возвращайся домой, ангел

      Капли дождя словно тысячи мыслей обрушились на Кроули в мгновение. Он стоял у их Бентли, положив руку на открытую дверцу, и его взгляд, скрываемый темными очками, был прикован прямо к окнам книжного магазина. Внутри горел свет. Почувствовал пропитывавшуюся в пиджак влагу он не сразу — он слишком был сосредоточен на виде, простирающимся в здании перед ним, поэтому лишь когда расплылся в очках обзор, когда одежда начала тяжелеть, Кроули поднял голову. Тучи темные, словно сотканные адом, заволокли небо и не оставили пустого места для закатных лучей солнца, которое окончательно скрылось за зловещей ширмой. Последние оставшиеся на улице люди уже забегали в кафе напротив и отряхивались внутри, заставляя беспомощно ворчать Нину, которая была слишком занята обслуживанием новых клиентов, чтобы тратить время на мокрые полы в заведении. Кроули тоже пора бы скрыться от дождя, но зачем возвращаться в машину, когда можно войти в давно знакомую дверь и вдохнуть аромат старых книг, когда-то аккуратно расставленных на полках по первой букве первого предложения? Оправдав свой визит, Кроули хлопнул дверцей Бентли и поспешно скрылся в магазине с висевшей надписью «Закрыто» снаружи.       Встретили его тишина и пар, исходящий от налитого по кружкам черного чая. Демон сразу направился к круглому столику из дерева, по разным сторонам которого покоились два незанятых кресла. — Кроули! А вот и вы, — Кроули обернулся и увидел выходящую из соседней комнаты улыбающуюся Мюриэль с конфетницей в руках, полной разнообразных печений. Она приблизилась к нему и поставила угощения на стол. — Что ты делаешь? — Чай вам заварила, конечно. Я ждала вас, вот вы и пришли. — Откуда ты знала, что я приду? — Бросьте, Кроули, вы приходите сюда каждые утро и вечер, наверняка голодные, а я совершенно не знала, как себя вести при гостях! Вот-вот только недавно узнала, что обычно люди делают с гостями, и теперь буду делать это с вами! — Делать что? — брови Кроули взметнулись вверх, но Мюриэль не заметила этого и присела на одно из кресел. — Давайте пить чай! Всё к вашему приезду подготовила, хочу чтобы вы чувствовали себя как дома, — она потянулась к ближайшему печенью, облизываясь. — Дом… — Кроули нахмурился, не зная, что думать. Это место стало ему очень близким, он не хотел расставаться с ним и постоянно искал предлоги чтобы снова прийти сюда и в который раз рассматривать одну и ту же картину, ту же обстановку и наслаждаться тем же уютом, который, однако, стал еле уловим без своего главного хозяина. Всё здесь было идеально: каждая потрепанная книжка, валявшаяся на столике, каждый узор на чистом ковре (Мюриэль постаралась), каждое заполненное пространство комнат, не терпящее минимализма; но на полной картине недоставало одного пазла, без которого идиллия рушилась, вся задумка конечного образа шла к черту, и хочется швырнуть эту картину в стену, чтоб все мелкие детали, одна за другой, постепенно сформировавшие то, что существует сейчас — все потеряли свое место, все оказались брошены на произвол судьбы, как однажды исчезла последняя деталь. Без нее, очевидно, ничто не имело смысла. Но каждый раз Кроули полный надежды останавливал Бентли рядом с магазином и пытался разглядеть в образовавшемся хаосе ту самую последнюю деталь, пришедшуюся ему по сердцу, которую он любил и стремился оберегать до последнего — но, увы, упустил… — Вам нравится здесь, правда? — Мюриэль подула в кружку и осторожно отхлебнула горячую субстанцию, не сводя глаз с демона. — Боюсь как бы ты дом не сожгла по случайности, — он ухмыльнулся и залпом выпил половину кружки, оставляя ангела пялиться на нее с округленными глазами. — Я забочусь о нем! Каждый день прибираюсь, ни одной пылинки вы здесь не найдете, даже если хорошо поищете. — Отлично, сейчас проверим, — Кроули поднялся и устремился к ближайшему книжному шкафу. Он демонстративно помахал левой ладонью застывшей Мюриэль, показывая, что она чистая, и провел ей по всей ширине поверхности шкафа. Опустил демон уже не такую руку, которую он только что показывал: темно-серый слой, воздушный как вата, покрывал ее, вокруг запястья обвился червяк, а где-то между пальцев барахтались застанные врасплох мошки. Вдруг с тыльной стороны образовался паук. Он кинулся на этих мошек и принялся жадно пожирать одну за другой. От такого вида побледневшая Мюриэль вскрикнула и свалилась с кресла, бормоча себе под нос какие-то слова извинения. А Кроули в это время разразился смехом, чуть качнув спиной шкаф позади и схватившись недавно жутко грязной рукой за живот, но никакой грязи там уже не было. — Прости, дорогая, но сколько бы такое ни повторялось — каждый раз ты ведешься. — И каждый раз надеюсь на вашу… человечность! — она выпрямилась во весь рост и, увидев упавшую книгу рядом с Кроули, метнулась ее спасать. — Чего от меня не следует ждать — так это человечности. Ты сама насколько человечна, Мюриэль? — Я очень стараюсь приблизиться к людям. Читаю много книг, изучаю их поведение. Ни разу не совершила злого поступка и не обманула. Я очень даже человечный ангел! — после ее слов Кроули нахмурился. — То есть, человечность состоит лишь из добра? Но разве зло не разделяет свое существование с добром в сердцах людей? — Это так, но зло — это отклонение от добра. Это как сойти с верной дороги в глушь. Никто этого не хочет, но так иногда получается. Мало кто рад такому исходу. — Зло имеет право быть такой же самостоятельной единицей, как и добро. Никто не посмеет ставить добро за основу и вытеснять им зло. Рай не правит адом, они существуют как две противоположности, друг друга взаимодополняющие. Что это за книга? — услышав про книгу, Мюриэль засияла и показала ее демону. — Это вы уронили. Я положила ее сверху на другие книги, но, как оказалось, ненадежно. «Олеся» Александра Куприна, о любви, — Мюриэль с помощью закладки открыла нужную страницу и прокашлялась, переступив с ноги на ногу. Исподлобья убедившись, что Кроули слушает, прочитала: «Я до тех пор не знал, что люблю тебя, покамест не расстался с тобой. Недаром, видно, кто-то сказал, что разлука для любви то же, что ветер для огня: маленькую любовь она тушит, а большую раздувает еще сильней.» — И чем же закончилась эта книга? — немного помолчав, с тяжелым сердцем произнес Кроули. — Это не так важно, я лишь прочитала свои любимые строчки. Ах, как же хочется испытать эту лю-бовь… — Мюриэль прошептала это, растягивая последнее слово, словно смакуя. Книгу она крепко прижала к груди и прикрыла глаза. — Чем закончилась книга? Я хочу знать. Влюбленные остались вместе? — Вряд ли вам понр… — Мюриэль! Скажи мне, — Кроули терял терпение. — Нет. Они никогда не встретились снова.       Воцарилось молчание. Ярость ливня усилилась, стуки его капель по окну стали громче и быстрее, теперь напоминая безжалостный расстрел. Где-то снаружи рядом с домом раздался раскат грома. У припаркованных автомобилей сработала сигнализация. Мюриэль содрогнулась при очередной вспышке молнии и кинулась закрывать жалюзи, оставляя опустошенного Кроули не мигая смотреть в пустоту.       Скрипнула входная дверь. Звуки природных бушеваний на миг стали отчетливее, но сразу же снова приглушились, когда на пороге послышались быстрые шаги и удивленные восклицания Мюриэль. Кроули тотчас одолело колющее сердце предчувствие, но он не спешил оборачиваться, опасаясь встретиться с разочарованием. Такого он не выдержит. Однако отчего-то он почувствовал знакомое тепло, не покидавшее его шесть тысячелетий, отчего-то ливень сменился грибным дождем, а тучи начали рассеиваться, отчего-то тронула его губы улыбка и покатилась одинокая слеза по впалой щеке, когда он услышал свое имя, произнесенное любимыми устами, вкус которых ему довелось попробовать лишь единожды. Кроули не верил ничему, что происходило в тот момент. Он ждал не слишком долго, ведь ничто не сравнится с ожиданием длиною в вечность, но этот промежуток времени, полный абсолютной пустоты и трагизма угасающей одинокой души, тянулся словно ничего кроме этого и не было вовсе. Лица Кроули коснулись нежные пальцы, и мир вокруг него внезапно лишился бесконечной тьмы. Перед ним стоял Азирафаэль, держа двумя руками его очки и внимательно всматриваясь в его лицо. — Ты плачешь, Кроули, — ангел потянулся стереть мокрую дорожку с лица демона, пока тот неподвижно наблюдал за его движениями, скользя по нему своими янтарными глазами. — Ты здесь, — глухо проговорил Кроули, после чего оказался заключенным в крепких объятиях. — Я здесь, дорогой. Я больше никуда не уйду. Теперь мы будем вместе. Всегда, — Азирафаэль продолжал шептать, едва касаясь губами его уха, все то, что его демон безнадежно желал услышать, в то время как Кроули мечтал никогда не покидать рук своего возлюбленного, мечтал раствориться в нем и пригреться в райских уголках его сердца. Наслаждаясь близостью, Кроули повернул голову и поцеловал висок своего ангела, чувствуя, как тот смущенно улыбается, после чего стиснул его тело в своих руках еще крепче. Словно издалека мужчины услышали взволнованный голос Мюриэль: — Какой ужас! Кажется, у меня нет третьей чашки! Плохая из меня хозяйка.       Кроули хохотнул, не покидая объятий любимого, и по щелчку пальцев на столе появилась новая чашка.