Беговинск, Русия. Ночной клуб «За облаками». 24 ноября 2023 года.
Короткие вспышки неона в темноте освещали дрыгающиеся под оглушительную электронику тела. Один из приятелей блевал в углу, не добежав до туалета. Голова трещала по швам, адски хотелось спать. Всё, что мог, Мичил уже узнал от компании. Придурки. И ведь не впадлу им обсуждать дела родителей и своё к ним отношение. Сам Мичил отговаривался, что ему насрать, что там делают предки, лишь бы его не напрягали. Как же от алкашки болела голова... И уже начало тошнить от запаха чужой рвоты. Ну, ещё немного и домой. Небо, как же хотелось домой, подальше от придурков. Блин, а с блюющим точно всё норм? Просто намешал лишнего или конкретно траванулся? Сам Мичил всегда покупал в клубах целую бутылку алкашки, ссылаясь на то, что не любит коктейли и вообще привык пить из горла. На деле тупо боялся, что в бокал могут подлить или подсыпать всякого. Запечатанная алкашка надёжнее. Он спецом закидывался таблами и жрал сушёные коренья и мох из запасов отца, чтобы медленнее пьянеть и, в случае чего, не так сильно отравиться. — Э, народ! — заорал, перекрикивая музыку. — Я выволоку Пашку на улицу, пока мы тут не поплыли в его блевоте! Позовите кого из персонала, а то охренели не убирать! Накинул куртку, которую так и не сдал в гардероб, и снял со спинки стула толстовку приятеля. Так не должен простыть, дебил. Мичил прихватил со стола бутылку минералки и, стиснув зубы, потащил Пашку к выходу. Тяжёлый, зар-р-раза… Толпа за спиной гудела и улюлюкала: скоро на сцену должна была выйти любимая многими кавер-группа. Они неплохо пели, но Мичилу не заходило. А может, его тупо бесил сам ночной клуб, руководство которого насовало взяток кому надо и игнорило законы. Тут всем плевать, сколько тебе лет, если у тебя есть деньги. Доиграются однажды. На улице Пашка по стенке добрался до мусорки и блеванул в неё желчью. Вытер губы рукавом, протяжно охнул. — Не… Надо бросать пить. Я так нах все вну… внутр… короче, всё выблюю. Что ж так плохо-то… Незамутнённое создание, хах. Явно на голодный желудок накидался охренеть каким количеством коктейлей и теперь удивляется. Но какое Мичилу дело, а? Пральна, никакого. Он молча протянул Пашке бутылку воды. Тот сделал пару глотков, прикрыл глаза. Вдруг сказал: — Не, какой ты тупой! — Чего-о-о? — Того! Тупой, ваще. Мы ж это… Предкам не вса… всра..лись. Откупаются, а мы сливаем бабло. С тобой нах носятся, урод везучий. Чё ты тут забыл? Тупой! Охренеть Пашку пробило на откровенность. Не зря, выходит, он казался немного другим. Косячил, напивался, но с какой-то отчаянной надеждой косился на телефон. Будто надеялся, что вот позвонят, наругают, накажут… Проявят хоть мало-мальское неравнодушие. Оказывается, Пашка завидовал Мичилу. Норм так… Нашёл чему завидовать сейчас, после всего, что случилось. — Поуказывай мне ещё, где быть и что делать! Ты идёшь или оставить тебя тут? Пашка насупился, но пошёл следом за Мичилом. Они вернулись в насквозь прокуренный, провонявший алкашкой и потом клуб. Толпа на танцполе всё так же бессмысленно дрыгалась, на этот раз под песню кавер-группы. Тьму разрезали прерывистые вспышки красного света, колонки со всех сторон оглушали низким, почти рычащим голосом певца, в котором сегодня отчего-то слышалась неприкрытая злоба. — …голова сквозь тучи Прошла насквозь, И я упёрся в небосвод. Его настала участь! Не просто злоба: открытая угроза. Если до того алкогольный дурман слегка тормозил мысли, то теперь испуг быстро отрезвил. Мичил потащил Пашку за локоть к их столику. Он, канешн, ни хрена не предсказатель, но настроение выступающих ему категорически не нравилось. — Народ, давайте свалим? Мне ваще надоело тут! — Горло саднило от того, что приходилось перекрикивать шум. Голова болела всё больше. — Будут ещё эти пере…певщики орать на фоне, да ну нах. — Я валю, — кивнул Пашка. — Мне херово. Другие из компании было засомневались… А певец продолжал не то петь, не то рычать, мёртвой хваткой вцепившись в микрофон: — Порвётся небо и просыплются звёзды И под ногами будут робко тускнеть. После этих строк ни у кого из компании не было желания продолжить пьянку, хоть они и не сказали о дурных предчувствиях. Тупо согласились, что им тоже надоело тут сидеть, и ваще тухло как-то стало. Они стали протискиваться к выходу, а им вдогонку неслось хриплое, исступлённое: — Мир содрогнётся, но уже слишком поздно Жалеть. Жалеть. Жалеть. Жалеть! Кто-то в толпе заорал: — Бей небесную сволочь! Обломаем им крылья! Или показалось? Может, это шутки подсознания, воображения? Неважно. По коже пробежал холод. Мичил почти перешёл на бег, подталкивая к выходу лицемерных придурков. Он терпеть их не мог, но никогда не желал смерти. А тут пахло жареным. Нет, не так. Пахло дымом и кровью. Выскочил, почти вылетел на улицу, не чувствуя земли под ногами. Ветер размотал болтавшийся на шее палантин. Полосы тёмной ткани за спиной трепетали подобно крыльям. Мичил с компанией завалился в машину, в которой ждал Пашкин водитель, потому что она стояла ближе всего. — Гони в центр! — бросил Пашка, пытаясь отдышаться. Правильно. В центре даже сейчас много людей, при которых нападать не станут… Наверное. Если не задумают теракт, конечно. Что это вообще было? Может, они дружно упились и словили паничку на пустом месте? Не похоже, они ведь и не опьянели особо. В кармане завибрировал телефон. Мичил достал его и увидел сообщение от сидевшего спереди Пашки, который не захотел говорить вслух. Pavel Sokolovski: «Ну чё… Я слишком трезвый для того, кто поймал белку. Ты меня напрягаешь, но давай на выходных проспимся, а в понедельник перетрём? Стрёмно всё как-то…» Твою мать… Вот это не входило в планы Мичила. Пашка — не гений, но умнее дружков. Ну, когда трезвый. Делиться с ним догадками не хотелось, потому что неизвестно, как он воспользуется услышанным. Но пришлось согласиться на встречу. Выкрутится. Пашка схватил пакет и опять блеванул. Третий раз уже… Плохо. Мичил отправил ему ещё одно сообщение, на этот раз с рецептом отвара, который поможет восстановиться и вывести токсины. Мало ли пригодится придурку. Похоже, только они с Пашкой в полной мере почуяли угрозу в клубе. Их приятели уже успокоились и ржали над своими же тупыми шутками. Они все вышли из машины возле памятника победителям. Само собой, водилы каждого тоже пригнали сюда, чтобы не потерять из виду драгоценных деточек. Ну а деточки стали прощаться. — Ну давай, до скорого! Не тухни там, — осклабился Лекс. Оставалось только гадать, чем ему не угодило привычное сокращение. Мичилу имя «Лекс» каждый раз напоминало старый сериал про Супермена, но на злодея этот придурок не тянул. —Ты ж знаешь, мы всегда рады с тобой потусить. Ну да, особенно за его счёт они рады. Только Пашка и совал ему деньги, не желая оставаться в долгу. Сегодня тоже, хоть Мичил и твердил, что проставляется. Поправил палантин на шее, выдохнул. — Взаимно, чё! Вы мне прям помогаете не сдохнуть от скуки с моими предками, а то скачи вокруг них! — Да они тебе ваще жизни не дают. Ты — нормальный парень, а они всё нудят и нудят с какими-то вонючими правилами, которые сами и выдумали. Как будто Мичил спрашивал его сраного мнения о своих родителях! — И не говори! Задрали, ну сил нет! — Я реал вот понимаю, чё ты от них сваливаешь. Учат жизни, требуют чего-то! Рили как у Пушкина, пхах. Дальше Лекс с мерзкой ухмылкой продекламировал, порой икая и запинаясь: — Какое низкое коварство Полу… живого забавлять, Ему подушки… ик… поправлять, Печально подносить лек… карство, Вздыхать и… ик… думать про себя: Когда же чёрт возьмет тебя! Мичил покивал и заржал, хотя аж зудело выбить мрази все зубы и запихать в глотку. Сука! Издевается! Внутри закипала ненависть и к Лексу, и к себе. Но показать нельзя. Они все должны верить, что ему плевать на родителей. И всё-таки… Будь его воля, отмудохал бы Лекса. И поблагодарил бы Пашку. За то, что не смеялся. За то, какое презрение отразилось в его глазах, когда начались ублюдские шутки. Но оставалось лишь играть выбранную роль. — Вот прям в точку, Лекс! Ну ладно, парни, до скорого! — Пока, Мик! Мик… Тоже дебильное сокращение. Микки Маус нах! Но сам так представился когда-то, чтобы эти уроды своими погаными языками не пачкали родное и привычное «Мич». Он развернулся и пошёл к машине. У отца не было сил что-то ему запрещать, но настоял, чтобы Мичил уезжал и приезжал с водителем на одной из их машин, а не прыгал по такси. Может, чтобы не позорить семью. Может, ради безопасности. Отсюда бы он и пешком дошёл до дома, ну да ладно. Пока за окнами мелькали огни фонарей и вывесок, Мичил всё думал-думал-думал. Херня какая-то творится. Для бескрылых в клубе это было просто песней, но в толпе оказались и земные колдуны, они отозвались на призыв. А сами музыканты, выходит, тоже?.. Но какой же идиот вот так просто спалит свою суть при свидетелях? Хотя это могла быть типа жертва ради акции устрашения. Сработало, чё… Надо будет на выходных дома погреть уши, пока предки обсуждают происходящее. Вдруг что прояснится? По-хорошему надо бы поговорить с ними, рассказать, что видел и слышал. Но они ж испугаются, что он лезет в стрёмные дела, и больше никуда не отпустят! Не, ваще не вариант. Ему много кто твердил, что он пожалеет о том, что сейчас толком не разговаривает с отцом. Но пошли они все в жопу! Ну невозможно, мучительно жить по заветам того же Кочеткова с этим его: «…и каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг». Скоро заехали во двор дома. Мичил вышел из машины и задрал голову, уставившись на бледную за дымкой городского смога растущую луну. Когда-то родители рассказывали легенду о девочке, которую злая мачеха отправила ночью за водой. Девочка плакала, рассказывая луне о трудной жизни, а та взяла и притянула её к себе. И пятна на луне — силуэт девочки. Не верил легендам и бесился, когда его мелкого не выпускали на улицу с восходом луны. Зато как же ему нравилось на убывающую луну вместе с отцом забираться на крышу и оставлять еду как подношение девочке и ночному светилу. Ведь считалось, что у девочки есть еда только тогда, когда луна растёт. Поморщился, шмыгнул носом. Всё это осталось будто бы в прошлой жизни. В той, до падения с высоты. Хватит сопли распускать, ничего прежнего больше нет. Разве только луна, под которой ничто не ново и не вечно. Мотнул головой в попытке вытрясти из неё ненужные, бесполезные мысли, и пошёл домой. Голова болела всё сильнее, а спать, как назло, больше не хотелось. Сжал зубы, поднимаясь на лифте — клетка, сраная клетка! Пошёл к квартире, пытаясь включить режим беззвучного ниндзя. Перешагнул порог квартиры, замер. Так, ну вроде никого не разбудил… Хз зачем на цыпочках прокрался в комнату, где спал отец. В воздухе пахло крепким травяным отваром: только благодаря ему в последнее время отец мог заснуть ночью, иначе боль не давала. Тяжёлое, медленное дыхание, жутко холодные руки. Мичил снова до боли стиснул зубы, вспомнив ухмылку Лекса. Ублюдок сам вздыхал и думал, когда умрёт дед — ведь предки обещали отдать дедову городскую хату Лексу. Да пошёл он! Мичил присел на корточки возле кровати и выдохнул через рот тёплый воздух, пытаясь согреть руку спящего отца. Затрясся от беззвучных рыданий, хоть глаза и остались сухими. Фу, мерзость. Только пьяных истерик не хватало для полного счастья. Пора доставать раскладушку и ложиться спать.***
Одноклассники ныли, а Мичил только порадовался, что у них в пятницу физ-ра была последним уроком: с чистой совестью свалил как освобождённый. Вообще-то он мог заниматься, хоть и не наравне с остальными, но разве ж охота? И так впахивал как проклятый почти каждый день, чтобы мышцы не слабели и сросшиеся после переломов кости не так ломило. Для него капец каким страхом стало случайно застонать или ещё как показать боль. Он же не такой скот, чтобы выдавать что-то при отце. Мичил старался не думать об утреннем срыве. Да ну их нах! Много кто знал, что случилось в семье Албановых, но далеко не у всех хватало совести отказаться от помощи медленно умирающего целителя. Сердито выдохнул, зашёл в кафе, в котором условились с друзьями встретиться через двадцать минут. Настроение было говно говном. Оказался бы на месте Соньки Александри и Карла Кондакова кто другой — не стыдился бы, что наорал. А у этих, похоже, не было выхода… Карл-то реально любил родителей Мичила как родных, не стал бы тупо пользоваться ими без острой необходимости. Но… Ни хрена от этого не легче, вот ни хрена! Долго намыливал руки в туалете кафе, провалившись в мрачные размышления. Когда наконец вынырнул из них и взглянул на отражение в зеркале, только скривился. Все твердили, что он невероятно похож на отца внешне, а друзья родителей иногда шутили, что, мол, старина Эрхан, судя по облику сына, размножается почкованием. Но ни хрена Мичил не копия отца. Лучше бы дар целительства унаследовал вместо внешности, но хрен там плавал. Ладно, что толку об этом думать… Мичил закинул в рот две мятные жвачки, производитель которых обещал «мгновенную фантастическую свежесть», хах. Нельзя, чтобы от него воняло, Эва очень чувствительна к запахам. Так, и причесаться надо, а то жуть лохматый. Егор бы замучил его приколами, если бы видел подготовку к встрече. Он и так часто ходил за ним и, пародируя голос Дроздова, приговаривал: «Посмотрите, как молодой самец ворона чистит пёрышки перед встречей с самкой совы! Ну прямо-таки павлин, а не ворон». Да ну его! Каждый думает в меру своей испорченности. Шибанутый на всю голову голубь, ваще трэш с ним. Взбесил с первого взгляда, их знакомство началось три года назад с драки. Правда, это не помешало Егору чуть позже отказаться от крутой поездки за границу по учёбе ради того, чтобы не дать помереть со скуки и тоски переломанному после падения Мичилу. Тот как-то спросил друга, не жалеет ли он об упущенной возможности, а Егор заржал и ответил: «О чём жалеть-то? Я — обычный городской голубь, не перелётная птица. Захочу — потом съезжу. А так-то меня и здесь неплохо кормят». Кстати о кормёжке. Вернулся в зал и купил коробку украшенных кексов, три порции салата и печёной картошки. Отнёс всё это добро за столик в ожидании друзей, вернулся к прилавку за напитками. Егор как почуял, что стол уже накрыт, и примчался буквально через пару минут. Он явно торопился, стараясь прийти раньше всегда пунктуальной Эвы. Ну да, был у них один секрет, о котором пока не стоило знать даже ей. Он пихнул Мичилу пакет, пробурчал: — Твои запросы раз от раза всё круче! Я еле достал один из компонентов, и то благодаря знакомствам сеструхи. Смотри, блин, не подставляй нас. Если ты на стороне дурь мутишь, я тебя вот этими вот руками… — Мне оно не для того, не паникуй, — ответил, понизив голос. — Говорю ж, эксперименты, не более того. Я никому этим не врежу. Родом клянусь, я не стану торговать смертью. Егор немного успокоился, потянулся к своему стаканчику. Двойной горячий шоколад, как он любил. Действительно, зачем теперь нервничать? Никакой дебил не станет клясться родом, если обманывает. Это тупо и слишком рискованно. Мичил примерно представлял, как обойти клятву, но обманывать не собирался. Всего лишь эксперименты, никакого вреда. Пользы, правда, тоже не было. Пока что. Но он не сдастся, не имеет права. Вовремя убрал пакет в рюкзак, буквально через минуту на пороге кафешки появилась Эва. На ходу стянула светло-фиолетовый пуховик, пригладила растрепавшиеся после шапки волосы. На её золотистой косе ещё таяли снежинки. Чё ж она такая красивая… — Приём-приём! Земля вызывает Мичила! — заржал Егор. — Ну всё, Эвка пришла, украла его, потеряли пацана! — Дурак, что ли? Отвали! — хором сказали Эва и Мичил. — Она его забрала, она его не вернёт! Не беситесь, просто смиритесь: я вас шипперю с момента вашего знакомства. Эва закатила глаза, Мичил фыркнул. Егор шипперил всё, что движется, а что не движется, то двигал и шипперил. — Как понадобятся услуги свахи, так позовём тебя. Ну всё, хватит придуриваться, давайте дело обсудим. Они специально выбрали это кафе с громкой безвкусной музыкой и толкучкой во время обеда. Тут в основном шарились бескрылые из соседних офисов, которым не было дела до компании подростков. Важное прячут на виду, тайное обсуждают среди шума. Мичил всё выложил первым, пока друзья ели. —…и брат Лекса вместе с его дядей помешались на охоте, регулярно ходят на встречи какого-то клуба. Ничего особенного, наверное, но вы хоть раз видели адекватных любителей охоты среди наших? А эти, значит, о своих птицах заботятся, а в диких стреляют. И нигде им не жмёт! Но это ладно. А когда мы уже собирались уходить… После рассказа о той песне и выкрике из толпы у Эвы и Егора резко пропал аппетит, они вытаращились на Мичила, будто впервые увидели. — Попадос… — выдохнул Егор, барабаня пальцами по столу. — Значит, ни хрена мне не показалось. Я вчера снова в доставке подрабатывал, развозил букеты из цветочного магазина. Когда забирал заказы, к девчонке-флористу зашёл знакомый. Посмотрел на меня, как на говно, и спросил, не противно ли ей работать с такими «птенчиками». Я думал, просто ревнивый мудак, но мало ли… Нам ничего не рассказывают про земных, ващет, а вдруг? Закрадывалась мысля, что девчонка из них. В её руках и завядающие цветы оживают. А этот её знакомый говорил, что его одноклассницу убили. И так косился на меня, будто это я её… Бред. Может, теперь какие-то уроды мочат не только наших? — Я на выходных послушаю, о чём говорят предки, наверняка там что-то есть. У них теперь вынужденные гости будут и, как я понял, дело пахнет керосином… Рассказал друзьям, что успел услышать дома, бесконечно жалея, что ни вчера, ни сегодня не дослушал разговоры отца с этими. Так бы, может, уже сейчас сложился паззл. Эва прерывисто выдохнула, не отрывая взгляда от своего маникюра. — Знаете… Тётя с подружками обсуждала, что власти собираются ужесточать законы и по-тихому принять проект об учёте колдунов. Вроде переписи, но откровенно принудительной, от которой не так просто уклониться. Начать хотят с учёта земных. Среди властей в основном небесные, вот и… Слухи уже просочились, так что недовольства могут быть ещё и из-за этого. Многим не нравится, когда их принудительно считают… «Как скотину», — мысленно закончил Мичил. Но закон в условиях скрытности и тайны странный. Тут не только земным, но и небесным впору возмущаться, дойдёт же и до них. Кому это, интересно, выгодно: точно знать, где и сколько каких колдунов живёт? И для чего? Если только… Закончить мысль не получилось, в кафе ввалились шумные и злые мужики. Таких совпадений не бывает, но они будто продолжили разговор Мичила и его друзей: — Они там вконец охренели! — Да! Пусть владыка сначала себя и свою семейку пересчитает и выставит на всеобщее обозрение. А то смотрите какой деловой: сам шифруется, а других считает. — Вмазать бы сучаре по смазливой роже! За кого он нахер играет?! Эва побледнела и сцепила пальцы в замок. Явно речь шла о владыке неба, а там недовольные могут и до простых птичьих колдунов добраться. Но мужики были слишком заняты обсуждением, чтобы внимательно вглядываться в толпу. Мичил знаком показал не паниковать и кивнул на телефон, а сам набрал друзьям сообщение: «Без суеты доедаем и уходим. Им нет до нас дела, они заняты разговором. Просто будем вести себя тихо». Они-то будут, но… Им проще, никто не знает, кто они и как выглядят. А как же отец? Ни для кого не секрет, что Эрхан Албанов — верный друг владыки неба, которого видели рядом с ним. Лишь бы получилось спокойно уехать из города!