Равновесие мира (18+)

В самом центре Солии, закрывая огромными шпилями всю площадь от солнечного света, возвышался храм. Он был огромен. Люди находили в нем что-то прекрасное и что-то уродливое, как-то огромные арки и барельефы, колонны и орнаменты, из которых доносились отголоски древней войны. Молчаливыми каменными ртами кричали эльфы, сраженные мечами и стрелами людей, безмолвный рык орков, убитых и раненых доблестными людьми. Победителями. В реальности же война закончилась непровозглашенным перемирием, ведь силы всех сторон были сильно истощены. Но ни одна раса не хотела вспоминать об этом, а желала помнить, что именно им удалось победить. По каменной дороге прямиком к храму бежала девушка, проталкиваясь сквозь узкие ряды торгашей и рабочих, которые обустраивали свои лавочки под воскресный базар. Стражники на воротах скрестили свои копья, показывая, что путь закрыт. - Пропустите, - завопила девушка, - быстро и ловко взбираясь по каменным ступенькам, - я Мадлена, дочь верховного жреца Викториуса! - Мы знаем, кто вы, госпожа, - ответил стражник, когда девушка подбежала вплотную и вцепилась мертвой хваткой в его копье. - Тогда пропустите, орк вас побери! – она старалась вырвать копье и отбросить его в сторону, но стражник был силен и так просто не сдавался. - Госпожа Мадлена, ваш отец очень занят и сказал никого к нему не пускать! - Да что вы говорите! – заорала девушка на всю площадь, размахнулась и ударила стражника кулаком по груди, которую прикрывала металлическая броня. Глухой звук родился и тут же затух. - Велено никого не пускать, госпожа, - ответил второй стражник. * * * Храм был построен с особым размахом. Молельный зал был огромен, казалось, что купол уходит куда-то высоко в небеса и нельзя рассмотреть фрески, которые покрывали его. Комнаты и кабинеты так же были выполнены масштабно – высокие потолки, огромные окна, мраморные полы и расписанные потолки, огромные люстры с сотнями свечей, книжные шкафы на всю высоту стен, мощная деревянная мебель, оббитая кожей. Посреди кабинета стоял жрец Викториус, одетый в длинный белый балахон. В его аккуратно подстриженной бороде виднелись седые волоски, как и на голове. Волосы были собраны и стянуты позади. Лицо покрывали еле заметные морщины, а глаза судорожно бегали… Он смотрел на свою ладонь, в которой между пальцев перекатывались еле заметные заряды. «Вот это мощь…» - прошептал он, - «сколько времени я мечтал об этом…». Он закрыл глаза, стал шептать что-то очень тихо. Воздух над ладонью стал вскипать, еле заметные лучики света заиграли красками и устремились ему в лицо. Викториус с наслаждением застонал, а когда все закончилось, открыл глаза и снова посмотрел на свою руку. - Феноменально… - прошептал он, рассматривая свои пальцы, - кажется работает. Перед его глазами была молодая рука тридцатилетнего юноши, без морщин, без шрамов, без губительных следов воздействия времени. - Беатрис! – позвал он. В дверь негромко постучали. - Входи, - откликнулся Викториус и сделал несколько шагов к своему столу. - Вы звали меня, верховный? – в массивный дверной проем заглянула девушка – молодая и красивая, волосы у нее были собраны и скрыты под платком, а в руке она держала уже довольно стертую метлу. - Да, зайди ко мне, - ответил он, и подошел поближе к окну, посмотрел с высоты на площадь, перебирая в голове всё, что он может творить с приобретенным могуществом. Девушка робко вошла и остановилась в центре огромной комнаты. Она была одета в обычную рабочую одежду – черная длинная юбка, которая почти прикрывала ботинки, светлую рубашку с застегнутой пуговицей высоко на шее. Она продолжала держать в руках метлу, скрестив руки на груди. Девушка не смотрела на жреца, она смотрела в пол и переступала с ноги на ногу. - Подойди ко мне ближе, на свет, - сказал он, рассматривая ее красивое лицо. - Да, верховный, - ответила она, когда встала перед ним возле стола, всё также рассматривая носки своих ботинок. - Посмотри на меня и скажи, что ты видишь, - наконец сказал Викториус. Девушка подняла глаза. Казалось, она боялась, была не в своей тарелке, чувствовала что-то, но не могла понять что. - Вы… будто изменились, - сказала она неуверенно, улыбнулась и добавила – помолодели. Седина пропала. И морщины… Ой, простите, простите меня!! – вдруг выпалила она, - я не хотела такое говорить. Простите. Вы же не сердитесь? - Всё хорошо, - улыбнулся он в ответ, и посмотрел на нее, - подними глаза. Девушка со страхом подняла глаза и посмотрела на его лицо снова. - Какая же ты красивая, Беатрис, - прошептал он и прикоснулся ладонью к ее щеке. Девушка дернулась, но не отпрянула. Она больше боялась ослушаться, чем испытать что-то неприятное. Прикосновение к нежной гладенькой коже, которая пахла весенними цветами, принесло Викториусу немыслимое удовольствие. Внутри что-то зашевелилось, на кончиках пальцев заиграли лучики, они стремительно слетели с подушечек и упали девушке на висок, проникли внутрь, испарились. Беатрис задрожала, несколько раз громко и судорожно вдохнула и замерла, глаза ее покрылись белым туманом, зрачки помутнели… - Поцелуй меня, Беатрис, - дрожащим голосом проговорил Викториус, и девушка тут же подчинилась. Она прильнула к его губам и стала жадно целовать его. Он отвечал… Казалось, он не ожидал такой прыти, не был готов к тому, что чары так подействуют. Возбуждение пронзило его тело, уже забытое ощущение, погребенное под прессом времени и старости, покрытое пылью, оно снова наполнило его, как когда-то в молодости. В голове стучала кровь, в мыслях забилось желание. - На колени, - проговорил он. Коленки уперлись в твердый мраморный пол, но она, казалось, не чувствовала дискомфорта. Дрожащими руками жрец стал расстегивать балахон, а потом и брюки. Девушка послушно ждала, не издавая ни единого звука, ее взгляд был прикован к брюкам Викториуса. Наконец жрец справился с последними застежками одежды и достал возбужденный член, сжал его рукой и направил к ее губам. Беатрис послушно открыла ротик и впустила его, скользя губками, медленно вбирая его тело сантиметр за сантиметром. - Да, соси и не останавливайся, - простонал Викториус. Ее голова ритмично задвигалась, вбирая член глубже и глубже с каждой фрикцией. Сладкий ротик был наполнен слюной, а хлюпающие звуки, разрывая тишину, заполнили всё вокруг. С каждым ударом он входил глубже и глубже, он чувствовал эйфорию и кайф, а она не чувствовала ничего. Руки Викториуса легли на макушку девушки и стали плотно прижимать ее с каждым толчком. Ее лицо ударялось о его живот с такой силой что слюна срывалась с губ и падала вокруг. Жрец трахал свою жертву как куклу, закрыв глаза и постанывая он наслаждения. Член ударялся о ее горло с такой силой что давно вызвал бы рвотный рефлекс у обычной женщины, но не у женщины с затуманенным сознанием. Легкий холодок ворвался в распахнутое окно и пробежал по комнате, а большой шар, который стоял на столе, медленно помутнел. Викториус вытащил член и стал с силой шлепать им по лицу Беатрис, размазывая потеки слюны по ее губам и щекам, наслаждаясь мгновениями силы и доминирования. Безмолвная девушка смотрела на него остекленелым взглядом и молча поддавалась любым его действиям. - Соси еще, глубоко! – приказал Викториус и грубо засадил свой ствол на всю длину в ее горло, плотно прижал голову и стал с силой трахать. Казалось, он хотел полностью проникнуть в ее рот… Что-то изменилось в девушке, и в какой-то момент он почувствовал это. Ее тело задрожало, стало словно горячим, а потом ее рот раскрылся шире, еще шире, она подалась вперед и вместе с членом заглотила и его яйца. - Ааах, шлюшка! – залепетал жрец в экстазе, - высоси из меня всё… Девушка моргнула и ее взгляд изменился. Зрачки уже не были затуманены белым молоком, а горели красными угольками. Викториус ужаснулся, страх пронзил все его тело, он попытался выдернуть член, но почувствовал боль от зубов. Девушка заморгала и стала медленно двигать головой. Викториус понял, что она уже не безвольная кукла, душа ушла в пятки, он хотел закричать, но захлебнулся воплем и … - Высосать из тебя всё? – из туманного шара послышался низкий женский голос, - и кровь, и жизнь? Ты этого хочешь? Я могу! - Оооо… Сата! Госпожа Сата! – залепетал Викториус, судорожно хватая воздух, он неуверенно положил руки на голову девушке и попробовал мягко избавиться от ее рта, но снова почувствовал боль и отпустил. - Знаешь, как я сделаю это? – туман в шаре наконец стал изменяться и из глубины на него посмотрели красные угольки глаз, - шлюха одним движением откусит твой хрен вместе с яйцами. Вся кровь из тебя тут же выйдет, а потом и жизнь. - Нет, нет, нет, пожалуйста! – почти что закричал он. Получилось неубедительно, голос был очень высоким, словно писк насекомого. - Скажи мне, почему я должна этого не делать? – на уголках черных губ Саты виднелась улыбка. - Потому что я верен вам! – заикаясь залепетал он. - Верен ли? – ее улыбка сменилась на гнев, - ты обещал мне живого, который чувствует мертвых. Но, ты сказал, что у тебя четверо таких. Я их не чувствую. Чувствую одного. Ты врешь мне? - Нет, нет, госпожа, - продолжал блеять Викториус. - Условия договора меняются, - томно молвила Сата и щелкнула ртом. Викториус почувствовал, как зубы Беатрис сильнее сжимают его член, еще чуть и … Он завизжал и закричал. - Ты отдаешь мне всех четверых. Не одного, четверых! И плевать, что тебе они нужны. У меня стойкое ощущение что ты хотел обвести меня вокруг пальца. На этот раз я пощажу тебя, человек, - последнее слово она проговорила с особым презрением. Хватка девушки стала ослабевать, Викториус умолк и стал хватать ртом воздух. - Да, госпожа! – пробормотал он, - я отдам вам всех. - Сегодня вечером ты отправишь их вместе в лес на юг от Солии. Только их четверых. Я заберу их там. Если нет… Ты знаешь. Ты пустил меня сюда, и моя мощь растет с каждым днем, с каждой новой душой в этом мире. Если нет, я доберусь до тебя. Тогда я не просто убью тебя. За обман, за предательство твоя смерть будет особенно долгой и мучительной. Может это даже не будет смерть, а вечная мука. Решать тебе. Не подведи, мачо, - оскалилась Сата. - Да, моя госпожа, - по лицу жреца бежали капли пота, он был совершенно красный. - Сегодня вечером! – Сата щелкнула губами и перевела взгляд на Беатрис, - а ты, шлюха, сейчас высосешь из него всё. На этом слове шар помутнел и погас. - Оооо, нет, нет, нет… - взмолился Викториус. Мысленно он уже стал прощаться с жизнью, но зубы Беатрис отпустили его измученную плоть и яйца звонко выскользнули наружу, а с ними и огромная порция слюны, которая полилась девушке просто на рубашку. Служанка обхватила тело жреца руками и принялась в безумном темпе насаживаться глоткой на твердый член. - Оооох… Не останавливайся, - застонал жрец, ощущая эйфорию от того, что смерть отпустила его. * * * - Мне плевать! – Мадлена поднялась на цыпочки и заглянула просто в лицо стражнику, - если мой отец узнает, что вы не пустили меня к нему с дело особой важности, вопросом жизни и смерти, он прикажет четвертовать вас на площади! Стражники переглянулись. - Только потому, что вы его дочь, - ответил один и отступил. Мадлена бежала по коридору, минуя массивные дубовые двери, лестницы. В голове ее роились мысли, как она будет говорить, что Джед не вернулся, что он скажет ей, будет смеяться или же поможет. Мадлена знала, что Джед никогда не смотрел на нее как на женщину, всегда воспринимал как подружку, с которой они вместе росли, которой он помогал, и которую учил, ведь он был на несколько лет старше ее. В глубине сердца она понимала, что любила Джеда, но также Мадлена ощущала, что он не любит ее в ответ и потому пыталась заглушить это ощущение, которое долгими ночами разрывало ее изнутри. Она часто вилась вокруг него как стебель фасоли вокруг палки, надеялась, что он рассмотрит в ней молодую женщину, что он полюбит её, но пока могла довольствоваться лишь общением, которое с годами становилось не таким частым. И тут он пропал, не вернулся к ночи с охоты. Не вернулся. Ее Джед… Отец поможет, она знала, что отец поможет. И поэтому мчалась что было духу. Добегая до кабинета отца, она услышала стоны и крики. Сердце оборвалось, Мадлена притихла и перестала дышать. «Если это мятеж», - подумала она, «ее услышат и убьют как свидетеля. А если ему плохо, и он умирает!». Она подбежала к двери и приложила ухо к толстой доске. - Оооох… Оооох… Не останавливайся. Мадлена еле дыша взялась пальцами за массивную дверь и приоткрыла ее ровно настолько, чтобы видеть. Ее взгляду открылась картина, которая ошеломила до глубины души. Возле окна на коленях стояла служанка, слюна с ее подбородка просто лилась потоками, а ее отец возвышался над ней и в неистовом темпе долбил ее рот. - Дрянь… - застонал жрец, прижал плотнее голову безвольной девушки и затрясся. Мадлена не могла оторвать взгляд, она хотела провалиться на месте, но также не могла ни дышать, ни двигаться. Она видела, как девушка поперхнулась и начала задыхаться, как сперма брызгами ударила из ее носа во все стороны, как отец выскользнул из ее рта и семя потекло ее губами вниз. Викториус отступил на несколько шагом и замер. Тут Мадлена ощутила, что ступор начал ослабевать. «Надо убираться отсюда», - подумала она и побежала прочь, налетев на вазон с растением. Шум пронесся по коридору. «Отец не мог не услышать» - подумала она, добежав за угол. Казалось, что тут крепость и тут уже безопасно. «Он знает, что кто-то был там, значит надо идти», - подумала Мадлена, «но он не знает, что я видела». Девушка судорожно дышала… «И не узнает».