Равновесие мира (18+)

Утро для жреца Солии Викториуса началось где-то после трех ночи, когда он окончательно понял, что спать не будет. Мысли не давали ему покоя ровно с той минуты, когда он отпустил троих охотников в лес под надуманным предлогом. Викториус лежал в своих покоях на мягких, чистых простынях и смотрел в холодный потолок. Он судорожно думал, старался спланировать дальнейшие действия, но каждый раз посреди плана к нему в мысли врывалась огромная разъярённая Сата и одним движением когтистой лапы отрывала ему голову. Воображение тут же наполняли картины крови, что била фонтаном, его разбросанные конечности, которые валялись по полу храма, голова что прыгала словно мячик… Жрец встал с кровати и прошелся по комнате, освещенной лунным светом. Спина, на удивление, не болела. Викториус отметил про себя, что чувствует себя прекрасно – всё-таки, сила, которой наделила его Сата, была большой, даже больше, чем он думал. Он еще раз посмотрел на свои моложавые руки, пощупал лицо, чтобы уже не старческим. «Я ни за что не отдам это…» - прошептал он самому себе и сжал кулаки от злости. Тихими медленными шагами жрец подошел к окну. Хоть это и было не так, но ему казалось, что чем тише он будет идти, тем меньше шансов у Саты было услышать его и прийти. Викториус не знал, что Сата уже и так шла к нему… Сата была уже совсем рядом. Из окна башни храма открывался прекрасный вид на спящий город, ему было отчетливо видно главные ворота, и именно поэтому он сразу же заметил какую-то возню рядом. Через несколько мгновений он услышал отдалённые голоса встревоженных стражников, звон металлических орудий и скрип огромного дубового засова. Сразу же вспыхнули огни, потом раздался звон колокола, который оповещал о тревоге. Свет стал появляться в окнах домов, люди выходили на площадь, тихо переговариваясь и всматриваясь в темноту, что окутывала вход в город. Крик наполнил площадь в один миг, когда стражники с факелами в руках принялись активно жечь что-то, которое карабкалось по стенам и пыталось пробраться в город. Вспышки огня осветили крепость по всему периметру и бросили людей в ужас. Казалось, это были не животные и не эльфы с орками, не гоблины, не что-то привычное. Вмиг площадь Солии превратилась в сплошной хаос, она утонула в криках и суматохе. Викториуса бросило в жар, внутри все заныло и мгновенно разболелась голова. Он стиснул руки и закрыл глаза… Светящееся облако появилось внезапно, окутало его фигуру. Руки жреца дрожали, как и закрытые веки, губы шептали что-то не членораздельное. Казалось, сам свет собирался вокруг него, превращая в темноту всё что было вне. Он сосредоточенно поднял руки и направил ладони сквозь окно. Стремительный поток света сорвался с его пальцев и понесся сквозь пространство… Вспышка, еще одна, еще… Возгласы на площади и… Тишина. Стражники опустили факелы и копья, они молча наблюдали, как над ними поднимался светящийся купол, как страшные мертвые существа копошились за ним, и не могли пробраться внутрь, как они бились и стирали свою плоть о яркую пелену света. Викториус истощенно опустил руки. Его пальцы были старческие и покрученные, а лицо покрывали глубокие морщины, волосы были совершенно белые, как молочные реки, что спускаются горными тысячелетними скалами. Он обессилено опустился на пол и еще с минуту даже не пытался подняться. Лишь потом в дверь постучали, а после, не церемонясь, вошли. - Господин Викториус, - стражники были встревожены и напуганы, - старейшина Холанд ожидает вас в своих покоях. Немедленно. - Минутку, - пробормотал жрец, пытаясь встать, - подождите за дверью, я сейчас приду. - Мне очень жаль, господин, - залепетал стражник робко, - но нам было приказано привести вас... Силой. Идти было очень тяжело, всё тело неистово болело, будто по нему потоптался медведь. Викториус шел, оступаясь и неуклюже цепляясь за все неровности главной площади. Стражники шли рядом. Хоть им и было приказано привести Викториуса, как заключенного, страх взял верх, и они решили не прикасаться к знатному человеку. Его провели к огромному каменному дому, который чем-то походил на небольшой замок. Вокруг было много стражи, а также люди… Казалось, вся Солия собралась возле обители старейшины. Они толпились и переговаривались шепотом. Ясно было, что жители хотят получить ответы и успокоение от их главы. Большая дубовая дверь, обрамленная коваными узорами, отворилась и Викториус вошел внутрь. Зал был огромным – высокие светлые потолки были расписаны, как в храме. Окна были зашторены, горели свечи… Много свечей. Комната, как и весь дом, а Викториус чудесно знал этот дом, так как бывал в нем не раз, была обставлена по богатому, как и подобает главному человеку в городе, а возможно и даже через чур. - Оставьте нас! Но будьте на чеку, – проговорил старейшина неуверенно, входя в зал. Стражники тут же выскочили на улицу и захлопнули мощную дверь. Холанд был одет в бархатную пижаму красного цвета. Он был невысоким, слегка полноватым мужчиной с давно сформировавшейся лысиной, а его пухлые пальцы были украшены несколькими кольцами-печатками. - Викториус, - начал беседу Холанд, - объясни мне… многое. Хм… Даже не знаю, с чего начать. Жрец наконец заметил, что Холанд был не на шутку напуган, но так как он не подходил как обычно, возможно, он боялся и самого Викториуса. - Что именно? – прохрипел жрец таким голосом, что старейшина попятился и уперся спиной в стену позади. - Кто такая Сата и почему она явилась мне в зеркале только что? В моем доме… – пролепетал он, - Что это за чертовая херь такая? Она требует выдать тебя. Говорит, что ты виноват в атаке ее войска на Солию, что ты лжец, ты обманул её. Если я не выдам тебя, она убьет нас всех. - Она и так убьет нас всех, - просипел жрец тяжело дыша. - Что с твоим голосом? – Холанд хватал ртом воздух. Он ощущал что-то неладное в лице Викториуса, — значит она права? Я выдам тебя, и никто не пострадает. Не сопротивляйся… - после недолгих раздумий добавил он тихо. - Не выдашь, - отрезал Викториус и вскинул руки. Холанд хотел завопить, позвать на помощь стражников, но лучи света настигли его раньше, чем он открыл рот. Старейшина затрясся в конвульсиях и осел на пол рядом с дверью. Викториус хотел было подойти к нему, но заметил движение. Он выбросил руку и потоком света сбил с ног жену Холанда, Оливию, которая пряталась за дверью. Немощной походкой старца, он неуклюже подошел к ним двоим, положил обе ладони на лица и стал бормотать что-то себе под нос, тяжело вздыхая. Зарево, которое осветило дом изнутри, вспыхнуло и погасло в мгновение. Люди, толпившиеся за дверью, увидели его даже сквозь полностью закрытые шторы. Они заволновались и отступили. Наступила тишина. - Господин… - дверь в дом главы Солии приоткрылась и в образовавшуюся щель проскользнула голова. Лысый мужчина заглянул внутрь и, не увидев никого, решил протиснуться полностью. Он неуверенно ступил в покои, кивнул кому-то, и тот кто-то так же проскользнул в комнату. Дверь захлопнулась с таким грохотом, что двое вздрогнули и попятились, но отступать уже было некуда. Первый посланник был казначеем города, невысокий, с полностью выбритой головой, довольно щуплый, а второй был военачальником – выше от своего товарища почти на полторы головы, на плечах красовались кованые доспехи, тело покрывала дорогая, хорошо исполненная кольчуга, а лицо украшали длинные черные волосы, усы и густая борода. Они медленно, шаг за шагом продвигались по пустой комнате, вслушиваясь в каждый звук, им хотелось побыстрее узнать, что происходит и покинуть это место. - Господа хорошие, вы кого-то ищете? – раздался женский голос. Посланники подскочили от неожиданности, но увидев Оливию, которая вошла в комнату со стороны спальни, успокоились. Она легкой уверенной походкой направлялась к ним через весь зал. Женщина была одета в длинную шелковую ночную рубашку на бретельках, которая почти полностью скрывала ее бедра, оголяя лишь щиколотки, но также обнажала ее хрупкие плечи. Светлые волосы, заплетенные в тугую косу, доставали ей почти до поясницы. - Да, госпожа, - начал военачальник, сделав шаг к ней, - подскажите, где господин Холанд и… - он осмотрелся вокруг, - жрец Викториус… Было заметно, что он особенно нервничает при упоминании данного имени. - Они ушли беседовать в кабинет, - ласково ответила Оливия, приблизившись к военачальнику вплотную и, излучая уверенность, положила ладонь ему на грудную бронь, - надолго… - Народ требует объяснений, госпожа, - вмешался казначей, переминаясь с ноги на ногу, - они очень напуганы и не уйдут просто так. Может старейшина Холанд выйдет к ним и успокоит? - А вы спокойны? – Оливия сделала шаг к нему и погладила по его лысой голове. Она была выше его. Глазам казначея было сложно держаться на ее лице, зрачки скользнули на выпирающие очертания груди, которая была прикрыта лишь тонкой тканью рубашки. - Я… конечно, - выдавил казначей, храбрясь. - Так может быть вы и меня успокоите, а то я очень разволновалась, - взволновано проговорила жена старейшины, - послушайте, как бьется сердце. С этими словами она взяла пухлую руку казначея и приложила к своей груди. Он ощутил упругость и мягкость, нежность, с которой ее грудь легла ему в ладонь. - Чувствую, - прошептал он. Его рука медленно скользила по ее удивительной груди поверх рубашки. - Так почувствуете еще лучше, - Оливия сбросила бретельки со своих плеч и ткань рубашки, словно пушинка, съехала вниз, оголяя ее невероятной формы грудь. Женщина задержала рубашку на поясе и осталась наполовину обнаженной. Ее свободная рука снова погладила по лицу удивленного казначея и притянула его к своему телу, буквально заставила прижаться своими пухлыми губами к ее набухшей груди. - А вы спокойны? – Оливия повернула голову к военачальнику, который так и застыл в метре от них, втупившись пустым взглядом в действо, которое он не понимал. – Подойдите ближе, вы такой сильный и мощный, - продолжала сладким голосом Оливия, - обожаю таких мужчин, восхищаюсь ими. - Госпожа, я не… - начал было военачальник, но таки сделал шаг вперед, будто какая-то сила извне подтолкнула его вперед. Он не контролировал свое тело, оно трепетало и ныло от изнеможения. Слова так сладко врезались в мысли, манили, в них было что-то магическое. Ее рука поманила бородача и, когда он подошел вплотную, ладонь женщины легла на его кольчугу и медленно проследовала вниз, перебирая ноготками по тонко сплетенным стальным колечкам, пока не соскользнула с нее на брюки. Пальцы задержались немножко, пока Оливия смотрела вверх в глаза ошалевшему военачальнику, а потом сжала его бугор. - Здесь вы неспокойны, - проговорила она звенящим голосом, который отозвался эхом в его голове, - вам надо расслабиться. Она запустила свою маленькую ручку к нему в брюки и стала с наслаждением орудовать пальчиками, перебирая, массируя и дразня его уже возбужденный член и массивные яйца. Наваждение нахлынуло в сознании военачальника, он чувствовал себя юнцом на построении в отряде, которым руководит генерал. Он чувствовал себя беспомощным, без права противиться происходящему, а только лишь принять и получать удовольствие. Ее пальцы неистово гладили его влажную головку, пронизывая током всё его тело, затрагивая тайные ниточки сознания, руководили им. Оливия словно прочитала его мысли, такого сильного и воинственного человека, командира. Она вобрала его тайные желания – быть в подчинении, желания, которые он никогда никому не рассказывал, даже своей жене, желания быть ведомым и исполнять приказы. А она почувствовала, словно ведьма, она прочитала всё в на его лице, в его глазах как в открытой книге. Руки женщины стянули с него брюки и Оливия приказным холодным тоном проговорила: - Лечь! Военачальник послушно опустился на землю и лег на спину. Всё его тело трясло, ведь им впервые командовала женщина, мысли путались. Где-то в глубине еще билось осознание происходящего, но его словно сжали в сильный кулак не давая вздохнуть. Оливия отпустила ткань ночной рубашки, и она упала на пол, оставив женщину полностью голой. Двое посланников выдохнули воздух со сладким стоном, наблюдая за происходящим. Дурман охватил их головы, окунул в омут и тянул их вниз, но они так хотели утонуть… Женщина переступила через голову военачальника и опустилась своей влажной плотью просто ему на лицо. Безумные запах возбуждения ударил ему в голову, когда ее обильно влажные губки коснулись его волосатых губ. Оливия плотно прижалась горячей раскрытой киской к его лицу и скомандовала: - Лизать! Военачальник не подкачал и стал усердно работать языком, проникая в свою командиршу как можно глубже, ублажая ее, исполняя приказы как можно усерднее, ведь он так желал стать хорошим послушным солдатом. Женщина одной рукой оперлась на его лоб, а другой потянула стоявшего рядом казначея за брюки и стянула их. Схватившись пальцами за небольшой, но уже вздыбленный член, она притянула его вплотную и тут же заглотнула полностью, обняла его рукой та тело, ритмично притягивала и отпускала его, заставляя трахать свой рот. Безумие нарастало с каждой секундой. Тела троих людей, одурманенных чарами, двигались, словно адский механизм, подвластный шестерням и поршням. Они ритмично качались, продолжая свой неистовый танец. Оливия затряслась… Она отпустила голову военачальника и стала в безумном темпе теребить возбужденный клитор до тех пор, пока с давящимся криком не излилась в оргазме ему на лицо, так и не выпустив изо рта член казначея. - А теперь трахни! – она ловко слезла с забрызганного лица распластавшегося мужчины и оседлала его бойца сверху. Ее пальцы крепко сжали подрагивающий ствол и направили в раскрытое горячее лоно. Он вскрикнул, когда ощутил стенки ее обжигающего тела вокруг своего члена, схватил ее руками за талию и стал насаживать плотно и глубоко. Его огромный хрен, казалось, не умещался в ее узком и нежном лоне, женщина вскрикивала каждый раз, когда опускалась до конца на него, но не прекращала, наоборот, с каждым разом ее ягодицы плотнее и громче ударялись о его тело. Казначей так же не терял свой шанс. Он подошел вплотную, уверенно взял Оливию обеими руками за голову и вошел в ее приоткрытый рот. Женщина плотно сжала губы, и он завыл от наслаждения. - Господа, вы не против, если я присоединюсь? – послышался откуда-то сзади голос старейшины Холанда, который мрачным и страшным холодом прокатился в мозгу казначея и военачальника, они открыли глаза и увидели хозяина дома, который стоял над ними и с интересом смотрел на происходящее. Казалось, они поняли, что головы им не сносить, но какая-то сила не позволяла им прекратить, ведь удовольствие только лишь нарастало от ощущения быть застуканными. - Конечно, милый, - простонала Оливия, выпустив на секунду член изо рта, а потом с новой силой заглотила его, взвинтив при этом темп. Только сейчас гости дома главного человека Солии поняли, что старейшина уже был без штанов, только лишь в рубашке. Он подошел к ним сзади и ласково провел рукой по совершенно мокрой киске своей жены, в которой в это время бешено орудовал другой член, а потом влажными пальцами стал поглаживать ее анус. Оливия инстинктивно подалась к нему, прогнувшись, давая ему больше власти, больше пространства, чуть сбавив темп. Холанд смачно плюнул в свою ладонь, растер член и прижался головкой к тугому колечку ее попки. Женщина вскрикнула, когда он вошел, но подалась на встречу, нанизываясь на его толстый член, давая ему проникнуть в себя. Впустив в себя третьего мужчины, тело Оливии наполнилось невероятным ощущением счастья, хотелось кричать от восторга, и она закричала, зарычала как обезумевшее животное, насаживаясь с дикой энергией на все три ствола сразу. Ее крики были настолько громкими, что, казалось, окна в комнате задрожали. Снаружи послышались возгласы людей. Толпа стала волноваться, но стражники не давали ей подойти к дому. - Их там убивают! – кричали одни. – Пустите! – кричали вторые. – Спасем Холанда – орали третье. В какой-то момент ситуация вышла из-под контроля, толпа стала напирать на стражников, смела их и ворвалась в дом… Люди застигли у порога. Происходящее ударило в голову казначею необычайной силой, он завыл от сладкого, вперемешку с постыдным, оргазма и обильно излился Оливии на лицо, забрызгав попутно всё вокруг. Военачальник ощутил взрыв в теле, который пробежал волной по всем его упругим мышцам и нашел выход просто в лоно горячей женщины, что была его командиром, его генералом, а Холанд, искривившись в страшной гримасе, вытащил свой член из ануса жены и обильно кончил ей на спину. Вдруг, все четверо ощутили, что наваждение, которое держало их, которое вело к этому, исчезло вмиг. Разум очистился от навеянного. Оливия почувствовала жар от горячей спермы внутри, ощутила, как ее лицо горит и как пахнет другим мужчиной. Ее ноги разъехались, и она обессилено распласталась просто на военачальника сверху. Старейшина Холанд с непонимающим лицом стоял над ними, всё еще держа член в руке, и смотрел на всех тех людей, которые ворвались в его дом, не отрывая взгляд. - Шлюха! Извращенцы! – послышалось из толпы. Люди громко заревели и бросились творить самосуд…