Один из семи смертных грехов

Чистый разум, невинное тело, за душой ни одного греха. Вероисповедание, ставшее смыслом жизни и существования, желание установить контакт с Всевышним. Люди хотят быть приближенными к своему идолу, гонятся за своим представлением об "идеале", хотят быть выше, чем грешники, чьи души не нужны даже дьяволу. Именно поэтому многие родители с детства отправляют детей обучаться в церковных школах, будучи уверенными, что именно так ребёнок встанет на правильную тропу и будет праведным прислужником Господа Бога. Таким образом здесь оказался Ли Феликс. С раннего возраста ребёнка приучали к молитве перед едой, частному посещению храма и заучиванию священных писаний. До двенадцати лет парень учился с обычными детьми, ходил в школу, где были привычные людскому глазу учителя, и даже радовался этому, пока в один день родители не сообщили ему о том, что теперь он будет обучаться в частной католической церковной школе. Маленький Ли не хотел уезжать от своих друзей, жить в неизвестном ему здании вдали от родителей, но взрослые убеждали мальчика в том, что это для его блага, и под натиском дешёвых манипуляций ребёнок согласился. Хотя, очевидно, у него не было другого выбора. В религии нет ничего плохого, покуда она не выходит за рамки адекватности, но, похоже, что не всем дано это понять. Так Феликс начал свое обучение в новом учреждении, где были правила, которые даже маленького ребёнка заставляли сомневаться в своей праведности. Обязательная школьная форма. Да, это нестрашно, по некоторым предрассудкам она помогает детям с дисциплиной и решает все возможные скандалы из-за разного статуса в обществе. Но вопросы больше вызывают элементы одежды. Школа только для парней, чтобы, не дай боже, бес не попутал и мальчики не согрешили, но тем не менее. Маленькие дети с двенадцати и до восемнадцати лет ходят в довольно коротких клетчатых юбках, исключительно белой рубашке, гольфах и в туфлях, немного напоминающих женские, на небольшой подошве. Объяснялось это тем, что таким образом парни не последуют за грязными желаниями, когда выйдут из стен божественного просветления (промывания мозгов). Следом не менее странное, чем предыдущее, правило. Дети должны брить абсолютно все тело. С момента, когда у мальчиков наступает пубертат и волосков на теле становится больше, парни обязаны избавляться от них. Чтобы их тело было таким же чистым и гладким, как и их рассудок. Единственным позволенным методом является бритва, иначе это считается оскорблением Всевышнего, ведь именно он создал природу человека и сделал так, что у них есть растительность на теле. И ещё вагон и маленькая тележка базовых правил, которые никого не удивят. Одним словом, находиться в этой школе возможно лишь при беспрекословном послушании. И дети слушались не смотря на то, что были совсем маленькими. Как служителям получилось этого добиться? Страх — главный источник самой примитивной манипуляции, но об этом чуть позже. Немного о распорядке дня. Дети встают в пять утра, каждый обязательно идёт в церковь при школе, молится и только потом идёт самостоятельно готовить завтрак на себя и других. В подобных школах принято, чтобы дети трудились и работали на уровне взрослых. Каждую неделю назначаются десять человек, которые обязаны помочь с приготовлением пищи, уборкой и подготовкой продуктов на следующий день. Несмотря на тяжёлый труд, дети должны успевать учиться, выполнять абсолютно все домашние задания, иначе накажет главный священник, и ложиться спать ровно в девять часов. После утренней молитвы, молитвы перед завтраком и приема пищи, ученики отправляются в школы. В старших классах в среднем по десять человек, такая методика нужна для того, чтобы с каждым ребёнком смогли отдельно поработать. И именно сегодня в их школу устроился новый священнослужитель, который отныне будет преподавать Катехизис. Но до него у детей ещё два урока: первый — математика, второй — изучение Библии. И именно на последнем не обошлось без инцидента. Феликс спокойно сидит за своей партой, внимательно слушая диакона, пока в определённый момент не начинает отвлекаться на какой-то храп. Как только учитель отворачивается, Ли разворачивает голову в сторону источника шума и с ужасом замечает, что это его близкий друг Джисон. Парень хочет как-то разбудить Хана, но страх, что он может получить за это наказание останавливает его, и Ликс вновь садится прямо, надеясь, что друг проснётся, и диакон ничего не заметит. Но чуда не случается, и мужчина подходит к заснувшему ученику, крепко хватая за руку, чтобы в следующую секунду дернуть парня на себя, из-за чего Джисон падает на пол, не понимая, что только что произошло. — Как ты смеешь спать во время чтения священных текстов?! Живо выходи к доске, — Джисон перестаёт дышать, когда понимает, что натворил и что за это ему будет. На окаменевших ногах парень кое-как встаёт, поправляет подол юбки и выходит в центр кабинета, молясь, что его просто отругают. Но диакон уже подходит к своему столу и берет оттуда указку, заставляя парня застыть в ужасе, а после произносит самую страшную для парней фразу. — Раздевайся и разворачивайся ко мне спиной, — голос мужчины низок, а в глубине, казалось бы, святых глаз черти пляшут. За густой бородой прячется еле заметная ухмылка, и он с упоением наблюдает за тем, как парень перед ним дрожащими руками расстегивает рубашку, а следом и молнию на юбке, оставаясь в нижнем белье и гольфах. Джисон медленно разворачивается спиной к мужчине и в следующую секунду закрывает глаза от резкой боли, желая вскрикнуть, но он терпит, зная, что будет, если подать голос. По кабинету разносятся звуки ударов дерева о голую кожу, на спине не остаётся живого места. После продолжительных ударов, парень, изувеченный грозными следами от указки, получает наконец разрешение одеться и сесть за свое место. Диакон с довольным видом взмахивает рукавами и вновь берётся за книгу, чтобы продолжить читать, пока в Джисоне просыпается что-то тёмное, а Феликс боится лишний раз вздохнуть и смотреть в глаза мужчине. Дальше все проходит спокойно, ненавистный учитель покидает кабинет, и Ли бросается к своему другу, чтобы узнать о его состоянии. — Джисон, ты как? — взволнованно спрашивает Ли, осматривая парня и с ужасом замечая, что через полупрозрачную рубашку уже виднеются многочисленные фиолетовые синяки по всей спине. — Порядок, мне не привыкать, — с ядовитой ухмылкой отвечает Хан, в душе проклиная учитель не самыми святыми словами. Феликс предлагает сходить к врачу, но Джисон отмахивается от этой идеи, зная, что и там до него докопаются другие служители за то, что в него бес вселился и голову морочит парню, а диакон молодец, изгоняет нечисть. В итоге парни останавливаются на том, что обсуждают нового учителя, а после садятся за свои парты, чтобы подготовиться к уроку, да и тетради нужные достать. Честно говоря, Феликс любит изучать Катехизис. Почему он привлекает его? Может, простое любопытство, а может, желание углубиться в религию и узнать все истоки. Прошлый учитель был старым священником и часто неподобающе себя вёл. Мог тронуть ученика за открытые бедра, лез под юбки, а когда сопротивлялись, то жаловался директору, и ребёнка наказывали отсутствием еды на три дня. Никто не мог сказать что-то плохое в адрес учителя, потому что это каралось гневом главы школы. За это не выгонят, хотя Феликс бы считал исключение благословением Божьим, но плохую репутацию обеспечит надолго. Да и наказание в виде запирания в чулане на неделю без еды, воды и света было очень неприятным. На ученика навсегда будет повешено клеймо обманщика. Но однажды Высшие силы услышали мольбы своих верующих, и того священника поймали во время вождения в нетрезвом виде, а также на заднем сидении был обнаружен молодой парнишка лет шестнадцати под воздействием наркотических веществ, к тому же не единожды лишенный целомудренности. За такое человека, естественно, посадили, а после нашли старые записи о деле деда, и оказалось, что гражданин уже отбывал срок за домогательство и изнасилование тринадцатилетнего ребёнка. Как его пустили работать с детьми, почему при храме, одному Сатане известно. Но сейчас речь не об этом. По коридорам разносится мягкий звон, оповещающий о начале занятий, и парни садятся за парты, дожидаясь своего учителя. Не успевает мужчина и шагу ступить, как все ученики, словно по команде, встают со стульев и учтиво кланяются. Удивлённый преподаватель просит обучающихся присесть, а после дети пребывают в шоке не хуже, чем их учитель. Перед ними не старый священник в рясе, не служительница храма, а молодой мужчина, даже парень, в обычном костюме, в котором ходят люди. Феликс, не переставая, разглядывает человека перед собой, пытаясь понять, почему он так одет, но когда получает заинтересованный взор в ответ, быстро отворачивается. Глупый, совсем позабыл, что разглядывать никого нельзя, это считается дурным тоном, за который тоже наказывают. Феликс напрягается всем телом, с замиранием сердца ожидая своего приговора, но учитель лишь улыбается, а после разворачивается ко всему классу, приветствуя учеников. — Здравствуйте, ребятки, я Хван Хенджин, учитель Катехизиса. Надеюсь, мы с вами поладим, — солнечно улыбаясь, заканчивает свою речь преподаватель, а все ученики только и могут смотреть с практически раскрытыми ртами. Что за ангел с небес снизошел к ним? Разве они заслуживают такое? На лице Феликса расцветает яркая улыбка, и он с упоением наблюдает за тем, как сменяется мимика на красивом лице учителя, а когда говорят сесть, то тут же выполняет просьбу. Только Ли прошибает неизвестным ранее чувством, отчего парень резко подаётся вперёд с рваным выдохом. Перед глазами начинает мутнеть, и странное ощущение появляется внизу живота, отчего мурашки бегут по телу и парень сильнее сжимается. Хван, заметив, что ученику плохо, быстро подбегает поближе, чтобы узнать в чем дело. — Ли Феликс, Вы в порядке? — взволнованно спрашивает Хенджин, пытаясь посмотреть в глаза юноше, но тот тщательно скрывает свое покрасневшее лицо в сгибе руки, не в силах понять, что происходит. В животе вновь неизвестное чувство, а перед глазами начинают всплывать заблюренные картинки. С каждой секундой изображение становится чётче, и Феликс с ужасом осознает, что он занимается богохульством в собственном сознании. Учитель резко разворачивает парня к себе лицом, беря под бедра и сажая на парту. Юбка задирается сама по себе, но Хенджин дополнительно помогает ткани взобраться повыше, чтобы открыть вид на белоснежные боксеры, с небольшим влажным пятнышком посередине. Хван опускается вниз, ближе к небольшому бугорку, облизывая через ткань. Ли тихо стонет, а когда Хенджин полностью берет в рот заточенный в трусы член, глаза предательски закатываются назад от удовольствия, становясь влажными. Ли пытается сопротивляться, зная, что предаётся похоти, а это и есть большой грех, но виртуозные движения языком просто не позволяют этого сделать, и Феликс позорно кончает от тёплых касаний к своим гениталиям. — Феликс. Феликс! Ты меня слышишь? Ты в порядке? — наконец сумев докричаться до отключившегося парня, облегчённо выдыхает Хван. Ли бегло проходится взглядом по помещению, останавливаясь на Хенджине и с ужасом понимая, что только что фантазировал что-то столь грязное с собственным учителем. Ликс испуганно бегает глазами из угла в угол, а после просто смотрит на собственные руки и наконец подает голос. — Да, все хорошо, простите, что заставил вас волноваться, просто неожиданно живот заболел, — врет Феликс, стараясь не обращать внимания на неприятные ощущения от спермы в трусах. Хван наконец отходит от парты Ли, и парень вдыхает воздух полной грудью. Остальное время Ликс старается вымолить прощение, сам понимая, что гореть ему в адском котле за такие непристойности. Больше подобные фантазии не тревожили невинную душу Феликса, и он спокойно провел остаток дня, ложась в строго назначенное время. Но утром его встречают не яркие лучи солнца, а учитель Хван в проёме двери. Мужчина, как и всегда, выглядит элегантно и притягивает взгляд. Ли неловко садится на кровати, подтягивая угол одеяла к груди. Под согревающей тканью, парень одет лишь в тонкую ночнушку, больше похожую на простенькое платье, еле доходящее до колена. — Здравствуйте, вы что-то хотели, учитель Хван? — комкая в руках одеяло, с ноткой тревоги спрашивает Феликс, забиваясь в угол. Хенджин на слова парня выдаёт лёгкий смешок, а после подходит ближе, садясь на свободное место на кровати. Одним резким движением Хван стаскивает мешающую ткань с ученика, любовно поглаживая оголенные ножки. — Хотел... Тебя, — сжимая бедро около паховой области, отвечает парень, заставляя Феликса дернуться и сильнее свести ноги, но это только на руку старшему. Ладонь плавно выскальзывает и тянется к утренней эрекции Ли, сжимая её через ткань и поглаживая большим пальцем, отчего Ликс размыкает губы в немом стоне, куда впоследствии попадает язык Хенджина, развязным поцелуем исследующий полость рта. Хван проникает под трусы ученика и начинает делать плавные фрикции, дополнительно расцеловывая молочную кожу шеи, оставляя на ней багровые отметины. Пары движений умелой руки хватает, чтобы Феликс кончил в ладонь Хенджина, а следом руки исчезают так же, как и сам Хван, после чего Ликс просыпается. Опять он видел своего учителя, так ещё и посмел излиться, навоображав себе всякие непотребства. Феликс краснеет на глазах, становясь похожим на сваренного рака, встаёт с кровати и убегает в ванную, чтобы смыть капли позора, от которого трусы, а также ночнушка успели стать влажными. Принимая душ, Ли продолжает чувствовать фантомные прикосновения к своему телу, отчего член мгновенно реагирует, но парень включает холодный поток воды и не позволяет себе даже думать о том, чтобы рукоблудничать, думая о Хван Хенджине. Он итак согрешил, сейчас остаётся только не усугублять ситуацию и каждый день вымаливать прощение у Господа. Парень быстро отстирывает остатки своей грешной жизни и выбегает из душа, чтобы скоро натянуть на себя одежду, чуть ли не срывая молнию в попытке застигнуть, и выходит на утреннюю молитву. По дороге подол юбки вечно задирается, отчего приходится придерживать снизу руками, чтобы никто ничего не заметил, и более аккуратно размахивать конечностями, при этом не сбавляя темпа. Феликс заворачивает за угол, и перед ним появляется Хенджин, мило улыбающийся и машущий рукой. Ли мгновенно краснеет, вцепляясь в юбку сильнее, делает быстрый поклон в знак уважения и уходит прочь, круто заворачивая в сторону. С горем пополам он успевает встать на свое место. Сегодня по расписанию они поют в церковном хоре. Феликсу дали бас, который довольно часто звучит на фоне, отчего нужно навострить слух, вобрать побольше воздуха в лёгкие и внимательно следить за ритмом, чтобы не ошибиться. Первое сопрано начинает петь, к нему подключается второе, они дополняют друг друга, исполняя дуэтом. Следом вступает альт, а за ним иногда слышен бас. Ли прекрасно справляется со своей задачей, полностью погружаясь в мелодию, пока на горизонте не появляется Хван Хенджин. Дыхание сбивается, но парню удаётся закончить свою партию без ошибок, но сосредоточиться становится сложнее. В теле растёт напряжение, а в глазах расцветают яркие картины, где учитель на людях подходит вплотную, затягивая в долгий поцелуй. Из-за таких мыслей Ли почти пропускает свою часть, но толчок со стороны Джисона помогает собраться и начать исполнять партию. Тембр постепенно понижается, Феликс скачет по тональностям, стараясь не переводить взгляд в сторону Хвана, но у мозга свои планы. Богатая фантазия откровенно издевается над хозяином, детально показывая весь процесс, где Хенджин поцелуями переходит на шею, следом грудь и чувствительный живот. Возбуждение затягивается тугим узлом, сердце начинает бешено стучать, но парень настырно продолжает петь, молясь, чтобы его партия наконец закончилась. А тем временем воображение уже оставило их двоих без одежды, Хван мягко и мучительно медленно растянул тугие стенки ануса, при этом ни разу не прикасаясь к готовому взорваться члену, и убирает руку, чтобы в следующую секунду грубо войти. Именно в этот момент Феликс наконец перестаёт петь. Тело мелко дрожит, громкий стон комом встаёт в горле. Хочется упасть на пол, поджать под себя колени и умолять, чтобы эти мучения закончились. Но Ли не позволяет своему телу выдать хоть какие-то признаки недомогания и стойко держится все время, пока сопрано наконец заканчивает петь, и после с диким желанием идёт на общий завтрак, молясь, чтобы через юбку ничего личного не торчало. Сидеть с явным возбуждением, когда кругом куча народа, то ещё испытание. Феликс кладёт ногу на ногу, чтобы скрыть свою выступающую часть тела, и чувствует, как мурашки проходятся по спине из-за минимального трения члена о ткань. Парень при этом умудряется поддерживать разговор с увлеченным Джисоном, который, размахивая руками, что-то рассказывает, но Ли не может полностью вникнуть в суть, ведь тело отзывается на все малейшие соприкосновения ткани с кожей, становится жарко и максимально некомфортно. К несчастью, первым уроком Катехизис, и Ли придётся в таком состоянии сидеть. Феликс забегает первым в класс, надеясь, что сможет занять предпоследнюю парту, чтобы спрятаться за людьми и надеяться, что его проблема наконец успокоится и спадет. Но мечты разбиваются о реальность, ведь Хван лично просит пересесть Ликса за первую парту прямо перед его столом, аргументируя это тем, что парень способный и он хочет, чтобы Феликс больше вникал в темы. Брюнет неловко встаёт со своего места, поправляя подол юбки, хватает портфель и, наполовину прикрывая им свое причинное место, послушно садится перед Хенджином, всячески стараясь не выдавать свое напряжение. Урок начинается, все старательно вслушиваются во все слова учителя, и Феликс не исключение, только ему мешает один маленький нюанс. Тёмные мысли опять овладевают чистым разумом, и перед глазами всплывают восхитительные сюжеты. На сей раз Ли безжалостно опрокидывают прямо на учительский стол и без прелюдий сразу проникают. Эта часть фантазии как бы продолжение предыдущей. Феликс выгибается в спине, упираясь в твёрдую, совершенно неудобную поверхность, но он даже не обращает внимания. Член преподавателя из раза в раз проходится по простате, отчего из глаз брызгают искры. Рука Хвана ложится на налитую кровью головку и нескольких кругообразных движений хватает, чтобы Ли кончил себе в трусы, сгибаясь пополам и дрожа за партой. — Ли Феликс, вам нехорошо? — взволнованно спрашивает Хенджин у парня, который все ещё находится в своих мыслях и его вновь мучает эрекция. Хван мягко касается Феликса, помогая тому встать и проводит брюнета от корпуса, где проходят занятия, до его комнаты. Хенджин помогает Ли уместиться на кровати и собирается вернуться обратно в класс, но парень резко хватает его за рукав, словно за последнюю надежду. Феликс тянет преподавателя на себя, совершенно не соображая, что он творит в данный момент. Тело само двигается, желая наконец-то получить прикосновения и избавиться от возбуждения, но Хван реагирует и отдергивает руку, отходя на безопасное расстояние. Ли решается самостоятельно действовать, наконец стимулируя рукой изнывающий орган, постанывая прямо перед учителем без толики стеснения. Феликс поднимает затуманенный взгляд на Хвана и замечает голодный взгляд, пронизывающий его наполовину раздетое тело. Чужие глаза блуждают от утонченных ног до руки, все ещё сжимающей член, и поднимаются наконец на жалобное выражение лица своего ученика, пока на лице постепенно показывается оскал. Хенджин подходит ближе, аккуратно касаясь члена Феликса и ухмыляясь, когда парень гортанно постанывает своим низким голосом, откидывая голову назад. Из глаз текут слезы, что не на шутку заводит Хвана. Учитель запускает свою руку глубже в чужие промокшие насквозь боксеры, мягко касаясь сжимающегося колечка мышц. Свободная рука достаёт маленький бутылек из кармана, с помощью которого Хенджин стимулирует тугие стенки ануса, мучительно медленно растягивая и ловя кайф от того, как его жертва закатывает глаза. Ли затягивают в сказочный поцелуй, полный страсти и похоти, от которого он так отчаянно пытался сбежать. В конечном итоге Феликс уже не в силах ждать, он толкает мужчину в сторону изголовья, после усаживаясь на чужие крепкие бедра. Ли вцепляется в собственную рубашку, почти вырывая все пуговицы, следом задирает мешающую юбку, чтобы аккуратно опуститься на горячую плоть, постепенно выгибаясь в спине, чтобы наконец почувствовать этот член, о котором он грезил, внутри. От необычной смазки внутри все печёт, каждый небольшой толчок заставляет громко стонать, закатывая глаза и желать большего. Постепенно растягивая себя, Феликс все активнее двигает бёдрами, ускоряя ритм и вбирая плоть ещё глубже. Хенджин наклоняется вперёд, обхватывая пухлыми губами аккуратные бусины сосков, шаловливым языком облизывая их, а руками поглаживая тонкую талию, отчего парень покрывается мурашками. Член проходится по простате, и Ли выгибается в спине, бурно кончая и пачкая рубашку своего преподавателя. Парень ложится на крепкую грудь Хенджина, будучи полностью обессиленным, и слышит довольный смешок над головой. — Я знал, что на тебе это сработает, — светя чёрными, как смоль, глазами, тихо шепчет на уши демон, сильнее искушая. Ухмылка не предвещает ничего хорошего, сильные руки любовно очерчивают изгибы очаровательного тела, а после резко насаживают парня обратно, самостоятельно вбиваясь в хрупкое тело над ним. — Мы ещё не закончили, — тихо произносит Хван подле губ Феликса, после беря их в плен развратного поцелуя, чтобы парень хоть немного сдерживал свои стоны.