***
Каким бы сильным ни был человек, но и против него найдется средство, которое свалит его с ног. Для Лини тем, что ухудшило его состояние за день до выступления в оперном театре — стала простуда. К сожалению, за день избавиться от нее не удалось, как бы он этого не хотел. Лучник понятия не имел, где именно мог ее подхватить, однако его состояние оставляло желать лучшего. И все же, он не мог взять и не явиться на выступление, несмотря на свое состояние, ведь Люмин обещала посетить его. Они наконец-то увидятся спустя две недели, прошедших с ужина у путешественницы в обители. — Тебе лучше отменить выступление, — Линетт выглядела на удивление обеспокоенной за своего ненаглядного брата близнеца, готового пожертвовать своим здоровьем ради выступления. — Я не могу так просто отменить, столько людей ждут, и гидро Архонт тоже обещала присутствовать, — Лини закашлялся, чувствуя, как горят уши и щеки, а в висках словно что-то стучало. — У тебя жар, — Линетт сняла перчатку и коснулась лба брата. Он был слишком горячим, что несомненно говорило о наличии высокой температуры. — Ты не можешь так долго держаться на сцене.... — Люди уже собрались, я не могу их подвести. Об упрямстве Лини его сестра знала не понаслышке. Если юноша что-то вобьет себе в голову — то обязательно сделает все, чтобы достичь этого любой ценой, даже если средства достижения цели навредят ему. Потому отговаривать его она больше не будет, зачем впустую тратить время на такого упрямого идиота, пусть делает то, что сам хочет, а когда свалится без сил посреди выступления — она станет той, кто будет напоминать об этом позоре и повторять одну и ту же фразу «а я говорила... ». Рано или поздно проучить брата было необходимо за его беспечность и халатность к своему здоровью. Когда объявили о начале шоу, Лини изо всех сил старался выглядеть непринужденно и расслабленно, будто не у него тело горит от жара, будто не он пару минут назад давился сухим кашлем. Вот только Лини действительно слишком упрям, чтобы показывать свою слабость перед столькими людьми, особенно перед сидящей в первом ряду путешественницей, которая от чего-то хмурилась, в какой-то степени даже беспокоилась. Возможно простые зрители не заметили то, что с иллюзионистом что-то не так, да даже Архонт с интересом наблюдала за представлением, восхищенно хлопая в ладоши. Лишь двое знали о том, что с Лини что-то не так — это Линетт и Люмин, в любой момент готовая броситься на помощь. Еще с самого начала представления путешественница заметила, что с Лини было что-то не так. Несмотря на то, что юноша с высоким мастерством показывал свои фокусы, громко и уверенно говорил, взаимодействуя с публикой, где-то на интуитивном уровне мечница понимала, что будто что-то идет не так в это представление, пока в один момент не заметила, как Лини на одну короткую секунду облокотился о стол с реквизитом, будто удерживая себя от падения. Щеки иллюзиониста были розоватыми, будто их специально накрасили румянами. Вот тогда путешественница и забеспокоилась. В ее голове сразу же возникли десятки вариантов, что же случилось с иллюзионистом, что он так слаб. Все эти полтора часа путешественница не могла наслаждаться представлением, то и дело замечая то, что многие люди пропускали. Лини постоянно за что-то держался, не давая себе упасть, тем временем как для людей это выглядело всего лишь частью фокусов. Когда занавес опустился и зрители, обсуждая выступление, начали покидать зал, только Люмин осталась, чтобы проникнуть за кулисы сцены. Паймон весело щебетала под ухом, негодуя насчет того, как Лини удается все это проворачивать. Фея, кажется, совсем не улавливала, в каком настроении находится ее подруга, потому продолжала гнуть свое. Когда Люмин достигла гримерки она сначала постучалась и дождавшись ответа Линетт, вошла. Близняшка стояла возле зеркала, а Лини тем временем довольно проворно вскочил, улыбаясь. Правда вот улыбка была не такой, как обычно, путешественница не сомневалась в её искренности, и все же... — Люмин! Я рад, что ты к нам заглянула! Знаешь, я... — Лини договорить не успел, закашлявшись. Кажется, теперь мечница поняла, в чем причина того, что Лини вёл себя как-то не так на сцене. Люмин в пару шагов преодолела расстояние и, схватив Лини за руку, заставила его наклониться, а затем поцеловала. В лоб. — Люмин! — Паймон даже подавилась воздухом от таких действий со стороны своей подруги, да и в глазах Линетт читалось смущение. Как о ожидалось — юноша был очень горячим и наличие пиро Глаза Бога точно не было тому виной. — У тебя жар! — Отстранилась Люмин, заглядывая в помутневшие аметистовые глаза. — И ты так выступал... Лини, ты дурак, — Люмин поспешила усадить юношу на кресло, пока тот вовсе не упал в обморок. — Полностью поддерживаю, — невозмутимо откликнулась на оскорбление брата Линетт. — Со мной все хорошо, — он постарался улыбнуться, вот только сил не осталось сделать даже это. Он правда перестарался на сцене, сотворяя сложные фокусы в таком нестабильном состоянии, да еще приходилось держать лицо перед публикой, не дав им повода для сплетен. — Можно я его ударю? — Люмин повернулась к Линетт. — Можно, даже нужно, а я добавлю. — Бедный Лини, — не осталась в стороне и Паймон, вот только фея больше всех ждала избиения звезды театра в этот день. Заслужил за прошлые ошибки, Паймон кое-как удалось исправить ситуацию, и все ради отношений этих двоих. — Между прочим ты тоже такой бываешь. Два сапога пара, — ехидно улыбнулась фея, словив строгий взгляд Люмин, только он давно уже не работал на Паймон, у нее иммунитет. — Заслужил, — не отступила Линетт дав легкий подзатыльник брату. — А теперь ты немедленно отправляешься в кровать. — Не думаю, что в театре есть кровать... Кха, — Лини закашлялся, шмыгнув носом. Его глаза чуть покраснели от выступивших слёз. — Зато есть мой чайник, — Люмин немедленно достала из инвентаря свою обитель. Было действительно проще поступить так, чем заставлять разболевшегося Лини идти в свой дом, до которого от театра еще нужно было ехать на аквабусе. А поездка в открытом транспорте сделает лишь хуже, никогда не знаешь, когда пойдет дождь, или налетит шквалистый ветер. — Пойдем? Путешественница протянула руку юноше и тот взялся за неё, правда не так, как предполагалось. Лини аккуратно поднес руку Люмин к губам, поцеловав не скрытые перчаткой пальцы и улыбнулся своей ослепительной улыбкой. Паймон от этого зрелища смущенно захихикала, а Линетт закатила глаза. Она точно его ударит, когда тот выздоровит. — Лини... — Лицо Люмин хоть и казалось с первого взгляда грозным, но проступающий на щеках румянец портил всю картину. — Идем уже, — она дергает его на себя и они вместе исчезают в обители, за ними следуют Паймон с Линетт.***
Что действительно было сложным для Люмин и Линетт, так это то, что Лини ни в какую не хотел вести себя как нормальный больной, постоянно порываясь что-то сделать или помочь девушкам. В какой-то момент его близняшка даже всерьез думала о том, чтобы его связать, но тогда лучнику стало еще хуже и он сам понял, что лучше отлежаться. Приготовленные лекарства юноша выпивал все до последней капли, желая поскорее избавиться от этого слабого и унизительного состояния. Голова болела, перед глазами все мутнело и в мышцах ощущалась слабость. Его сердце учащенно билось и дыхание было отрывистым, слишком частым. Лини никогда не любил болеть, так как после болезни организм был слишком ослаблен. Однако в этот раз у болезни был свой плюс. — Лини? — Тихо позвала Люмин, сев на край кровати. Девушка коснулась его лба, отмечая, что он все еще был горячим. Он немного устало посмотрел на путешественницу, стараясь различить ее силуэт. Все еще болела голова, а окружение плыло перед глазами. — Тебе нужно выпить лекарство, — она убрала руку от его лба, но юноша поспешил вернуть ее обратно. — Твоя рука такая холодная, — он прижал ладонь девушки к щеке, закрыв глаза. Люмин не стала убирать руку, наоборот даже немного использовала гидро, чтобы хоть как-то помочь. Кажется Лини это понравилось. — И все же тебе нужно выпить лекарство, — спустя пару минут находясь в таком положении, сказала путешественница, сжимая в свободной руке небольшую склянку. Лини тяжело вздохнул. Затем еще раз, пока в итоге не сдался и не отпустил руку путешественницы, привставая. Мир немного прояснился и теперь он мог видеть более отчетливо. Люмин конечно же ему помогла, придерживая за спину. — Горько, — вынес вердикт Лини, осушив склянку с лекарством до дна. Его пурпурные глаза заблестели и именно в этот момент мечница заметила, что они довольно близко друг к другу. — Хочу сладкого, — его взгляд опустился на девичьи губы и он приблизился к Люмин, коснувшись ее шеи. Сердце путешественницы забилось в бешеном ритме. Оставалось пару сантиметров, когда кто-то неожиданно хлопнул дверью. И Лини резко отстранился, падая на подушки. А Паймон только что испортила такой красивый момент, захотев узнать, где там носит Люмин и почему она так долго не идет к ним, ведь ужин уже остывал. В следующий раз Люмин навещает Лини ночью, сменяя уставшую Линетт, следившую за братом последние часы. Зевая, девушка охотно согласилась пойти отдохнуть, потому что, кажется, тоже начала чувствовать себя не совсем хорошо. Паймон уже давно должна спать.. Люмин входит в комнату, где спал Лини. Маленькая лампа освещала помещение, практически не давая света. Юноша спал. Светлые волосы разметались по подушке, а спящее лицо Лини выглядело наконец-то умиротворенно. Путешественница подошла ближе, сев на самый край кровати и коснулась его лба. Он все еще был горячим, температуру так и не удалось снизить, и все же выглядел юноша намного лучше, чем днем. Девушка провела рукой по щеке невесомо, опускаясь до подбородка, а затем большим пальцем провела по приоткрытым губам. Возможно сейчас она поступит неправильно и потом пожалеет об этом, но в любом случае это же будет потом? — Я всего лишь заберу твою болезнь, — шепчет она, прочитав о таком способе когда-то в книге. Или это был роман? Мечница не помнит. Люмин наклоняется, останавливаясь в сантиметре от лица юноши, а затем, больше не медля, касается его, как оказалось, мягких губ. Она задерживает это прикосновение надолго, наслаждаясь мягкостью его губ. Лини не шевелится, продолжает крепко спать, восстанавливая силы, потраченные на борьбу с болезнью. Его дыхание стало менее отрывистым, ровным и плавным, что не могло не радовать обеспокоенную за состояние друга путешественницу. Люмин улыбнулась, касаясь лба лучника и вновь использует гидро на своих ладонях, поглаживая то по щеке, то по лбу. Сейчас Лини перед ней настоящий, не притворяется, не старается показывать себя тем, кем не является. Такой уязвимый в этот момент... Возможно, раньше она бы не упустила возможность убить каждого встречного ей Фатуи, но сейчас...сейчас мечница поняла свою глупость. Дать второй шанс так просто, прислушаться к человеку, дать ему все объяснить — тоже не проблема, но Люмин иногда поступала до безобразия глупо, не желая слушать, если кто-то объяснялся, а зря. Она жестока, это неизменно еще с тех времен, как они путешествовали с братом. Но глубоко внутри нее прячется маленькая девочка, которая иногда вырывается наружу, показывая свое милосердие, слабость, привязанность. Сейчас Люмин не жалеет, что решила дать второй шанс близнецам, выслушала их и в силу своей доброты — даже спасла. — Выздоравливай скорее, — она целует его в лоб, а затем гладит по волосам. Косичка на светлых волосах уже расплелась, и волосы светлым ореолом окружили своего обладателя. Путешественница была увлечена этим процессом настолько, что не заметила желавших войти в комнату гостей. Линетт забыла забрать свои вещи, а Паймон желала составить путешественнице компанию, чтобы та не скучала одна. А теперь они стали свидетелями того, чего точно видеть не должны были. Утром Лини проснулся уже один, ощущая себя намного лучше, чем было прошлым днем. Температуры по ощущениям не было, а если и была, то совсем небольшая, незначительная. Кажется, лекарства от путешественницы помогли, но вкус у них был ужасным. Лини думал, что еще долго во рту будет горький привкус, но на удивление на своих губах он ощущал сладкий вкус ванили и мёда, казавшимся таким знакомым. Приятно. — О, как прекрасно, ты не спишь, — в комнату тихо вошла Линетт с подносом в руках. — Я приготовила тебе поесть, — ее лицо было все таким же невозмутимым, но Лини на интуитивном уровне ощущал будто что-то не так. — Спасибо, — а голос совсем хриплый, и в горле сухо так, что Лини закашлялся. — Признайся, я что-то сделал, пока бредил из-за жара? — Полюбопытствовал он, получив странный задумчивый взгляд. — Не волнуйся, ты вел себя прилично. От слов сестры лучник смог наконец-то выдохнуть. Если бы он что-то сделал в таком состоянии с Люмин, он бы от этого позора не скрылся. — В отличие от некоторых, — тише добавила Линетт, но Лини ее не слушал. — О, ты проснулся! — В комнату влетела фея с бутылочкой лекарств в руке. — Паймон как раз вовремя, Люмин попросила выпить это перед едой. — А где она? — Она отдыхает, так как практически всю ночь следила за тобой, — ответила фея, взглянув на Линетт. Думается им, что не стоит рассказывать то, что невзначай увидели этой ночью. Возможно сейчас Лини совсем ничего не понимал, а Линетт уже думала, как будет использовать свое знание в качестве шантажа, но позже лучник кое-что поймет. Запах ванили и мёда всегда сопровождал путешественницу. А еще узнает, что непобедимая путешественница оказалась побеждена обычной простудой.