***
Оставшиеся уроки проходят не менее скучно, хотя бы на переменах можно позалипать в телефон или поговорить с Эдом о его новой барабанной установке. Хотя в любом случае выиграет второй вариант — Выграновский не оставит Антона в покое, пока не расскажет обо всех ее особенностях и преимуществах. Нет, Шастун искренне рад за друга. Особенно, когда он видит эти горящие глаза во время всего рассказа. Но перемена подходит к концу, как и учебный день в целом. Антон медленным шагом идет по коридору в сторону раздевалки, смотря себе под ноги, думая о чем-то своем. Мимо него снуют туда-сюда ученики, задевая то ли нарочно, то ли специально, плечом. Даже грустно, что Эд ушел еще после четвертого, оставив друга одного на оставшиеся три мучительных урока. Так бы Антон сейчас вместе с ним шел как минимум половину пути до дома, а может, и к себе бы позвал в приставку поиграть и чай попить. Задумавшись он даже не замечает, как на него летит в жопу ужаленный Арсений Сергеевич с кипой бумажек. На скорости дохуллиард километров в час учитель врезается в Шастуна и сбивает его с ног. Бумага, недавно лежащая ровной стопкой, падает на пол, как осенние листья за окном. Шастун приземляется не сказать, что бы мягко. Он всегда был худощавым, а упасть костлявой задницей на пол — сомнительное удовольствие. Арсений Сергеевич осматривает юношу с явной растерянностью и сожалением. — Прошу прощения, я помогу встать, — он протягивает руку и через секунду Антон вновь стоит на своих двоих, потирая ушибленное место. — Учителя же должны подавать хороший пример ученикам, — Шастун многозначительно оглядывает весь беспорядок вокруг, — я могу помочь вам. — Не стоит, я сам справлюсь. Парень игнорирует слова мужчины, присаживается на корточки и сгребает бумагу в кучку. Арсений хмыкает, но ничего не говорит и присоединяется к ученику. Вдвоем получается намного быстрее. — Тебя как зовут хоть? — Антон Шастун. — парень встает и отдает собранные листы учителю. — Ну, меня ты уже знаешь, поэтому приятно познакомиться. — Ага, на завтра нужно что-нибудь повторять или учить? — Прошлую тему можно. — Хорошо, спасибо. До свидания тогда. — Тебе спасибо, Шастун. До завтра. Арсений Сергеевич мягко улыбается напоследок и уходит, оставляя парня. Антон опускает взгляд на свою руку, вспоминает недавнее прикосновение Попова: кожа ладони мягкая, теплая, на пальце кольцо, кажется, было, но не обручальное. В принципе, он неплохой, но все равно педик. Лыбиться еще так. Как педик. Шастун все-таки доходит до раздевалки, забирает куртку и выходит из школы. Он сильно проголодался да и не курил почти за сегодня, поэтому торопится домой с удвоенной скоростью. Пешком идти не так уж далеко, заодно зайдет в магазин за новой пачкой сигарет. Эдик вчера надымил почти половину, друг называется.***
Никаких грандиозных планов на вечер нет, только повторить русский и посмотреть пару серий любимого сериала. Родителей дома нет, поэтому Антон позволяет себе отдохнуть от учебы хотя бы сегодня. На все уходит около шести часов, потому, что «пара серий» увеличивается до пяти. На завтра все равно кроме русского ничего делать не нужно, поэтому он может себе позволить посмотреть чуть больше, чем планировалось изначально. Закончив с делами на день Антон ложится спать, но долго ворочается и не может уснуть. Возможно, так сказывается на нем эмоциональные эпизоды в сериале. В любом случае, если не спится, то нужно идти есть. Кулинарными способностями Шастун не одарен, поэтому его умений хватает только на чашку чая с бутербродом. Вполне неплохо для него. Пока поедает приготовленное, решает зайти в соц сеть и посмотреть новые посты знакомых. Внизу экрана отображается значок уведомления о новом сообщении. Парень долго не думает и сразу же тыкает пальцем по экрану и открывает диалог с неким ars_popov83. ars_popov83 Антон, забыл сказать, передай классу, что заданное дз обязательно нужно сделать. Завтра поспрашиваю. 17:03green_cucumber Ой, здравствуйте. Уже не получится. 01:27
Человек написал в пять вечера, но Антон, конечно же, ответит в половине второго ночи. Ну а что? Не надо забывать. ars_popov83 Ладно, ничего страшного. Чего не спишь? Поздно ведь. 01:29green_cucumber А вы? 01:30
Сообщение так и осталось непрочитанным. Может быть, пошел спать, Шастун решает поступить также. Кстати, интересно как он вообще нашел его аккаунт да еще с таким тупым ником. Сверхчеловек.***
Юноша просыпается под «любимую» трель будильника, он совсем не выспался, хотя спать пошел достаточно рано. Едва продрав глаза включает телефон и видит еще одно уведомление от Арсения Сергеевича. ars_popov83 А я, Антоша, — это другое) 02:08 Парень улыбается такому детскому поведению взрослого человека, но приходит в недоумении от такой формы своего имени. Его так называли разве что в детстве и то нечасто. Непривычно слышать уменьшительно ласкательную форму имени от малознакомого человека. Но, все же, в какой-то степени приятно. Спустя минут десять Шастун таки встает с постели с осознанием возможности опоздать на первый урок. Павел Алексеевич такого не простит, дак еще и выставит идиотом перед классом — это он умеет профессионально. Завтрак, сборы рюкзака, переодевание, выкуривание сигареты по дороге — обычная утренняя рутина Антона Шастуна. Но ни одно утро не обходится без получасового залипания в стену. Это, к слову, и становится основной причиной частого опоздания на первый урок. До школы он добирается спокойно, подходя к школьным воротам видит Эда, тот машет другу рукой в подзывающем жесте. Парни здороваются и немного общаются, перекидываясь фразами о том, как провели вчерашний вечер. Антон боковым зрением замечает высокую приближающуюся фигуру. Он оборачивается, мимо проходит Павел Алексеевич. — О, ребятки, здравствуйте. Пять минут осталось до начала урока, только попробуйте задержаться хоть на тридцать секунд. Парни в один голос здороваются с учителем, неловко смеются и клянутся, что успеют. Павел хмыкает и удаляется, теряясь в торопящейся толпе школьников. Эдик переводит глаза на друга, тот встречает его вопросительным взглядом. — Шаст, слушай, можешь покурить дать, я свои забыл. — Ты так уже неделю мне говоришь, не-а, не дам. Эд соединяет ладони лодочкой в умоляющем жесте и все-таки получает свою долгожданную сигарету. Антон только закатывает глаза. Тут даже кот из «Шрека» был бы в ахуе от такого мастерства. На часах без двух минут девятого. Выграновский кидает окурок на землю, тушит его мыском кроссовка, а в следующую секунду срывается с места и бежит ко входу в здание. Шастун же понимает, что в любом случае уже не успеет, поэтому идет неторопливым шагом. Не дано ему быстро бегать, тем более без разминки. Он проходит еще пару метров, лениво поглядывает на часы и тяжело вздыхает. — Совсем страх потерял? —хриплый шепот раздается над ухом. Антон вжимает голову в плечи и медленно поворачивается на звук. Арсений Сергеевич вопросительно выгибает бровь, наблюдая за реакцией парня. — Шастун, ты оглох? Урок уже как три минуты идет, а ты еле плетешься. Ложишься поздно, так еще и опаздываешь. Быстро в класс! — последнюю фразу мужчина почти рычит. — Да иду я, иду! — ученик еще раз вздрагивает и через секунду мчится к школьным дверям. Попов невольно смеется. Вот жук, сначала пугает, а потом еще и кричит. Антон на ходу бросает куртку в гардеробе, быстрым шагом поднимается по лестнице, проигнорировав замечание какого-то неизвестного учителя. Добежав и даже не стуча в дверь, юноша врывается в кабинет. — О, Шастунидзе. Чего на урок опаздываем, м? — Извините за опоздание, можно войти? — мямлит парень, как заученный стишок в детском саду. — Можно, но на вопрос ответь. И что Антону говорить? Как обычно, что на автобус опоздал, которым он даже не пользуется — не сработает, слишком часто Добровольский слышит эту фразу. Сказать, что Арсений Сергеевич задержал? Вообще от части так и есть. Мозгами его обделили, поэтому: — Это все Арсений Сергеевич. Учитель непонимающе смотрит на своего горе-ученика, требуя объяснения. Но Антон не говорит ни слова, в надежде, что Павел Алексеевич оставит его в покое со своими расспросами. — Шастун, ты обалдел? — из-за двери доносится еще более разъяренный голос непонятно откуда взявшегося Попова. Он специально, что ли, там стоял? Почему из всех возможных мест школы он выбрал именно этот коридор с кабинетом физики? Остальные присутствующие сидят с нескрываемым удивлением и одновременно интересом, невольно выдавая ехидные смешки. — Ничего не понял, но очень интересно. Ладно, проходи, хватит всех задерживать. Парень вздыхает от облегчения и мысленно радуется. Потому, что заебался быть шутом ходячим. Садится на привычное место рядом с Эдом. Тот не смог сдержать истерический смех. Шастун одаривает друга испепеляющим взглядом. Павел Алексеевич еще пару раз делает замечание и, когда его терпению приходит конец, обещает отправить обоих к директору. Физика и без того скучный и сложный предмет, дак он еще и маленькие радости, в виде шуток на уроке, у детей отбирает.***
Следующим по расписанию стоит русский язык. Да, Шастун, тебе пизда. Всю перемену парень сидит, как на иголках. Страшно же, что этот человек может сделать. О его характере почти ничего не известно и эта неизвестность очень пугает. Рядом сидящий Эдик слегка толкает друга в плечо, мол: «не ссы в трусы». Не помогает. Из собственных мыслей вырывает звонок на урок. Одноклассники торопятся зайти в кабинет как можно быстрее, однако Антона жизнь не учит и он нехотя плетется к классу. Стыдно, если честно. До чертиков стыдно, что подставил. Придется разгребать, а ведь хотел себя хорошо зарекомендовать. Шастун стоит на пороге кабинета не решаясь зайти, в спину толкает Выграновский, чтобы хоть как-то заставить парня сдвинуться. С горем пополам они доходят до своих мест под сверлящий взгляд Арсения Сергеевича. Урок начинается с объяснения планов на учебный год и подготовку к ЕГЭ. Да, одиннадцатый класс как-никак, нужно подготовиться нормально. За урок они успевают вдоволь пообщаться, шуток несколько пошутить. Кстати, Попов заливается громким смехом после каждой, красивый смех у него однако, а также уделить совсем немного времени на пару упражнения из учебника. Просто для вида, что они не только херней страдали. Урок заканчивается под очередной смешок Арсения. Шастун даже немного подвисает: широкая заразительная улыбка, сквозь полузакрытые веки видны ярко-голубые глаза. Парень приподнимает уголки губ, все еще смотря на учителя. Эд замечает это и толкает друга в плечо. Не реагирует. Выграновский еще раз пробует привлечь внимание подростка, на этот раз срабатывает. Антон смотрит на Эдика, тот в ответ сверлит изучающим взглядом. — Все нормально? Так смотришь на него. — Да я просто смотрю, как и все в этом классе. — Было бы «просто смотрю», не пускал бы так открыто слюни. —Не придумывай. Вот любит он все преувеличивать, ему только дай повод. Еще немного и фанфики начнет писать.***
На перемене одноклассники договариваются пойти в столовую, но Павел Алексеевич останавливает шумную компанию подростков. — Значит так, Шастун, ты сегодня провинился, поэтому чеши в учительскую за тетрадями. Там стопка лежит на столе, увидишь. Тащи ко мне в кабинет. Вот так вот, Шаст. А ты думал, все так легко забудут? Не-а. Расхлебывай теперь. Антону ничего не остается кроме как обреченно кивнуть и пойти выполнять порученное задание. Знакомые ободряюще хлопают по плечу и сухо выражают сочувствие, зато обещают взять в буфете пиццу. Уже неплохо. Парень уходит первым, медленно плетется и смотрит себе под ноги. В коридоре шумно: шестиклассники носятся туда-сюда, в конце кто-то стоит, отношения выясняет. В принципе, все как всегда. Юноша подходит к двери в учительскую, дергает за ручку. Не открывается. Приходится приложить силу, чтобы открыть эту несчастную дверь. Когда все-таки получается зайти в кабинет, в нос ударяет запах свежего кофе. Он окидывает взглядом помещение в поисках той самой стопки тетрадей. Она и правда лежит на столе, за которым сидит Арсений Сергеевич, медленно потягивая свой напиток из большой кружки. Опять он. — Мне тетради забрать нужно, — мужчина кивает, чуть хмурит брови, отставляет кружку в сторону и смотрит на парня. — Не хочешь объясниться? — Простите. — Антон тупит взгляд в пол. Безумно стыдно. Есть инструкция по проваливанию под землю? Она была бы сейчас очень кстати. Учитель ничего не отвечает. Возвращает кружку обратно в руки, продолжая пить кофе. Он злится еще или нет? Как узнать? Правильно, спросить в лоб. — Вы злитесь? Я правда не специально. Извините еще раз. — Проехали, забудь уже. Шастун кивает, забирает тетради и идет обратно к двери. Дергает ручку, заело. Снова. Ну ладно, значит, как в прошлый раз — надавить посильнее на дверь и все. Не выходит. Блять. Парень медленно поворачивается к мужчине, тот вопросительно смотрит и не сразу понимает, что произошло. — Что ты уже сделал? — Дверь не открывается. — Ты ее плотно закрыл, когда заходил? — Не знаю, может быть и нет, а она сама захлопнулась. — Будем ждать, пока кому-нибудь понадобится учительская, с внутренней стороны открыть уже не получится. Попов вообще не волнуется, ни одна мышца на лице не дрогнула, в телефоне сидит, как ни в чем не бывало, а у Шастуна сейчас все перед глазами плывет из-за стресса. Ну надо же так угораздить, самому закрыть себя же с учителем, которого подставил пару часов назад. — В смысле? Ничего нельзя сделать? А, может, можно написать или позвонить кому-нибудь? Арсений отставляет кружку в сторону, встает из-за стола и обходит его, опираясь на него бедрами и скрещивая руки на груди. — Чего разнервничался так? Я написал уже Паше. Ой, то есть Павлу Алексеевичу, он скоро подойдет. Антон выдает нервный смешок, надо же как-то себя успокоить. А то так и с ума сойти можно. Нет, серьезно, эти два океана и такая обворожительная улыбка — опасное сочетание, только так с ума и сводят. Парень даже не замечает, как пялится на учителя непозволительно долго. Тот внимательно рассматривает его в ответ, в какой-то момент их взгляды пересекаются. Антону вообще сложно кому-то долго в глаза смотреть, а тут еще этот Арсений-педик-Сергеевич, поэтому именно парень первым отводит глаза в сторону. Уши и щеки приобретают пунцовый цвет. Давящая тишина добавляет еще больший дискомфорт. Арсений замечает реакцию ученика, хмыкает и отворачивается к окну, становясь спиной к юноше. Второй продолжает бесцеремонно залипать на сильную спину, широкие плечи и… подкаченный зад? Ну а что, правда же. Попов чувствует спиной прожигающий взгляд, но не реагирует. Возможно, даже получает удовольствие от такого внимания. Антон думает, что если бы на него так залипали, он бы тоже был на седьмом небе от счастья. Оба оборачиваются на звук выбивания этой злополучной двери. И как только она еще на петлях держится? С трудом, но учитель открывает ее. — Эх, Шастун, тебя даже нельзя тетради попросить принести. Вляпываешься в неприятности с завидной регулярностью. Арсений Сергеевич, он вам тут не надоел еще? — Вы строги с ним, он хороший мальчик. Да, Антоша? Щеки и уши опять краснеют, как же неловко. И этот педик еще лыбится. — Звонок скоро, я пойду. Тетради сейчас отнесу. — Вот это он мчит на физкультуру, на физику бы так!***
Шастун бежит по лестнице на третий этаж, держа в руках стопку тетрадей. Хочется как можно скорее избавиться от них и со спокойной душой пойти на физкультуру, играть в футбол. Нужно как-то успокоиться и хотя бы на время перестать думать. Нет, не о чем-то конкретном, а обо всем. Просто полностью погрузиться в игру, отдаваясь ей на все сто процентов. На входе в спортзал Антон пересекается с одноклассниками, завязывается разговор о том, кто и в какой команде сегодня будет играть. Шастун предпочитает быть нападающим в одной команде с Эдом и своим традициям изменять не намерен. Так комфортно и привычно. В компании лучшего друга всегда и везде чувствуешь себя увереннее. Хотя Эд и не разделяет такой страстной любви к этому спорту, но поддержать Антона готов всегда. Юноша довольно быстро переодевается, спускается на первый этаж и выходит на улицу. Немного опаздывает, впрочем, как и всегда, и приходит на футбольное поле к концу разминки. Но ничего, он и так хорошо сыграет. Да, звучит самоуверенно, но он может себе позволить такие мысли относительно футбола. Спустя пару минут начинается игра. Выграновский стоит на воротах, Шастун в это время отбивает очередную подачу. Нападающий из команды соперников решает как-то разнообразить игру, используя закрученный удар. Мяч должен был прилететь в верхний угол ворот и уменьшить возможность вратаря отбить подачу. Для совершения этого приема необходимо ударить по краю мяча, но парень промахивается и попадает по центру. Из-за этого закрученный удар становится подобием наклбола — мяч движется с непредсказуемой траекторией и в конечном счете попадает по правой штанге. Хотел повыебываться, но не получилось. Сокомандники ошарашено таращатся на провинившегося, в глазах так и читается фраза: «Нахуя ты это сделал? Мы и так проигрываем» в перемешку с: «Вот ебла-а-ан». Шастун сгибает ноги в коленях и опирается на них локтями, не в силах сдержать победный смешок. Его команда выигрывает со счетом 2:0. Не самый хороший результат за последние несколько игр. В следующий раз точно будет 3:0 в их пользу. Выграновский «дает пять» другу, отмечая победу. Девчонки на скамейке аплодируют, некоторые шуточно выступают как группа поддержки с каким-то танцем. Под смех одноклассников заканчивается урок физкультуры. Именно в такие моменты Антон по-настоящему счастлив, когда идет в компании хороших людей и искренне радуются общей победе. Это действительно ценно, ведь в частности из таких воспоминаний и складывается общее впечатление о подростковом возрасте. У каждого есть свои проблемы и переживания, нужно же как-то разбавлять их положительными эмоциями.***
Оставшиеся три урока проходят спокойно и без приключений, чему парень несказанно рад. На последнем Антон договаривается с Эдом вместе пойти к нему: чай попить и в приставку поиграть. Суббота как-никак. Родители опять допоздна на работе будут и не против, чтобы сын привел друга в гости. Думают, что ему одиноко вот так вот одному сидеть, но, если честно, он к этому привык, не сразу, конечно. Со временем. Если в детстве внимание родителей было необходимо как воздух, то годам к четырнадцати подросток остыл и немного отстранился. Поэтому сейчас оставаться одному в квартире — сплошное блаженство. Спускаясь по лестнице друзья громко обсуждают, чем займутся вначале и чуть позже. Было принято решение зайти в магазин по дороге и прикупить чипсов. Если отдыхать, то по полной. — Слушай, а ты заметил, что Арсений Сергеевич весь урок на тебя смотрел как-то странно? Каждый раз, когда ты со мной говорил и отворачивался от него, Попов смотрел только на тебя. Мне это показалось странным, но тебя решил не напрягать тогда. Эдик идет впереди Антона, но к нему лицом, возможно, чтобы оценить реакцию сразу. Шастун хмурит брови и поднимает на друга по-ебучему недобрый взгляд. Не нравится ему, что друг в шипперы заделался. — Ой, отъебись. Даже не хочу эту тему поднимать. — М-м. Ну, хорошо. Это «м-м» прозвучало с крайне раздражающей интонацией. С той, когда вот в голове крутятся картинки, с возможными последствиями в виде раскрашенного лица собеседника во все цвета космоса. Когда до человека хочется донести неразумность его слов, но он даже после нескольких часов разъяснений на пальцах не поймет. Ну вот куда Антону до Арсения Сергеевича? Ну смотрел и смотрел. Ему что теперь, смотреть на ученика нельзя? Может, Выграновскому вообще все привиделось, а в глазах был фильтр «шипер-девочка-подросток-жаждущая-любви». Но Эд все равно при своих додумках останется. И раздражает. Одно дело, если он это будет держать у себя в голове, а другое, когда выводит на эмоции Антона. Чудным образом эту неприятную тему они не продолжают. Разосрутся и веселый вечер накроется медным тазом. Пока парни идут до своего пункта назначения, громко смеясь на весь квартал, некоторые прохожие оборачиваются, пытаясь найти причину звука то ли умирающей чайки, то ли задыхающегося бобра. Но Антона и Эда это не волнует. Им весело вдвоем и это — главное. До магазина еле доходят: Шастун несколько раз спотыкается и почти падает. Но его «поцелуям» с асфальтом мешает Выграновский, которого парень, во время своих грандиозных падений, успевает схватить за рукав пальто. Эдик в ответ смачно матерится потому, что сам мог полететь вместе с другом в какую-нибудь привычную для осени лужу. Антон только заливается смехом, уж очень веселят маты Эда. Он вообще мастер посочинять новые словечки такие как: тысячеписечник, ебанат-натрия, писькогрыз и еще миллиард других. Когда удается преодолеть расстояния от школы до магазина, подростки сразу же направляются в отдел с энергетическими напитками. Определившись какую химию в яркой банке возьмут на этот раз, шагают к стеллажу со снеками. Выбор падает на большую упаковку рифленых чипсов сметана-лук. Да, классика, но идеальный вариант для компании, в которой один — любитель сырных чипсов, а второй — крабовых. Неторопливым шагом подходят к кассе, попутно обсуждая учительницу по математике и ее очередное ебанутое домашнее задание, которое полностью даже на одной строчке в дневнике не поместилось. И когда эта сверх-женщина успевает проверять все то, что назадавала? Антон так эмоционально делится с другом своими мыслями на ее счет, что даже пропускает пару нецензурных слов. Эд с широко распахнутыми глазами смотрит за спину Шастуна, а потом переводит взгляд обратно на парня. И так несколько раз. Антошка не тупой и понимает, что сзади не тот обычный покупатель, кому было бы все равно на его слова. — Добрый вечер. «А что это значит?» мысленно добавляет Антон, старый мем, однако. Но а если серьезно, то, безусловно, понятно, кто стоит за ним и тяжело дышит ему в шею. Арсений явно недоволен. Хотя ему, вообще, какая разница, что и кого они обсуждают? Не его дело. Выграновский здоровается первым, наступает неловкая пауза. Шастун, не тупи. Надо хотя бы развернуться и кивнуть чисто символически, оплатить, уйти и забыть, как страшный сон. Арсений Сергеевич прочистил горло и уже хотел было продолжить раскладывать продукты на ленту, как слышит: — Ой, да, здравствуйте. Неловко. Как-то слишком много неловких ситуаций с ним за сегодня. Попов хмыкает, но ничего не говорит. Еще более неловко. Уши и щеки снова горят ярким пламенем. Глаза бегают по всему магазину, в поисках чего-то интересного, что может отвлечь хотя бы ненадолго. Наверное, со стороны можно подумать, что ничего криминального не произошло, но Антон другого мнения. Он же видит в своей голове эту ситуацию в миллиард раз хуже, чем она есть на самом деле. И даже если человек забудет о произошедшем уже спустя пару часов, то Шастунишка еще неделю будет заниматься самокопанием. В этом весь он. Эд оплачивает покупки и хватает друга за рукав, сам подросток идти не способен, так как все еще находится в своих мыслях и переваривает произошедшее. Под ручку они выходят из магазина и в полной тишине шагают к дому Антона. Выграновский уже невольно задумывается о том, что вечер может быть невозвратно испорчен, если оставить Антона наедине с его думками. Это надо исправлять. — Тох, что делать будем, когда к тебе придем? Ты вроде говорил про приставку. — Ага. Не этот ответ должен был быть озвучен. — А, может, «в правду или действие» поиграем? Тишина. — Молчание — знак согласия. Тогда давай прямо сейчас начнем. Я первый. Правда или действие? — Правда. Эд едва заметно улыбается своей победе. — Хм, хорошо. У тебя какой рост? — Ты серьезно спрашиваешь это? Фантазия Эдуарда Выграновского распространяется только на музыку. Не умеет он придумывать нормальные вопросы или задания для «правды или действия». Есть же всякие посты в интернете с вопросами и заданиями, но смотреть их надо, все же, заранее, а не во время игры. Поэтому что есть, то есть. — Метр девяносто. — Я, конечно, знал, что ты высокий, но не думал, что настолько. Ебать каланча. Антон слегка улыбается. Он привык за свои 17 лет жизни к подобным комментариям относительно своего роста, поэтому сейчас остро не реагирует.***
Парни заходят в парадную, поднимаются на нужный этаж. Оба небрежно бросают куртки и обувь в коридоре, попутно открывая упаковку чипсов и банки с напитками. Довольные падают на диван перед телевизором, подключив сперва приставку. По-старинке в «Mortal Combat», а потом придумают что-нибудь. Шастун пару раз проигрывает, что несвойственно для него. Антон часто играет с отчимом в эту игру и почти всегда остается победителем. Но в этот раз удача явно не на его стороне. Немного огорчает, конечно, но при виде радостного друга огорчение пропадает. Да, Шастун очень дорожит Эдиком. Выграновский же буквально его единственный друг, с остальными не получалось найти общий язык от слова совсем. Были знакомые, хорошие знакомые, однако никак не друзья. С теми людьми можно просто хорошо провести время, но не более. Эд — он другой. С ним хорошо не только в приставку играть или смеяться, что хорошо можно сделать со всеми, но и просто комфортно молчать, он понимает Антона, как никто другой. В нужное время промолчит, иногда наоборот надавит. Идеальный человек. Серьезно, Шаст даже иногда задумывается, а достоин ли он Эда? Является ли он таким же идеальным человеком для него? Ну и самый лучший способ, как всегда спросить в лоб. Не нравится вся эта изворотливость Антону. Да и зачем она, если можно сразу доступным языком все спросить. — Слушай, Эд, а тебе хорошо со мной? В плане дружбы. Антон смотрит на друга горящими глазами, брови немного сведены к переносице. Он явно демонстрирует всю свою искренность и важность вопроса. — К чему ты это? Я заставил тебя сомневаться? Эдик вопросительно переводит глаза с экрана ТВ на собеседника. Вопрос задел, он же не знает, что Шастун опять напридумывал себе всякого, а теперь еще и окружающим мозги делает. — Нет, просто… Не успевает он договорить предложение, как его перебивает Выграновский слегка повышенным голосом: — Конечно, хорошо. Я вообще не ебу, как тебе в голову такой вопрос-то мог прийти. Мы же столько вместе прошли, если бы меня что-то не устраивало, то я бы тебе сказал, ты же меня знаешь. — Спасибо, да, ты прав. Прости. — Не извиняйся. Смотри, я тебя сейчас тут снова выиграю, если не будешь сосредоточен. Антон улыбается и возвращается к игре. Когда приставка уже наскучила, как и Эд со своими пятью победами, парни принимают единогласное решение — вернуться к «правда или действие». — Правда или действие? Шастун лениво потягивает свой напиток, хоть он и энергетический, однако сил нисколько не прибавляет. Но все же отрывается от него, чтобы ответить на вопрос. — Давай действие, на свой страх и риск если честно. Эд хмыкает, пока ничего не говорит. Потирает подбородок и ехидно улыбается своим мыслям. Вот жук, придумает сейчас же что-то ебануто-хуйовое, а Антону расхлебывать потом. — Тох, подойди завтра к Арсу и спроси, может ли он тебя поцеловать. Чуйка парня не подводит никогда. — Ч-что? Давай другое. Эдик опять хмыкает, а Шастун места себе не находит.Он полностью осознает, что они два подростка, а значит вопросы и задания должны быть соответствующие, но человечность и дружеское сочувствие тоже должно присутствовать. — Не, делай это, я не придумал ничего другого. — Да блять, Выграновский! Антон срывается с места и уже через секунду пиздит друга подушкой. Ну а что? Сам напросился. Тот просто сворачивается калачиком и заливисто смеется. — Да я же не заставляю вас сосаться, просто спроси. — То есть это просто, чтобы опозорился? — Ну типо. Выграновский опять смеется, но уже прикрываясь подушкой. Сильно однако Шастун его колотит. — Можешь вместо этого мою пятку облизнуть. — Фу-у! Нет! Лучше уж с Арсом засосаться, чем это. Антон показательно отворачивается, демонстрируя свою оскорбленность. — Это обидно было так-то, — отзывается Эд о заявлении парня.***
Вечер заканчивается просмотром «Дедпул 2». Оба остаются довольны фильмом и проведенным временем вместе. Как только Эд покидает квартиру Антона, Шастун сразу же в красках представляет как будет подходить к Арсению Сергеевичу. Как лучше составить предложение? В какой момент к нему подойти? А что вообще он скажет на это? А если поцелует все-таки? Родители пишут, что сильно задерживаются, а это значит, что парень обречен засыпать с этими мыслями наедине. Только вот не получается, они же, как муравьи в муравейнике снуют туда-сюда. Надо бы подумать о чем-то другом, да не получается. Страшно от неизвестности. Антон засыпает ближе к утру. Встает, соответственно, тяжело. Не выспался от слова совсем. Первой мыслью после пробуждения становится предстоящий диалог с Поповым. Волнуется, но берет себя в руки и идет собираться. Лучшее, что может взбодрить — холодный душ. Шастун освобождается от одежды и залазит в ванную, сразу же на всю включает воду. Струи воды стекают по лицу, оставляя влажный след после себя. Они скапливаются каплями на подбородке и падают в черную бездну. Вода уносит с собой все переживания, страхи. Смывает их с тела. Шум воды даже успокаивает. Главное — не заснуть обратно. Вовремя, кстати, Антон вспоминает, что ему в школу надо. Так бы заснул там, а родители неизвестно когда домой бы вернулись, может, и не разбудили бы сына, а он там потоп устроил бы. Шастун быстро заканчивает с утренними процедурами, совмещает завтрак с переодеванием и пулей вылетает из дома. По дороге успевает выкурить пару сигарет и около школы закинуть в рот жвачку. Будет не очень, если учителя узнают о его маленьком секрете. Сегодня даже не опаздывает. Учительница по географии удивленным взглядом окидывает парня. Не верится ей, что вовремя пришел. Антон идет к своему привычному месту, но Эда не находит. Хотя так всегда: один приходит вовремя, а второй опаздывает. Придется ждать. Выграновский пишет, что будет минут через пять, но пять минут давно прошли. И вот заходит этот чудик в кабинет в половине десятого. Спрашивается, зачем вообще на урок приперся? Дома бы уже сидел. — Тебя бросать не хотел. — честно и по-дружески. Из класса парни выходят со звонком под ручку, смеются. Они вообще всегда смеются. Ну а как не смеяться, если Шастун так и норовит упасть или врезаться в кого-нибудь. Что у него вообще с координацией? Но приступ истерического смеха заканчивается у обоих и наступает молчание. С одной стороны нужно продолжить разговор, потому что скучно идти в тишине, а с другой — и так хорошо. — Слушай, а ты когда к Попову подходить планируешь? — Эд все-таки находит тему для беседы, но Антону она не нравится от слова совсем. Он только перестал думать об этом, только перестал живот завязываться тугим узлом от волнения, а Выграновский опять за старое. — Не знаю, как будет подходящий момент. — М-м. А когда он будет? Опять это ебучее «м-м». Других букв, что ли, нет? — Когда-то. Бесспорно, лучший ответ на этот вопрос. Эд решает не нагружать друга больше, так как и сам знает, что Шаст в любом случае выполнит задание. А спросить решил, чтобы побесить. Дружба дружбой, но шуточные издевки должны присутствовать. Уроков по русскому и литературе сегодня у Антона нет, но в школе Арсения Сергеевича он видел. Значит подойти к нему теоретически может, но для начала нужно собраться с мыслями. Он не каждый день подходит к учителю и позорится так, поэтому необходима отдельная подготовка. Парень заходит на перемене между физикой и физкультурой в туалет, умывается. Дальше по плану пятиминутное выебывание мозгов Выграновскому, но это Антон решает пропустить. Сам же согласился. Так, Шастун, вдох-выдох и пошел, а то передумаешь еще и до конца жизни будешь подвергаться стебу Эда. Юноша выходит из зловонного помещения и направляется к учительской, там должен сидеть Попов. Желательно, чтобы он был один, хотя Антоха уже придумал, что делать в таком случае. Все как и в прошлый раз: коридор, шестиклассники, разборки, дверь. Снова она. Юноша открывает дверь, рука почти соскальзывает с ручки из-за своей влажности. Волнуется. Он заходит в кабинет, осматривая помещение на наличие посторонних людей. Никого кроме Попова, повезло. Оторвавшись от очередной стопки бумажек Арсений сразу же поднимает глаза на звук и немного улыбается в приветствующем жесте. — Здравствуйте, Арсений Сергеевич. Я к вам, можно? Мужчина вопросительно сдвигает брови к переносице, но кивает и указывает ученику на стул около своего письменного стола. Парень садится и нервно сжимает край толстовки. — Что случилось? Вопросы по поводу домашки? Антон медлит. Страх накрывает по новой. Волна мурашек проходит по всему телу, заставляя немного дернуться. — Эм, нет. Я по другому вопросу. Вот интересно, Эд же стоит за дверью и сторожит, чтобы никто не зашел, и слышит ли он, что здесь происходит? Да, самое время об этом подумать. — Ну, спрашивай. Подросток жмурится и решает сразу сказать, что нужно, чтобы не передумать. Если он еще хоть на секунду задумается, то не скажет вовсе. — Арсений Сергеевич, можете меня поцеловать? Попов смотрит спокойно, снова не дергается ни одна мышца на лице. Да где он научился такой невозмутимости? Он даже на такое спокоен, как удав. А что дальше-то? Он так и будет молча таращиться? Антона такая ситуация не устраивает. Но сказать что-то еще не в состоянии — ком в горле просто блокирует голосовые связки. Арсений также безмолвно встает из-за стола, обходит его и облокачивается на него, скрещивая руки на груди. Красивый он все-таки, хоть и выглядит как педик, но все равно самый красивый. Смотрит еще прямо в душу, парень на это немного ерзает на стуле. Учитель наклоняется к Антону, сокращает расстояние между их лицами до минимума, но еще не прикасается. — Ты правда этого хочешь? Как-то далеко зашла эта игра. Парень сидит и шелохнуться не может, просто смотрит в эти океаны и оторваться не в силах. Когда Попов не получает ответа на свой вопрос и уже хочет остановиться, однако Антон берет инициативу в свои руки, а точнее, лицо учителя и нежно, едва ощутимо, прикасается к его губам. Сердце бешено стучит в груди и кажется, что через прикосновение ладонями мужчина может его почувствовать. Шастун не спешит углублять поцелуй, как и Арсений не спешит отвечать на него. Младший пытается отстраниться, так как не чувствует уверенности в том, что делает из-за бездействия Арсения Сергеевича, но Попов опережает его и властным языком проникает внутрь рта. С пухлых губ Антона срывается тихий стон. Он сам не понимает, что происходит, не понимает зачем это начал, зачем продолжает. Но не чувствует неприязнь или стыд, скорее смущение и немного удовольствия. Щетина царапает кожу, но сейчас это даже приятно, точно также, как и ощущать руку, зарывающуюся в волосы на собственном затылке. Отрываться не хочется, слишком нравится то, что вытворяет Арсений с его ртом. Но звонок на урок никто не отменял. С пошлым причмокиванием старший прерывает поцелуй и делает шаг назад, а Антон откидывается на спинку стула и шумно дышит, рассматривая каждую его морщинку, каждую складочку на лице своими горящими глазами. Арсений еще раз чмокает юношу в губы и заботливо поправляет челку. В ответ мальчишка улыбается и нехотя плетется на ватных ногах к двери. На этот раз она открывается без особых усилий. Даже жаль, можно было бы повторить поцелуй. Они еще пару секунд смотрят друг другу в глаза, пока Попов не нарушает эту тишину. — Нам неплохо было бы обсудить это все, если, конечно, ты не против. Он не давит, скорее мягко направляет и от этого понимания в груди разливается приятное тепло. — Да, хорошо. Можно сегодня после уроков в кафе за школой. Удобно? Мужчина кивает, еще раз улыбаясь своей самой привлекательной улыбкой. Хочется прижать его к себе и никогда не отпускать, тем более сейчас. Он же, получается, ответил таким образом взаимностью на чувства Шастуна. Интересный факт: чувства Антона взаимны, но даже сам Антон о их существовании не знал до сегодняшнего дня. Выходит парень с легкостью на душе, но с теснотой в штанах и припухшими губами, которые еще напоминает о произошедшем. Кстати, со стояком надо что-то делать. Выграновский сразу замечает странное состояние друга, но пока что молчит. Шастун сам не выдерживает, когда сверлящий взгляд уже не получается стерпеть. — Да что такое? Чего зыришь-пузыришь? Да, действительно, от чего же? — Что у вас произошло там? Требую подробностей. Ну все, Тоха, ты влип. А что говорить? Что он двумя минутами ранее сосался со своим учителем? — Давай потом, надо поторопиться на урок. А то и так уже на десять с хуем минут опаздываем. А теперь самое время подумать, как объяснить Арсению, что поцеловал его из-за задания, но имея чувства? Хотя нет, не так. Эд же сам сказал, что можно просто спросить, а поцелуй по желанию, но желание же было. А как это донести до взрослого человека, которого слова про желание не утешат? Он же не поймет и не воспримет всерьез. Теперь уже двум людям необходимо как-то деликатно преподнести информацию. А родителям как сказать, что их сын «с другого берега»? Хотя родители — дело десятое. Сначала надо самому учителю все сказать.***
Антону почему-то думалось, что если сделать все перед физкультурой и весь урок гонять мяч по футбольному полю, то задумываться о поцелую и уж тем более о предстоящем разговоре (который даже не планировался изначально) не будет. Но что-то пошло не так и играть он вообще не в состоянии, поэтому сидит на скамейке запасных и туманным взглядом смотрит куда-то вперед. Сложно, однако. И снова страшно до трясучки в коленях. В голове даже крутятся мысли о том, что не нужно было тогда соглашаться на эту игру. Что вот ему теперь делать? Возможно, нужно все-таки все рассказать Эдику и посмотреть на его реакцию, послушать, что он скажет на это. Наверное, так и надо сделать. Весь урок подросток проводит в своих мыслях, пару раз даже мяч прилетает. Но его мало волнует все, что происходит вокруг. Сейчас для него весь мир сузился до Арсения. Как будто и нет никого больше. Но на смену тревогам и страхам спешит осознание действительности: еще один урок нужно нормально отсидеть, он же сам себя так сожрет мыслями. Рано волноваться, если ничего критичного еще нет. Даже наоборот, все хорошо. Со звуком свистка, оповещающим о конце занятия, подросток еле-как поднимается на ноги и направляется к выходу с футбольного поля. Эд догоняет Антона, приостанавливая за плечо. — Эй, ты как? Совсем не очень выглядишь. Самое время рассказать о том, что на душе. Потом поздно будет, да и некогда. — Нам поговорить надо. Я не могу уже один это носить в себе. Шастун смотрит на парня щенячьими глазами, этого другу вполне достаточно, чтобы понять всю серьезность ситуации. Выграновский кивает и уводит Антона в сторону, подальше от лишних ушей. В голову уже прокрадываются мысли о возможном сюжете. — В общем, я спросил, а он всерьез воспринял. Он уточнил хочу ли я этого, а я растерялся жойско и поцеловал его сам и что теперь делать в душе не ебу. Сказать, что Эд в ахуенезе — ничего не сказать. Его удивлению нет предела, такого он точно не ожидал от друга натурала. Хотя теперь он не натурал уже даже. — Кхм, а он что? — А он засосал. Глаза Эдика снова на лоб лезут. И смешно и нет одновременно. — А ты что? — А я не против был. Неловкая пауза. Но долго она не длится потому, что Эдик прерывает ее своим истерическим смехом. Дружеская поддержка на высоте. — Не смешно, блять. Он предложил поговорить после школы, ну я опять согласился. А что мне ему говорить? Что я с ним сосался буквально на спор? — Действительно, не очень получается. Но я не виноват, сам захотел. Теперь сам решай. Но поговорить с ним правда нужно. Попробуй объяснить, может все хорошо будет. Как там говорится… Поймите простите? Шастун немного улыбается, но даже это «немного» радует Эда. Не хочется ему видеть друга поникшим. — Пойми и прости. Уже оба заливаются смехом из-за, казалось, глупой оговорки. — Попробую. В любом случае выбор не велик.***
Оставшийся урок проходит весьма спокойно, в плане учебы. А если вспомнить планы на вечер, то как на иголках. Губы в кровь искусаны, край толстовки измят, пальцы заламывает каждую секунду. Все признаки стресса Антон собрал. Эд тоже не в восторге, предлагает постоять около кафе и подождать его, потом до дома проводит, мало ли, что произойдет там. Волнуется не меньше самого Шастуна, однако даже не ему идти с Арсом говорить, комично, все же. Звонок. У Антона уже вся жизнь около этого звука вертится. От звонка до звонка живет, в прямом смысле. Только не телефонного. Встает и идет к выходу на ватных ногах, главное сейчас в обморок не упасть, а так все остальное пережить можно. Эд опять под руку хватает и доводит его так до самого гардероба. Куртку даже для него снимает с крючка. А Шастун еле живой, бледный весь, вялый. — Может тебе уже никуда не идти? Совсем плохо выглядишь, скажешь ему потом, что плохо чувствовал себя и домой ушел. — Нет, я потом не поговорю с ним. Раз уж договорились, то надо идти. Геройствовать у него в крови. Даже в ущерб себе, до добра не доведет и Выграновский это чувствует. Поэтому все-таки настоял на своем предложении подождать их у входа в кафе. Все также под руку они идут до назначенного места, там уже стоит и ждет Арсений. — Добрый вечер, — Попов улыбается, как всегда самой прелестной улыбкой, парни отвечают тем же. Мужчина переводит вопросительный взгляд с Шастуна на Эда, ожидая объяснений. — Ой, я ухожу уже. Всего хорошего. А говорил, что подождет. Эдик жестом показывает, чтобы Антон позвонил ему, как закончит с Арсением. Тот кивает и возвращает взгляд к учителю. — Я думаю, нам лучше в другом месте поговорить. Здесь слишком людно, не против? Улыбаясь, Антон кивает. Страха уже нет, одних океанов хватает для полного спокойствия. — Тогда предлагаю свой дом. Или, если не хочешь, то можем в кафе, но подальше от школы. Нам обоим проблемы не нужны. — Д-да, конечно. Мне все равно куда, поэтому что ближе — идеальный вариант. Арсений хмыкает и молча идет в сторону парковки, Шастун следом. Дойдя до машины, Попов галантно открывает дверь парню. Неловко как-то. — Как в школе дела? — обычный вопрос, обычная машина, обычная осенняя погода. Да вот только необычно, что все происходит именно с этим человеком. — Нормально. Ничего нового. Учитель хмыкает и немного медлит с ответом. — Прям совсем ничего? А почему тогда в футбол не играл? Нравится же. А вот теперь вопрос: откуда он знает, что Антон футбол любит? Следил, что ли? — Просто не хотел, устал. — Устал от поцелуя или есть другая причина? Вот жук, умеет ведь в неловкое положение поставить. — За весь день в целом. — Ясно. Хуясно. Опять лыбу давит, как педик. За окном знакомый район сменяется совершенно неизвестным. Антон здесь не был ни разу, поэтому с интересом разглядывает дома и магазины. Не так уж далеко от школы, но он не часто гуляет, предпочитает веселиться дома, нежели на улице. Цветастые новостройки абсолютно не вписываются в осенний пейзаж. Зачем, вообще, делать фасад домов, используя пять разных цветов? Это же убого выглядит. А кто покупает квартиры в таких? Дизайнеры, которые сами и дизайнили эти дома? Много вопросов в голове у Шастуна. Хотя должен он думать совсем не об этом. А, например, как не разосраться с Арсением? Тоже хороший вопрос, но парень отложит ответ на него до лучших времен. До тех, когда ответ понадобится. А сейчас можно позалипать в окно и послушать, как примерный учитель русского языка и литературы, Арсений Сергеевич Попов, каждые пять минут цокает языком, изо всех сил стараясь не наорать матом на других водителей. Антон даже пропускает тихий смешок, на что мужчина поворачивается к нему с вопросительно изогнутой бровью. — Просто смешной ты. — «Ты»? — Ой, извиняюсь. Смешной вы, Арсений Сергеевич. Уши и щеки заливаются краской, теперь учитель смеется от реакции подростка. Стеснительный очень, но это даже мило. — Все нормально. Думаю, формальное обращение можно опустить вне стен школы. — Ага, хорошо. Перестанет ли Шастун обращаться к нему по имени и отчеству? Конечно, нет. Тем более после этой ситуации. Не то, чтобы Антона прям напрягает кампания Арсения, но пока невозможно вести себя открыто с ним. Все-таки поцелуй был импульсивный и на эмоциях. Просто нужно время, чтобы привыкнуть к новому человеку. Шастуну очень мало, что известно о нем: Арсений закончил педагогический пару лет назад, ему двадцать пять и… у него красивый зад. Арсений не глупый и уже понял застенчивость ученика, поэтому вместо домашней обстановки он решает отдать предпочтение кафе. На протяжении всего пути они поддерживают непринужденный разговор. Оба делятся некоторыми фактами о себе или рассказывают забавные ситуации из жизни. Арсений Сергеевич, весь из себя такой сдержанный и невозмутимый, застал врасплох Павла Алексеевича, сидящим на «горшке». Антон даже удивился этому, ведь учительский туалет позиционируют, как святую святых с золотым унитазом и пятью замками на двери. Но нет, двери также не закрываются, а унитаз чуть лучше, чем у школьников. Павел Алексеевич долго обижался еще, мол: «спросить нельзя разве было?» и тому подобное. — Приехали, вылезай. — Шастун просто смотрит своими горящими глазами в его океаны и не может пошевелиться. Конечности атрофированы от такой голубизны. Арсений тоже поддерживает зрительный контакт и не спешит вытаскивать парня из машины. Не так много вариантов, что можно было бы сделать Антону дальше: или поцеловать, или молча выйти из авто. Первый привлекает своей заманчивостью и возможными последствиями, а второй — перспективой поскорее закончить с волнующим разговором. Шастун еще раз моргает, но не открывает глаза, и тянется к лицу мужчины. Тянется так, что уже половина Антона на соседнем кресле, а Попова так и не нащупал. — На первом свидании не целуюсь, — на лице расползается нахальная улыбка. Какая же вы мразь, Арсений Сергеевич. Антона, словно током ударила фраза учителя. Он резко отстраняется и падает обратно в кресло. Неловко получилось, хотя почему должно было быть иначе? Это же Антон. Арсений молча отстегивается и выходит из машины, также, как и в прошлый раз открывает дверь перед подростком. Длинные ноги Шастуна кое-как уместились в небольшом авто, а достать их теперь достаточно затруднительно. Он их так плотно утрамбовал, что приходится немного отодвинуть кресло. Пока юноша встает, ему удается переплести свои нижние конечности и почти упасть в лужу. Благо Попов успевает его поймать за талию. Антону эта ситуация определенно не нравится. То дверь открыть, то за талию придержать, он же мужик. Ему это все не очень приятно. Арсений руку с талии ученика не убирает, лишь ослабляет хватку и слегка придерживает, чтобы не упал снова. Шастун даже начинает пересматривать свое мнение на эти прикосновения и приходит к выводу, что Попов так может свою заботу демонстрировать. От этого в груди тепло становится, еще чуть-чуть и парень мурчать начнет, совсем как кот. — Сейчас ступеньки будут, смотри, не шмякнись опять. Тут мокро. Заботливый, вы Арсений Сергеевич. Но педик. А временами самая настоящая мразь. Антон в ответ угукает и с максимальной осторожностью поднимается по ступеням. Препятствие преодолевает успешно, мужчина весь путь все-равно страхует.***
Занимают столик, заказ делают, пока без происшествий. Шастун вспоминает о предстоящем разговоре и на стуле сразу становится неудобно сидеть. Пока Арсений находится в уборной, парень успевает двадцать раз передумать насчет возможных отношений с Поповым. Кстати, мужчина долго не возвращается, пудру, что ли, потерял? Арсений приходит через пять минут. Интересно, носик все-таки припудрил? — Прости, не скучал? Да нет, чего Антону скучать. Всего лишь мысленно уничтожил себя за это время. — Неа, все нормально. Звучит не очень убедительно. — Можем сейчас поговорить, пока заказ не принесли. Возможно, это логично потому, что говорить с набитым ртом не очень удобно. Но страшно до ужаса. — Да, хорошо. Антон какой-то немногословный и было бы неплохо, если бы это не распространялось на предстоящий диалог. Арсений кивает, поудобнее устраиваясь в кресле. Место уютное, кстати, выбрал. Шастуну хочется даже еще разок сюда сходить потом. В помещение все в спокойных тонах, начиная от мебели и заканчивая горшками для растений. Над каждым столиком висит лампочка на длинном проводе, об нее подросток уже успел удариться головой, пока садился. — Во-первых, хотел обсудить причину такой просьбы. Ты же целенаправленно шел в учительскую за этим? Арсений не смеется, не улыбается. Он очень сосредоточен, чем усиливает дискомфорт Антона. Да-а, на Шастуна не так посмотришь, а он уже в истерике. Внутри себя, конечно. Смотря на него и не скажешь, что он вот-вот расплачется. Пауза затягивается и Попов уже заметно напрягается долгому отсутствию ответа на поставленный вопрос. — Тош, не молчи, пожалуйста. Если ты не готов говорить, то зачем согласился? — Я подумал, что если сегодня все не обсудим, то потом я уже не смогу. — парень поднимает на учителя виноватый взгляд, полный сожаления. Правда стыдно, что задерживает человека из-за пустяков. А вдруг его кто-то дома ждет? Кот, например. А он тут сидит, с Антоном и его нытье выслушивает. Так не пойдет. Если согласился — значит выполняй. — Я не хочу давить на тебя, все хорошо. Давай тогда мы сейчас просто поужинаем? Без разговора. Потом обсудим, если ты сейчас не хочешь. — Нет, все нормально.— уверенности в голосе стало чуть-чуть побольше, но некая дрожь все же присутствует. Арсений кивает и замолкает, давая ученику собраться с мыслями и ответить. — Я заранее хочу извиниться потому, что то, что вы услышите дальше может вам не понравится. Только не перебивайте, пожалуйста. Арсений напрягся, брови сдвинуты к переносице, руки на столе сжимают салфетку. — Я с Эдом играл в «правду или действие», он загадал подойти к вам и попросить поцеловать, что я и сделал. Но про сам поцелуй не было ни слова, это было исключительно мое желание и вашу реакцию я оценил, как согласие. Простите еще раз. Мужчина молчит, переваривает услышанное. Сложно ему принять тот факт, что ученик буквально играется с его чувствами. Он-то Попову сразу понравился, а тут выясняется, что это задание такое. Все также молчание, край толстовки у Антона снова в многочисленных складках. — Я тебя понял. Прости, мне надо подумать. Ты ешь, я заплачу и пойду. До пятницы тогда. Ебучий случай. Ну вот и все, Шастун, ты проебался жойско. Учитель встает из-за стола и направляется к официанту для оплаты заказа. — Арсений Сергеевич! Подождите! Антон подрывается с места и мчится к уходящему мужчине. Он понимает, что если не остановит, то здесь и сейчас все завершится, не успев толком начаться. Ему такой исход не нравится, но ему нравится Арсений Сергеевич. Его Арсений Сергеевич с голубыми глазами, с постоянным запахом кофе на пиджаке, с его улыбкой, не похожей на все остальные. — Антош, иди покушай и домой. Допоздна не сиди, узнаю, что опаздываешь на физику — по шапке получишь, понял? Улыбка. Та самая улыбка, которая внушает надежду, на их совместное счастливое продолжение. Оба осознают, как привязались, как нуждаются в друг друге. Хотя тот самый поцелуй уже давно сказал все за них самих.