Возмездие низвергнутых Архонтов

      Таким неспокойным Люмин ещё не доводилось видеть регион. Границы Ли Юэ закрыли, количество патрулей увеличилось. Людям запрещалось выходить из поселений без особой надобности, но и тут требовалось разрешение. Цисин решили раскрыть все карты перед своим народом и предупредить, к чему всем стоит готовиться. Все — от торговцев до советников — запасались провизией, опустошали свои кладовые и медленно перебирались в скрытое от многих убежище. Даже Люмин не было известно, где оно находится, но теперь же тайна раскрылась.       Пока Адепты обустраивали пристанище для своего народа, Путешественница и Паймон помогали людям перенести необходимую утварь. Поначалу возникшая паника спустя пару дней стихла. Жители не особо торопились покидать дома, нехотя делились своими пожитками с другими. Всем казалось, что битва не коснётся их, что до неё ещё палкой не докинуть, но мало кто из них был в курсе, сколько раз противник желал остановить их шествие, сколько раз пытался выследить их перемещения. Адепты вдали от их глаз устраняли лазутчиков врага, мешали им донести о намерениях людей. Цисин поторапливали народ, опасаясь, что враг появится сию секунду. Люмин нервничала не меньше. Тревога давила на неё тяжким грузом, мешая расслабить разум. Она старалась отвлечься разговорами с друзьями, но возникшая в голове буря не желала успокаиваться.       Убежище, что спасало людей от больших катастроф, располагалось в Заоблачном пределе. Скрытые от чужих глаз огромные пещеры уходили глубоко под скалы и всегда находились под защитой Адептов даже в мирные времена. Они следили, чтобы стены оставались прочными и ничья нога не ступала на эту территорию вне приказа Властелина Камня. Найти эти катакомбы простому человеку никак не получилось бы. Каменные ворота хорошо сливались с общим ландшафтом и находились в глубинах закрытой территории. Пришедшие туда люди с восхищением озирались, разглядывая подсвеченные инородным желтым металлом колонны. Высокие арочные своды поддерживали каменный тёмный потолок. Убежище создавалось для временного пребывания, но имело такие красивые орнаменты, что Люмин и Паймон могли их часами разглядывать. Древние постройки были старше самой гавани, и, как сказал Владыка Лун, возникли ещё до Войны Архонтов. В это верилось с огромным трудом, ведь хорошо освещённые колонны, большие каменные столы и даже кровати слишком хорошо сохранились.       — Не думайте, что за этим местом никто не приглядывал все эти годы, — Цзе Ху хмуро улыбнулся Путешественнице. — Потрескавшиеся от времени материалы мы латали. Две сотни лет назад дальний коридор обрушился и пришлось его заново возводить. Катакомбы выдержали волнение земли, даже когда Владыка давал отпор недоброжелателям пятьсот лет назад.       — Значит, сомневаться в надёжности не приходится, — Паймон сложила ручки на груди и глянула в сторону причитающей женщины, что забыла забрать свой дорогой чайный сервиз из гавани. — Интересно, а сколько им придётся тут быть?       — Трудно сказать, — вмешался в их разговор Чжун Ли. — Да и это сейчас не так важно. Запасов должно хватить на месяц. Главное, успеть всех увести.       — Деревня Цинцэ уже вся здесь, — заметил Творец Гор, принявший человеческий облик. — Близлежащие поселения тоже почти полностью перебрались. Остаются только жители из порта Илун, деревни Цяоин и гавани. Сколько нужно ещё времени, чтобы все до сюда добрались?       — Ещё дня три точно. Много женщин, детей и стариков. Они не могут идти быстро, — отвечал ему Чжун Ли. — Я пока не могу вернуться и начать их сопровождать. Нужно укрепить своды.       Гомон в замкнутом помещении казался оглушающе громким. Люди пребывали в мрачном возбуждении, оттого зачастую спорили за право обладания какого-нибудь удобного места. Всё это для них превратилось в какой-то всеобщий поход, а не в способ спасти свои жизни. Они ругались из-за мелочей, и лишь те, чьи мужья и сыновья остались на поверхности, чаще помалкивали. Найти таких было нетрудно. Их окутанные покрывалом беспокойства лица выделялись на фоне тех, кто умудрялся оставаться удивительно равнодушным. Когда Паймон заметила такую неподходящую ситуации особенность, Люмин сказала:       — Лучше делать вид, что ничего особенного не происходит, чем поддаваться панике. Они лишь пытаются отвлечься.       — Тогда надо было им игры притащить. Священный призыв семерых позволил бы немного забыться.       — Смотри, кто-то посчитал так же, — Путешественница указала на компанию молодых ребят, что расположились за большим столом и, отодвинув наваленную утварь, играли в карты.       Когда сил чуть прибавилось, путешественницы покинули укрепление. Холодный воздух остужал взбудораженный разум. Ветер ускорялся в горах Заоблачного предела и с свирепой силой поднимал ввысь тучи снега. Люмин прижимала покрывавший голову капюшон, а Паймон держалась за неё, чтобы не улететь с восходящими потоками. Гидро слаймы, что тут когда-то обитали, окончательно заледенели и покрылись небольшим слоем снега. Птицы, что запевали ранее красивые серенады, попрятались в горных расселинах, лишь изредка можно было встретить следы диких животных. А ведь когда-то Люмин ощущала в этих местах спокойствие и единение с природой. Теперь же отсюда хотелось побыстрее убраться и спуститься к подножью, пока колючий ветер не дал окончательно задубеть.       По протоптанной множеством ног дороге всё ещё двигались люди. Они тащили на своих сгорбленных спинах тяжёлую утварь и катили в санях неподъёмную ношу. По их красным лицам легко можно было понять, как трудно даётся им этот поход. Дети постоянно жаловались на усталость, женщины причитали о лютом морозе, мужчины ругали соратников за недовольства. Все они двигались делегациями, и каждая из них охранялась Миллелитами.       Паймон и Люмин помогли преодолеть поход людям из деревни Цинцэ и тем, кого подбирали по пути. Некоторые из жителей узнавали Путешественницу и её компаньонку, оттого не гнушались бесед. Бабушка Цин, у которой Люмин и Сяо когда-то ночевали, любила скрашивать поход долгими историями и тем, как она переживает за своего сына. По Ян продолжал служить солдатом, оттого его жизнь в теперешнее время уже лежала на чаше весов. Мало какими словами можно было умолить её беспокойства. Женщина постоянно покручивала в руке вырезанный из дерева медальон и, словно в бреду, нашёптывала молитвы. Такая обстановка сильнее волновала Люмин, заставляя нутро сжиматься в маленький комок напряжения.       Когда Заоблачный предел остался позади, путешественницы с облегчением вздохнули. Ветер заметно стих и перестал залетать за шиворот. Людей встречалось всё меньше. Они свернули с главного тракта и пошагали на восток. Когда перемещения мирного населения стали отслеживаться зоркими глазами солдат, помощь Люмин мало кому требовалась. Ей хотелось немного отдохнуть и побыть в тишине.       Ставший родным пристанищем «Ваншу» сменил свой привычный гостеприимный облик. Большая часть персонала отправилась либо в убежище, либо в тюремное заключение к тем, кто кровью скрепил союз с врагом. Таких в Ли Юэ оказалось немало не только среди мирного населения, но и воинов. Враг умел тайно влить в уши соблазнительные предложения, обещая, что жёны и дети поправятся, долги простятся, руки озолотятся. Они всего за короткий разговор умудрялись выяснить слабые стороны собеседников. Им стоило лишь чуть-чуть надавить, чтобы расположить к себе новых союзников, чтобы осветить их души надеждами.       Паймон и Люмин вернулись в гостиницу перед обедом. Пустые коридоры, тихие комнаты давили сильнее, чем шумные посиделки. Одиночество и тихий страх поселились в некогда дышавших жизнью помещениях. Подружкам ещё не доводилось бывать в столь пустой гостинице. В ней остались лишь единицы. Хозяева решили до последнего следить за постоялым двором, чтобы никакие пользующиеся случаем разбойники не обчистили её.       — Ну как вы тут? — спросила Люмин у Верр Голдет, что попивала чай на резной скамье. Больше не было надобности восседать за стойкой регистрации.       — Пока всё тихо. Заходило несколько семей, но они лишь переночевали и вновь отправились в путь, — женщина протянула подружкам горячий согревающий чай и грустно улыбнулась. — В последние годы я даже не знаю, к каким травам прибегнуть. Никаких нервов не хватит, чтобы оставаться спокойной.       И в этом Верр Голдет была совершенно искренна. С момента их первого знакомства она заметно переменилась. Тёмные, как шоколад, волосы начали разбавлять серебряные паутинки. Лицо потяжелело, а под глазами не спадали следы накопленной усталости. Её муж, Хуай Ань, словно иссушился. Черты некогда мягкого лица заострились, щёки провалились. Вечное беспокойство о положении гостиницы сделало своё дело, забрав у хозяев лёгкую и приветливую походку и искру в карих глазах.       — Мы останемся в гостинице до последнего. Если уж битвы не избежать, то будем обороняться, — вмешался в тихую беседу Хуай Ань. — Несколько Миллелитов останутся с нами. На верхних балконах уже установили баллисты с запасом стрел. Просто так мы не отдадим наш дом.       — И всё же лучше было бы вам перебраться в убежище. Гостиницу можно заново отстроить, а вот жизни не соберёшь по крупицам, — Паймон отставила чашку и глянула на Люмин, словно ожидая её дополнения, но девушке нечего было добавить.       Они вместе молча опустошили красивый фарфоровый чайник и покормили прибежавшую с балкона Монеточку. Собака, не подозревающая о надвигающейся угрозе, радостно вилась вокруг человеческих ног и задорно махала хвостом. Её появление чуть развеяло нависшее облако тоски. Монеточка хотела, чтобы с ней поиграли, и Люмин подумала, что это неплохой повод отвлечься.       Путешественницы оставили в комнате свои вещи и, перед тем как выйти на улицу, встретились с Чун Юнем. Он тоже пока ещё не покинул гостиницу. Юноша получил от Яксы несколько заданий и был так ими поглощён, что даже не заметил, как подружки вошли в его комнату.       — Это точно комната Чун Юня, а не Охотника на демонов? — с улыбкой пошутила Паймон, разглядывая заваленные травами полочки, стол и пол.       — Не хочешь прогуляться? Надо выгулять твоё помятое лицо, — Люмин не стала углубляться в покои, боясь, что обязательно на что-нибудь наступит.       — Неплохое предложение, — Чун Юнь разогнул спину и громко прохрустел скованными позвонками. — Несколько мешков Якса уже доставил Миллелитам, но этого мало. Ещё работать и работать. Не думал я, что стеклянный колокольчик, пылающий бутон и мята могут создавать такую прочную дымовую завесу. Я даже обзавёлся своей курильницей.       Чун Юнь повернул бедро и со скромной улыбкой продемонстрировал чуть помятую курильницу.       — Только не становись таким же ворчуном, — хихикнула Паймон.       Подружки дождались, когда юноша закончит с последней ступкой, и вместе покинули его комнату. Монеточка уже поджидала их на балконе, в нетерпении расхаживая по чуть присыпанному снегом полу. Люмин хотелось пригласить Сяо, но уже на ступени вспомнила, что в гостинице застать его практически невозможно. Это подтвердил и Чун Юнь. Якса заходил лишь для того, чтобы забрать перетёртые запасы трав, и вновь уходил.       После обеда ветер совсем стих. Друзьям даже показалось, что на улице потеплело. Погода благоволила спокойной прогулке. Чун Юнь нашёл небольшую палку, какая тут же понравилась Монеточке, и с довольно хорошего размаха швырнул её далеко вперёд. Собака с лаем бросилась вдогонку, вызвав на лице друзей мягкие улыбки.       Пока Чун Юнь рассказывал, как проходят его будни, занятые тренировками и травами, Люмин украдкой поглядывала на него. От того скромного и закрытого юноши остались лишь маленькие крошки. В нём изменилось всё. Голос сделался глубже и серьёзнее, взгляд целеустремлённее, даже походка стала более уверенной. Если раньше он лишь слегка превосходил Люмин в росте, то теперь девушка стала ниже его на полголовы. Время шло для всех, но не для неё. Она вдруг представила, как все её друзья из молодых людей превратятся в женщин и мужчин, как у них, возможно, появятся свои семьи, или они прославятся в каких-нибудь начинаниях. Лишь за собой Путешественница не замечала изменений. Прошло несколько лет, как она начала путешествие по Тейвату, но внешне в ней ничего почти не изменилось, лишь волосы отросли. Это уже не удивляло. Люмин узнала достаточно, чтобы понять, что в этих землях её тело живёт по каким-то иным законам.       — Вчера в «Ваншу» заходил Син Цю с Ян Фэй. Я им выдал узелок с травами. Они решили остаться в столице. Пока же неизвестно, откуда явится враг, поэтому я остаюсь в гостинице. А там видно будет.       — Ты говоришь так спокойно, словно не боишься вновь пойти против поражённых, — заметила Паймон.       — Мне не так жутко, потому что мне известно, что существует лекарство. К тому же я знаю, как с ними бороться. Многие их даже в лицо не видели, мне же доводилось с ними сражаться. Не солгу, если скажу, что мне немного страшно, но ведь это не значит, что стоит прятаться.       Никакие мысли не лезли в голову, а говорить о предстоящих событиях совсем не хотелось. Лишь задорная Монеточка разбавляла мрак. Она прыгала от возбуждения, пачкая лапами одежды, и вновь уносилась, когда ей бросали палку. Друзья почти хором заметили, что хотели бы очутиться в теле какого-нибудь животного, желательно в кошке или собаке. Их все кругом любили, и большинство жило в тепле и заботе. Монеточке не было дела до человеческих проблем, она радовалась маленькой мелочи, и это поражало.       Прогулка и отстранённые беседы отвлекли Люмин и позволили чуть расслабиться. В гостиницу они вернулись красные от холода, но довольные. Уставшая после игр собака тут же улеглась поближе к нагретой трубе, а друзья спустились в трапезную. Звать повара они не стали, а приготовили одно простое блюдо на всех. В кладовой еды осталось мало, оттого рис пришлось есть без особого удовольствия.       После ужина друзья разошлись по комнатам. Горячая еда и тёплый кров разморили путешественниц. Люмин стянула с себя уже грязную походную одежду и вместе с Паймон легла подремать. Её разрозненные мысли быстро унеслись в глубину пустых сновидений. Она словно провалилась в пушистые облака, утопая в них без сопротивления. В последнее время Путешественнице снились спутанные, отчасти бредовые сны, что оставляли какой-то мрачный осадок на душе после пробуждения, но уставший после долгого пути разум помог ей расслабиться всецело.       Люмин проспала под тяжестью тёплого одеяла до самого рассвета. Когда её глаз приоткрылся, она с удивлением обнаружила, что, наконец, отдохнула. Тело набралось сил, а разум словно прояснился. Не желая будить Паймон, она поднялась и вышла из комнаты. На какое-то мгновение ей показалось, что бурная жизнь вернулась в гостиницу. Несколько голосов нарушало прежнюю тишину, но стоило прислушаться, наваждение развеялось. Никаких постояльцев, лишь сотрудники и несколько Миллелитов вели какой-то оживлённый спор по поводу оптимальной температуры для комфортного жилья. Совсем неважный для данных обстоятельств разговор, но он помог всем отвлечься.       Не желая никого прерывать, Путешественница быстро миновала этаж и поднялась на верхние балконы. Ей очень хотелось посмотреть, как гостиница собирается обороняться. Чем выше она поднималась, тем больше поражалась. Весь коридор и небольшие помещения заполнились прочными и большими стрелами. Сами баллисты стояли на оборудованных крышах и балконах. Они отличались по величине от тех, что усовершенствовала Сянь Юнь, но Люмин не сомневалась, что одна выпущенная из неё стрела могла пронзить минимум двух поражённых. Кругом лежали боеприпасы, щиты и оружия. Припав к перилам, Люмин глянула вниз. Несколько солдат продолжали рыть ров, по которому скоро побежит вода. Всем наверняка было ясно видно, что удержать даже сотню противников гостиница не сможет, но хоть какой-то урон она могла нанести.       Уснувший на ночь ветер вновь вернулся, спутывая волосы Люмин. Она так старательно завязывала с утра пучок, но он всё равно вырвал несколько коротких прядей. Они щекотали ей лицо, вызывая немое раздражение. Девушка несколько раз попыталась их убрать и, когда не получила результатов, решила убраться с продуваемого балкона.       Путешественница не тешилась большими надеждами, но всё же решила подняться по короткой лестнице и постучаться в закрытую дверь. За последние дни ей лишь мельком удавалось увидеть Сяо, и то издали. Он, как остервенелая птица, бороздил обширные территории Ли Юэ, устраняя всех поражённых, что наведывались без приглашения. Люмин помнила, каким потерянным и суровым было его лицо в последний раз, когда они говорили. Это беспокоило её. Они стали гораздо ближе, чем она когда-то могла себе представить. Его смятение Люмин ощущала как своё. Девушка привязалась к Яксе и не стеснялась признаться, что скучает по нему. Она много раз твердила себе, что не должна сближаться с кем-то в Тейвате, обязана всегда оставаться для всех равноудалённой, но теперь не могла представить, как жить без этого пронизывающего душу и сердце чувства. Он часто снился ей, но отнюдь не в ярких снах. Это тревожило не меньше.       На несколько призывов никто так и не отозвался. В комнате не слышались шуршания или шаги. Всё было тихо, как в пещере. Люмин боялась, что они не увидятся до прихода врага, но старалась отогнать эти угнетающие мысли.       Девушка спустилась в комнату, оделась потеплее и решила прогуляться. Сидеть в нагнетающих четырёх стенах ей уже не хотелось. Куда отправиться, она особо не думала. Ноги сами повели её к реке, но дойти до неё так и не смогла. Она обошла «Ваншу» и остановилась. Гулкие удары сковали её движения, а охватившая сердце радость развеялась вместе с порывами ветра.       Гибкая фигура крутилась вокруг уже потрёпанных деревянных манекенов. Казалось бы, ничего необычного. Люмин много раз видела, как Сяо тренировался, но в его движениях что-то изменилось, и это сдавило её сердце. Юноша не упражнялся на палках, как это делал раньше, а отбивал яростные удары рук и ног о равнодушные чучела. Его взмахи были такими сильными и свирепыми, что у девушки бежал мороз по коже. Он рычал, хрипел от усилий, но продолжал колотить твёрдые манекены, что уже окрасились кровью от его разодранных в мясо кулаков. Дикий зверь обуял его разум, вырываясь наружу неконтролируемой жестокостью.       Люмин хотелось остановить его, прижать к себе и дать успокоиться, что бы не творилось в воспалённом разуме, но всё же опасалась резко врываться в его звериную ярость. Она осторожно шагнула на тренировочную площадку, а он даже не заметил. Всё продолжал выбивать щепки из уже едва целых жертв. Его лицо исказилось от недюжинного гнева, волосы прилипли к мокрому лбу и поцарапанной щеке. Сяо смог остановиться, лишь когда окровавленный и потресканный манекен вылетел из прочного крепления и отлетел на пару метров. Взъерошенный юноша свирепо выдохнул и уже собирался взяться за другую жертву, но хмурый взгляд зацепился за остановившуюся всего в двух шагах от него Люмин.       — Достаточно, — уловив мимолётное затишье, Люмин взяла его за разбитые в кровь ладони, но он не дал ей их рассмотреть, спрятав за спиной.       — Вы давно пришли? — только что окутанный мыслями и злобой разум начал проясняться, разглаживая хмурые морщины.       — Нет, вчера. А ты?       — Два часа назад. Но я ненадолго.       — Может быть, тебе стоит отдохнуть? Если ты загоняешь себя сейчас, то в нужный момент сил может оказаться недостаточно.       Сяо недовольно фыркнул, и по его лицу Люмин поняла, что он едва сдержался, чтобы ей не нагрубить.       — Миллелиты охраняют пути, Адепты следят за территориями. Ты можешь отдохнуть, — сделав вид, что она не заметила его раздражения, настаивала Путешественница. — Хотя бы немного.       Словно не обращая внимания на уговоры девушки, Якса рывком поднял оставленное копьё и двинулся в сторону гостиницы. Они не виделись уже несколько дней, но он словно не был рад её видеть. Это кольнуло сердце и отразилось на побагровевших щеках, но Люмин смолчала и даже не стала больше наседать на него. Она молча двинулась за ним, поглядывая в чуть сгорбленную спину и вяло болтающиеся вдоль тела руки. Путешественница не могла обижаться на него, всецело понимая, какие тревоги одолевают его.       Они вместе вернулись в гостиницу и молча поднялись на общий балкон. Люмин не знала, что ему сказать, и ничего лучше, чем оставить его наедине, ей не пришло. Он явно был не в духе, и Путешественница не хотела лишний раз его раздражать. Они вошли на пустой этаж и направились каждый на свою лестницу. Такая встреча только сильнее расстроила Люмин, но созревающие в голове мрачные мысли оборвались тихим голосом:       — Если ты не занята, то идём со мной.       Девушка едва сдержала расцветающую улыбку. Они также молча поднялись в его комнату, но на этот раз на сердце не было так тяжко.       — Я был не прав, — выдвигая ящики с лекарствами, говорил Сяо. — Я рад тебя видеть, но не контролирую себя.       Люмин обошла его и помогла найти нужный раствор. Не спрашивая его позволения, она разрезала бинт и, смочив его лекарством, принялась вынимать щепки из кровоточащих ран. Он не сопротивлялся, привык, что она помогает ему, даже когда сам в силах справиться.       — Расскажи, что у тебя на уме, — увлеченно промывая раны, произнесла Люмин.       — Мне кажется, что я схожу с ума, — не отрывая взгляда от гипнотизирующих манипуляций, отвечал он. — Не помню, когда спал и ел. Мои мысли постоянно заняты будущим. Я не могу остановиться надолго. Тревога и нервозность толкает меня в путь, хоть иногда и знаю, что ничего не обнаружу. Кажется, я помешался. Сейчас картинки прошлого всё чаще накрывают меня, и мне становится трудно дышать. Я пытаюсь скрыться от воспоминаний в горах и холмах, но они догоняют меня и с новой силой обрушиваются.       — Тебе просто нужно позволить себе отдохнуть, — Люмин присела рядом с ним и приступила к перевязке, в которой он не особо нуждался. — Голова перегружена. У меня такое бывало. Сон поможет немного разбавить эту бурю.       — Я не уверен, что смогу уснуть. Пытался — не получалось. Мысли слепят. У меня страшная каша в голове.       — Я могу посидеть с тобой, если это поможет тебе немного успокоиться.       — Н-нет, не беспокойся.       Люмин улыбнулась, заметив едва заметное промелькнувшие смущение.       — Я тебя поняла. С перевязкой покончено. Оставайся здесь, я скоро приду. Только никуда не уходи!       Путешественница вышла из комнаты и поспешила к Паймон. Девочка уже наверняка проснулась, и Люмин мысленно готовилась отхватить свою порцию недовольств. К её удивлению, подруга ничего не сказала. Она занималась головоломкой и, когда Путешественница вернулась, вместе с ней отправилась на кухню. Её молчание вскоре нашло объяснение — девочка не успела как следует проснуться. Пока они крутились у печей, приготавливая горячий завтрак, Паймон пришла в себя и начала рассуждать, что будет с замерзшими слаймами, когда холода спадут.       За рассуждениями процесс готовки не был таким скучным. Люмин даже не заметила, как быстро подоспели блюда. Перекладывая завтрак по тарелкам, она решала, позвать ли Сяо за столик или же принести еду в комнату. Ей думалось, что ему захочется остаться у себя и отдохнуть физически, нежели спуститься в трапезную. Люмин уже собиралась позвать Паймон с собой, но вялые шаги остановили её намерения. Якса сам спустился, решив головоломку.       За столом он почти не разговаривал, слушая беседы Люмин и Паймон. Иногда девушке казалось, что Сяо проваливается в свои мысли, забывая даже закинуть в рот приготовленный ими миндальный тофу. Его глаза останавливались на столешнице и почти не моргали. В такие моменты Люмин старалась привлечь внимание юноши, беспокоя каким-нибудь не столь важным вопросом.       После завтрака Путешественница предупредила Паймон, что вернётся чуть позже. Девочка была недовольна поступком подруги, но смирилась с тем, что теперь у её Люмин есть другие заботы.       Когда девушка вошла в комнату Сяо, он сидел за столом и отсыпал в небольшие мешочки порошок.       — Значит, с Чун Юнем ты уже повидался, — заключила она.       — Да. Он молодец. Трудолюбив и упёрт. Все мои наказы выполнил как полагается, чем здорово подсобил.       После завтрака настроение Сяо немного улучшилось, но лицо не выглядело посвежевшим. Зная, что он не ляжет отдыхать, пока не доделает дело, Люмин придвинула к столу стул и предложила свою помощь. Юноша объяснил, сколько нужно отсыпать в один мешочек порошка, и они вместе взялись за работу. Он был так рядом с ней, что ей становилось тепло на душе. Она слышала, как Сяо дышит, наблюдала, как двигаются его руки, и чувство какого-то необъяснимого спокойствия обволакивало её. Мир вокруг словно растворялся, подарив им мгновение тепла. Адепт ощущал тоже самое, Люмин видела это в его кротких взглядах и подрагивающих губах.       Когда весь принесённый порошок поместился в индивидуальных мешочках, Сяо прилег на кровать.       — Я попробую поспать хотя бы часик, но ты разбуди меня обязательно.       — Конечно, не волнуйся. Ничего не случится, пока ты отдыхаешь.       Люмин почувствовала странный и неудержимый прилив нежности и заботы. Она улыбнулась его прикрытым векам, укрыла одеялом и легла рядом. Сяо вздрогнул, когда девушка прикоснулась к его боку и перевернулся лицом к ней.       — Я бесконечно благодарен тебе, — не открывая глаз, прошептал он и положил ладонь ей на талию.       Путешественница помнила, как ему нравится, когда её пальцы перебирают его пряди. Пока он боролся с бессонницей, она поглаживала тёмные волосы, заметив, как сильно они спутались. Люмин старалась не причинить ему боли, когда пальцы распутывали узелки. Эти колдовские махинации всегда действовали безотказно. Его лицо потихоньку разглаживалось, брови расходились. Девушка довольно улыбнулась, когда дыхание Сяо замедлилось, а пальцы на её талии дрогнули. Мысли заволакивались сном, и Люмин боялась лишний раз шевельнуться. В этом отдыхе он слишком нуждался.       Тишина заполнила пространство, лишь ветер завывал за окнами. Люмин прислушивалась к малейшим звукам и разглядывала расслабленное лицо Сяо. Каждый раз она словно открывала его заново. Лишь во сне он выглядел спокойным, лишённым забот. Люмин вдруг подумала, что если бы судьба сложилась иначе, то так юноша выглядел бы почти всегда. Такое тяжёлое прошлое за плечами мог вынести далеко не каждый человек, при этом сохранив своё собственное Я. Люмин нравился его характер и отношение к жизни. Ей лишь хотелось надеяться, что выпавшее новое испытание не сломает этот стержень.       Час пролетел быстро, но Путешественница и не думала его будить. Сяо так крепко уснул, что даже не проснулся, когда она легла поудобнее. У Люмин была возможность ненадолго уйти и промочить пересохшее горло, но она так и не ушла. Девушка так долго ждала его, что не хотела оставлять и на мгновение. Взяв с полки ботаническую книгу, Путешественница решила разбавить своё ожидание чтением. К своему удивлению, её листы тоже носили в себе отпечатки своего владельца. Местами поля украшались мелкими иероглифами, понять которые Люмин не удавалось. Судя по чернилам, они были нанесены в разное время, и девушка вдруг задумалась, как давно был написан этот источник. Корешок книги истёрся, жёлтые листы местами перепачкались. Она предположила, что ей больше сотни лет. Некоторые иероглифы уже не использовали в обиходе, оттого Люмин не могла их прочесть.       Сяо проспал несколько часов и проснулся ближе к обеду. То, что Люмин не разбудила, его не разозлило. Он лишь смиренно выдохнул и умыл помятое лицо.       — Ты проголодался? — спросила его Люмин, когда он принялся закидывать отсортированный порошок в один большой мешок.       — Нет. Пока не хочу есть. Мне нужно идти.       Когда благовония были уложены, Сяо собрался сорвать с ладоней повязки, но Люмин сама вызвалась ему помочь.       — Как быстро у тебя всё заживает, — проведя пальчиком по костяшкам, заметила она.       Ей не хотелось отпускать его рук, оттого сделала вид, что заинтересована регенерацией. Она перевернула тёплые ладони и горестно вздохнула, глядя на два поперечных пореза, от которых остались лишь белые шрамы. О их происхождении она догадалась и без его объяснений. Сяо словно понял её мысли и вынул свои ладони из нежных рук.       — Оставайтесь пока здесь. Через несколько дней люди окончательно спрячутся в убежище, и нам останется лишь ждать. Я буду спокоен, если вы задержитесь здесь.       — Постарайся вернуться сегодня к вечеру. Мы приготовим ужин, — Люмин положила руки ему на плечи и подарила тёплый поцелуй. — Я буду ждать тебя.       Разумеется, Люмин знала, что Сяо придётся отложить свои страхи, с чем он не особо любил прощаться. Это обещание обязывало его вернуться, даже если тревога захватит голову.       — Хорошо. Я постараюсь.       Сяо прихватил с собой мешок и покинул свою комнату. Люмин немного прибралась на его столе и спустилась к Паймон. Никаких занятий у них не планировалось, но и сидеть без дела совсем не хотелось. Они прогулялись до Чун Юня и обнаружили, что он занят тренировкой. Путешественница посчитала, что ей тоже не помешало бы поупражняться.       Тяжёлые тренировки изнуряли тело, оттого Люмин и Чун Юнь не стали себя мучить. Они разминались и фехтовали в своё удовольствие. Занятые выкапыванием рва солдаты иногда присоединялись к ним, но лишь для того, чтобы разбавить тренировку беседами. Их лица были перепачканы грязью, и Паймон пошутила, что это был бы отличный вид для маскировки.       — Вот только сейчас всё бело, — добродушно подметил воин. — Да и маскировка ни к чему. С противником, говорят, придется сражаться лицом к лицу. Так что вечером нас ждёт мучительные водные процедуры. Смыть грязь с волос и ногтей — задача не из простых.       Несмотря на обстоятельства, все оставались довольно легки. Воины подшучивали друг над другом, припоминая нарочно постыдные и глупые ситуации из своего служения. Присутствие девушки только подливало масло в их пламя задора. Люмин становилось немного неловко за шутки, ведь парящая рядом с ней Паймон тоже их слушала.       — Вы придержите, пожалуйста, историю о вашем купании на потом, — приостановила разошедшихся солдат Люмин. — До более подходящей обстановки.       — А вы знаете, что бывает с теми, кто слишком много волнуется? — полноватый воин кинул вопросительный взгляд на девушку и, когда та отрицательно качнула головой, заключил: — Седеют раньше времени. Относитесь ко всему проще, и жизнь станет лучше.       — Можно подумать, что простота избавит нас от проблем, — Паймон сложила недовольно руки на груди.       — Вовсе нет. Но может позволить взглянуть на вещи трезвым взглядом. Порой трудно оставаться спокойным в тяжёлых ситуациях, но в мелочах это не помешало бы. Жизнь слишком коротка, чтобы трястись из-за каждой мелочи. Сейчас переживаешь по поводу какой-нибудь глупости, а через год о ней даже не вспомнишь. Самое сложное в данном подходе — это различить действительно важное и малозначительное.       — Все эти истины известны многим, — вмешался Чун Юнь. — Вот только придерживаться их труднее, чем кажется.       — Конечно. Для этого нужны тренировки. Вы же не сразу научились правильно взмахивать мечом, вот и тут так же. Признаться честно, я сам ещё учусь, но кое-какие сдвиги уже есть.       — Прежде чем рекламировать свои практики, Чжоу, научись ими сам пользоваться, — толкнув товарища в плечо, заметил крепкий воин. — Пошли, а то до ужина так и не сделаем запланированное.       Пусть беседа не несла в себе какой-то глубокий и жизненно необходимый смысл, Люмин и Чун Юнь расслабились. Они ещё немного потренировались и вернулись в гостиницу. До ужина оставалось всего пара часов, а никто, кроме них самих, еду не приготовил бы. В отличие от юноши, подружкам нечем было заняться, и они предложили свою роль поваров на длинный вечер. Путешественницы обошли всех оставшихся жильцов гостиницы и составили одно общее меню.       Какую-то часть продуктов перевезли в убежище, и подружкам пришлось довольствоваться тем, что было. Они могли пойти лёгким путём и сварить рис на всех, но этот план им не был по душе. Люмин и Паймон извлекли из кладовой всё, что хорошо бы сочеталось с общими запросами. Улыбчивый Янь Сяо не любил, когда приборы для готовки хаотично валялись на столах, но так как его не было, подружки решили забыть об этом маленьком правиле.       Путешественницы носились по кухне, как ошпаренные. Им хотелось приготовить ароматный рис с овощами, жареную рыбу и испечь хлеб. Кроме готовки никакие дела их не поджидали, и им хотелось порадовать кислые лица вкусным ужином. Кругом лежали остатки от овощей, шелуха и чешуя. Люмин, будучи увлечённая процессом готовки, совсем не следила за общим порядком. Если бы это увидел хозяин кухни, замечания им было бы не избежать.       Люмин быстро закончила с салатом и ожидала, когда закипит большой чан с водой. Рис она уже подготовила к заправке, но едва слышный протяжный гул остановил её руку. Подружки переглянулись друг с другом и вздрогнули, когда такой же, но более ясный звук разорвал пространство гостиницы. Люмин почувствовала, как живот стянуло напряжением, а по коже пробежали холодные мурашки.       — Что это? — тревожно прошептала Паймон.       Оставив всю готовку, путешественницы выскочили из кухни и побежали к лестнице. Пробивающий до дрожи гул доносился откуда-то сверху гостиницы. Казалось, даже воздух дрожал от возникшей тревоги. По пути встретилось всего одно окно, и Люмин остановилась возле него, не в силах сдержать любопытства.       Вечер только опустился на земли Ли Юэ. Тяжёлые тучи несли с востока мрак приближающейся ночи. С виду ничего необычного, но нутро подсказывало, что внешняя спокойность природы обманчива.       — Нужно узнать… — Люмин уже собиралась продолжить восхождение по лестнице, как её оборвала тёмная вспышка.       Появившееся из облака лицо Сяо описывало куда больше, чем все объяснения. Он глубоко дышал, его рука подрагивала, а широко раскрытые глаза вонзились в Люмин.       — Они уже явились? — на одном дыхании прошептала Паймон и прижалась ладошками к подруге.       Сяо ничего не ответил. Из его губ вырвался дрожащий выдох, и он крепко обнял Люмин и Паймон. Прежде чем они поняли, что с ним происходит, облако ярких бирюзовых всполохов окутало их тела. Привычное давление стянуло кожу, и телепортация вынесла их к реке. Люмин не понимала, что задумал Сяо и куда так быстро уносит их.       Режущая нос энергия несколько раз выбрасывала их и вновь поглощала, пока Якса не расцепил объятий. Люмин пошатнулась от лёгкого головокружения и огляделась. Место, где они оказались, было хорошо знакомо путешественницам. Большое раскидистое дерево прикрывало зелёными листьями темнеющее небо. Нежный прохладный ветерок ласкал моря высокой травы. Воздух насытился сладким ароматом полевых цветов. Люмин не могла не узнать Долину Ветров.       — Я благодарен судьбе за встречу с тобой. Ты обязательно найдёшь брата. Ни о чём не жалей и иди к своей цели, — губ Сяо коснулась едва заметная улыбка. — И прости меня за мой поступок. Уверен, ты меня поймёшь.       Осознание, зачем Якса принёс их сюда, прострелило Люмин. Когда бирюзовые и тёмные всполохи окутали тело дорогого её сердцу человека, она попыталась ухватиться за него, но не успела. Телепортация унесла его прочь, туда, откуда шла смерть.