первый снег

Холодно. Снежинки за окном падают медленно, показывая себя во всей красе, заявляя свои права на ближайшие месяцы, опускаются на слив за стеклом и, через девять этажей свободного полëта, на землю, тут же тают, но на смену им спешат другие, такие же красующиеся и кокетливые. Зрелище завораживает. Пробуждает в Мише не самые приятные чувства, будто маленькие кристаллизованные капли падают прямо на него, обжигая холодными мокрыми поцелуями оголëнную кожу. Как маленький электрический разряд. Первые зимние гости живут недолго, снег расстает, тучки разойдутся, но электричество под кожу уже пустили. Холод не отступит, пока не распустятся первые цветы, он будет кусать за плечи, бока и кончики пальцев, постепенно вгрызаясь в кожу всë сильнее, а Миша будет отгонять его горячими чаями и тëплыми накидками. Не поможет. Иногда Совергону кажется, что холод понятие условное. Невозможно его не чувствовать, наблюдая за снежными пустынями. Снег отражает свет, под вечер — все городские огни — прямо в глаза, будто в самую душу, раздирая и еë на маленькие электрические разряды. Сложно не испытывать холод, когда за окном, прямо на твоих глазах, люди прячутся от мороза под несколько слоëв одежды. Инстинктивно хочется последовать их примеру, даже если в квартире тепло. Холод коварен. Миша его не любит. *** Разреженный воздух за пару минут успешно отвоевал большую часть квартиры. Сам Миша не стал бы провертивать впускать холод в своë жилое помещение, но в гости под вечер завалился Даня с пивом и чипсами, он заявил что-то про непригодную для жизни воздушную массу и распахнул окна навстречу зиме. Пускай. Если и есть для Миши средство против ужасов мороза, то это он — Рэнделл, собственной персоной. Он не знал почему с этим обаятельным крашеным блондином не холодно, видимо, его фигура занимала слишком много мыслей, чтобы мозг мог позволить себе отвлечься на что-то сторонее, неважное. Даня мог просто обнять, и электричество внутри мгновенно менялось на аромат подснежников — пускай пахнут они и слабо, но несут надежду, а это в разы ценее самых ярких и ароматных цветов. И этот визит был важен для замерзающего в своих мыслях юноши, важен настолько, что он опасался скончаться от холода в одиночестве. Даня не стал долго мучать хозяина квартиры, закрыл окна, подошëл к молчаливому и какому-то неестественно печальному Мише, улыбнулся, будто бы всë-всë про него понимал, и Совергон улыбнулся в ответ, а печаль растаяла, собираясь в лужицу всеприемлюещегося спокойствия. — У тебя с наступлением зимы энергетическая спячка? — поинтересовался Даня. Он волновался. Это было не скрыть за мягкой улыбкой и шутливый тоном, слишком уж давно знакомы, — почему ты такой... такой? — Типо того. Миша не стал оправдываться. Бессмысленно. Вводить в свои холодные размышления тоже, слишком далëкими они сейчас ощущались, так пускай и остаются там, за окном, как минимум на время пока Даня рядом. Вместо этого опустил свою голову на чужое плечо и закрыл глаза. Тепло. Тëплый Рэнделл в огромном холодном мире.