Встретились как-то два врага

Пение ранней птицы будит всех в маленьком поселении людишек. Звенят колокольчиком детские песенки, и им вторя во дворах можно услышать нежные напевы трудолюбивых дев. Солнце только выглядывает, и небо от того кажется сонным, совсем как зевающие котята на заборчиках. Пушистые барашки скорее спешат за пастухом, направляясь к новому полю с чудесными угощениями. Словно белоснежные облака, что парят над землёй, своими формами забавляя мечтателей. Чудесное начало мирного дня в простейшей деревушке. Где-то в горах виднеются огромные здания, замки и постройки графов. Столь волшебные, что ещё совсем юные дамы ненароком, да засматриваются на архитектуры большого города, мечтая посетить те очаровательные места. Но стоит только опустить свой взгляд в противоположную сторону, как все сразу воротят нос, непременно отворачиваясь. Там, из-под глубин земельных дыр, на человеческий свет глядит чистый мрак. Захваченное этим местом небо всегда чёрное, будто вечно обугленное. Не звездам, ни солнцу не удаётся пробраться туда. Из занавеса плотного тумана постоянно выглядывают проблески страшного пламя. То там, то тут. Словно бегает, догоняет сухие, мертвые ветви деревьев, бегущих от него в самом прямом смысле. И вместо пения птиц оттуда слышна лишь замогильная тишина, прерываемая между делом криками ужаса неизвестного. Этот мрак живёт совсем под боком у людей. И он же желает этот самый бок прогрызть, чтобы продолжить своё паразитирование уже изнутри. Людям страшно. Их убивают, ими питаются как скотом, удобно расположившего совсем рядом. Поэтому все невероятно радуются, видя группу рыцарей, идущих в сторону границ, что разделяют это страшное зло от их мирского добра. И в приветственном жесте кланяться, когда замечают отряд со священнослужителями. В толпе непременно найдется миловидная девчушка или добрая бабуля, что с долгими речами отдаст узелок с едой: то хлеб, сыр, собранные ягоды и яблоки. Они считают за честь хоть как-то существенно показать свою искреннюю благодарность за их борьбу. Потому что только благодаря им они могут в спокойствие встречать закаты со своими родными. Без уродливого нутра, куда не достает даже солнце. * * * Воздух тяжелеет, давит на грудь и расползается в лёгких покалывающей мерзлотой. Тому причиной аномальные огни где-то впереди, куда одинокий экзорцист не решается ступать. Он предпочтёт свою половину мира, где зелёная трава так мягка, что любой путник без всякого страха мог спокойно улечься, чтобы отдохнуть. Возможно так бы поступил и наш герой, пришедший к границам ради встречи. Но стоило ему только расслабиться как внезапно на него налетели сверху. Подобной атаки экзорцист не ожидал, и не успев среагировать лишился своего оружия, который самым бессовестным образом откинули в сторону страшных лесов. В попытках столкнуть с себя противника человек намеренно попятился спиной к стволу дуба, чтобы произвести урон по сопернику. Который по ощущениям пусть и казался тяжёлым, но явно был размерами не больше его. Однако это было предвидено нападающим и чтобы избежать участи наглым образом связал ноги, не сумевший выстоять на ногах экзорцист упал на землю лицом. Но времени для отдыха ему не дали, развернули тело тоже не особо аккуратно, и припечатав обе руки к земле его... Начали самым жестоким образом расцеловывать. Нос, губы, щёки — всё шло под удар чужих губ, и задыхающийся в смущении Чун Юнь, как бы не пытался, не мог откинуть от себя демона. — Син Цю, прекрати! Сдаюсь! Я сдаюсь! — всё-таки вскрикнул герой, сам стыдясь своих слов и ситуации в целом. — Шесть, три в мою пользу, — довольно объявил чертяга, облизывая губы. Чун Юня наконец-то освободили с плена, и тот в первые же секунды полез в свою сумку, надеясь поскорее найти охолодительные мешочки. — Фраза "зацеловать до смерти" приобрела другой окрас, — ехидно подметила довольная нечисть, наблюдая за расползающимся румянцем на белоснежной коже человека. — Я ведь просил не делать так, — буркнул экзорцист, прижимая к сердцу своё холодное спасение. — Ты ведь не из снега слеплен, чего боишься то так? — продолжал ехидничать Син Цю, дразняще пробежавшись хвостиком по бёдрам. — Я уже говорил что мне нужно контролировать— — Энергию Ян, да-да, — скучающе зевнул синеволосый, в то время как Чун Юнь пытался отвести от себя хитрый длинный хвост. — Как по мне: зря ты так с собой, мне очень нравится та твоя безбашенная часть. — От тебя я другого и не ожидал, — парень и сам не заметил что только сильнее начал краснеть. — То есть, что-то да и произойдёт? Растаешь? Сгоришь? — Нет, — резко ответил парень схватив демона за хвост, потому как тот уже намеревался заползти в место не положенное для него. — Ах, герой, не сжимай меня так сильно! — на зло вскричал чертяка, хотя сильнее смутить экзорциста. — Не ври, я аккуратно... — шикнул Чун Юнь, но всё же хватку свою смягчил, приблизив сердцевидный кончик хвоста к губам, чтобы невесомо чмокнуть в качестве извинения. Что между этими двумя? Всё просто, они родовые враги: один из них демон, другой человек. Очевидно что они ненавидят друг друга. Потому Син Цю постоянно дразнит паренька всеми возможными милостями, а Чун Юнь приходит на их встречи, чтобы напомнить, что скоро человечество бесспорно выиграет в их многолетней войне. Как они встретились? Да как и каждый демон с человеком — во время сражения. Когда экзорцист готов был ворваться в покои князя тьмы его остановил этот элементальный монстр, заминка стоила армии человечества потери бесценного шанса. Но зато двое противников нашли в этом странном требовании вечной борьбы определенные несостыковки. Вспоминать их встречу по сей день стыдится Чун Юнь, и с превеликим удовольствием это делает Син Цю. Тогда демон собирался отсеч руку глупцу, смевшего помешать их мирскому быту. Но экзорцист был не так туп, и в момент высшей точки опасности защитил себя, воспользовавшись глазом бога. Казалось бы, драки не избежать, но вместо новой атаки нечисть внезапно заговорила с ним на человеческом языке. — Не будь самоуверенным, за этими дверьми тебя ждёт смерть, как и тех кто пришёл с тобой. Сейчас же собери армию и отступайте, коли вам ваша жизнь дорога. — Мы не отступим перед лицом захватчиков! — уверенно заявил Чун Юнь, собираясь уже замахнуться для удара. — Погоди, человек, ты хоть понимаешь что сейчас сказал? — спросил демонюга на полном серьёзе выдвинув ладонь вперёд, прямо перед лезвием. Чун Юнь от растерянности и неожиданности резко остановился, и тяжёлый двуручный меч на мгновение повис в воздухе, после ударив рядом с противником. — Конечно я смыслю о том что говорю. — Человек, неужели ваш род действительно так туп? — недоумевающе захлопал ресничками черт. — Вы напали на нас, топчите сейчас наши земли, и это мы по вашему захватчики? — Не пудри мне мозги, — растерялся юноша. — Это вы объявили сегодняшнюю бойню, атаковав наши земли, мы лишь хотим закончить всё это. — Сам хоть слышишь какую ересь несёшь? — в свою очередь недоумевал противник. — Наши войска даже не были готовы к нападению, вы проскочили сквозь мирные поселения! — А твоя рогатая голова не видит в каком состоянии до замка добрались люди? Вы первые напали! Нам пришлось оторваться от основного состава, чтобы доползти по вашим непроглядным болотам! — Наши войска ни за что бы не пошли в бой без объявления, человек, вы наверняка спутали посыльных! — Много ли посыльных ведёт за собой армию, рубя по пути жизни мирных граждан? Тогда они сообразили, что оба при себе имеют либо ложные сведения, либо обе стороны по своему воспринимали происходящее. Нечисть так же страдала от нашествий людей. С их стороны туманы, окружающие леса — нечто родное и по сказочному волшебное, как выразился бы человек. Тёмное небо над головой, то же что и вечное спокойствие неба, когда мир находится в окружении безопасного состояния сна. Голые гнилые деревья, аномальные огни, крики и тягучие болота — всё это было для них таким же прекрасным, каким является для людей их мир. И потому они так же с отвращением отводят взгляды, когда глаза невольно поднимаются на обжигающее пламя. Им не понятны пения птиц, журчания вод. И им так же страшно, как людям. У разных видов — разный взгляд на мир. И осознали это Син Цю с Чун Юнем, когда последний узнал что демон у себя считается уродцем. Человекоподобная нечисть не особо высокого роста, с молочной мягкой кожей и стройным телом, будто созданное для вдохновения архитекторов. С короткими шёлковыми волосами, в которых экзорцист готов был заплести сотни цветов. Но больше сума его сводили чарующие янтарные глаза, в которых он мог разглядеть сияние солнца на берегу реки. — Я думал ты суккуб или что-то вроде того... — не подумав ляпнул экзорцист. — Ты, на самом деле, очень красив... Казалось что ты создание обольстителя. — Ох, какой честный, — сказать по правде, демону льстили комплименты юного человека. Возможно поэтому они по сей день продолжают встречаться, тайно. Где-нибудь на границе миров. — И всё-таки, — возвращаясь в настоящее время можно увидеть как эти двое бессовестно лежат под деревом. Демон любил дразнить юного экзорциста, и потому нашёл себе место удобнее пыльной травы — тело человека. Хвост по собственнически льнул то к ногам, ближе к желанным бёдрам, то отрисовывал непонятные узоры на свободных участках живота. Руки, конечно же, удобно расположились на груди, где ухоженные ноготочки проходились по незажившим шрамам и новым ранам. — Что такое? — отвлёкся Син Цю от своего любимого дела — рассматривания жертвы. — Ты говорил что ваши выглядят на деле не так, как мы люди считаем, — немного с далека начал экзорцист, стараясь голубого дышать. Ибо жар чужого тела невольно пробуждал в нём то, что он всеми силами старался удержать. — Верно. — И что точно также люди для вас — существа уродливые. — Всё именно так. — Как... Я выгляжу для тебя? — запнувшись спросил всё-таки парень, внимательно наблюдая за эмоциями на лице, приобретшем клубничные оттенки. — Как и все люди, — пожимая плечами отвечает ему демон, по-хитрому хмыкая когда тот от обиды опустил голову. — Тебя так расстроил мой ответ? — На самом деле, что-то такое следовало ждать... — Какой же ты всё-таки глупый человек, — хихикнул чертила, вернув чужой взгляд к себе, взяв рукою за подбородок. — Ты определённо являешься для меня людью особенной, и потому твои вопросы невероятно тупы. Может по моим меркам ты и не сам владыка Ада, но ты определённо особенный для меня. Мне хочется кусать тебя за красные щеки, мне хочется прокусить каждый миллиметр твоего тела, объесть твои руки, оставить всевозможные следы на твоих сладких боках. Будь моя воля, я бы съел тебя. Не позволил бы закрываться твоей широкой и странной одежкой, которая скрывает твоё тело и душу. Мне хотелось бы вечно смотреть в твои глаза, холодные, настолько пробирающие моё нутро, что даже кажется что и у меня есть душа, — с каждым словом улыбка дьявола росла, а лицо нижнего горело. — Но ты всё ещё цел, и вместо укусов я использую вашу методику показания своих чувств. Вместо слов демон прильнул к губам смущенного человека, сминая их аккуратно как только мог. Мягко и осторожно приобнимая за талию. — Потому что осознаю, что для тебя так будет лучше, — проводя большим пальцем по красной щеке пробормотал тот тише. — Хочешь знать о моих чувствах, спроси меня о них, а не о внешней своей привлекательности. И к слову, раз уж мы заговорили об этом, — хвостик насторожился, а золотые глазки ехидно прищурились. — Я бы нравился тебе, если был как мои сородичи? Трёхметровый амбал с рогами в километр, змеиным прикусом, копытами, хвостом пожирнее, по чешуйчатей? Чун Юнь соврет, если скажет что не пытался представить такого Син Цю. И всё же, даже чувствуя сильную неприязнь к монстрам и их странных и противным обликам, он невольно облизнул свои губы, когда понял что лицо начинает гореть, а сердце сильнее биться. Подобная реакция не скрылась и от демона, удивлённо раскрывшего свои глаза. — Серьёзно? Даже если бы у меня было три жирных ху— Син Цю не дали договорить, до предела смущённый экзорцист притянул к себе, чтобы прикусить его нижнюю губу. Он ведь сам говорил, что что-то подобное в его вкусе.