Убежище / Заложник

      Почему Баки был таким идиотом? Почему, ослепленный злобой, он не задумался о том, что может и должен рассказать Сэму? Потому что он чувствовал себя виноватым за спасение преступника? Он не знает. Ему бы психотерапевта, который расшифрует все его действия, подскажет, почему сознание сделало именно такой выбор, что он на самом деле чувствует и как должен поступить. Извечный вопрос – поступать по закону или по совести.       Когда Сэм уходит, Баки устало опускается на диван. Ему почему-то жаль, что даже вскользь он не спросил, куда собрался Земо. Потому что о врагах нужно знать все? Наверняка он отправился в один из своих многочисленных бароньих замков или вилл.       Ну и флаг ему в руки да попутного ветра в корму космолета до соседней галактики. Наконец-то до его тупой башки дошло, что он никому нахер не упал, он свалил и избавил Солдата от роли пособника. Баки вздыхает и откидывается на спинку дивана, прикрыв глаза и прислушиваясь к привычной тишине квартиры. Наконец-то приятной. Ему вновь никто не будет мешать смотреть телевизор, никто не заварит ромашковый чай и не предложит сыграть в шахматы. Он просто убрал короля с доски, ведь если его нет – он не может проиграть. Но и Баки не чувствует себя победителем.       Он резко открывает глаза на случай, если ублюдок вновь умудрился где-то спрятаться и готов появиться с чашкой чая и вопросом – почему Сэм не остался на ужин. Потому что у Уилсона есть семья, которая его ждет после работы. А у Баки, после законченного списка, даже цели не осталось, которую он мог бы преследовать в попытках загладить вину. Он закончил свою терапию.       Док говорила, что когда ты один – это самый тихий и персональный ад. И из него не сбежать. Он может покупать диваны, кресла и даже новый фарфор, но какой смысл, если им некому пользоваться? Если он даже в перспективе не может представить реальной возможности, когда бы смог достать с полки новенькие чашки. Может, Лиа бы с удовольствием согласилась на его предложение, но ее наверняка достало разливать напитки на работе. Если Джеймс перестанет заходить в закусочную, она начнет о нем забывать и подыщет себе более контактного и разговорчивого парня. Кому нужен тот, кто спит на полу и просыпается в холодном поту? Тот, кто может, не успев отделить сон от яви, попросту придушить?       Ведь Гельмут фактически это и получил. Догадывался, что Зимний Солдат нестабилен и все еще опасен, но… вышел невредимым. Он ему даже синяка не поставил, хотя тот явно нарывался. Повезло. В другой раз могло не повезти.       Даже такой скользкий тип после череды проверок, в итоге понял, что от Баки надо держаться подальше, что его не успокоить, не задобрить, не приручить. Ему никто не нужен. И нахуй кому-то нужен он.       Теперь не нужен. Он был нужен Стиву, который в самое пекло за ним отправился. Который, в древние годы, приходил к другу за помощью, а на самом деле сам был убежищем спокойствия для Баки. Мелкий придурок не осознавал, что его бравый товарищ прибегал к нему каждый раз, когда что-то случалось, рассказывал и искал понимания и поддержки. Но те времена давно ушли, исчезли, как утренняя роса, не оставив даже следа, лишь фантомные ощущение и ложные воспоминания.       Баки сам крестил себя одиночеством, отталкивая последнего человека, который, пусть и не говоря вслух, но искал его помощи, человека, который в нем нуждался. Он сам возвел вокруг себя ограждения – пуленепробиваемое стекло. Потому что, стоит дать слабину, любой порыв ветра сможет его побеспокоить. Он должен уметь быть один.       Он умеет.       Так он считал.       Он наслаждается обществом самого себя, смотрит телевизор и забирает доставку еды. А затем в проклятом фильме герои начинают распивать чаи, и Баки сглатывает слюну. У него тоже есть чай. Почему бы и не сделать? Он поднимается с дивана, кипятит чайник и бросает первый попавшийся пакетик. Фильм интересный и захватывает его внимание до того, что не удается следить за временем. Баки подносит чашку ко рту, а затем морщится – напиток получился жутко горьким. Почему же у долбанного барона он выходил таким мягким? Баки сливает половину содержимого и добавляет воды – так чай становится более сносным, но все равно ничуть не похожим.       Спать он отправляется в спальню, приказав себе хотя бы попытаться стать нормальным, но всю ночь вертится и прислушивается к шорохам. Баки вздрагивает, заслышав стук, но понимает, что это просто начался дождь. Ритмичный звук природы должен умиротворять, но, лежа на мягкой постели, Джеймсу кажется, что он тонет. Погружается в ту реку, чтобы выловить Стива…       Все кружится, тянет его, заставляет задыхаться.       Бах.       Баки распахивает глаза, находя себя на полу, рядом с кроватью. Вместе с ним подушка и одеяло. Уже одиннадцать утра – сон действительно его затянул, он еще никогда так долго не спал, не считая криокамеры. Другое дело, что он не чувствует себя отдохнувшим. Он опустошен.       Почему?       Потому что ублюдочный барон быстро заставил его привыкнуть к своему присутствию. Своими жестами начинал творить уют и, черт, как тяжко это признать, странную заботу. У которой нет оснований и причин. Земо был тем, с кем можно было поговорить в любой момент, пусть у Баки и вырывались сплошные угрозы. А тот терпел. Естественно – преступнику ведь нужно было какое-то убежище.       Чтобы избавить голову от размышлений, которых за последние двое суток было слишком много, Джеймс отправляется проветриться в город. Он бродит по улицам, раздумывая о том, каков шанс, что ему по пути вновь попадется закрывающийся мебельный. Или пусть лучше – магазин посуды. Он разбил одну чашку, швырнув в Земо, нужно обзавестись заменой. Джеймс не хочет целенаправленно его искать – пусть судьба снова что-нибудь подкинет. Он оказывается в парке и, засунув руки в карманы куртки, бредет вдоль пруда. Дамочки кормят уток – хорошо, что какой-то кашей, а не хлебом, группа бегунов обгоняет его, подбадривая друг друга и улыбаясь, будто у них еще не лопнули легкие от натуги. Баки помнит, как мелкий Стив любил бегать, даже когда задыхался на первых же ста метрах. Он сам не очень это любил.       Старик, занимающийся спортивной ходьбой, обгоняет Джеймса, оставляя позади. И тот задумывается, а когда супергерои выходят на пенсию? Одна проблема – никаким супергероем он не был. А долгожданная отставка с работы уже наступила – он слоняется по городу и страдает от безделья. Это раньше будущая и недостижимая пенсия казалась забавным временем, когда можно часами пялиться в телевизор и никуда не торопиться. Но он еще, по внешним меркам, слишком молод, ему только бы и продолжать свою буйную юность – ходить на танцы, встречаться каждую неделю с новой красоткой. Почему-то это уже не кажется ему веселым. Он повидал войну. Войну, которая лишь в той юности казалась ему шуткой и приключением. Глупый.       Джеймс бросает взгляд на какой-то китайский ресторан, замирая у витрины и рассматривая, как повар ловко лепит тесто, кажется, для особых маленьких десертов – он не знает их названия. Из заведения выходит клиент, и знакомый аромат ударяет мужчине в нос. Он поднимает глаза и читает на вывеске «Шанхайский дракон». Именно здесь Земо заказывал еду. Что ж, кажется, Джеймс проголодался, почему бы не зайти?       В ресторане мало людей – лишь повар-кассир и четверо мужчин, которые сидят за дальним столиком и что-то активно обсуждают. Джеймс заказывает привычную коробочку и десерт, за приготовлением которого только что наблюдал и который называется «моти», как написано на ценнике. В ожидании своего заказа он присаживается за столик. И только тогда понимает, что один из мужчин кажется ему знакомым. Джеймс всего пару секунд смотрит на них и отворачивается, чтобы не привлекать к себе внимание. Да, он так и думал. Мужчину он видел совсем недавно. Когда… Холод проходит по спине. Черт… когда спасал Земо.       Значит, это те беглые преступники. Надо сообщить Сэму. Он не будет тупым героем, кинувшимся в пекло в одиночку. Джеймс пишет сообщение с адресом, так как звонок был бы слишком подозрителен. У него есть выбор – поесть здесь и попытаться подслушать разговор, либо выйти и дожидаться за углом, после чего преследовать преступников.       Сэм сообщает, что будет минут через пятнадцать. «Нужно подкрепление?». «Пока нет, хочу за ними проследить», - отвечает Джеймс. «Зачем?» Этот вопрос остается без ответа. Потому что четыре преступника есть, а ему необходимо знать, где пятый. Джеймс забирает свой заказ и садится ближе к мужчинам, приступая к еде и подслушивая разговор.       - Да я договорился.       - А если заметят?       - Да ничего никто не заметит.       - Тот мутный может нас сдать. Может, избавимся от него?       - Только если…       Разговор обрывается. Джеймс поворачивает голову, чтобы понять, что произошло, и видит, что внимание мужчин полностью обращено на него. Значит, тоже узнали. Они вскакивают со своих мест практически мгновенно, Джеймс бросает коробку еды одному в рожу, чтобы сбить с толку, пока сцепляется со вторым. Ему в бок прилетает удар, заставляя согнуться. Слышится грохот мебели, вместе с одним противником переворачивается стол. Повар что-то кричит им на китайском – настолько возмущен, что не задумался, что его могут не понять. Джеймс знал, что обычно превосходит противника силой, но однажды эта самоуверенность сыграла с ним злую шутку, когда маленькая девчонка просто одним пинком вышвырнула его из грузовика. Но эти люди не должны обладать суперсилой. Наверное.       Может, только суперхитростью. Помещение небольшое, в нем толком не развернуться, поэтому мало место для маневра и хорошего размаха. Джеймс натыкается на стулья, попавшие сзади под ноги, и валится на пол. Его тут же пытаются схватить, но один из мужиков отправляется пинком в ближайшую стену. На Джеймса летит посуда, стол, а затем кто-то обхватывает его металлической струной вокруг горла, и он едва успевает просунуть механическую руку под нее.       Дежа сука вю. Но не с теми исполнителями.       Он дергает струну, отшвыривая вместе с противником. Рывком вскакивает на ноги и собирается отбежать к выходу, где больше пространства, которое бы работало на него, но не успевает. Удар по затылку, да и еще с такой силой, что впору задуматься, а не сражается ли он с таким же суперсолдатом. А затем он видит дробовик, прижатый к его груди, и понимает, что сопротивляться бесполезно. Джеймс поднимает руки, хотя так и порывается схватить ствол оружия и выкрутить в сторону, если вдруг Сэм прибудет раньше времени.       - Коллеги, что за шум?       Баки переводит взгляд вбок и видит появившегося из ниоткуда Земо, разводящего руки в примирительном жесте. «Коллеги»?       - У нас тут шпион, - дробовик тычется в грудь Баки, ходящую ходуном.       Почему головорезы не нападают на Земо? Почему обращаются к нему так, будто они и не ссорились вовсе? Тот же говорил, что их цели не совпадают….а Баки… сам спас Земо.       Картинка складывается и с размаху ударяет его по лбу. Барон с беглыми преступниками был заодно с самого начала. Это же очевидно. Какой же Баки идиот! Как он мог поверить хоть единому слову этого лживого ублюдка, обожающего манипулировать людьми! Не справившись со злостью, Баки дергается вперед, рискуя быть застреленным в упор, но дробовик продолжает упираться ему в грудь.       - Я вырву твой лживый язык… - рычит Баки. – Ты меня использовал. Так? – догадка поражает его молнией, искрящейся злобой на кончиках пальцев, жаждущих сжаться в кулак для нанесения удара, - ты спланировал все так, чтобы я наткнулся на тебя, спас и приютил?!       Земо поджимает губы, медля с ответом.       Обида жжет грудь Баки хлеще, чем выстрел. И это странно, потому что обижаться можно только на друзей, а этот урод никакой ему даже не товарищ. Как он мог позволить ему пожить у себя несколько дней?! Да, тот однажды помог, но изворачивался, юлил и вел свою игру, и почти никакая помощь не может реабилитировать преступника за тот теракт. Погибли люди. И вот, барон снова сотворил свой обман с поразительной легкостью.       - Ты прав лишь отчасти, - со вздохом отвечает Земо. - Я просчитал что-то, да. И, если брать за основу смысл слова «использовал», то, опять же, да, ты мне был полезен в качестве убежища. Но я не просчитывал, что наткнусь на тебя тогда… у меня же не было стопроцентной уверенности.       Хрена с два. Земо, обожающий шахматы, наверняка предусмотрел все варианты. И если не сработал бы первый, то обязательно заработал бы второй. И третий. И сколько там еще вариантов.       Баки сжимает кулак и не сводит взгляда с барона, будто ждет, когда на его лице появится сожаление и раскаяние. Но ничего этого нет.       - Значит, он больше не нужен, я правильно понял? – голос противника с дробовиком нарушает затянувшееся молчание.       Баки сглатывает предательство, напрягаясь всем телом и готовясь пригнуться или попытаться увернуться, чтобы выстрел пришелся на менее важные органы и части тела.       - Нет, он нужен, - Земо не сводит взгляда с Баки, а тот прищуривается. Опять хитрит? Хочет сделать его заложником или исполнителем, обвязав взрывчаткой и отправив к тем, кому хотят отомстить за свое заключение эти преступники? – Если, конечно, он обещает вести себя смирно, то поживет еще некоторое время.       Гельмут делает несколько смелых шагов вперед, кладет ладонь на дробовик и отводит от Баки. Тот делает глубокий вдох, еще сильнее сжимая кулаки и едва сдерживаясь, чтобы не заехать бывшему соседу по квартире по морде. Лучше бы приказал пристрелить. Зачем все эти игры?       Едва различимая взглядом пуля прошивает стекло, впиваясь в затылок одному из преступников. Баки хватает Гельмута за плечи, машинально уводя из-под линии огня. Стекло лопается и со звоном крошится, от стен отлетает побелка от случайного выстрела дробовика. Противники валятся на пол один за другим, и Баки прикрывает глаза руками, чтобы защитить их от осколков и щепок. Он кашляет, дожидаясь, когда шум стихнет и зайдет спецназ. Перестрелка посреди города – так себе затея, но у них не было выбора, дан приказ стрелять на поражение.       - Эй, приятель!       Баки слышит голос Сэма, к счастью не послушавшего его отказа относительно подкрепления, и приподнимается, отряхиваясь от бардака. Он поворачивается, взглянуть, в порядке ли Гельмут, но тот исчез. Его будто и не было. Баки ошарашено оглядывается по сторонам, присматриваясь к каждому бездыханному телу беглых преступников и пытаясь разглядеть у них воротник с белым мехом. Ничего.       - Эй, ты как? – Сэм присаживается на корточки рядом с Баки, сжимая плечо. – Ты такой молодец. Нашел всех в одиночку. Правильно я сразу парней с собой взял, да?       Люди в экипировке обходят заведение и осматривают преступников, в том числе повара, спрятавшегося за стойкой и оставшегося полностью невредимым. Работали профессионалы. Баки поражается, как у него скорости хватило заставить Земо пригнуться. Он надеется, что барона не задело.       - Да. Я в норме, - кряхтит Баки, когда Сэм помогает ему подняться на ноги.       Преступники уничтожены, город спасен. Даже на пенсии, оказывается, бывает нескучно. ***       Баки возвращается домой и принимает душ, смывая с себя всю грязь. День ощущается действительно слишком насыщенным событиями. Конечно, куда больше сил у него вытянул рапорт – он обязан был отчитаться в том, как нашел беглых преступников. И Баки не соврал ни разу – увидел в забегаловке и вызвал подмогу. Но об одном преступнике он умолчал, иначе бы его задержали в управлении на несколько часов дольше, выпытывая ответы, которых тот не знал. А еще могли посчитать за сообщника. Да и сам Баки не знал, как объяснить то, что он позволил Земо у себя некоторое время жить. Чем занимались? Ничем. Да уж, звучит абсолютно неподозрительно.       Но теперь Земо сбежал и забрал вместе с собой свою ложь, оставив всего одного свидетеля своего предательства. В квартире нет его вещей и почти ничего, что бы о нем напоминало.       Баки понимает, что должен научиться оставаться один. Люди всегда исчезают внезапно и мало когда удостаивают объяснениями. Истинные причины разлуки всегда остаются невысказанными. Куда легче швыряться словами «ты не нужен» и «ты мне не друг, ты предатель».       Но Баки рад, что так и не нашел в себе мужества, чтобы признаться хотя бы самому себе, что привязался. Иначе бы предательство Земо ощущалась серьезнее. Скажи нечто такое Баки вслух, сейчас бы барон еще больше злорадствовал, что ему удалось развести солдата как школьника. Втереться в доверие, подставить под огонь и...       Баки в одних штанах возвращается в гостиную, включает телевизор и опускается на диван. Ему не хватает какого-нибудь чая, но он совершенно не хочет вставать. Он вновь не позвал в гости Сэма, несмотря на то, что обещал себе гостей. У Сэма есть своя семья, да. А с ним они не друзья, хотя и договорились о товариществе. Их разговор многое открыл, его сестра мило улыбалась Баки, племянники обожали с ним играть. У них есть все шансы, чтобы общаться больше и ближе.       Но Баки не может. Ему кажется, что что-то в нем сломалось и не подлежит починке. По крайней мере, такой быстрой. Он больше не заводит связи направо и налево, не флиртует с женщинами. Его жизнь резко обрывалась и менялась. Он каждый раз терял, и не всегда это было из-за смерти.       Зачем с кем-то налаживать отношения, если связь все равно разорвется? Зачем прикладывать усилия? Даже преступники объединяются в группы, чтобы вместе сбежать. У него ни с кем нет общей цели. Его миссия завершена.       Баки делает глубокий вдох.       - Пожалуйста, скажи, что тебя совесть замучила и ты пришел сдаться, - Баки поворачивает голову на стоящего в дверном проеме Земо.       - Я подумал, что нам нужно поговорить, - отвечает он, опустив голову.       - Назови хоть одну причину, почему мне не сдать тебя прямо сейчас.       Он не чувствует в себе той злости, с которой обычно кидался в атаку, только обжигающую обиду. На себя. Сам виноват. Наивный мальчишка.       - Я привел тебя в убежище этих преступников. Ты разве не понял?       Баки щурит глаза. Опять умелая ложь? Его уже тошнит.       Но будто раньше в картинке была фальшивая деталька, вбитая кулаком, а теперь он нашел подходящий кусочек. Земо должен был сбежать – у него не было причин больше задерживаться в городе, но он зачем-то пришел сюда с желанием объясниться и риском для жизни. Зачем? Баки сверлит барона пристальным взглядом, видя на его лице смирение и ожидание ответа. Есть хоть одна причина, чтобы ему не верить? Или Баки так отчаянно хочет обмануться, что на самом деле его не предавали?       - Почему ты не сказал раньше? – тихо произносит он.       - Не знал, можно ли тебе доверять, - качнув головой, отвечает Гельмут, но продолжает стоять на месте еще несколько секунд. Затем неуверенно, скромно делает шаг в гостиную. – Не знал, сдашь ли ты меня. Ты ведь сам видишь, что я не был с теми головорезами заодно. Я использовал их. А тем, как ты поступил со мной, я был приятно удивлен.       Но вряд ли удивлялся тому, как Джеймс швырял чашки и огрызался.       Баки поджимает губы, поднимается с места и молча направляется в кухню. Он ставит кипятиться чайник и достает пакетик.       - Пока ты тут, расскажи, как ты так завариваешь чай. У меня не получилось, - обреченно произносит он.       - Потому что это зеленый чай, - с легким смешком произносит Гельмут, подходя ближе и указывая на пакетик, но еще не решаясь взять его из рук. - Его нужно залить горячей водой, можно кипятком, и через несколько секунд вынуть – так он не будет горьким. Я не люблю пакетики – предпочитаю крупнолистовой и в чайнике. Чайная церемония – это настоящее удовольствие.       Баки смотрит на него долгим взглядом и не знает, что говорить. Может, что ему действительно стоит купить подходящий чайник. Гельмут первым нарушает тишину.       - Почему ты в первый раз притащил меня сюда? – спрашивает он, и его взгляд стыдливо перемещается от чашки куда-то в область плеча Баки, лишь бы не смотреть в глаза.       - Я не знаю, - поспешно отвечает тот, а затем мнется несколько секунд. Проще отвечать так, чем немного подумать и найти в себе силы признаться. Чтобы Баки поверил Земо, надо, чтобы Земо поверил Баки. - Может… потому что каждому нужно убежище.