The last Dragon

      Небо заволокло густыми грозовыми облаками. Двое из рода древних, вымерших существ смотрели друг на друга. Один возвышался высоко в облаках, другой же, находясь среди человеческого рода, крепко сжимал руку дорого его сердцу человека, и гнев его ощущали все близь стоящие. Он обернулся, смягчившись во взгляде, и, привставая на мысках, губами коснулся Его лба. Хуа Чэн почувствовал эту теплоту и нежность, руки же начали незаметно потряхивать. — Все будет хорошо, ты же веришь мне? — положив обе руки на его щёки, он начал аккуратно поглаживать их, с такой же мягкостью, с какой он глядел на него снизу вверх. Сердце пронзила острая боль. — Нет… — слова комом встали в горле, а грудную клетку будто скребло изнутри, — не верю, не в этот раз… Гэгэ, не надо… — тёплая слеза все же скатилась по левой щеке, коснувшись теплых фарфоровых ладоней. Се Лянь более не мог властвовать над своими эмоциями, и на его лице отобразилось до того горькое выражение, в полной мере передающее боль, сожаление и всю его безмерную любовь. — Прости, прости меня, — он натянул на своё лицо самую искреннюю улыбку, давая слезам волю, — Я вернусь, прошу, просто поверь мне… — он отпустил Хуа Чэна и начал медленно отступать назад, шаг за шагом. — Гэ-… — Не говори! — он резко прервал его на полуслове и начал вытирать непрекращающиеся слёзы ладонью, — Ничего не произноси, не зови меня, не проси остановиться, это не поможет, — повисла мимолётная тишина, — Э-это… Сделает лишь больнее, прошу… — в конце его речи раздался до того громкий всхлип, что он прикрыл лицо и, развернувшись, ускорил темп. В мыслях, будто в бесконечном цикле сансары, проносились слова: «Не зови меня. Не оборачивайся. Не зови меня. Не…». Устремив свой взор в небеса, он плотно закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Энергия начала пульсировать в меридианах тела и нагреваться до такой степени, что её можно было сравнить с кипящей водой. Стихия, почувствовав давно забытую энергию, стала неспокойной. В небе начинали раздаваться раскаты грома, на землю собирался обрушиться водопадом дождь, под порывами ветра приклонялись кроны деревьев, а опавшие листья уносило в бескрайнюю высь. Земная твердь подрагивала под каждым его широким шагом. Он бежал через чащу леса впитывая энергию всего сущего, обходя стороной лишь людскую. Приближаясь к широкому ручью, он ускорил бег и оттолкнулся от земли, преодолевая его. Приземлился же он уже не на ноги, а на четыре огромные лапы, подмяв, находящуюся под ним, почву. Из головы, выгнутые в сторону туловища, высовывались рога, цветом подобные ясному небу в солнечный день, сбоку от них выпирали небольшие уши. От макушки до самого кончика хвоста произрастал густой мех, каштанового цвета. Плоть на спине начала разрываться, отбрасывая чешую, слабо переливающуюся перламутром, и оставляя её где-то позади. Из пасти вырвался протяжный, громогласный рык, а вместе с ним и жар, исходящий от кипящей внутри энергии. Всё более и более ускоряясь, он выбежал на огромный пустырь. На месте, казалось бы, недавно образовавшихся ран, продолжали вырастать крылья. Стоило только появиться мощным мышцам, крепчайшим костям и огромным перепонкам между ними - он начал делать размашистые прыжки, увеличивая их высоту с каждым новым взмахом новоприобретённых крыльев. Скорость была неизмеримой, уступающей, разве что, звуку. И вот, до скалистого обрыва оставалось около полукилометра. Прыжок, второй, последний толчок, мощный взмах крыльев и… Взлетел. Чувство полета было забыто им более чем на долгих восемь сотен лет, и вот, он снова взмыл в небеса. Взмах, еще один и еще. Земля и деревья оставались позади, становились всё мельче и мельче, а встреча с врагом неумолимо приближалась. Поглощая всё больше энергии извне, он сконцентрировал её в груди, перенаправил в гортань, собирая, чтобы выпустить её через пасть. Еще немного. Осталось… Мощный заряд энергии попадал по груди серого, значительно превосходящего его самого в размерах, дракона. ***