Рыцарь и Дьявол

Глава I Узник

2014 год. Нью-Йорк. Тюрьма особого режима "Плот". Одиночная камера, закрытая стальными щитами, была наполнена неприятными звуками, будто кто-то царапал металл ногтями. Он вырисовывал некие символы. Старался каждый из них сделать не похожим на предыдущий. В камере нет света. Лишь сквозь щиты мелкие проблески коридорных ламп оказывались на стенах в те редкие моменты, когда «владелец» помещения не прижимал плиты к решётке. Таинственный заключённый рисовал на стене полумесяц. Неаккуратно, небрежно, но у него получалось. Он, видимо, хорошо осведомлён о истории Древнего Египта, если на его стенах видны зарисовки различных фигур, фараонов, богов, мифических существ. Но чаще всех повторялся образ птицы. Вернее, образ черепа загадочной птицы с телом человека и посохом. И снизу была подпись: "боГ ВОзМЕЗдиЯ". Заключённый всегда писал фразу именно так. Он ежедневно рвал тюремную одежду и обливал её собственной кровью, разгрызая вены на руках, а затем набрасывал на тело, обворачивал голову тканью и кричал на каком-то непонятном языке. Охрана и медики уже привыкли к выходкам заключённого. И так на протяжении пяти лет… Пару недель назад преступный гений доктор Отто Октавиус идеально спланировал побег из «Плот» для суперзлодеев. Он объединился с ними, назвав команду Зловещей Шестёркой. Злодеи устроили всевозможные атаки на Нью-Йорк. И только один человек смог это остановить… Человек-Паук. Герой, спасший родной город, заплатив за это невероятно огромную цену. - ПОДЪЁМ! – скомандовал надзиратель, сильно ударив по металлическому щиту камеры заключённого. – К тебе посетитель, придурок. Кто бы мог подумать, что у такого психа есть друзья. Человек вскочил с койки и встал около заблокированной двери. Надзиратель открыл её, впустив в камеру мужчину в белом деловом костюме. Тот медленно подошёл и присел на койку. - У вас десять минут, потом на выход. - Благодарю, сэр. Этого времени предостаточно. Надзиратель закрыл дверь. Мужчина в костюме повернулся к заключённому. Он закинул ногу на ногу, сложил руки вместе и навалился на спинку койки. Его лица не было видно из-за тьмы, однако заключённый почти сразу узнал того. - Зачем? - Что «зачем»? - Зачем ты пришёл? - Мой работодатель хочет видеть вас, мистер… - Не называй моё имя. - Учту. Мой работодатель изволил встретиться с вами, однако из-за нынешних обстоятельств это, я так понимаю, невозможно. Хм… В таком случае контракт будет разорван. - Что он хочет от меня? - Как я сказал, всего одна встреча. - Тогда передай Осборну, чтобы он шёл куда подальше со своим контрактом. - Осборн? Боюсь, наш великодушный мэр более не принимает участие в данной программе. Мой работодатель сменился, а, следовательно, условия конктракта тоже. Мистер Спектор… - Я СКАЗАЛ НЕ НАЗЫВАТЬ МОЕГО ИМЕНИ! Заключённый соскочил с места и набросился на мужчину в костюме с кулаками. Он успел нанести несколько очень сильных ударов, прежде чем его его браслет с электрошокером на ноге сработал и вырубил парня. Надзиратель вбежал в камеру вместе с охраной. Они вывели мужчину наружу, а сам надзиратель принялся бить заключённого резиновой палкой. - Вы в порядке? - Да, да, он не успел навредить мне. Мне говорили, что мистер Спектор немного не в себе. - Немного? – удивился один из охранников. – Да он псих! - Могу ли я переговорить с начальником тюрьмы? – поинтересовался мужчина в костюме. Несколько часов спустя. Заключённый забился в угол камеры и кусал свою руку, пытаясь прокусить вену, однако ничего из этого не вышло. В ту же минуту в камеру вошёл надзиратель. Он ударом ноги вырубил узника тюрьмы, надел на его голову мешок и потащил из камеры, взявшись за ноги. Очнувшись, заключённый почувствовал прохладу и свежесть. И запах сточных вод. С него сняли мешок. - Мистер Спектор. Или мне стоит называть вас Стивен? Что насчёт Джейка? Или же вы предпочитаете своё оперативное имя? Ммм? Лунный Рыцарь. Кулак Хонсу. Орудие Возмездия. - Кто ты такой? - Моё имя останется неназванным, но поверьте, мистер Спектор. Совсем скоро весь город узнает обо мне. Я предлагаю сделку. - Условия? - Я не обижу. В обмен на верность я освобожу вас из тюрьмы, мистер Спектор. - Верность? Такие теперь ставят условия в контрактах? У нас что, вторжение зелёных головастиков? - Нет, но я бы был заинтересован в этом. Любое снаряжение, Спектор. Убежище, пища, иммунитет к полиции и федералам. Полное молчание в СМИ. И неприкосновенность. Все условия будут выполняться до тех пор, пока вы будете верны мне. Мистер Спектор? - Что я должен делать? - Для начала мне нужно, чтобы вы публично признались, что ваше альтер-эго Лунного Рыцаря реально. - То есть я должен рассказать всему миру, что я когда-то был псевдо-супергероем? - Сэр, мой работодатель выбрал именно вас, потому что вы – ценный кадр, однако, если вы продолжите разговаривать с ним в таком тоне, я буду вынужден вернуть вас в тюремную камеру. - Я не сказал, что отказываюсь. И что дальше? Всякий сброд узнает обо мне… и? - Ваше следующее задание вы узнаете позже, мистер Спектор. А пока… я попрошу моего помощника выдать снаряжение Лунного Рыцаря, в которым вы выступите. Я надеюсь, мы поняли друг друга? - Поняли. - Тогда на этом и расстанемся. До скорой встречи, Лунный Рыцарь. Неизвестный бизнесмен покинул место встречи на чёрном лимузине. Его помощник, уже переодевшийся в синий смокинг, взял из багажника пикапа сумку и кинул её перед стулом, на котором сидел Спектор. Его имя – Марк Спектор. Наёмник, посвятивший свою жизнь борьбе. Перед смертью истекающий кровью Марк заключил сделку с Богом Возмездия Хонсу, став его аватаром. Лунным Рыцарем. Марк вернулся на путь борьбы, но он не смог продержаться долго. Всего спустя год после становления аватаром Хонсу Спектор попал под влияние Сета, оказавшись в воображаемой лечебнице для психически больных людей. Ценой десятков жизней Марк сбежал оттуда, но он не смог вернуться к Хонсу. Сошёл с ума. Он добровольно сдался полиции и оказался на«Плоту» , где его смогли удерживать целых пять лет. Но теперь… Лунный Рыцарь вернулся. И он не остановится, пока не уничтожит Хонсу. Быть может, Бог Возмездия и не виноват вовсе, но Марк так не считает. Всё. Или ничего. Смерть. Или жизнь. Всё похоже на иллюзию душевнобольного. Боже правый, не мог же я начать разговаривать с самим собой. Верно, Стивен?