Кто он?
Я скучаю. Это единственное объяснение моей тяги к прошлому. Не помогают никакие советы и психотехники. Можно только смириться, стараться скучать все тише и тише с надеждой когда-нибудь научиться просто помнить.
Эльчин Сафарли
Извилистые края сдерживающие ауру глаз, концы, что тянутся в обширной линии, тёмный цвет подчёркивал формы. Один слой широкий, протягивающий себя по всей площади макушки, оборачиваясь в извилинах головы, и сжимаясь в утончённых местах. Другой, второй по очереди, состоял из такой же материи и также крутился, как венок ромашек, на голове, но был меньше в ширине. Чёрная резина, что считалась сотканной из нитей вещью, сжимала полость затылка и защищала от подозревающих глаз. Эта шляпа была в точь-точь настоящей маской лжецов, что надевают её и носят всю свою жалкую жизнь! Разве такое возможно? Как стать не наигранным вруном, чтобы все тебе верили и все бы слушались тебя? Звучит, как сказка, только такие рассказывают перед сном, когда малые детишки слушают взрослых и засыпают, даже не представляя в чём идеал книги, что хотел донести автор, какая была у неё цель, мотив - главное ли это в обычной жизни? Разве возможно было обдурить целый город только для нелепой мечты? Каждый бы подумал, что совсем нет, ведь хоть кто-нибудь должен был задуматься и отречься, но можно ли было заколдовать, зачаровать людей своей лестью? Как мог жалкий погасший стать гарантом Поэны - земли для мироходцев, что питает искра. Прошлое дало понять? Каждый вариант сам прокручивался в голове, под шляпой "сильного" старика, каждая мысль была тонкой нитью судьбы, что связала его и обычных необразованных "слабых". Могло ли быть это простым совпадением? Подарком новой жизни? Или проклятьем будущего? Но в чём-то загадка была, что-то было не так, цель и мотивы? Чушь собачья, разве для свершения глупой идеи нужна здравая мысль? Но это уже не важно, главное: преступник заточён в цепи, что пронзают своим металлическим запахом, вор солнца. сбежавший от прошлого, пойман богами. Имя постоянно вертелось в голове, как-будто оно стоило чего-то важного в моей жизни! Я пытался вспомнить, цвет глаз, тот, что был ненастоящим. поддельным. Ярко-зеленый, пылающий желанием мести? Салатовый, что занижен в уровне и просто является учителем для детей? Оливковый, потускневший от несбываемой мечты прошлого? Лаймовый, такой ядерный и опасный, постоянно влечёт за собой, не опасаясь расправы? Бирюзовый, что опечален неудачами и уже давным-давно сдался? Или аквамариновые, что постоянно загораются желаниями и пропадают в пучине других. новых? Разум кипит, каждый раз, как пытаюсь вспомнить о нём. Имя, созвучное с гарантом, бывший учитель. наставник, даже спаситель от недр Междумирья! Но как же его звали? Только некоторые буквы появлялись в голове, но сразу же смутно пропадали, как-будто их самостоятельно стирали пластиковой резинкой! Может я просто не хочу вспоминать? Или мне противно вспоминать? Не знаю, что я могу поделать?! Смутный образ созрел в голове: седые кудри спускающиеся со шляпы, обволакивающие воспоминания запахом, какой-то соленоватый с печённым тортом, немного аппетитный, маняющий и запоминающийся вкус... слякоти! Как-будто каждый раз, приходя к нему, я ощущал немой плач, что слёзы льются с его старческого лица, но так я и не могу вспомнить глаз... они постоянно менялись! Точно, зеленый цвет. что напоминает сладкий персик на дереве, но я их редко ел, а может и вовсе ненавидел? Нежная улыбка или спокойный оскал? Не знаю, а может и не хотел знать. Тёмно-синий плащ только придававший возраст, он не принадлежал никому, свободен, без всяких гильдий. Длинные рукава до запястьев рук на которых слабо видны шрамы, остатки прошлого. Водолазка с брюками, такого же цвета и федора. Силуэт ласковых движений давно пропал в памяти, даже простое похлопывание по спине после спасения мироходцев из Видомнии. Во рту появилась лёгкая рвота, перед глаза началось мерещится новое: странный мужчина в цепях, пустые развалины Междумирья и портал в другие измерения. Граница между реальностью и кошмаром пала, рассудок давно не мог восстановиться после предательства... Эо! Я вспомнил имя того человека, он постоянно был спокоен с его зелёными глазами... он всегда был для меня примером! Но мысли резко прекратились, я осознал перед кем стою таким равнодушным. Другая личность, что была противна даже своим присутствием: Эбардо, догнавший свою цель, но не смогший добиться большего желания. Я чувствовал, как мои руки задрожали, на меня наступил страх, ведь мой наставник находился на коленях, в цепях! Но разве он теперь мне учитель? Я забрал все знания и сейчас могу уходить? Ответа на мои мысли не было, только чёрная слепота, названная экраном. Мысли перемешались, и стали одним смуглым клочком воспоминаний. Я знаю, каково быть преданным самым близким человеком, именно я понимаю всю тяжесть этих цепей и моего взгляда. Я чувствую свою накопившуюся боль этого человека! Но она пропадает бесследно. В моих глазах этот человек бьющийся в агонии становится никем, как когда-то он, я разворачиваюсь и машинально иду за другим, более надёжным существом в капюшоне, мне остаётся следовать за ним, ведь больше смотреть на жалкое зрелище сзади я не мог. Был ли я таким? Не знаю. Я выучил все ваши уроки, наставник. Я обернулся, хотел позлорадствовать над ничтожным воспоминанием, но мелкая дрожь прошлась по моему телу. Я боялся издеваться над ним, как он делал это на до мной. - "Я полюбил когда-то такого, как ты, но ты не смог полюбить в ответ. Мы никогда не могли быть родственниками. Мы всегда были пустышками, такими, какими ты бы никогда не желал стать!" - Говорил я самому себе в мыслях, кричал, плакал, сочувствовал и даже смеялся, но не смог сказать в слух. Добавлял: - "Я - твоя ошибка, ты - мой создатель, вместе мы должны быть в цепях..." Но я выбрался из пучины страданий. И желал этого и тебе, но ты меня не слушал, ты не умел понимать, как я и поплатился за это. Мои мысли сами текут по мне, я их никогда не озвучу - я такая же фальшивка, как и ты, Эо. Я повернулся обратно вперёд, бросая лишь хмыканье назад. Продолжая идти за Смотрящим, что стал новым обожанием, но скоро и его не станет.«Это было», — сказала Память. «Этого не могло быть», — сказала Гордость. И Память сдалась.
Фридрих Вильгельм Ницше