Накануне мы проиграли

      <Из сводки утренних новостей>       В понедельник на заседании совета министров было принято решение о добавлении возможности записаться на военную службу с укороченным сроком в шесть месяцев. За это время контрактники пройдут курс физподготовки, обучатся пользоваться огнестрельным оружием и управлять боевой техникой. При этом, каждому записавшемуся государство гарантирует оплату наравне с бойцами, проходящими службу по регулярным контрактам, а также будет использована упрощённая схема приёма с минимальным пакетом документов. Причина ввода новой программы заключается в решении открыть перед всеми желающими новые возможности и позволить попробовать себя в новом деле. В частности, молодёжь, записавшись на контрактную службу, получит возможность зарабатывать сразу, а не по окончании высшего учебного заведения. Одним словом, государство решило расширить горизонты для граждан.       Арс исчез.       То есть, не совсем: вообще-то, его то и дело где-то да видели. Но вот из Диминого поля зрения он исчез основательно. Куда бы Дима ни приходил, где бы ни искал – Арса не было. У источника он тоже перестал появляться. Костёл странно опустел, не давая, при этом, правдоподобного ощущения пустоты: всё так же тихо струилась техномагия и едва различимым фоном гудели сервокамни. Всё как будто говорило: «Ты подожди – он подойдёт», – но сколько бы ни тянулось ожидание, Арс не появлялся.       Что-то изменилось, и Дима был без понятия, что именно. В теле закручивалась смесь из тревоги и нетерпения.       – Эй, Вань, – дом, где иногда кантовался Арс, встретил уютной, но несвоевременной тишиной. На заднем дворе обнаружился только младший сын Поповых.       – Привет, Дим, – Ваня протянул руку для приветствия, и, хотя времени было в обрез, пришлось подойти ближе, чтобы поздороваться. – Смотри, чё сделал, – с этими словами он протянул Диме пластиковую бутылку с желтоватой жидкостью. – Попробуешь?       Дима поднёс горлышко к носу и осторожно принюхался. В ноздри ударил какой-то совершенно особенный аромат сорго, ни на что не похожий. Это было так, словно впервые встречаешь родного брата своего друга: черты лица, вроде бы, знакомы до теплоты, но отчего-то эта теплота не решается вырваться наружу, потому что, в то же время, перед тобой совершенно другой человек. И ты продолжаешь вглядываться и всё больше теряешься в этой неоднозначности. В Ванином сорго чувствовался хлебный, кашистый аромат, но он был другим: неприступным, ускользающим, – словно кокетливо уворачивался, не давая к себе приблизиться и почувствовать резкий запах зерна, нагретого солнцем. Он прятался, как за занавеской, за резким спиртовым духом, играя полутонами, пока хватало терпения и деликатности дегустировать аромат по чуть-чуть. Но как только, в надежде сократить дистанцию, лёгкие полностью раскрывались, чтобы набрать больше воздуха, спирт густо застилал все ощущения, ещё на некоторое время оставляя парализованные рецепторы без возможности различать запахи.       – Кайфово? – Ване явно понравилась Димина растерянность.       – Да, – признался Дима. – Классно.       Ваня не удержал довольную улыбку:       – Маотай. Заказал в прошлом месяце из города.       А-а-а, так вот, в чём дело.       Традиционный алкоголь юго-восточного региона. Это тебе не самогон. У них там собственные рецептуры, производство отлажено и цена – о-го-го. А казалось бы, исходный продукт и там, и там, – сорго.       Ваня понизил голос:       – Собираюсь с этим участвовать в фестивале. Как думаешь, выиграю?       Дима скептически поднял брови:       – Думаю, тебя Оксана сразу спалит.       Ваня задумчиво пощёлкал пальцами.       – Думаешь, – наконец, спросил он нехотя, как человек, который уже почти привёл в исполнение план, а запасного у него нет.       Дима покачал головой:       – Уверен. Но ты попробуй.       Изнутри снова тронула тревожность:       – Да, Вань, я чего пришёл-то.       – Да?       – Я Арса ищу. Ты его, случайно, не видел?       Ваня посмотрел на Диму растерянно:       – Да, вроде, в магазин ходил… нет его там? – и на Димино качание головой пожал плечами: – Мы ж не так много с ним общаемся. Он мне про свои планы не рассказывает.       – Ага… Понимаю, – Дима вздохнул и покивал. Впился ногтём в подушечку большого пальца: – Ладно, ничего. Пойду, ещё поищу.       – Ага, – кивнул Ваня. – Да, Дим!       Дима обернулся:       – А?       Ваня приподнял бутылку с алкоголем за горлышко:       – Ты только никому, ладно?       Дима мягко усмехнулся и поднял ладонь на уровень плеча. По Ваниной заторможенной реакции догадался, что его поколение, видимо, этот жест в качестве обещания не использовало, но Ваня в итоге, вроде бы, сообразил – по крайней мере, довольно покивал, а Дима отправился к реке: если Арса действительно нет в самом селе, может, удастся встретить его где-нибудь на окраинах.       Арс исчез, и это было совсем не вовремя! Это несколько дней назад Дима был относительно спокойным и готовым ждать. Теперь всё изменилось. Выбила из колеи необходимость сделать выбор. Не между долгом и чувством – между Арсом и дядей Серёжей.       Вчера казалось, что нашёлся идеальный выход из ситуации: и Арса не подставить, и дяде Серёже не соврать. Но со вчера прошла уже тысяча лет, а в голове пронеслось множество мыслей, и стало очевидно, что выбрал Дима всё-таки Арса. Дядя Серёжа получил условное «всё узнал, ничего не расскажу, и копать туда больше не нужно». Это для Димы всё закончилось, а ему теперь, вероятнее всего, идти на должностное преступление, обманывая командный центр.       Вряд ли ведь наверху были не в курсе, чем здесь занимается высокоранговый военный под прикрытием. Это на регионы столице, по большому счёту, всё равно, а на саму себя – очень даже нет. Послать подкрепление в регионы, чтобы помочь регионам, никто не заморочится. А вот помочь с изучением вопроса перерождения в частности и технозомби в целом – другое дело. Наверняка дядя Серёжа сразу, как увидел Арса, выносящего из костёла мёртвую тварь, послал отчёт в командный центр. А может быть, именно он Диму в Массив и запросил. Мол, есть вероятность, что Дима Арса расколет по причине сложных личных взаимоотношений. Скорее всего, и сам следил за Арсом, даже после того, как назначил Диме задание. Отправлял отчёты, писал собственные предположения. А вчера Дима ему сообщил, что нужно слиться. И вот что с этим делать? Это Диме легко: получил разрешение не выполнять задание – и гуляй, свободен. А дяде Серёже теперь нужно каким-то образом, не вызвав подозрений, убедить столицу в том, что всё это время они шли по ложному следу и ничего интересного в вопросе уничтожения технозомби Арс из себя не представляет.       С другой стороны, если бы Дима вообще ничего не сказал, дядя Серёжа бы продолжил собственное расследование, думая, что они с Димой всё ещё идут параллельно. Тогда либо в какой-то момент он бы сам выяснил, что там у Арса за секрет, либо догадался, что Дима саботирует. И потерял бы, в таком случае, Дима сразу их обоих. А может, дядя Серёжа уже сам, без Диминой просьбы решил бы всё замять. И сделать это незаметно было бы ещё труднее – потому что позже, потому что больше доказательств уже было бы отправлено наверх.       И вроде бы, по всему получалось, что поступить в этой ситуации абсолютно правильно было невозможно, но Дима всё равно себя молодцом не чувствовал.       А ещё – беспокоился об Арсе. Потому что, вроде, и хорошо, что Арс на свободе, а с другой стороны, сейчас он в опасности. Весь Массив в опасности, теперь уже вряд ли отвратимой. Ещё пару дней назад Дима держал в голове предстоящую битву с тварями и понимал, что, хоть расслабляться нельзя, всё равно, до поры до времени это всего лишь вероятность, хоть и значительно повышенная. Но после утренних новостей сомнений не оставалось.       Контрактная армия с ускоренной программой.       «Расширенные горизонты», «новые возможности»...       Невозможно обучить квалифицированных бойцов за полгода. Не существует никаких ускоренных программ подготовки к военной службе. Тот факт, что гражданским с таким энтузиазмом начали рекламировать лёгкую армию, да ещё за хорошие деньги, означал, что в столице видят реальный уровень угрозы и что даже там не хватает боевой мощи. Начали набирать тех, кого раньше называли «пушечным мясом» – неквалифицированные единицы, которые погибнут первыми, но послужат живым щитом. Если они пошли на такие меры, значит, времени на нормальную подготовку уже нет.       Значит, и в Массиве, и в других регионах (и в регионах куда раньше, чем в столице) совсем скоро грянет зомби-апокалипсис, и уже будет не важно, правильное решение вчера принял Дима или неправильное: там уже, возможно, никого не будет.       И Арс, блин, нужен был Диме сейчас! Потому что должен был быть хоть какой-то смысл в этих последних не то днях, не то часах!       – Арс!       Дима вырулил из-за поворота слишком внезапно даже для самого себя, и явно не искавший этой встречи Арс растерявшись сделал вид, что шёл в заброшенный домик охотника – больше ретироваться было некуда, разве что возвращаться назад или ломануться в поле.       – Арс, погоди! – позвал Дима ускоряясь, но Арс скрылся внутри и захлопнул дверь у Димы перед носом. – Арс, ну открой.       Вопреки ожиданиям, открыли сразу – и спустя секунду Дима понял, почему: следующим, что бросилось в глаза после смущённого Арса, была уродливая голова оленя. Какой-то таксидермист отвратительно выполнил свою работу. Шерсть местами торчала клочками, один глаз как будто стёк вниз и немного в сторону, пасть была неестественно приоткрыта, обнажая толстые пеньки зубов. Ещё и прикрутили её не под потолком, а где-то на уровне глаз входящего – в общем, на секунду Дима подумал, что апокаллипсис уже подкрался, а сам он знатно лоханулся, не взяв с собой оружие.       Первый испуг у обоих быстро выветрился, и Арс попытался уйти в дальний угол, но Дима уже не раздумывая последовал за ним, из одной только осмотрительности отставая на шаг-два, чтобы не сойти совсем за маньяка:       – Почему ты меня избегаешь?       – Да потому что! – Арс неожиданно развернулся, и они чуть друг на друга не наскочили. Его губы были сжаты, брови – напряжены. – Сначала эти разговоры на качелях… Твои признания никому не нужные… Потом – ночь в костёле! Я планировал и дальше на тебя злиться за твоё предательство. Хотел мстить тебе, делать больно. А теперь – не могу. Даже не не могу: не хочу! И это бесит! Потому что я не собираюсь за какие-то дурацкие обнимашки тебя прощ…       Не в состоянии больше церемониться, Дима прижал его к стенке:       – Не прощай, – и, пользуясь Арсовым удивлением, смазанно поцеловал его в губы. – Не прощай меня, – Арс смотрел на него, ничего не соображая, но всё-таки понемногу переставая отталкивать. – Просто дай шанс…       И они сцепились в поцелуе. Каком-то дурацки-хищном, порывистом. Вцепившись друг в друга почти до боли, действуя одними губами, как жаждущие животные на водопое, наугад, наощупь: едва попадая поцелуями в губы, в скулы, в шею. И с каждым поцелуем то ли Дима всё сильнее вжимал Арса в стену, то ли Арс всё ближе притягивал Диму к себе. В голове вертелась всякая ерунда, как перед глазами, когда кубарем катишься с горы. Арс – Дима – Дима – Арс. Пальцы сжимают руку выше локтя. Губы колет короткая Арсова щетина. Резкое сокращение дистанции столь же желанно, сколько и слишком быстро. А с другой стороны – а когда ещё? Возможно, завтра-послезавтра уже некого будет целовать. Или нечем. Сознание не в силах охватить происходящее цельной картиной. Яркими всполохами мелькают какие-то обрывки: островато-свежий запах техномагии из источника, пропитавший Арса насквозь – участок кожи над ключицей – костяшки пальцев больно упираются в деревянную стену – под футболкой, где-то к лопаткам прижаты ладони и подушечки пальцев Арса. Рефлексия сквозь эти ощущения просто не пробивается. Только восприятие: телом, эмоциями, наэлектризованными нервными окончаниями – чем угодно, только не умом.       …Момент разбил звук нарочито громко открытой двери, и Дима до последнего цеплялся краешком сознания за уже растворившиеся обрывки их кокона, отделяющего от всего мира с этим дурдомом-апокалипсисом, новостями и нависающим пиздецом.       На пороге стоял дядя Серёжа.       – Я – в лес, – сказал он сказал он после небольшой паузы как-то по-простому: без обвинений, без неловкости, – просто якобы поделился планами. Это для Арса. А для Димы – отдал неявный приказ. – Идёшь со мной?       «Идёшь со мной?»...       Именно сейчас…       Конечно…       Конечно, дядя Серёжа тоже в курсе, насколько за ночь усугубилась ситуация с технозомби.       Конечно, если Дима не самоубийца, ему надо хотя бы по тропинкам пройтись, чтобы вспомнить, что там вообще, в лесу, который ему вместе с охотниками в ближайшее время использовать, как поле боя.       Конечно, если Дима не самоубийца, сейчас даже днём ходить туда в одиночку не стоит.       И конечно, ему бы стоило сразу, как увидел утренние новости, идти к дяде Серёже и готовиться, а не в поисках Арса круги по Массиву наворачивать.       Дима упросил себя разжать пальцы, так и продолжавшие удерживать Арса выше локтей, и вслед за этим Арс убрал руки из-под его футболки, задевая кожу подушечкой безымянного пальца левой руки.       Конечно…       – Да, иду, – Дима кивнул и, между ударами крови в голову пытаясь нащупать всё куда-то ускользающее дыхание, вышел из домика.       В глаза ударило послеполуденное солнце.       Возможно, больше никогда…       – В смысле, не прошла? – в голове ни одной мысли, только какая-то непонятная заторможенность: вариант, что Вика не поступит, Дима даже не рассматривал, и теперь застигнут врасплох. – Мы же столько готовились, ты же… да ты знаешь просто в с ё.       Вика не отвечает и напряжённо смотрит куда-то в стену, стараясь не моргать.       Если Вика молчит, значит, говорить нужно Диме. Но вот что говорить – он без понятия. «Не расстраивайся»? «А может, тогда всё-таки в автомеханику»?       – Да мы же с тобой всё от и до перелопатили… Даже я почти выучил.       Вика кусает губу изнутри, а костяшки пальцев белеют от того, как она вцепляется в подоконник.       Дима хмурится и вдруг расслабляется:       – А ты уверена, что правильно посмотрела результаты? Что-нибудь перепутала поди. Давай ещё раз вмес…       – Я всё. Правильно. Посмотрела, – Вика резко переводит на него взгляд. Дрожь в её голосе почти не заметна. – Десять проходных мест. Я одиннадцатая. С разницей в один балл.       И Дима сокрушённо опускает глаза, потому что вот теперь он точно не знает, что сказать. Они молчат, а коридор интерната живёт своей жизнью, отражаясь от стен звонкими голосами, соединяя один конец с другим иногда энергичными, а иногда – неторопливыми и шаркающими шагами, касаясь Диминой спины ветерком, обозначающим снующих туда-сюда воспитанников.       Через некоторое время Вика отмирает:       – Один парень во время экзамена снял браслет минут на пять, – пронзает взглядом ещё сильнее охуевшего Диму и довольная хотя бы уж тем, что увидела, как разбились стёклами внутрь его розовые очки о справедливом мире, укоризненно ведёт бровью. – Преподаватель… – прерывается и цинично уточняет: – маг – видел. Но ничего не сделал.       В конце у неё даже хватает злости, чтобы едва заметно улыбнуться сквозь усмешку.       И Дима чувствует, что Вике сейчас больше всего бы хотелось, чтобы он сходил на хуй. А ещё – ужасно хочет её поддержать. Но как в такой ситуации поддержать – без понятия. – Ещё ведь будет вторая волна, – напоминает он, наконец, прекрасно осознавая, что это вообще не то, что Вике сейчас нужно. – У меня уже служба закончится… Я должен буду уехать… Но ты готова… Лучше их всех. Ты, главное, приди и напиши ещё раз.       – М-хм, – она кивает с едва заметным сарказмом только потому, что обсуждать это даже не собирается.