Я очень любила рассматривать украшения своей матери. Часто, когда я приходила к ней в гости, мы закрывались у нее в комнате и она доставала необычайно красивую шкатулку синего морского цвета, обшитую вокруг золотой резьбой. Я не могу представить насколько же была дорогой эта вещица и всё, что находилось в ней.
Обычно за такими посиделками мама доставала какие-то украшение, будь то браслет или брошь, или кольцо и рассказывала мне о их истории, цене, материале, кто подарил.
Сегодня я пришла к маме в гости без мужа. Он был очень занят по работе. Меня это не очень сильно огорчило. Хотя бы сейчас я могла отдохнуть от него. С точки зрения морали наши отношения были не очень здоровыми. Но я никому не говорила об этом. А чем они помогут? Скажут мне бежать? Я не смогу. Я люблю его. Да и он, к сожалению, или, к счастью, не отпустит. Он не любит меня. Это просто нездоровая привязанность. Он сам это подтвердил однажды. Но об этом позже.
Больше всего меня зацепило золотое кольцо, которое мама раньше не доставала. Оно было широким и гладким, а на внешней стороне выгравированы неизвестные мне руны. Об истории его было известно лишь то, что подарила его маме какая-то старая знакомая. Ее больше нет. Умерла два года назад от обычного инфаркта. Ну вот как могущественную ведьму мог сломить лишь магловский инфаркт? Жизнь несправедлива. Ужасно несправедлива.
Украшение так и притягивало к себе, какая-то необъяснимая сила тянула меня к нему. У меня была зависимость от украшений. Я обожала, когда мне их дарили, обожала их носить, а завидев какую-то вещичку в магазине я не могла пройти мимо и обязательно покупала либо на деньги мужа, благо он был богат и не замечал пропажи, либо на свои честно заработанные накопленные деньги. В моих глазах загорелся нездоровый блеск при виде кольца. Моя мама, заметив этот блеск, решила подарить это кольцо мне. Я была невероятно счастлива, а потому скорее надела кольцо на свободный безымянный палец правой руки. (в Британии обручальные кольца носят на левой руке.)
— Мама, спасибо большое! Ты самая лучшая! Я тебя очень люблю, спасибо! — я не находила слов от переполняющей радости и просто бросилась к женщине с объятиями. Она приобняла в ответ меня. И какими же были эти объятия родными, теплыми, в них было столько любви, которой мне не хватало временами. Которую я могла чувствовать только от этой прекрасной женщины. Что же я буду делать, когда матери вовсе не станет? Наверное, просто сойду с ума.
— Да будет тебе, милая. Мне для тебя ничего не жалко, ты ведь моя единственная дочь. Береги себя, пожалуйста. — сказала родственница на прощание, а на глаза почему-то сами собой наворачивались слезы, видимо таким трогательным для обеих нас был этот момент. К сожалению, это последнее, что мама успела сказать мне на прощание. Я ужасно виню себя, что не зашла к ней, не проведала, когда она написала мне в письме, что плохо себя чувствовала. Её не стало. В доме случился пожар, который сжег в доме абсолютно все, что можно было, ту самую шкатулку в том числе. Не осталось ровным счётом ничего.
Спустя несколько месяцев я уже смирилась, но вот муж мой запаниковал, что смерть так просто может отнять людей друг у друга. А потому на днях состоялся серьезный разговор. Он предложил мне сделать…
крестраж.
— Нет! — я сразу воспротивилась этой задумке. — Это же противоестественно, это черная магия в чистом ее виде. Я не хочу связывать свою жизнь с этим. — на Тома мои слова не произвели особого впечатления, ведь у самого было уже пять таких вещичек. (Сделаем вид, что внешность его не изменилась.)
— Ну вот скажи, Аделин, у меня пять крестражей. Что же изменилось? Я
сильно не похож на себя до сотрудничества с черной магией?
— Ты… ты не можешь проявлять некоторые эмоции. Твой эмоциональный диапазон ужасно мал. Ты не можешь проявлять чувств. Ты…
— Это плохо? — перебил он меня.
— Это ужасно! Ты не можешь прожить жизнь во всех её красках, прочувствовать ее. Тогда в чем смысл жизни?
— Ты знаешь мой смысл жизни. А от одного крестража ничего не изменится, разве что теперь нас никто и ничто не разлучит. Даже сама смерть, понимаешь, Аделин? Мы будем вместе. Навсегда. — это стало решающей точкой в нашем споре и я согласилась лишь по одной причине. Любовь. Я люблю его, я зависима от него. Я не могу без него. Он как кислород, которым хочется дышать, без которого невозможно существовать. Да и Том умеет убеждать людей, это факт. Он тот еще психолог, он может найти подход к любому человеку, словно живет уже не двадцать семь лет, а все шестьдесят. Но один мой вопрос всё равно не покинул меня и я решилась задать его:
— Для чего нам быть вместе? Ты ведь даже не любишь меня. Ты не можешь любить. Это просто привязанность.
— Я хочу, чтобы ты была рядом со мной. Всегда. — с этими словами он вышел из нашей комнаты, оставив меня одну, предоставив меня самой себе и своим размышлениям.
Слезы полились из глаз. Это был ливень, такой холодный, пробирающий до костей, ливень. Было холодно, но терпимо. Даже приятно. Холод, обволакивающий тело дарил какое-то… умиротворение, что ли? За тело крестража я выбрала кольцо, то самое, которое подарила мне моя мать. Очень памятная вещь для меня, и единственное, что осталось от матери. От того, единственного в мире человека, который мог подарить мне любовь. Единственного. Больше этим чувством я не проникнусь. Разве что могу дарить его тому, кто этого вовсе не ценит, считая это должным, считая меня своей вещью. К сожалению, в этой ситуации я беспомощна, и ничто мне уже не поможет. Я просто утону в этом море, которое образовалось на почве моего ливня.
День «Икс», грудную клетку разрывало от боли. Рукой я сжимала то самое кольцо, вокруг моего запястья этой руки обвиты пальцы любимого мужа, чтобы я случайно не сделала глупость и не бросила кольцо во время ритуала или резко не передумала, а прямо перед нами лежал труп, который служил важной составляющей ритуала. Да, ради этой любви мне пришлось убить человека. Я погрязла в своих же грехах. На что я только не пошла ради него. Ненавижу. Ненавижу и люблю его. Я проиграла. Проиграла в игру под названием «жизнь».
Вообще, Том был удивлен, как я так быстро согласилась на создание крестража. Раньше я наотрез отказывалась бы и предпочла умереть в юном возрасте, чем связать свою жизнь с этой ужасной вещью. Но сейчас я уже была сломана, и доломать меня ничего не стоило. Тем более ему. Это был уже не тот мальчик Том Реддл, которого я полюбила в шестнадцать лет и теперь могу с уверенностью сказать — ошибка молодости. Это был Лорд Волдеморт, не способный на какие-либо проявления чувств, будь то жалость или сочувствие, не говоря уже о любви.
Тогда, когда мы были учениками Хогвартса, Том мог порадоваться за меня, например, когда я научилась вызывать патронуса или заработала факультету пятнадцать баллов за ответ на уроке. Всё это такие мелочи, по-сравнению с тем, что происходит сейчас. Захват власти, магической Британии, а теперь он планирует продвинуться и дальше, уже захватив Хогвартс, Банк Гринготтс и Министерство Магии, — Три самых важных здания Британии, он планируется медленно продвигаться дальше в Европу. Там где свои деяния однажды творил другой темный волшебник. — Геллерт Гриндевальд. Сейчас Том, вернее, Волдеморт, мог порадоваться лишь за то, что я не противилась ему и создала этот гребанный крестраж, совершив сделку с дьяволом. От прежнего Тома Марволо Реддла ничего не осталось. Ни имени, ни души, ничего. Теперь я обречена остаться в цепях Волдеморта на всю оставшуюся жизнь. Перефразирую. Навечно. Смерть нас не разлучит. — так сказал он.
Прошло еще несколько месяцев. Я снова сидела в гостиной нашего дома в полном одиночестве, читая книгу. У Тома были дела по захвату власти. Как обычно. Но вдруг он решил спуститься ко мне, сел на кресло напротив, и сказал, что купил целый показ мод на берегу моря ради меня, чтобы я могла стать моделью. Да, это была моя давняя мечта детства. Я всегда хотела пройтись по красной дорожке в безупречном платье под хлопки зрителей. Все взгляды направлены только на тебя. Ты в центре внимания. Прекрасное чувство, но родители, к сожалению, не могли позволить мне такого счастья, поэтому это так и осталось несбыточной мечтой.
Когда муж объявил эту новость, я не могла не обрадоваться. Но почему-то радость была не такой, какой могла бы быть. Последствия крестража? Или это уже и не было такой прям мечтой? Но несмотря на это, я бросилась на шею к любимому и поцеловала его так, словно он совершил невозможное, осчастливил меня.
Показ включал в себя то, что моделям с партнером в красивом смокинге нужно было просто пройтись вместе. А также платья модели должны были покупать себе сами. Спутник не должен был видеть их, как и модели прикид сопровождающего. Ну и я пошла в Хогсмид в магазин Мадам Татин. Это был магазин люксового класса. Платья были из волшебных тканей, необычайно дорогие и при этом невероятно красивые. Также, если платье тебе не подходит, тебе его подошьют совершенно бесплатно при условии покупки. Продавщица, сама мадам Татин, которой и принадлежал магазин, левитировала два безупречных платья передо мной, чтобы я могла их осмотреть. Первое было шелковое, длиной до щиколоток, черного цвета, на лямках и с глубоким декольте, а на бедре красовался вырез, что шел до самого низа. Платье безусловно красивое, и на мне сидело бы прекрасно, но… слишком вызывающе. Второе платье было в пол, изумрудного цвета, приталенное, с фатиновой юбкой и шифоновыми рукавами, воздушное. Оно мне ужасно понравилось. Еще и цвет Тома любимый — зеленый.
Всё это так напомнило то, что когда-то в Хогвартсе на традиционном Святочном балу я была парой Тома, два последних курса. Шестой курс. Он был безупречен как и всегда. Его вьющиеся волосы лежали идеально уложено, от него шел запах дорогого парфюма, который постоянно словно пьянил меня. А одет он был в черный красивый смокинг. Вся женская половина Хогвартса обмерла от вида красавчика-старосты. А я ловила на себе множество косых завистливых взглядов девушек. В принципе на Тома точно так же поглядывали и парни, ведь я соответствовала своему спутнику: локоны на моих черных, цвета воронова крыла волосах, спадали на оголенные плечи, приталенное изумрудное платье в пол, полностью шифоновое прекрасно оттеняло цвет моих зеленых глаз. В тот вечер я чувствовала себя самой счастливой девушкой в мире. Мы были королем и королевой бала.
Но вернул меня из прекрасных воспоминаний голос продавщицы, которая левитировала синее платье цвета морской волны, тоже приталенное и в пол. Рукава были длинными и воздушными, слегка прозрачными. Платье так и манило к себе неведомой силой, прямо как-то кольцо моей матери. И что я куплю, выбор был очевиден. Платье идеально сидело на мне, как родное. Даже не пришлось подшивать.
В магазин вошла старуха, что было странно. Ведь обычно в таких заведениях пребывают лишь богатенькие дамы. Посмотрев на платье цвета морской волны, бабушка ужаснулась, шепнув мне на ухо что-то несвязное:
— Это платье… убьёт оно мужа твоего. — с этими словами пожилая женщина лишь забрала с кассы свой заказ: серебряные серьги с фианитами и вышла из магазина.
— «Бред. Платье убьёт Лорда Волдеморта?» — я усмехнулась. — Я беру, мадам Татин. Беру голубое платье. Упакуйте, пожалуйста.
Продавщица, улыбнувшись, магией сложила платье и магией аккуратно положила его в пакет, протянув тот мне.
— Хорошего дня, миссис Реддл.
— Благодарю.
Никто не знал, кто стоит за всем ужасом магической Британии, за тем, что происходит, за всей этой войной. Маглорожденным больше не продавали ровным счетом ничего в Хогсмиде. А проход в Хогвартс им был закрыт. Кто мог — те бежали в другие страны с магглами родителями, которым попробуй объясни о магии и что такое Хогвартс. А кто не мог, просто сидели дома, ходили в маггловские школы и пытались подавить в себе магию.
Никто бы никогда не подумал на Тома Реддла, одаренного волшебника, которого ждало прекрасное будущее в министерстве магии. В школе у него была безупречная репутация, все учителя любили его. За исключением учителя Трансфигурации — Дамблдора. Он всегда подозревал его в чем-то, но доказать ничего не мог. Уже тогда, когда Том случайно убил ту маглорожденную с Когтеврана и подставил Хагрида, уже тогда Дамблдор чуял неладное. Но кто его послушает? Чтобы такой прекрасный человек-ангел Том Реддл совершил убийство? Нет. Невозможно. Как говорится, сначала ты работаешь на репутацию, а потом она на тебя. Он и меня этому научил. И ведь действительно в жизни помогло. Том просто отлично разбирается в психологии, словно проходил какие-то курсы психолога, но ничего подобного.
Ему и не стоит ничего подставить даже родного человека — дядю. Хотя родным он его не считал. Как Том однажды сказал мне «я ему помог, он гордится своим поступком». Каким поступком? Это случилось в тысяча девятьсот сорок третьем году, Тому тогда было только шестнадцать лет. То есть одиннадцать лет назад. Говорю со слов Тома: «Я отправился в Литл-Хэнглтон, чтобы больше узнать о своих корнях и наследии. От брата моей матери — дядюшки Морфина Мракса я узнал, что мой отец был магглом. Тогда я выяснил их место жительства и отправился туда, чтобы навсегда вычеркнуть магглов из своей родословной и отомстить отцу за то, что тот бросил женщину с ребенком на руках. Они сразу поняли, кто я, кричали, чтобы я убирался, но я не собирался уходить, пока не сделаю это. Сначала я убил бабку с дедом прямо на глазах отца, чтобы он видел, что его ждет. А затем и своего папашу. Тогда я и создал свой второй крестраж. — Кольцо Мраксов, которое забрал у дядьки. А с помощью легилименции я внушил Морфину поддельные воспоминания, якобы это он убил всю семью Реддлов. Ты не представляешь, как он был рад, что совершил это убийство. Рад, что сделал этот мир чуточку чище. Он сам сознался мракоборцам в содеянном и его упекли в Азкабан».
Девушки никогда не были равнодушны к Тому и бросались на шею. Но его привлекла, если можно так сказать, лишь я — Аделин Фландрен, наследница чистокровного французского рода, которая никогда на него не смотрела. Нет, я считала его красивым, но для меня было унижением вешаться на шею парню, которому ровным счетом на тебя все равно. Это его и привлекло, как он говорил. Я была не такая, как они. И он решил завоевать меня, завербовать в Вальпургиевых рыцарей, ныне Пожирателей смерти. Он предлагал мне власть, могущество, богатство, всё, что я пожелала бы. Но я не купилась на это, вежливо отказав. Тогда он решил завоевать меня, как девушку, чего бы то не стоило. Это было своеобразным вызовом для него. И он это сделал. Теперь я его. Навеки вечные.
С помощью магии я сделала так, чтобы платье как бы было на мне, но его не видно. Сверху я надела джинсы и майку, чтобы было удобнее. Потом сниму. Свои и так кудрявые волосы собрала в небрежный низкий пучок.
Нас, всех девушек, силой заставили сесть в какой-то грузовик. Все дамы были в платьях, одна я в джинсах и майке, вечно отличившаяся, как сказал бы Реддл. Но мне было плевать. Что-то тут было точно не так. Какого черта вообще нас всех везут в кузове? Том об этом, интересно, знает?
И вот спустя пять минут езды нас «выкинули» на каком-то каменном пустыре, подле невысокого холма, высотой метров сто. Из далека слышался голос, как знаете на гонках объявляют, вот и тут так же.
— И-так, наших дам уже высадили. Смогут ли они взобраться на холм, а затем спуститься с него к своему любимому спутнику?
Что за чертовщина? Какого происходит? Девушки тоже начали возмущаться. И их возмущения были вполне понятны. Со мной никто не разговаривал, видимо, считая странной. Они даже не знают, что это мой муж купил весь этот показ.
Пройдя вдоль подножия холма мы заметили деревянную шаткую лестницу, ведущую наверх. Делать ничего не оставалось, пришлось идти. Будем надеяться, там ничего такого нет сложного и того, что бы угрожало жизни. Наверх поднимались мы долго. Кто-то ныл, что из-за каблуков неудобно, кто-то жаловался на длинный подол платья, кто-то боялся высоты. Я тихо шла самая последняя, трезво оценивая ситуацию, как учил Том. Неужели он бы допустил такое? Он говорил, что мы просто встретимся и пройдемся по красной дорожке. Тогда какого Мерлина?
Забравшись на холм, мы шли так, как велели указатели. Шли мы к другому концу холма, что было внизу — не видно, вокруг были насажены деревья. Специально, что-ли? Всю дорогу я шла, судорожно сжимая палочку в кармане джинс, готовясь к возможной атаке. Невероятно страшно. Но вот показался спуск вниз, небольшое круглое отверстие в земле, скажем, тоннель. Девушки пошли вперед, но предпоследняя развернулась, со словами:
— А тебе среди моделей делать нечего. — и взмахнула та своей палочкой, передо мной вырос огромный дуб, который перекрыл вход в тоннель.
Я не смогла сдержать тихий смешок. Да уж, женская зависть — она такая. Серьезно? Посадила дерево, чтобы я не могла пройти. Я рассмеялась, взмахнув палочкой, дуб тут же ушел под землю.
Я снова догнала девушек, но завидев меня, они разозлились. Мы снова шли по какой-то тропинке, заросшей деревьями. Что внизу — опять не видно. Высота метров пятьдесят. Вдруг показался еще один земляной туннель, судя по всему последний. Так как сквозь него доносились голоса людей, словно они были на другой стороне. И судя по всему мы должны были скатиться вниз. Первая поехала с криком. Мда, не так я себе это представляла. Дамы возмущались, что им нужно ехать по чистой земле в платье. Но делать было нечего. Когда очередь дошла до меня, последняя дама, уже другая, снова взмахнула палочкой и вход в туннель перекрыл дуб, прямо передо мной. И осталась я одна стоять в каком-то лесу. Я снова усмехнулась, взмахнув палочкой, но в этот раз заклинание не сработало. Странно. Я воспользовалась другим заклинанием, тоже ничего. И что делать? Я перепробовала десяток заклинаний, и ни черта. В ход уже пошла темная магия, которой прежде я никогда так не разбрасывалась. Не работает. Что ж, надо подумать, что делать.
Лес. Такое спокойное чувство. Это уединение. Щебетанья птиц, шум ветра и ничего больше кроме… снова этот голос сообщает:
— И у нас осталась последняя модель, но где же она?
Тогда я уже не удержалась и сквозь дерево бросилась вниз, все мои руки и ноги расцарапали ветки, из царапин хлынула кровь, какие-то были глубокие, какие-то не очень. Плевать, под платьем ничего не будет видно.
И вот я уже вижу свет в конце тоннеля. Забавно, если сейчас я лечу прямиком на тот свет. Хотя было бы славно. Но золотое кольцо на правой руке мне не позволит. И вот меня выбросило, я упала прямо на каменистый берег, расцарапав колени, носом чуть ли не уткнувшись в чьи-то ботинки. Подняв голову, я вижу его… свой сущий кошмар, моего мужа, или в данной ситуации… спасение? Он подал мне руку, которую я приняла, поднявшись на ноги. Но стоило мне подняться, как он впечатал меня в холм спиной, не давая сбежать.
— Какого черта, Аделин? Какого черта все уже прошли и ждут одну тебя?! Почему жена Лорда Волдеморта не смогла справиться с этим испытанием, а эти курицы, у которых в мозгу одни платья да туфли смогли?! И что за внешний вид?! — в его глазах полыхали багровые огни, это значит, что он злился. В такие моменты я предпочитала вообще не подходить к нему. Но тут точно что-то не так. Не может быть этого. Я сплю, точно сплю. Том бы не отправил меня на какое-то странное "испытание" как подопытную крысу. Это унизительно для жены Лорда Волдеморта. Он бы не позволил. Это невозможно.
Я смогла оглядеться за эти три секунды, пока он говорил. Все смотрели на нас. Дамы смотрели насмешливо, зрители удивленно. Мы находились на побережье моря. Каменистые берега, вокруг горы, не холмы, а именно горы. И высокие. Это был кажется вечер, ближе к пяти часам. На берегу стояла белая деревянная пристань, на которой была расстелена красная дорожка, о которой я так мечтала.
— Пошли! — я крикнула мужу, взяв его под руку, второй рукой на ходу доставая шпильку из волос. Локоны рассыпались по белоснежным плечам. Затем на ходу я разорвала майку, на теле начало вырисовываться голубо-зеленого цвета платье. Я просто перешагнула джинсы, оставшись в одном необычайно-красивом платье. На фоне всех девушек я выглядела самой красивой. Тут же насмешливые взгляды превратились в завистливые.
Реддл тоже был хорош собой. Дорогой черный смокинг, белая роза на груди, идеально уложенные волосы, и я снова погрузилась в воспоминания. Воспоминания нашей свадьбы. Я до сих пор чувствовала злость исходящую от него, но эти мысли о прошлом…
***
— Томас Марволо Реддл, вы согласны взять Аделин Сильвию Франдрен в законные жены?
— Согласен.
— Аделин Сильвия Фландрен, вы согласны взять Томаса Марволо Реддла в законные мужья?
— Согласна.
— Объявляю вас мужем и женой.
Том взял золотое дорогое кольцо с изумрудом и надел мне его на безымянный палец левой руки, смотря при этом в мои зеленые глаза, цвета того самого изумруда. Затем я повторила его действия. Парень притянул меня к себе нежно, но по-собственнически, и мы слились в страстном, но не долгом поцелуе. Только "Горько!" не хватало. Я еще не осознавала тогда на сколько я влипла.
***
Мы ступили на первую ступеньку пристани, вторую, третью. Три шага и на четвертый в глазах моих потемнело. Всё вокруг стало мутным и куда-то поплыло, а я просто, не в силах держаться на ногах, упала прямо на руки своему возлюбленному. Последним увидев его перепуганное лицо, перед тем как закрыть глаза. Наверное, навсегда.
***
Глаза мои закрыты, но я будто бы вижу и слышу, что происходит вокруг. Вижу третьим глазом. Мы плывем на яхте, слышу звуки ветра, чувствую покачивания. Но… куда? И что произошло? Мерлин, я умерла? Я, кажется, не дышу, и сердце мое не бьется. Я просто лежу. Я мертва.
— Капитан, вы уверены, что у девушки действительно никаких родственников? — спросил какой-то голос с некой надеждой, видимо совсем юный.
— Уверен, мы уже это обсуждали, малой. — другой, уже более грубый голос, его обладателю было не меньше пятидесяти лет.
— Она такая красивая, и в этом платье, как принцесса. Даже жалко выбрасывать её труп в море. Может, ее поцеловать и она проснется как спящая красавица?
— Попробуй. — усмехнулся капитан. — Ты что, я же шучу! Не уж то в самом деле собрался целовать жену того-кого-нельзя-называть? Он то тебе на том свете устроит за такое.
Так, значит я действительно мертва, но я же... я чувствую, как-будто вижу, или…
крестраж? Еще и в том самом платье, судя по всему… мда, иронично… Труп прекрасной девушки в платье цвета морской волны и в море. Как символично. Труп жены Лорда Волдеморта. Том говорил однажды, что он любит море. Море сильно и могуществено. Оно не подчинится ни одному волшебнику. Даже такому сильному как он. Так, стоп, значит, Волдеморта больше нет? На том свете устроит? Да не может этого быть!
— Я думаю, пора. — прервал мои размышления голос капитана. Бери её на руки, бросай, и поплыли дальше. Под нами уже достаточно глубоко.
Я почувствовала как меня взяли на руки, а потом отпустили, что-то, висевшее на груди, словно камень, потянуло меня вниз, да и кольцо на пальце, я чувствую, как оно тоже тянет вниз, оно ведь тяжелее воды.
Море окутало меня в своих успокаивающих объятиях, я почувствовала умиротворение, медленно опускаясь на дно, всё глубже и глубже. И чем ближе ко дну, тем на душе спокойнее. Это ведь то самое море, где проходил тот проклятый показ… И та старуха… Она говорила, платье убьет моего мужа, не меня. Что вообще черт возьми произошло? Как я умерла? Но я ведь жива? Кусочек моей души жив, значит, я жива?
— Добро пожаловать. — я услышала какой-то спокойный голос, такой же как и море, умиротворяющий. — Я и есть море, а ты теперь моя обитательница. Ты хочешь знать, что произошло? Я расскажу тебе. — кажется, оно еще и слышит мои мысли.
Вот тут то море мне все и рассказало. Оказывается, старуха та в магазине правду говорила. Судьбой нам с Томом не предназначено быть вместе. Хотела судьба нас разлучить, хотела, чтобы магический ужас Британии погиб, да не так то все просто оказалось. У того было целых пять крестражей. А вот у меня их не было, судьба не знала о моем кольце и решила, что я умру от остановки сердца, чтобы разлучить нас. Поэтому я здесь.
Про Волдеморта море много не слышало, лишь то, что он пытался убить младенца, но ему не удалось и он исчез, и больше не вернется. И теперь тот ребенок стал самым знаменитым ребенком Магической Британии. Гарри Поттером его зовут. (Сделаем вид, что события с Гарри Поттером произошли раньше)
Том даже не попытался меня спасти? Он исчез? Но ведь у него были крестражи... Значит, его можно воскресить, но будут ли его воскрешать
"верные" слуги, или они отпразднуют его исчезновение? Или он все же мертв? Но море сказало, что он больше не вернется, а значит и я не вернусь. Я всё-таки потонула в море, пускай и не в его.
Но мы то читатели знаем, что Волдеморт <i>выжил.
