Качели судьбы

      Захарра сидела на качелях, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Вы спросите: что делают качели в Чернолюте, да и почему такая буйная девчонка так спокойно покачивается? Ну что ж, отвечу, ведь это — весьма занимательная история.       Сначала советую вспомнить, что Захарра не только буйная, но и упертая девушка, которая всегда добьётся своего, продолжая отстаивать права до последнего. Поверьте, эта информация поможет вам понять меня.       Во время прибывания в Чернолюте, она и Маар своими проступками выбесили Черную Королеву, при чем довольно сильно. В наказание Нерейва отправила Захарру на месяц на Осталу, а Маар, по просьбе его деда, остался в замке, но мыл полы во всём Чернолюте без часодейства. Парочке запретили видеться и как-либо связываться, это было частью их общего наказания. Но всё же вернёмся к основной ветке повествования, ведь наш рассказ не об этом. Захарра, прибыв в свой новый дом, начала терраризировать бедную Василису, выпытывая, чем ей, собственно, заниматься, как тут все устроено и тому подобное в том же русле. Подруга же, дабы избавиться от назойливых вопросов и постоянного жужжания Захарры под ухом, просто махнула ей на качели, мол вот тебе развлечение, укатайся хоть до смерти. Пропитание Василиса обещала доставлять ей на дом (впрочем, она сдержала свое обещание).       После этого Захи день и ночь проводила на качелях. Однажды она сделала полный оборот! «Солнышко» вроде? Но не суть важно, я снова отклонилась от событий, интересующих вас. Так вот, после возвращения в Чернолют, Захарра начала надоедать Чёрной Королеве просьбами сделать качели на дворе, возле озера. Нерейва, чтобы вконец отделаться от девочки-прилипалы, приказала главному механику — деду Маара, соорудить качели на берегу глубокого озера. Потом все ученики благодарили и Захарру, и Черную Королеву. Из-за того, что качели были постоянно заняты, пришлось устанавливать ещё пару. Одни были постоянно заняты Захи, вторые другими девочками, а третьи оставались оставшимся ученикам. На качели приходили проветриться многие, включая взрослых.       Думаю, с вашим первым вопросом про то, откуда взялись качели в замке Нерейвы, я ответила.       Но почему же Захарра, наша буйная головушка, сидела и тихонько покачивалась, а не с бешено колотившимся сердцем и адреналином в крови делала полный оборот вокруг качелей? Все просто. Она задумалась. Странно, да? Захарра и думы про бытие свое не совсем совместимые вещи, подумаете вы. Отчасти вы правы, такое не часто случалось. Но она думала не про свою жизнь, а про одного человека.       Так про кого же? Веселая Василиса, непутёвый братец Фэш, серьёзная и всегда спокойная Диана, добрый и «домашний» мальчик Ник, механик Данила, боевая Гроза, осталец Лешка или же… Маар? Маар, захвативший ее сердце? Маар, который занимал все ее мысли? Маар, при виде которого, она начинает неровно дышать, а сердце бешено колотиться, так, что кажется, оно сейчас выпрыгнет из груди? Маар, которому она боялась признаться в любви, потому что боялась быть высмеянной или не понятой? Странно все это, скажете вы. И будете абсолютно правы. Захарра влюбилась, Захарра боялась. В-л-ю-б-и-л-а-с-ь. Б-о-я-л-а-с-ь. Все слишком странно и необычно. Вы спросите, что странного в этом и сразу поймёте, что это действительно странно, ведь это — всё ещё наша Захарра. Но потом мы вместе прийдем к выводу, что каждому свойственно любить и боятся. Даже Захарре, ведь она человек. Не такая как все, но человек, который способен любить, смеяться, плакать, бояться… Впрочем, что-то меня понесло на философию, вернемся к Захарре, которая сидела на качелях и легонько покачивалась, думая о Мааре.       "Может у него остались чувства к Ваське? Может он просто меня не любит? Хотя что я, мы ведь друзья, даже если не любит, то дружит, очень даже искренне" — думала наша горе-Захарра. Но ее размышления нагло прервали.       — Эй, ты знала, что если долго думать, то может голова лопнуть, — сказал Маар, незаметно подходя к подруге со спины.       — А если так незаметно подкрадываться, у меня скоро будет инфаркт. — Выдохнула Захи, до сих пор испуганная неожиданным появлением «друга».       — Ой, да че ты так напряглась, а? Ты сегодня такая нервная, — полюбопытствовал Маар, — если какое-то опасное дело, делись!       — Задуматься человек не может что ли? — Огрызнулась Захарра.       — Ты? Задуматься? Не смеши, человек может, а ты — нет! — серьезно заявил Маар и, всё же не сдержавшись, захохотал.       Почувствовав облегчение и спавшее напряжение, Захарра рассмеялась вместе с Мааром.       — Покатаемся? — спросил пацан, кивая на качели, которые занимала младшая Драгоций.       — Совсем сдурел? Вдвоем? — опешила Захи.       — Ну да. Боишься? — сузил свои кошачьи глаза Маар и хитро улыбнулся.       "Не, ну реально Кошак!" — невольно подумала Захарра.       — Это ты сбрендил, — не осталась в долгу Драгоций.       — Так будем кататься или нет? Может мне ещё и силой тебя затащить? — возмутился Бронер.       — Ладно уже, за твою жизнь не отвечаю... — Пробормотала Захарра.       Ожидавший ее ответа, Маар встал на качели одновременно с Захи. Их глаза встретились. У них видно шла молчаливая борьба. Они не двигались, боясь нарушить такую хрупкую, казалось, тишину. Захарра первая отвела взгляд, чтобы не начать краснеть. Маар удовлетворённый своей маленькой победой, начал раскачивать качели, а опомнившаяся Захарра стала ему помогать. Все ещё молчá, они катались, пока Маар не решил нарушить тишину:       — Ну, Куцехвостая, рассказывай, чего это ты такая задумчивая была.       — Не твое дело, Кошак, — отрезала «Куцехвостая».       — Какие же мы злые, ой-ой-ой, — закатил глаза «Кошак».       Неожиданно для Захарры (а может и для себя) Маар резко поднажал, и Захи пошатнулась. Ещё один такой взмах, и они вместе полетели на зелёную траву.       Драгоций ошеломленно смотрела на друга, чье лицо оказалось внезапно невероятно близко.       "Караул" — хотелось закричать Захарре. Но вместо этого в ее голове (и не только в ее) промелькнула мысль: "Ну а к черту все!". Поддавшись ей, Захи потянулась к Маару. Тот тоже время не терял и коснулся её губ. Оторвались они друг от друга, когда начало не хватать воздуха.       — Ну, Куцехвостая, ты теперь — моя.