Его Королева и ее Принц

       Звук легких шагов раздавались по практически пустой лаборатории. Мужчина в белом халате неспешно прогуливался по коридору, звякая связкой ключей с брелоком в виде очаровательной надписи «Поплачь». Тихая песня, которую он напевал под нос, также разбавляла бесконечный мрак темного коридора. Каждый шаг черных туфель на высоком каблуке отдавался эхом, а мигающая лампочка рябила в глазах. Холодящий спину сквозняк из открытых форточек заставлял морщиться и посильнее натягивать халат, который был ему явно великоват по размеру. Он принадлежал одной учёной, которая пахла лесом и дождем. Запах хвои в сочетании с петрикором позволяли чувствовать уют и комфорт, будто владелец вещи совсем рядом. Именно по этой причине мужчина своровал безвозмездно одолжил этот элемент гардероба из кабинета девушки.        Как только он оказался у темной дубовой двери, в груди начало расцветать странное чувство. Оно было едким, заставляя кусать губы и пытаться перевести дыхание, просто стоя напротив двери несколько минут, прежде чем можно было постучаться. Послышалось приглушённое «Войдите» и Марлен, немного погодя, все же вошёл.        Просторное помещение и, так как оно находится внутри лаборатории, то окон нет. Там всегда тускловато из-за холодного, не очень яркого освещения. Одна лампочка находится по середине кабинета, другая же в правой части, над медицинской койкой. Там же рядом стоит столик для аппаратуры, которое пока пустует. Оно там для того, чтобы помочь, если кому станет плохо. У стены по всей длине расположился книжный шкаф. В основном справки, записи о медицине, но иногда попадаются и любимые книги Кеплер. Она в своём кабинете по большей части отдыхает.        Слева два столика, на первом колбы и несколько пар запасных инструментов. Этим девушка пользуется изредка, потому он служит скорее запасным вариантом. Второй – письменный стол: настольный светильник, тетради, стакан с шариковыми ручками, разбросанные грифели вместе со всевозможными линейками. Из бумаг чертежи и рабочие записи держит в тумбочке. Она старается поддерживать порядок на рабочем месте, поэтому большая часть поверхности свободна. Сам кабинет – очень свободный, хоть бегай прыгай по нему. Так же стоит отметить, что на полу в углах стоит по растению.        Сама Кеплер сидела, склонившись над столом, как раз заканчивая работу над чертежами. Она не поднимает взгляд, прекрасно зная, кто заявился к ней так поздно. Девушка показательно игнорирует Вильерса, усевшегося на койку, вместо это доставая бумажный пакет из тумбочки. Когда же она, наконец, взглянула на него, то не смогла сдержать слабой улыбки. Мужчина, что всегда отличался хрупким телосложением, казался ещё более крошечным в ее лабораторном халате. Рукава скрывали почти всю руку, исключая пальцы, а сам он мог спрятаться в нем. Однако Кеплер все же удалось вернуть строгий вид, направляясь к нему.        – Ты опоздал.        Марлен неопределенно повел плечами, уткнувшись взглядом в пол, пока его грубо не схватили за подборок, заставив вздрогнуть и посмотреть на нее.        – Я говорила, что буду нежнее, если ты будешь вести себя подобающе. Но что я вижу сейчас? – холод голубых глаз может и пугал его когда-то, однако не сейчас, когда он уже привык.        – Что поделать, возникли кое-какие дела. – ответил он, моргая.        – Дела, важнее наших «экспериментов»? Как интересно, однако. Расскажешь подробнее? – насмешка отчётливо слышалась в чужом голосе.        – Один весьма буйный пациент выбрался, одичав окончательно после сыворотки. Весь персонал пытался поймать, а я просто ждал, чтобы закрыть за ними дверь.        – Какой же мой мальчик ленивый. – Кеплер усмехнулась, наконец зашуршав пакетом, вытаскивая уже ставшие привычными красные веревки и атласную ленту того же цвета.        – Зачем же мне выполнять работу, которую кто-то может сделать за меня, стоит мне только попросить? – он начал расстёгивать полупрозрачную рубашку с кружевными узорами, перед этим сняв перчатки.        – Особенно с таким видом? Весь персонал смутил. – как только рубашка оказалась снята, то тут же отлетела куда-то назад, поэтому Кеплер, заведя чужие руки за спину, начала связывать их. Так как Марлен уже опоздал, то времени оставалось меньше и тратить его на шибари было бы неразумно. Потому, на тонких запястьях красовались простые узлы красных веревок, крепко удерживающих в одном положении и наверняка оставляющие отметины поверх старых. Девушке хотелось провести по ним губами и поцеловать, но она решила оставить это на следующий раз. Сегодня они уже отстают от плана.        – Но главный объект, ради которого все это было создано, совершенно не обратил внимания. – он совершенно замёрз, когда и обтягивающие штаны были сняты с бельем, заставляя поежиться. Во всей лаборатории было немного прохладно, по крайней мере для такой мерзляки как он точно, но здесь, в ее кабинете, это чувствовалось в разы сильнее. Пока что.        – Мне ни к чему разглядывать эти тряпки, если намного интереснее то, что под ними. – такие же холодные пальцы, на данный момент скрытые за перчатками, коснулись нервно вздымающейся груди, поглаживая бусинки сосков. Мужчина судорожно выдохнул, то избегая прикосновения, то вновь ластясь.        – Ладно, правила все те же. Ты позволяешь мне делать что угодно. Глаза завязаны, руки связаны. Я требую полного подчинения, Марлен. – красная лента оказалась связана бантиком позади, лишая зрения, а бумажный пакет был отставлен на столик для аппаратуры. – Если ты посмеешь ослушаться меня, то я брошу тебя, связанного и напоминающего слепого котенка, здесь до тех пор, пока завтра не вернусь. За это время шанс того, что кто-то зайдет сюда, крайне мал, но он никогда не был равен нулю. Ты ведь не хочешь этого, правда?        Кеплер отстранилась, взяв в руки ошейник из того пакета. Нет, это не был вульгарный ярко красный ошейник с бубенцами и странными надписями по типу «Slave». Нет, этот имел черный цвет и был даже элегантен. Милое кружево и аккуратный крохотный бантик прямо по середине. Разве это не воплощение очарования? Однако точно не когда ошейник туго затягивается вокруг бледной шеи, лишая и возможности нормально дышать. Не когда ошейник является причиной, по которой учёный носит водолазки или рубашки с высоким воротником в попытках скрыть яркие отметины. Вот и сейчас, плотная ткань сдавливает кожу, накрывая поверх старых следов.        – Я жду ответа, Марлен. – строгий голос прорезался сквозь шум в ушах из-за возбуждения. Его грубо притянули за ошейник, а ладонь девушки звонко ударила по щеке. Жгучая боль начала расползаться, приводя в сознание и не давая утонуть в возбуждении. Да, внизу живота уже начало приятно тянуть из-за простых приготовлений. А ведь они даже толком не начали.        – Не хочу.. – пробормотал он, всхлипнув. Это главная причина, по которой он каждую ночь приходит сюда, в этот самый кабинет, прекрасно осознавая, что потом не будет и шанса сбежать. Чтобы отпустить себя и позволить просто руководить собой. В голове приятная пустота, мысли, мучающие его весь день, полностью пропадают в обществе этой девушки.        – Отлично. Сегодня я решила, что мы наконец готовы продвинуться в нашем небольшом эксперименте.        Ах да, точно. Эксперимент. Этот мальчишка все ещё думает, что все это лишь ради науки. Когда Кеплер только устроилась в эту лабораторию, нахальный мужчина уже имел некоторый авторитет здесь, из-за чего его и терпели. Однако его наглость только возрастала в присутствии девушки, что не могло не раздражать. Хотелось заставить его заткнуться, поставить на место и показать, кто тут главный. Поэтому однажды, чтобы припугнуть его, ученая сказала нечто наподобие «Если ты не прекратишь, то я заставлю тебя захлебываться в собственных слезах и стонах». И какого же было ее удивление, когда мальчишка перестал быть таким заносчивым. Действительно, те были благословенные дни. Но, когда в один из дней тот посреди ночи явился в ее кабинет, весь красный и смущённый, держа в руках веревки, пробормотав при этом «Не хочешь воплотить свои слова в жизнь? Исключительно в научных целях», то девушка просто выпала из этого мира и этой реальности. Ей казалось, что это лишь ее мозг, утомленный работой, шалит, но вот Вильерс здесь, так сладко выгибается под ее руками, больше не отвергая. Такая двойственность невероятно льстила. То, что такой дерзкий, независимый нахал, презирающий любые прикосновения, унижающий каждого своей пассивной агрессией и прикрывающий все вежливостью да манерами, так раскрывается под ней, так просяще стонет, засунув свою гордость куда поглубже, добровольно опускаясь на дно, прямо в ее сильные руки. Сначало Кеплер согласилась на это только чтобы почувствовать собственное превосходство, но со временем это начало приносить невероятное удовольствие и ей. Неожиданно, но приятно было осознавать, что Марлен такой только рядом с ней. Этот чертёнок теперь в ее власти, самолично вручив девушке ключи и поводок от своего ошейника.        – Ты ведь сможешь принять нечто большее, чем пробку? Ты ведь так хорошо справлялся с ней, поэтому проблем никаких не возникнет. – девушка надавила на грудь мужчины, заставляя откинуться на холодную стену позади, при этом шире расставив ноги, открывая вид на торчащий из заднего прохода аккуратную белую пробку. Пальцы Кеплер коснулись основания, вытаскивая почти полностью и тут же вставляя обратно. По всему кабинету раздался чужой вскрик, после которого Вильерс тут же прикусил вишнёвые губы. Он пытался как-то двинуть бедрами, чтобы получить ещё стимуляции, однако ошейник вдруг начал сдавливать шею сильнее, заставляя судорожно глотать воздух.        – Я не разрешала тебе двигаться. Хочешь остаться здесь один, такой нуждающийся и открытый? – ученая убрала руки, полностью отстраняясь от мужчины, а голубые глаза излучали холод. Марлен разочарованно застонал, всхлипнув.        – Нет.. Я-я прошу прощения, моя Королева.. – едва вымолвил он, воздуха катастрофически не хватало, а перед глазами уже начало темнеть, когда горло прекратило сдавливать.        – Ладно, было бы не интересно заканчивать все так быстро. – одна рука вернулась к пробке, покачивая, а вторая устремилась к члену, игриво проводя по нему и собирая капли смазки. Марлен прогибался, случайно больно ударившись о стену. Однако этого было мало, несмотря на чувствительность. Чертовски хотелось большего. – Но ты должен понести наказание, иначе совсем от рук отобьешься. Пять ударов. Сможешь выдержать?        И именно сейчас сердце пропустило удар. Очевидно, что ученая превосходила его по силе, но удары наносились стеком, что только увеличивало боль. Однако, ему совершенно не хотелось разочаровывать свою Королеву, из-за чего он судорожно сглотнул.        – Я попытаюсь..        – Умница. Считай четко и громко, иначе мне придется начать заново. – с этими словами она взяла со столика черный стек, и, садясь на койку, потянула Марлена за ошейник, укладывая на своих коленях животом. На бледных ягодицах все ещё краснели предыдущие удары, которые, однако, были нанесены ещё пару дней назад. Тогда их было около двадцати. Ох, он тогда выплакал все слезы и даже сорвал голос, поэтому сейчас Кеплер была весьма милосердна, условившись лишь на пяти.        – Начинай.        – Один!.. – тут же на нежную плоть опустилась твердая кожа, вырывая из горла вскрик. Девушка хмыкнула.        – Тебе стоит быть тише, как и подобает хорошим мальчикам. Было бы весьма забавно, если бы кто-то услышал твои крики. – она вытерла выступившие слезы мужчины, погладив по красной щеке и наслаждаясь тем, что он так доверительно ластился к ней.        – Прошу п-прощения..        – Ничего, продолжай считать.        – Д-два! – задушенный крик вновь вырвался из Марлена, из-за чего он сокрушенно опустил голову. Осознание того, что он даже не может сдержать звуки, неприятно билось в голове, заставляя жалостливо хныкать.        – Видимо, наш принц совершенно не умеет сдерживаться. Как же ты умудряешься сохранять самообладание, когда в очередной раз ругаешь Агнес, хотя пробка в твоей заднице продолжает касаться простаты? – пальцы вновь опустились на пластик, надавливая сильнее, пока Кеплер слушала тихий скулеж. После эти же пальцы коснулись губ, приоткрывая. Вильерс тут же понял, заглатывая и посасывая.        – Раз уж ты так слаб, то постарайся хотя бы с этим справится. – в ответ ей только промычали нечто нечленораздельное.        – Три. – спокойный и ровный тон, в противовес которому особо сильный удар, забирающий весь воздух из лёгких. Капельки пота проступили по вискам, однако в этот раз всё-таки удалось заглушить все звуки.        Последующие два удара были только сильнее, словно желая лишить его возможности нормально сидеть и в принципе заставляя задыхаться. Кожа горела, а перчатки в его рту промокли насквозь. Пока Марлен приходил в себя, Кеплер уже откинула плётку и пробку подальше. От вида мужчины, нуждающегося и такого преданного, между ног все промокло, но больше собственного удовольствия хотелось довести его до ещё более жалкого состояния.        Наконец сняв перчатки, ученая щедро облила пальцы в смазке, взятой из пакета, который теперь лежал рядом, и, проникнув сразу тремя пальцами, начала массировать простату, выбивая слабые стоны.        – Как я и говорила, сегодня у нас нечто новенькое. – только когда пальцы покинули его нутро и к нему прижалось нечто большее, Вильерс испугался. Это ведь не то, о чем он думает?        – Моя Королева?.. – испуганно прошептал он, инстинктивно пытаясь увидеть ее лицо, но после оставил эту попытку, вспомнив о ленте на глазах.        – Не волнуйся, он не слишком большого размера. Чуть больше твоего, наверное? – с каждым ее словом мужчина паниковал все больше. Нет, он уже представлял подобное, но не ожидал, что они так быстро подберутся к этому, а завязанные глаза не прибавляли уверенности. Писатель честно пытался успокоиться, довериться учёной, однако инородный предмет проникал все дальше, из-за чего слезы текли, даже не думая останавливаться.        – Ну же, Ваше Высочество, успокойтесь. – Кеплер вновь поменяла его положение, управляя, словно куклой, теперь посадив на колени. Она осыпала поцелуями лицо и шею, поглаживая член одной рукой, подводя к краю, но в последний момент убирая руку, переключаясь к груди. Фаллоимитатор вошёл до упора, пока мужчина был отвлечен Кеплер, позволившей, наконец, поцеловать себя. Однако, она тут же захватила контроль, не оставляя и шанса перехватить инициативу, как обычно любил делать писатель. Ученая сминала чужие искусанные губы, проникая глубже, забирая весь воздух. Она все же отстранилась, когда лёгкие начали жечь.        – Хороший мальчик. Так прелестно принял это, только чтобы порадовать меня, не так ли? Такой послушный, такой старательный. Думаю, ты заслужил разрядки. Сможешь кончить лишь от стимуляции простаты? Уверена, мой мальчик обязательно сможет. Ты ведь не хочешь разочаровать меня? – фаллоимитатор внутри начал двигаться, а Вильерс только и мог, что стонать, заливаясь слезами. Он действительно не хотел разочаровывать ее, поэтому старался как мог. Прогибался под умелыми руками и ласками, которые старательно обходили ствол, смазанно отвечал на поцелуи. Очень хотел понравится, заслужить ещё похвалы, показаться хорошим, чтобы его Королева любила его. Очередной толчок, так прекрасно попавший в простату и он излился себе на живот, ослабевая. Слез уже не осталось, лента промокла насквозь, поэтому писатель просто пытался перевести дух. Тут же был вытащен фаллоимитатор, лента и веревки ослабели, а тихий голос шептало том, как она гордится им и какой он прелестный. Тусклый холодный свет рябил в глазах, поэтому он просто уткнулся Кеплер в плечо, которая уже вытирала салфетками семя.        – Сможешь проходить с ним весь день? – вдруг хитро спросила ученая, укрывая Марлена халатом. В кабинете действительно было слегка прохладно, а этот мальчишка со слабым здоровьем не раз простужался из-за этого. Не хотелось повторить этот сценарий вновь.        – Ты шутишь? – послышалось недовольное сонное бормотание, заставляющее усмехнуться.        – Совершенно нет. – ох, ему лучше не видеть, как загорелись голубые глаза. Девушка определенно была намерена воплотить очередную фантазию в жизнь.