Наш школьный быт

Тишина затянулась. — Всё хорошо? — Джонни заглянул в зелёные глаза друга. — Я пытался придумать шутку про циркуль… — Джайро выпустил циркуль из рук и наконец-то взглянул на ватман. — Но ничего не клеится. Знак переутомления. — Эй, Джайро, — парень обернулся, чтобы взглянуть на часы, висящие за его спиной над доской, почти у самого потолка, — если побежишь в класс прямо сейчас, то успеешь на урок. Блондин фыркнул: — Прогуляю. Я поэтому и забрал рюкзак. — Ты уверен?.. — Конеш, на искусство нет смысла идти, если нету домашки. А у меня нету. Тем более, что это восьмой урок. И мне тут интереснее. Ладно, погнали. Что ещё осталось сделать? — Дописать текст и начертить фигуры. — Пропорции и графики, точно, — Джайро незаметно исправил парня, открыл один из учебников на странице с графиками и в конце концов приступил к работе. Джонни время от времени поглядывал на друга, чтобы убедиться, что его волосы не вляпались в краску. Почему-то парень отказывался собрать их хотя бы в хвост, за что периодически получал от учителей. — Как тебе? — длинноволосый светился от гордости, показывая другу результат. — Вау, так чисто и чётко. Спасибо. — Тебе правда нравится? — Джайро почесал подбородок. — Может ещё одну начертить рядом? — Зачем? — Будет на похоже на задницу. — Отлично, и вот этот график, как его… Вот этот, длинный… — парень стал листать тетради в поиске графика. — Параболу? Типа члена будет? — Да. Сделаем проект по сексу графиков. — Это будет шедеврально… — Джайро прищурился и поднёс карандаш к глазу на вытянутой руке, как настоящий художник, — но мы не будем. Такие прикольчики можно делать, только если ты в очень хороших отношениях с учителем, и то, не стоит, наверное. Я не пробовал, по крайней мере. Не будем, слышишь, Джонни? — Ладно, уговорил. Джайро продолжил чертить, напевая что-то под нос. Джонни заканчивал с текстом. Из-под его ручки выходили ровные и тонкие линии, под стать его бледным рукам. Почерк был почти каллиграфическим, в отличие от неразборчивой писанины его друга. Джайро говорил, что думает слишком быстро, чтобы его почерк был красивым, к тому же будущему врачу ни к чему каллиграфия. — О! — Джайро радостно всплеснул руками. — Кстати о задницах! Джонни отвлёкся от сбора тетрадей в одну кучу и с вниманием уставился на парня. — Мой одноклассник устраивает что-то… Что-то типа вечеринки, так вы это называете. — В смысле мы? В Италии нет вечеринок? — Ну… Есть, конечно, ещё как, но это же больше американская тема? Не знаю, как ты, я большую часть детства проводил с отцом в больнице, а не на вечеринках. — Звучит отстойно. — Короче, неважно, сейчас мы в старшей школе в Америке, так что нам самое время поотрываться на вечеринках. У этого моего одноклассника день рождения, но там куча народу будет, его друзья зовут своих друзей, друзья друзей зовут своих друзей… — А задницы тут при чём? И я? — младший начал терять терпение. — А то, что я приглашаю тебя, и там будет много девок. — Мм… Хорошо, хотя у тебя столько красивых одноклассниц, и они все сохнут по тебе. Не понимаю, зачем тебе идти куда-то, — Джонни оставался безразличным. — Ну одноклассницы это другое… — он задумчиво положил подбородок на руки. — Мне никто не нравится из класса. — Врёшь — бросил Джонни, смотря прямо в зелёные глаза. — А?! — Джайро откинулся, но вовремя вспомнив, что спинка стула спереди, схватился за неё и удержал равновесие. — Я чуть не упал от такой наглости. С чего ты взял? — Я же видел, как ты пялишься на них, хотя бы на физ-ре. Парочка-тройка тебе точно нравится. — Джонни, ну это совсе-е-ем не то, — протянул Джайро, — поглазеть на физ-ре, это одно, а нравится — это другое. Это более глубокое чувство, понимаешь? Не настолько глубокое как любовь, конечно, но что-то между любовью и симпатией, ну, то есть, ближе к симпатии, хотя если давно знаешь человека, то ближе к любви… Ну, ты понял. — Не совсем. — Тебе самому-то кто нравится? Раз ты не заинтересовался моим предложением, тебе точно кто-то нравится. — Нет… — голубоглазый кинул взгляд на чистое небо, устало опустив плечи. — Никто. — Не удивительно. У тебя все одноклассницы такие, как эта розовая? И дружок у неё чокнутый. — Я вообще не об этом. Я просто не вижу смысла. Не думаю, что заинтересую кого-нибудь, — он снова повернулся к другу лицом. Джайро всегда удивляло, как тот был способен говорить сложные вещи прямо в лицо другим, даже не пытаясь спрятать глаза. И почему взгляд светлых глаз казался таким тяжёлым? Джайро решил, что не отведёт взгляд первым. — С чего ты взял? Будь я девушкой твоего возраста, мечтал бы замутить с Джонни Джостаром. — Снова врёшь, — Джонни склонил голову игриво, но, как всегда, без намёка на улыбку, также сверля взглядом друга. Последний стал вскипать и задаваться вопросом, умел ли этот малый улыбаться в принципе. — А это ты с чего взял? Джонни, не зли меня, я… — Ты ростом под 6 футов, а я 5'4''1. Будь ты девушкой, даже не посмотрел бы на меня. — Опять рост, что за шутки? Неужели кто-то так комплексует из-за этого, — Джайро недоверчиво поднял губу. — Ты высокий, поэтому и не комплексовал никогда. — А ты комплексовал? — …Отчасти, но деньги и известность решали эту проблему. И я проводил больше времени на соревнованиях, чем в школе. Не приходилось долго стоять в шеренге на физ-ре и всё такое… Джайро положил голову на руки. Джонни невольно засмотрелся на то, как его слегка волнистые локоны раскинулись по широким плечам. Когда-то Джайро признался ему, что каждое утро мучал волосы утюжком, но к концу дня естественная красота всё равно брала верх. — Клёво было, да? — Да… — Джонни неуверенно потупил глаза. — Клёво. — Так ты придёшь? Вечеринка в воскресенье. — Конечно, куда я денусь. — Отлично, тряхнём стариной, — Джайро довольно потёр руки. — Зайти за тобой? — Можешь просто сказать адрес. Длинноволосый почесал затылок. — А… Тогда мне нужно зайти к этому парнишке и спросить. Я помню это место визуально, но… — его взгляд остановился на парте, залитой краской. — Чёрт, ну мы и свинюшки с тобой, Джонни. — Тут где-то была тряпка… — младший растерянно мотал головой в поиске тряпки. — Может оставим подарочек твоей старосте? — в глазах Джайро загорелись озорные искорки, он потирал руки. — Нарисуем что-нибудь на её парте… Джонни надул губы: — Не выйдет. Она знает, что ключ у меня. Сразу поймёт, что это были мы, и прибьёт нас. — Ты прав, вот блин… — Джайро начал складывать письменные принадлежности и краски в рюкзак, но озорные искорки в его глазах не угасли. — Тогда давай в следующий раз найдём кого-нибудь, кому можно впихнуть ключ? Чтобы можно было свалить на него. — Договорились. *** День был в самом разгаре, однако полуденная жара осталась далеко позади, и парни наслаждались лёгкой прохладой по пути домой. Те, кто имел немного уроков, давно ушли из школы домой или по своим делам, а те, кто досиживал клятый восьмой урок, в частности, одноклассники Джайро, пока что оставались в школе. Таким образом, школьный двор был пуст, и на привычном пути их сопровождала благодатная тишина. Длинноволосый нарушил молчание: — Понесёшь мой рюкзак? Я устал. Наглый вопрос повис в воздухе. — …Я всегда рад помочь тебе, Джайро, — осторожно начал Джонни, — но, если у меня на коленях будет ещё одна сумка, мне нужно будет держать её, и я просто не смогу ехать. — Так я тебя подвезу, — решив, что вопрос решён, Джайро закинул рюкзак в руки друга и взялся за ручки инвалидной коляски. — Следи за мишкой. — Ага, — младший схватил рюкзак и убедился, что брелок-мишка на месте. Касаемо инвалидной коляски Джонни существовали некие негласные правила. Во-первых, что естественно, он очень не любил, когда кто-то передвигал или трогал её без его спроса. Всё-таки она была важной личной вещью, и трогать её без его личного разрешения, — всё равно что входить в комнату подростка без стука; или даже хуже, потому что это лишало его свободы действий, по крайней мере, в комфортном для него и для окружающих виде. Во-вторых, другим категорически нельзя было (без разрешения) браться за ручки и куда-либо везти коляску, пока он был в ней. Он расценивал это как посягательство на его свободу передвижения и личное оскорбление, вне зависимости от намерений нарушителя. Возможные исключения — медицинские работники, в частности лечащий врач. Каким-то образом, Джайро обходил все эти правила. — Зайдём к тебе? — Джайро вывел друга из раздумий. — У меня… отец дома. Не получится. — Он против? — Я против. Я не хочу, чтобы… — М-м. Как скажешь, — Джайро резко повернул коляску на девяносто градусов, заставив сердце Джонни пропустить удар. — Вруммм… поехали в магазин тогда. — Эй, я собирался домой, — Джонни запрокинул голову, чтобы заглянуть в наглые зелёные глаза. — Та ладно тебе, я быстро. С тобой очень удобно ходить в магазин, ты можешь и продукты подержать, и поболтать в процессе. Ты как живая тачка. — Джайро, ты сейчас доиграешься… — Я куплю тебе кофе. — Идёт, — младший тут же вернулся в привычное спокойное состояние. — Хе-хе, Джонни, — итальянец нагнулся над парнем, — у тебя шапка в краске. — Да? — Джонни оставил сумку, рюкзак и плакат в одной руке и снял шапку, открыв взору друга копну непослушных волос пшеничного цвета: — Постираю дома. Кстати, об этом… — Чего? — Джайро, твоя спина… в краске. — Что?.. Это что-то типа «у тебя спина белая»? Джонни, первое апреля уже прошло, — в его голосе слышались нотки ужаса. — Оставь шутки мне. — Нет, я серьёзно. — Это… Это итальянская… брендовая рубашка… Чёрт… — Джайро мотал головой, тщетно пытаясь увидеть свою спину. — Я просто буду надеяться, что ты пошутил. Почему ты сразу не сказал? — Ты был не в духе, — Джонни нахмурился. — Если не получится отстирать, дашь мне, я попробую. — Аргх… — Джайро трагически опустил голову.