Сгорают в пламени познания яблоки

Первой и наиболее яркой половиной сна Кроули беззаветно наслаждался, впитывая каждое прикосновение, оставленное на истосковавшейся по ним коже. Смелые шаги влюблённых соединялись в созвездия, и пусть под ногами неосязаемым облаком выстраивалась туманность — они были уверены друг в друге и прожитом, пропущенном через каждый энергетический центр эфирного тела, танце. Ангел аккуратно снял с головы корону лучистого нимба и опустил на её кудрявую макушку, слабо улыбнувшись тому, как растерянно мило она выглядела в непонимании, для чего ей необходима эта переливающаяся золотом вещь. Не ведала, как идеально она дополняла образ, однако из-за её тяжести девушка забавно насупилась и протянула ему назад. Упорный, не согласный с её решением локон волос зацепился за ободок. Кроули мягко его высвободил и коснулся губами виска девушки, расслабленно прикрыв глаза. Бесхозный нимб растаял крупицами искр. Ему не хотелось вдаваться в подробности, что случится наутро. Как она вновь начнёт его отталкивать и возможно… Он и думать не хотел. Но к сожалению, прекрасный девичий силуэт испарялся. Срок нахождения во сне для каждого гостя предопределён. Кроули пропускал сквозь пальцы пыль вечных звезд, глядя сквозь откровенно не интересующее пространство. Рано или поздно все осколки собираются в единый организм, переродившийся и наполненный жизнью. Жаль, что законы чудес и физики не распространялись на иные вселенные. Крупицы камней слетели с его ладони резкими искрами. Мужчина остервенело развернулся и растерянно поднял голову наверх. Туманность продолжала медленно расплываться, открывая вид на чёрную бескрайность. —… И не думай, что я тебя попрошу об одолжении… Голос свыше молчал. —… Я не стану молить. Просить. Рассыпаться в любезностях. Из вредности, в подтверждение таенной на него веками обиды, или в силу своего отсутствия — Богиня ничем не отзывалась на обращение. —… Но какого хрена в этой бескрайней дыре, где места просто хватай и давись… Я совершенно один?!.. За пределами Млечного пути миллиарды случайно воплощённых в реальность планет, продолживших развитие без его поддержки. Земной шар насчитывал приличное количество учёных, садовников, разного рода и профессий собутыльников. Но если упомянуть что-то более неприличное по размерам — богиня сотворила армию ангелов и демонов. И любопытный вышел просчёт — Кроули всё равно оставался на неком отдалённом от них краю. Не хватало только шага с него ступить. И то существо, к которому он ощущал болезненно-приятное притяжение — по иронии его возненавидело. Ангел тяжело, раздражённо выдохнул сквозь зубы. В любой беспросветице он хвастал остроумием и делал так, чтобы их с Азирафаэлем неприятности обошли стороной. Все счастливы. Всё прекрасно… Всё возмутительно плохо. Конец мира дышит в затылок. Ад и Рай с их бренным миром. Он взял бы Давину за руку и забрал бы в его излюбленную туманность под названием «Душа», составляющую достойную пару соседней туманности «Сердце». Если бы не одно краеугольное, подсвеченное гранью вопиющей несправедливости «но». Его прекрасная дама была гостьей из другого мира и являлась непосредственной причиной для беспокойств. И он не представлял, как ей о том сообщить напрямую. Звезды рассыпались в дальних пустотах и возвращали его к неприглядной реальности. Кроули поморщился и крепко сжал руку. Не рассчитав сил, он впился ногтями в нежную кожу возлюбленной, неожиданно устроившейся и обнаруженной по пробуждению рядом с ним. Демон удивился, а затем лишь крепче уткнулся в ее шею носом, втянув родной запах. Зажмурился. Неосознанно побоялся потерять. Но она оттолкнула. Кроули собрался, принял сидячее положение и обиженно прижался плечом к левому краю. Давина отзеркалила его поведение, тартановый плед не закрывал лишь её карие недовольные глаза и слегка потрёпанные ото сна кудри. — Уже проснулись? Вы так мило лежали вдвоём всю ночь. Я не стал вас будить, — Азирафаэль подал приветливый голос спереди. — Я бы сейчас отведал блинчиков… Кроули и Давина внезапно переглянулись, затем обратили внимание на Азирафаэля, благодушно напевавшего рождественскую мелодию. Он размеренно покачивал головой, радостно улыбаясь. Находился вне сует и забот, относившихся к межличностным траурам. Его светлая беззаботность в незначительной мере успокаивала. — Мда… Снег пошёл, — демон поправил причёску и сухо оценил обстановку за стеклом. Зима была заслуженно признана им как самое нелюбимое время года, обыденно проводившееся в тёплой змеиной спячке. Давина сделала вид, что проигнорировала его скептически настроенное недовольство. Кроули перевёл на неё оценивающий взгляд и тихо выдохнул. Девушка ведь сидела совсем без верхней одежды. — Азирафаэль, нам далеко до ближайшей заправки? — Она находится в трёхстах метрах. Мы… остановимся там? — Ну… Без блинчиков мы никуда не доедем? — Энтони хитро улыбнулся, заманчиво поморщив нос. Ангел порозовел и так же расплылся в улыбке, порадовавшись его словам. С предыдущего вечера мало что изменилось, если не учитывать, что Давина согласилась немного поесть и молчаливо приняла от Кроули сигарету. Он за неё волновался и не желал, чтобы та лишний раз заводила бесед с незнакомцами. Девушка стояла на свежем воздухе, тяжело выдыхая дым. Там Кроули и вознамерился вывести её на диалог. За попытку в голову молнии не ударят, разве что крепкий женский кулачок отвесит тумаков. — Что ж ты будешь делать… — в голосе Кроули подозрительно выцветали бурные эмоции, и хрупкие плечи Давины накрыл его чёрный плотный пиджак. Намеренно оставила его в закусочной, чтобы не чувствовать себя должной, и демон это понимал. Она приоткрыла губы, томным холодом потупив взгляд в асфальт. — Знаешь, — Дэви напряглась. — Я бы предпочёл оказаться на месте тех несчастных, которых ты с бравой прямотой посылала в предназначенные места… И кричала всё, что думаешь. А не молчала, за неимением ни единых мыслей. Верно. Она и не такими речами располагала, когда двое изрядно напившихся в пабе бедняг устраивали пылкие дебоши. Но они находились совершенно не там. Повернув к нему голову, Давина горько усмехнулась и в сторону выпустила с губ дым. —… Я тебе уже говорила, что я думаю. Повторить? Стой Энтони на несколько милиметров ближе, его, возможно бы, крепко укусили — так металлически звенел её голос. — Милая, давай поговорим. Вместе с выдохом освободившись от груза, Давина раздражённо на него посмотрела и крепче прижала к груди сцепленные руки. — На твоём месте и я бы… Послал себя куда подальше. Это всё так несуразно, и глупо, да? Мафия… Погони. —… Не верится. Признаешь, что выдумал плохое оправдание? — Сплошной недобитый фарс, — услужливо согласился демон. Воцарилась непозволительная тишина. Давина продолжила курить. —… Я убедилась в том, что даже сны бывают дурными, — неожиданно колко высказалась она. —… Настолько… Уж… Плохими?.. — уязвленный её замечанием Кроули вопросительно взглянул и хрипло поинтересовался, не скрывая огорчения. Неизвестно, имела она в виду тот красивый сон, в котором звезды любовались их танцем, или говорила об их отношениях в целом. Но в любом случае его её откровение задело. —… Давай закончим этот пустой разговор. Энтони потерянно обратил взгляд вдаль. Не поверил бы, что у неё в голове не созрело планов по скорейшему от него избавлению и смене дислокации. —… И… Куда ты собираешься поехать? — Об этом может идти речь? Ты ведь намертво в меня вцепился. Как сильно её тонкие и попадавшие прямиком в цель когти сжимали тоскливо ноющее сердце. Кроули ухмыльнулся. —… Есть причины. —… Причины? — к её телу резко прилила волна пламени. — Ты целовал какого-то мужчину. КАКОГО-ТО МУЖЧИНУ, ЭНТОНИ! Давина сорвалась на крик, выдавая интонацией тяготившее нутро непонимание. —… Его зовут Азирафаэль, Давина, — он подавленно выдал единственное, что был способен ответить на тот момент. — Да! Это в корне меняет дело! — Дэви резво развела руками, раздражённо мотнула головой и приложила пальцы к виску. — Он же душка, чëрт побери! Тони сдержанно отвел расстроенный взгляд. Но остановить её пожар уже не представлялось возможным. —… Только ради чего это всё было?.. Или… Ты действительно изменил ко мне отношение? Потому что я… — …Нет. Моё отношение к тебе не менялось… Ни на секунду. —… Тогда почему ты не можешь сказать, что между нами происходит? И почему… Вы с ним… —… Я не могу. — Почему, Энтони?.. —… Я не знаю, что будет дальше. —… Не знаешь?.. Что ж… Тогда, знаю я. —… Дэви… — Я требую, чтобы ты прекратил меня удерживать, Кроули. И больше в жизни ко мне не приближался. Его огромная широкая вселенная сжималась, рассыпалась вдребезги осколками стекла, впивавшимися с близкого расстояния глубоко в кожу. Жар ударил в виски. —… Хорошо, — хрипло, твёрдо выдавил из себя демон, подняв голову. — Только дай мне один день. И ты обо мне не услышишь. Идёт? Давина недоверчиво покосилась на него, задумавшись, в чем таился подвох, затем ожидаемо надменно выпалила ответ. — Идёт. Азирафаэль огорчился ложным надеждам. Казалось, после милого пробуждения его горячо любимый друг и прелестная хмурая девица придут к общему знаменателю, попросят друг у друга прощения и выпьют по чашке ностальгически обжигающего язык горячего шоколада. Но визит в закусочную перечеркнул между ними последние теплившиеся чувства. Эмпатично настроенному к миру ангелу тяжело было ехать в одном салоне с двумя накрепко поругавшимися индивидами. В каждом вдохе и выдохе витало если не напряжение, то болезненное разочарование, подкрепленное тяжестью невысказанной, душещипательной боли. Продолжаться так дальше не могло, он определённо в том убедился. Но так же он и не углублялся в суть конфликта, чтобы знать, какими средствами его выкурить из их мирного гнезда. Ангел старался не думать о том, как дико со стороны наблюдать настолько похожих, но эмоционально отстранённых друг от друга созданий. Под покровом ночи, добиравшись окольными путями, Кроули остановил Бентли у заброшенных ворот и заглушил двигатель. Никто из сидящих на заднем сидении не спал. Азирафаэль подал Давине руку и помог ей выйти из автомобиля. Она поежилась от холода. — Будет лучше, если вы накинете это, — мягко предложил ангел, сняв с себя пальто. Девушка застыла, в непонимании обратившись к нему. В итоге, она позволила Азирафаэлю одеть на неё тёплую одежду поверх уже имевшегося пиджака. От ворот простиралась длинная асфальтированная, но убитая временем и погодой дорога, ведущая к нежилому особняку. — Зачем ты привёз нас сюда? — не унималась Давина, держась по пути рядом с Азирафаэлем. — Здесь нас не будут искать, — холодно ответил Энтони, не оборачиваясь к ней. —… Но это безумие. Мы что, теперь поселимся тут? — На одну ночь. А дальше… Ты помнишь моё обещание. Я сдержу. Азирафаэль удивлённо взглянул на демона. О каких договорённостях шла речь без его ведома? Дом изнутри выглядел почти нетронутым, и вековой слой пыли, нередкие вязаные шали паутин придавали обстановке некоторого шарма. Энтони разгуливал по нему уверенно, словно не раз заглядывал к тишине на званый вечер. Он провёл гостей в просторный зал, наказал вести себя тихо, а сам направился к выходу из гостиной. — Кроули, мы можем поговорить? — остановил его Азирафаэль. —… Побудь с ней, пока я не вернусь. — Кроули? — изумленно нахмурился ангел. — Я привезу еды. Что-то ещё, возможно, — Кроули тяжело выдохнул и перешёл на шёпот. — Нам нужно потянуть время. Они могли пронюхать, что мы захотим пройти через Эдем. Азирафаэль обеспокоенно уставился на него. —… Но это небезопасно, Кроули. Куда ты поедешь ночью?.. Совершенно один… — Я смогу о себе позаботиться. А вот она — уязвима сейчас. Пожалуйста, пригляди за Давиной. В руке ангела материализовалось крохотное белое перо. Он дуновением губ поднял его в воздух, высоко над их головами. Слабая усмешка показалась на лице проследившего за лёгким полётом Кроули. Азирафаэль редко, но пускал перо в ход, когда провожал его и желал скорейшего возвращения. — Вернись до того, как оно упадёт. Пожалуйста. — Успею даже в Рим слетать. И обновить загар, — Азирафаэль не слышал в его шутках прежнего задора и ехидства. Ангел позволил ему ненадолго раствориться в его объятиях. Кроули так же быстро исчез, как и пришёл в его жизнь вновь… — Проклятье, — причитал ангел, успев шагами отмерить всё занимаемое гостиной пространство, от гипсовой статуи до широкого мансардного окна. — Как я мог его отпустить? Его же могут убить! Безрассудство… — Я боюсь, вы тоже попадете под дуло, если не перестанете светиться возле окна, — устало вставила свою лепту Давина. Она слабо верила в существование бандитов, преследовавших их по горячим следам. И тем не менее, те двое неплохо играли дуэтом. —… Он говорил об обещании. Что он вам пообещал? — Оставить меня в покое. Вряд ли мне что-то ещё от него нужно. Или… Я создаю такое впечатление… Азирафаэль? Вас в самом деле так зовут? — Можете звать меня мистер Фэлл. — Отлично, мистер Фэлл. Надеюсь, вы не будете меня больше беспокоить? — На самом деле, мисс… Я бы обратился к вам с небольшой просьбой. Понимаю, что вы не очень расположены к общению… —… Говорите. — Пожалуйста, возьмите этот плед. И, если вам несложно, мы могли бы развести костёр из старых досок. Их нужно только поискать. Не хотелось бы, чтобы вы замёрзли в этом доме. —… Но мы бы замёрзли вдвоём. Не выставляйте это за заботу, мистер Фэлл. — Я привык к холоду, мисс Давина. Надеюсь, что вы примете мое волнение о вас, невзирая на сложившиеся обстоятельства. И… Поможете мне что-то найти. Давина хмуро, многозначительно на него поглядела, но всё же согласилась поучаствовать в затее ангела. Надеяться на тепло стен не приходилось — камень леденел в отсутствии отопления. Давина поступила разумно, отломав плохо держащиеся доски от ближайшего к ней шкафа. Не без укоров совести, однако они послужили бы для благого дела — согрева впутанных в весьма странную историю мужчину средних лет, и девушку, потерянно оглядывавшуюся по сторонам в поисках древесины. Она подумала, что неплохо было бы подняться по лестнице, заглянуть на второй этаж. Доски провалились под тонким каблучком. Архангел вовремя подоспел, вырвав ничего не успевшую понять, застывшую в испуганному оцепенении Давину из-под обрушившегося на них потолка. Азирафаэль крепко уткнулся в её волосы и зажмурился. Негаданно в светлой кудрявой голове пронеслась параллель с хрупким рыжеволосым юношей, носившим когда-то за спиной белые крылья. —… Нет… Нет… Пожалуйста… Нет… — доносился тихий, сбивчивый девичий лепет. Её плечи дрожали. — Давина, всё хорошо… Я рядом с вами. Прошу, больше не пугайте меня так. Неожиданно он ощутил порыв отеческой любви и страх за человеческое создание. Не имело значения, как она к нему относилась, но то, что девушка прижималась к нему и искала в нём защиты — трогало до глубины души. Они подкинули найденных досок в камин, разожгли огонь и устроились на полу возле него, под одним кремовым пледом. Красавица не убирала рук от лица, дыханием согревая ладони. — Простите, мистер Фэлл. Я была не особо учтива… Наверное, есть в вас что-то такое… Ангел покраснел от смущения. — Вы же поняли, да? Я могу… Не продолжать…? — Всё в порядке. Не нужно. —… А вы… Давно знакомы с Энтони? — С… Юности. Мы учились в одном колледже. —… Неожиданно. Значит, уже довольно долгое время… На кого вы учились, мистер Фэлл? Историк, наверное? У вас такой замечательный, потёртый временем жилет… — По специальности литературы. Также, я владею крупным книжным магазином. А Кроули… Выбрал астрономию. —… Астрономию?.. — Дэви удивлённо хлопала ресницами. — Мне казалось, его всегда заботили только финансы… Где бы словить рыбку покрупнее. — Да, но он не всегда таким был. Видите ли, его проекты и чертежи считались настолько яркими, что колледж предпочёл… Закрыть на них глаза. Вы наверное знаете, как это бывает?.. —… Да. Знаю. — Но это между нами. Ладно? — Подумать только… Он похоронил в себе. Мечту о звёздах. — Его называли Отцом Звёзд. Знает каждое созвездие. Туманность. Попросите назвать любую. Он все вам покажет. Азирафаэль с ювелирной точностью сказочника выдумал факты из их с Кроули нематериальной, незадокументированной никем биографии. И его процесс разговора так воодушевлял, когда речь заходила о заслугах приятеля, что пухлые щёчки розовели, а в голубых глазах сиял блеск восхищения. Давина потерянно уставилась на огонь. — Что-то не так, мисс?.. —… Мистер Фэлл… Может хотя бы вы расскажете мне правду? Вы с Энтони… Всё же… —… Давина, это очень сложно объяснить. — Значит, я оказалась права… Вы могли и ранее мне об этом сказать. — Всё намного запутаннее… Вы вряд ли поняли правильно. И… Вы должны понимать, что Кроули дорожит вами. —… Не важно. Я всё равно скоро вас покину. — Не вдавайтесь в подробности. Вы столько пережили за несколько дней. Позвольте себе отдохнуть. Девушка коротко кивнула. Она прикрыла глаза и постепенно свесила голову на грудь. Азирафаэль продолжил за ней наблюдать, аккуратно придвинувшись ближе, чтобы холод её не потревожил. Ему показалось, что под её белоснежной рубашкой что-то еле различимо поблескивало, похожее на некий кулон или оберег. Любопытная рука медленно потянулась, чтобы убрать волосы и рассмотреть украшение внимательнее. — Она не оценит такого внимания, — за спиной пробурчал Кроули. — Ох… Ты меня напугал, — судорожно прошептал ангел. — А вы то меня как, — с саркастичным упреком отозвался демон. — Сначала я подумал, что зря оставил вас двоих наедине. Собственно, поэтому я сработал на опережение и вернулся куда раньше, чем предполагал… — Кроули, тише, — перебил его бурно-восторженный поток речи Азирафаэль. — Давина спит. Кроули мягко поднял её на руки и осторожным шагом направился к дивану. Утомленная нервными переживаниями Дэви тихо посапывала в крепком сне. Змий плотно её укрыл тремя двуслойными одеялами, и Азирафаэль не остался в стороне, распостранив щелчком пальцев тепло по гостиной. Непостижимые «счастливцы» расположились у камина, на расстеленном пледе. Поленья практически неслышно, приятно потрескивали в пламени. — Кроули, ты всё-таки сказал ей правду? Из разговора я услышал, что ей придётся нас... — Ничего я не говорил! — Кроули зажёгся за секунду подобно спичке. — Давай не будем хотя бы сейчас? Я... На грани взрыва. — Прости... Знаешь, она... Хорошая девушка. Демон притих. — ... Знаю... — тоскливо прошептал Кроули, засохшей кочергой повозившись в пламенеющей золе. — ... И я не готов её отпускать. Фэлл положил голову ему на плечо в знак поддержки и безграничного понимания. Энтони наклонил к нему макушку в ответ, прикрыв веки. Их накрыло недолгим, трепетным спокойствием.