Я вам что, Пушкин?

От таких приветов коньки откинуть можно. Я стоял, глядел на зеркало во все глаза. Может, это страх так исказил восприятие, но стало казаться, что отражение в нем не мое. Есть в нем нечто неправильное. Как слишком похожий на человека робот. Жесты повторяет, мимику тоже… зловещая долина во все поля. Рациональная часть меня бунтовала, аж кишки сотрясались. Гарик, сам рассуди, увещевала она, ты ж ночь с четверга на пятницу провел с Моникой и после этого в ванной не был, потому что проспал. Вдруг твоя новая зазноба решила чутка подшутить, оставив небольшое послание перед уходом? Я вытянул руку и осторожно коснулся пальцами отражающей поверхности. Она оказалась влажной и нагретой… вообще к этой минуте ванная уже напоминала парилку, потому что горячая вода продолжала хлестать в раковину. Зеркало запотело, и на этом фоне буквы сделались еще четче. Я машинально пририсовал возле “Т” рандомную завитушку и изрек: — Пупупу… кто ж это такой приветливый объявился. Моника тут точно ни при чем. И заключение это пришло не с нижнего этажа, если вы понимаете, о чем я. Оставим в стороне то, что у Моники чувство юмора примерно такое же, как у твиттерских обиженок, это не столь важно. Суть в другом. Само послание выглядело не так, будто его пальцем намалевали. У меня в этом опыт немаленький, до сих пор в маршрутках зимой нет-нет да и оставлю где-нибудь на стекле всем известное слово из трех букв. Здесь все линии ровные, четкие, как будто кто-то трафарет приложил к обратной стороне и прочертил каждый элемент по нему. Никакой расхлябанности и размазанности. И выглядят они бледными, словно из тумана какого-то сделаны. Превозмогая стихийно нахлынувшее отвращение (и любопытство, вот уж не ожидал щас его испытать), я осторожно ткнул в основание буквы “Р”. Кожу слегка обдало холодком, хотя, может, это так кажется из-за того, что тут организовалась жара и духота. Даже хрен разберешь, от чего в пот бросило, от этого или от накатившего мандража. Я выкрутил ручку с холодной водой и щедро плеснул на лицо. Из зеркала на меня смотрела бледная, как популярный нынче у зумеров “Джеф-убийца”, разве что улыбки кринжовой не хватало во всю пасть. Но тут улыбаться особо не с чего… Или? Юри прибудет уже с минуты на минуту. Если я что о ней и узнал за время нашего знакомства, сначала одностороннего, а потом и полноценного — так это то, что тихоня угорает по ужастикам. Что ж, сейчас у нее появился вполне реальный шанс оказаться посреди одного из них. (так она уже была. в стимовских тегах у ДДЛК есть пометка “психологический хоррор”) Ну так то психологический. А тут, может, будет паранормальный. По классике пойдем Главное, не вырулить в какой-нибудь сплаттерпанк или пыточное порно. Холодные брызги пошли на пользу — соображалка заработала активнее. Шестеренки внутри заскрипели, заворочались, стряхнули с себя оцепенение. Я утер взмокшие от пота волосы и опустился на унитаз. Хорошо, что щас меня некому застукать, а то прнняли бы за поехавшего. Так, Игорян, не паникуй. Пусть тебе и попался твист прямиком из второсортного хоррора, нет смысла сходить с ума. Было бы здорово узнать, откуда этот привет в твоем доме взялся, никто не спорит, но сейчас ты с этим пролетаешь при всем желании. Моника пошла на поклон к розовому гремлину, поэтому минимум часа три-четыре она будет недоступна.  Но даже если удастся ее вызвонить и избежать ВСЕЛЕНСКОГО ГНЕВА Нацуки, ничего хорошего из этого не выйдет. Моника стопроцентно захочет осмотреть место происшествия лично, а учитывая, что щас сюда придет Юри, это готовый рецепт для катастрофы. После такого госпожа президент точно попытается отчекрыжить тебе яйца садовым секатором. Лучше мы этого исхода избежим. Просто щелкни это “коммюнике” на мобилу и потом Монике предъяви. Когда свидание с Юри завершится. Найди для себя немного времени. Как там у великих “Одна работа, и никакого безделья / Бедняга Джек не знает веселья”? С грустью оставив фаянсовый трон, я достал из кармана смартфон (надо бы зарядить) и навел глазок камеры на зеркало. Как будто для инсты селфач в ванной пилю, хех. Милка бы наверняка одобрила. А вот тело это вряд ли ей бы по душе пришлось. Тянкам, конечно, нравятся томные глистоподобные типы, Тимоти Шаламе какой-нибудь ходячее тому доказательство, но от Гару прямо-таки прет хикканским духом. Еще и глаза эти желтоватого оттенка. На спрайтах выглядит терпимо, а вот в жизни малость пугает. А вот с той же Нацуки, как ни странно, такого нет. Цвет кажется натуральным, хотя его ни по одному закону биологии быть не может. Но границы возможного тут весьма условные. У меня даже пруф теперь имеется. Фотография щелкнулась успешно, что тоже удивило. Согласно закону подлости (и драматургии) сейчас она никакого привета не показала бы. Или телефон заглючил бы и вырубился. Или я бы вырубился. В общем, где-то в этом пункте сценария меня бы выставили дураком или психом. Но повезло. Камера не заглючила, свет не погас, крышу дома не сорвало ураганом, я не грянулся в обморок и не расколол себе черепушку об унитаз… сплошные плюсы! На этом, как оказалось, подарки судьбы не закончились. Пока рыскал по менюшкам в поисках фотогалереи, наткнулся на банковское приложение. Уж не знаю, по какой причине Гару засунул его в папку с утилитами… все-таки мышление человека, предпочитающего вместо музыки всякие анальные шипения и урчания, мне недоступно. Однако сердиться я на него не стал сильно — пусть и раздолбай, а кредитку свою для бесконтактной оплаты привязал. Хорошо. Хотя бы с баблом вопрос решен на какое-то время. (это очень кстати. помнишь, что ты Юри торчишь собрание сочинений автора по ее выбору?) Помню. Помню и надеюсь, что она выберет кого-то ближе к Гончарову с его двумя-тремя романами, а не к Бальзаку. Но раз уж мне сейчас повезло с приложухой, то где-то точно будет ждать подлянка. С другой стороны, ж веду ее в парк, а не в книжный… однако не уверен, что смогу долго сопротивляться, если вдруг такая просьба поступит. Да где она вообще? Может, умудрилась заблудиться? В географическом дебилизме и обычному-то человеку нелегко признаваться, а уж если тревожка давит… Оставив позади злополучное зеркало, я вернулся в гостиную. Пока дожидаюсь, кину кости на диван. Впереди опять много ходьбы предстоит, прямо как в фильме Александра, мать его, Невского, почетного мукомола всея Голливуда. (в таком случае никак без Bee Gees не обойтись, запевай Stayin’ Alive, ты же знаешь слова) Нет-нет-нет, в эту яму мы щас прыгать не будем, потом из нее не выбраться. Я осторожно прислонился к спинке (костюм не фонтан, а помятым будет еще убожественнее выглядеть) и прикрыл глаза. А у Моники весьма едкие духи, доставучие. Больше суток прошло, но это благоухание и не думает выветриваться. С другой стороны, грех жаловаться. Некоторые в 2к23м продолжают пользоваться удивительным шедевром парфюмерии “Красная Москва”, от которого вовсе глаза вытекают. Ща только главное не уснуть по новой… (раз овца, два овца, ты забыл лицо отца, три овца, овца-четыре, для тебя нет места в мире) Спасибо за моральный буст, всегда могу на тебя положиться. Когда вернусь домой, однозначно побегу к дяде доктору. Пусть таблетки пропишет посильнее, а то меня твои истории доебали уже, одна охуительней другой… Так, стоп. Еле слышный шорох долетел до моего слуха со стороны входной двери. За ним последовал скрип дверной ручки. Стучать визитер не торопился, но я уже и так понял, кто пришел. Его (вернее, ее) нерешительность сказала все прямо в лицо. — Привет, — распахнул я дверь. — З-здравствуй, Г-Гару, — Юри застенчиво улыбнулась и смахнула со лба прядь волос. Оделась она гармонично, но совсем не по погоде. На улице пусть и не пекло стоит, но градусов двадцать точно есть, и это еще утро. А Юри нацепила на себя свитер с длинным рукавом и плотные спортивные брюки. По свитеру сразу было видно, какой он тяжелый, по-любому из настоящей шерсти сделан. Выглядит мило (хоть я и не понимаю в этом нихрена), но если в нем по солнцу походишь — сваришься. Вот вчера во время дождя самое то было бы. Зато рукава прекрасно прячут шрамы. И вряд ли я ошибусь, если предположу, что именно это для Юри имеет значение. А не какое-то там удобство. С собой она принесла сумку, наверняка с экземпляром книжки внутри. — Пройдешь или сразу в путь? — поинтересовался я. — Я н-никуда не спешу, — ответила она, — н-но обременять тебя лишними хлопотами не желаю, п-поэтому… — Ты и не обременишь, я не хрустальный, не надломлюсь… но как скажешь. Если и дальше вежливостями сыпать, мы тут до вечера простоять можем. А поскольку я умолчал о планах с Юри, когда прощался с Сайкой, для всех было бы лучше, если б она нас не увидела. Так, осторожно глянем в соседнее окно. Никого. Отлично. (знаешь, ты между этими юными дамами балансируешь как шпион из голливудского кино. между лазерами так хоп, хоп, скользишь, скачешь… а лут пока только с Моники собрал) Ну так я ж ловец, е-мое. Мне так подсознание говорило. И еще тот чудик из томографа. Моя задача, блин, не дать им бесславно помереть. А уж если и мне, кхм, дадут в процессе, это будет приятный бонус. — Г-гару, у т-тебя уже есть п-план на сегодня? — спросила Юри, пока я закрывал дверь. Саёри, может, местным и доверяет (и то не всегда), но меня жизнь приучила к тому, что если человек может беспалевно и без последствий обнести хату, он это сделает. Лет пятнадцать назад у соседа по лестничной клетке ухитрились спиздить прогулочное инвалидное кресло. Поскольку оно весило килограмм шестьдесят, дядя Валера держал его на первом этаже под лестницей — спускать такое каждый день, а потом заносить назад в квартиру та еще разминка. Это в итоге и подвело — как-то ночью некто предприимчивый кресло увел, поэтому пришлось дядь Валериной матери, владелице кресла, все лето дома куковать. С тех пор я не очень верю в благие людские намерения. Даже в этом мире. Тем более Саёри говорила, что в доме кто-то шарился. Может, он снова сегодня ночью заглядывал и оставил мне этот самый привет? — Конечно, есть. Но я открыт к предложениям, Юри. Не стесняйся. Ишь чего удумал, хитрец. Проще будет сказать Илону Маску “не пиши чушь в интернете”. Сам же знаешь, что слова пропадут попусту. Это все равно что саму суть человека выдрать. Поэтому я не ожидал, что удастся выжать из Юри хотя бы одну идею. — Я о-обычно п-по выходным хожу в б-библиотеку, т-там очень с-спокойно, — заявила тихоня. Кто удивлен, дамы и господа? Никто не удивлен. Эт как в передаче старой, которая еще с бородатых времен телеку идет, “Сто к одному”, самый популярный ответ. Но я че-т библиотеки не очень жалую. Наверное, с давних пор потянулось. Как-то отдыхал в санатории мелким (никаких болячек, с мамой за компанию), так там библиотекарша была просто адской сатаной. Мало того, что ты должен был книжку читать прямо в зале, не забирая ее в номер, так еще и рисковал по хребту линейкой получить, если вдруг пикнешь невпопад. С тех пор я “кинжные храмы” и разлюбил. Ну и к старухам стал относиться с подозрением. И хотя тут Раису Ильиничну я, скорее всего, не встречу, неохота всю субботу пылью дышать. — Поспокойнее? — переспросил я чисто для вида, — не проблема, организуем. И я даже знаю, куда нам лучше отправиться. Придется, конечно, снова полудохлые мышцы Гару поднапрячь, но это того стоит. Уж очень живописное там местечко. — Это очень кстати, что спешить тебе некуда, — сказал я, открывая приложение с картами на телефоне, — потому что у нас будет маленькое приключение. Она оторвалась от разглядывания собственной обуви (весьма симпатичные кеды, кстати) и глянула на меня. Застенчиво и с надеждой. Сколько в книжки ни зарывайся, а реальная жизнь все равно ярче. (хоть и не у тебя) — З-звучит интригующе, Г-гару, — сказала Юри, — т-тогда веди. Мешкать я не стал. Минусов у маленьких городов навалом, пусть многие из них можно и оспорить, потому что субъективщина же. Но одного не отнять — если тебе до зарезу нужно куда-то добраться, ты можешь это сделать без проблем. Не нужно стоять в пробках на своей четырке или взятом в кредит “китайце”, не надо трястись в вонючем автобусе или драться за сиденье в метро. Все гораздо проще — вижу цель и иду к ней. А по пути можно и ништячков каких-нибудь перехватить. Память меня, к счастью, пока подводить не начала. Поэтому я почти сразу сообразил, куда хочу отвести Юри. Сначала думал по пути к школе проследовать, там неподалеку разбили маленький парк. Тем более сегодня школоты в окрестностях должно быть поменьше, день как-никак не учебный. Но потом на ум пришло другое место. Там уж нас точно никто не побеспокоит, идеально для чтения в тишине. (и не только для этого. ты же с Моникой там был) Врать не буду, там еще и красиво, да. Милка бы наверняка сказала, что оно, это место, романтичное. Я такими категориями не мыслю, но да… действительно ощущаешь умиротворение и покой. (вечный покой, малыши) Черт, хорошо, что напомнил. Надо будет потравить Юри байки с Мракопедии при возможности. Хорошо, что я их туеву хучу запомнил за время сычевания, так что в грязь мордой не упаду — может, нам и помимо “Маркова” найдется о чем побеседовать. Темы для разговора действительно нашлись. Правда, не совсем те, на которые я рассчитывал. Выбираться из центра нам пришлось долго.  Неожиданно сегодня на улицы высыпало много народу (хотя чего удивительного — выходной же, все и помчали гулять), поэтому у магазинов было довольно многолюдно. Тут-то я и убедился воочию, что живется моей спутнице несладко. Как только мы попали в скопление людей, тревожка у нее зашкалила практически моментально. Юри изо всех сил старалась этого не показать. Но я заметил. Во-первых, по выражению лица, как у кролика, на которого удав наползает, а во-вторых… она потерла запястье через свитер раз пятнадцать, что ли. Конечно, старалась сделать это максимально ненавязчиво. Однако ее скрытности не хватило. Для меня, по крайней мере. Гару бы не засек, но ведь его здесь нет, хех. Машин так и не было почти. Две-три штуки от силы заметил, зато байкеров и скутеристов хватало. Люди с пакетами выходили из магазинов, сидели на скамейках возле продуктовых и хозяйственных. Тут же бродили собачники и даже парочка кошатников своих мейн-кунов на поводках выгуливала. У перекрестка стайка девчонок прыгала в классики. Полем для игры служил весь тротуар, и нам с Юри пришлось идти в обход. Она изрядно смутилась, поэтому во мне возникло острое желание на девчонок наорать, чтоб шли заниматься этой херней в свой двор. Но я его подавил. Рано еще давать волю внутреннему бумеру. (ДИМООООООООООН) А может, стоило бы? Вдруг их переедет какой-нибудь курьер из местного “Самоката”? Ведь выскочат же, дуры, на перекресток… — Гару, м-можно тебя спросить? — отчего-то сегодня голос Юри был даже более хриплым, чем обычно. Волнение? Или это я просто успел привыкнуть к Сайкиному “колокольчику”? — Юри, — сказал я, чуть повернувшись к ней, — ты даже не спрашивай, просто спрашивай… (кхм, молодец, отличная работа. коммуникацию на сотку прокачал, просто цицерон, епт) — …вернее, вопрос задавай. Я ж не суперважное лицо, чтоб разрешения добиваться. А даже если бы и был им — ты это разрешение получила бы запросто. Мой комплимент хоть и неуклюжий, а цели все-таки достиг. Она зарделась и попыталась спрятаться за волосами. Но улыбку спрятать не смогла. — С-скажешь т-тоже. Надеюсь, э-это не покажется тебе с-слишком л-личным, и п-прости, если я не в свое дело лезу, н-но… Я несколько напрягся. Слишком уж длинный дисклеймер она выстраивает. После такого заговаривать только на горячие темы, вроде “какую актрису ты бы предпочел трахнуть?”, “кто виноват в распаде советского союза?” или “кто из группы БТС самый-самый лапочка и почему это намджун?” (не будем о том, откуда я знаю их поименно, такими вещами не гордятся). Вообще за эту неделю столько пришлось о себе разговаривать, сколько за все время после школы не наболтал. Последний раз кто-то так живо мной интересовался на курсах профориентации в одиннадцатом классе. Тогда по итогам тестирования мне выдали три возможных, как бы сейчас сказали, карьерных трека. Диджей, ветеринар и логист. Вчитываясь в бумажку с результатами, я даже глазам своим не верил. Максимальный рандом. Как будто их выбирали те ламантины, которые пишут для “Гриффинов”, если верить эпизоду “Южного Парка”. Живность всякую я всегда любил, но болячки всяких котеек и песелей лечить не смог бы, слишком прикипаю. Диджеинг тоже не мое — от клубной музыки крыша едет, даже удивляюсь, как там зумеры различают, чей скрежет доносится из колонок. А логист — работенка для настоящих душнил. — К-как тебе первая неделя в клубе? И все? Стоило ли ходить вокруг да около только, чтоб это узнать? А я уж испугался, что щас придется грязное белье вытряхивать. Фигурально выражаясь, конечно. Так-то я за чистоту всегда ратую. (ага, но зубы так и не почистил, как собирался. позор тебе. позор. прямо как королеве серсее) А ведь и правда. С этим “приветом” из зеркала все из башки вылетело, позабыл себя в божеский вид привести. Юри, конечно, ничего не скажет, она для этого слишком воспитанная, но все равно очень хочется сейчас нахлебаться “Лесного бальзама”. Чтоб его инфернальная ядреность выжгла мне всю слизистую в пасти. Я улыбнулся осторожно, одними уголками губ. Конечно, наверняка не так загадочно и соблазнительно получилось, как у Моники, ну так Гару и мордой не вышел для этого. Хотя и уродом его не назвать. Пацанчик как пацанчик. — Да здорово все, — признал я. С абсолютно чистой душой, — вы проделали классную работу, девочки. Полагаю, ты уже успела заметить, что я не очень тяну на душу компании, но с вами никакого напряга нет.  Юри смутилась и принялась наматывать темную прядь на палец. — Спасибо на добром слове, н-но я тут ни при чем. Э-это все заслуга Моники. Она очень… пробивная и знает, как и что нужно делать. За просто так ученический совет два года подряд возглавлять не станешь. Ага, без читов такого и впрямь достичь непросто. Когда можно себе за считаные дни, а то и минуты вырастить влияние, привлекательность в чужих глазах, навыки убеждения, сиськи наконец…  Все равно что врубить трейнер на неуязвимость, пройти какой-нибудь “дарк соулз”, а потом флексить этим фактом. Но если убрать несправедливое преимущество, что останется в итоге? Перефразируя известный мем с Тони Старком — тянка с крутой консолью, кто ты без нее? Я размял пальцы и заслонился от солнечного света. Какое же идеальное принятие решений, Гарик, ты просто не мог разыграть партию лучше. Мы наконец вышли из центра, поэтому антураж вокруг вновь сменился. Теперь магазины превратились в ухоженные домики. Владельцы к своим жилищам явно относились с трепетом. Участки ухоженные, без буйных зеленых зарослей, к домам дорожки выложены. И у всех как на подбор — цветники. Кто побогаче, тот клумбы обустроил, остальные довольствовались вазочками. Не удивлюсь, если кто-то себе и оранжерею отгрохал. И людей местные тоже не стеснялись. Ограды если и были, то чисто декоративные, из деревянных палок типа бамбука. И это прямо било по глазам — в Подмосковье частный сектор весь цельнометаллическими заборами щетинится. Но в этом городе открытость, как видно, в большой цене. Ее-то, открытости, Юри и не хватает. А еще умения себя похвалить. Нет, самоуничижение бывает милым, не спорю, особенно от такой симпатичной стесняши. Но даже с самого вкусного торта блевать захочется, если каждый день будешь его по куску наворачивать. Ей бы не помешало почаще общаться с Нацуки. Глядишь, они бы друг дружку и привели к относительно нормальному состоянию. Или поубивали бы. Тут судить не берусь. Потянуло легким ветерком, и я обрадовался. Не только потому, что жара начинала действовать на нервы (быстро же она меня утомила). Это означало одно — навигатор не подвел, и мы на правильном пути. — Вот и неправда, — заявил я после очередного глубокого вдоха, — я не спорю, что у Моники авторитет и звездный статус и все такое, но себя ты тоже со счетов не списывай. Без твоего ума острого, без интеллигентности, без красноречия, наконец, было бы совсем не то. Юри так потрясли мои слова, что она застыла на месте. Как вкопанный в землю фонарный столб. С одним только отличием, что столбы обычно молча стоят, а из бедной тихони выливались междометия и неразборчивое бормотание. Кажется, приложение прекратило работу и будет закрыто. Только кому отправлять сообщение об ошибке? На деревню геймдизу? — К-красноречию? — наконец выдавила из себя моя спутница. — Ну да, — развел я руками, — его у тебя навалом. Вон как стихи здорово читаешь, заслушаться можно… — Я… я сбилась тогда, в с-самом… самом начале, — упорствовала Юри. — И что в этом такого? — я вернулся на несколько шагов и осторожно положил руку ей на плечо, — страх публичных выступлений — естественная штука. Я когда-то так боялся на истории читать доклад по древнему… кхм, миру, что в школу идти не хотел. Стеснялся запутаться во всяких Хаммурапи, Эхнатонах и Ашшурбанипалах. Это действительно было так. С одной только поправкой, что боялся я не конкретно выступать перед аудиторией, а того, что доклад мой был спизжен с какого-то сайта с рефератами. Поэтому присутствовала вероятность того, что кто-то из одноклассников повторял мой текст слово в слово. К счастью, тогда пронесло. Но Юри об этих обстоятельствах знать необязательно. — Не надо из клуба Солнечную систему, блин, делать, — продолжил я, — что есть вот великая… (и ужасная, хихи) — …Моника, вокруг которой по орбитам туда-сюда крутитесь вы. Это не так. Мы только вместе делаем его таким классным и ламповым местом. Убери один элемент — и уже гармония нарушится. Даже Нацуки из уравнения не выкинешь, — закончил свою речь небольшой подколкой. Подколка попала в цель — Юри вновь улыбнулась, но в этот раз уже не таясь, и оставила в покое несчастный локон. Я вовремя подоспел, еще немного и она бы его с мясом вырвала. — Давай, тут недалеко осталось. Юри кивнула, и мы отправились дальше. Кажется, начинаю понимать, почему так много людей предпочитают пешие прогулки. Здорово прочищает мозги, и есть время подумать. В МСК я не очень часто из дома выбирался, разве что по выходным, а уж просто по окрестностям бродить и вовсе мысли не было. Но не потому, что все вокруг куда-то спешат как бешеные — это стереотип, и не потому что на гопоту легко нарваться, хотя всякое бывает. Просто после работы ни сил, ни желания не оставалось. Здесь же чувствовал себя по-другому, хотя тоже уставал в течение дня как псина сутулая. — П-признаться честно, я д-думала, что ты после первого о-обмена стихами не п-придешь, — сказала Юри с сожалением, — после того, что мы с Н-нацуки устроили… — Ерунда, — попытался успокоить я. Но она меня не услышала. Снова уселась на любимого конька, копье в руку — и вперед. Разить себя же. (ну, разить еще не резать) — Д-даже не знаю, что на меня нашло… — призналась Юри. Теперь с волос она переключилась на свитер и сжимала рукав меж пальцев, — мы о-обычно неплохо ладим. Бывают недопонимания и-иногда, о-особенно, если она начинает упрямиться и твердить про свои книжки с картинками без конца, но никогда еще такое не выливалось в такие с-сцены… ты, наверное, разочаровался, да? Ох, милая моя. Если б ты только знала, что скандалить вас заставил какой-то бородатый тридцатилетний скуф, наверняка во время написания сценария попивавший кофеек с ред буллом… ты бы не переживала. Потому что такие откровения пережить вообще невозможно без того, чтоб фляга твоя не засвистела. Монику вон с большим трудом удалось в чувство привести, и то до сих пор откаты к заводским настройкам бывают. Со вспышками ревности. Я почувствовал, как костлявые и жилистые кулаки Гару начинают сжиматься. Хорошо, что предварительно сунул их в карманы. Неожиданно такая ярость первобытная накатила. Значит, этот мудила прописал всем роли. Одну заставил верить в то, что она живая, как Пиноккио, ставший настоящим мальчиком, другую заставил повеситься, третью — заколоться… А через пару годиков еще и бабла на этом наварил, запилив делюкс-версию игры. Как ему ночью-то спится, паскуде? Совесть кишки не гложет, м? Стоп, время успокоиться. А то Юри щас засечет мою маленькую бурю в стакане и еще, чего доброго, подумает, что это к ней ненависть так бурлит. Спокойно. Слышишь, птички поют, а вот какой-то раздолбай пивную банку кинул, наподдай ей хорошенько. Запульни вон туда, в сад на крышу парника… Я так и сделал. Банка и правда приземлилась на полупрозрачную пленку. Отчего настроение у меня значительно улучшилось. — Ничуть не разочаровался, Юри, — сказал я со всем ободрением, на которое был способен, — ты опять себя накручиваешь. — И-извини. — Да я ж не ругаю тебя, — свел я на нет очередной виток извинений, — просто ни к чему свои нервы из-за того, что на самом деле неправда. Знаешь, есть такая история старая. На заре автомобилестроения, то ли в конце девятнадцатого века, то ли в середине двадцатого в одном европейском городе жили два энтузиаста. У одного имелась, так сказать, безлошадная повозка и у другого. Казалось бы, два человека на целый город — это ж пустяки. Наверняка они найдут способ на дороге разойтись, полотна на всех хватит. Однако нет, умудрились столкнуться. Об этом даже в хрониках писали, потому-то история и сохранилась. Так же и в любом коллективе. Какие бы классные, глубокие отношения у вас не были выстроены, рано или поздно вы все равно поссоритесь. Просто потому что человек так устроен. Ты много художки читаешь, больше меня. Скажи мне, что лежит у каждого произведения в основе? — Конфликт, — тут же отозвалась Юри. Господи, чувствую себя преподом на уроке литературы. — Именно. Не можем мы без конфликта жить, скучно становится, уныло. Сюжет в его отсутствие никуда не двигается, буксует. Ну расплевались разок, налетел булыжник на бензопилу “Дружба”, велика беда? Вы ж назавтра уже остыли, так? — Да, но… — Без “но”, — остановил ее я, — не переусложняй. Пусть споры будут, это ничего. Главное, что когда вы потом помиритесь, то чуть больше друг о друге узнаете. Юри смолкла и принялась глядеть по сторонам, словно никогда раньше в этой местности не бывала. Любопытства своего она отчего-то стыдилась. Какие глупости. Этот город, конечно, несравнимо меньше “нерезиновой”, но и я запросто могу на ее улицах заплутать, хотя всю жизнь прожил там. Не на улицах, конечно, а в Москве. К тому же мне бы не пришло в голову кого-то стыдить за не самый активный образ жизни. Какое-то время сам думал, что торчать дома безвылазно и питаться с доставки — предел мечтаний. (а теперь гляди-ка, сколько километров ты изо дня в день наматываешь. жаль, умных часов под рукой нет, цифры наверняка достойные вырисовываются) Да и я без часов обхожусь превосходно, у нас для этого и свои маркеры есть, биологические. Пока в боку не колет и мушки перед глазами не мельтешат — гуляй, братуха, ресурс есть. Но присесть на мягкую травку уже так и тянет. (главное, не будь как максон, не присядь ЗА травку) — Она х-хорошая, Нацуки, — робко произнесла Юри. Я повернул голову и посмотрел на нее. Не шутит ли часом? Но нет, лицо у нее было серьезное. И бледное. Все-таки правда свежий воздух не повредит. — …понимаю, что от меня это слышать удивительнее всего, — продолжила моя спутница. Видимо, у меня на роже было написано СОМНЕНИЕ, — однако это так. Со стороны кажется, что она к тебе агрессивно настроена. Во всяком случае, я бы так и подумала, но… — Я понял. Когда жизнь только и делает, что разных подлянок накидывает, ты начинаешь вокруг себя щиты выстраивать и поневоле тычешь ими каждому встречному в лицо. Знаю таких людей. Юри кивнула. — И не только. Она п-просто тяжело воспринимает перемены. И знаешь, я не вправе ее упрекать. Для Моники клуб — это возможность проявить себя, показать организаторские с-способности. Для Саёри, п-полагаю, место, где можно пообщаться и хорошо провести время. А для меня… для меня это отдушина. И опять никаких новостей. Что в игре, что в жизни, Юри не производила впечатление человека, который будет с радостью принимать участие в социальных танцах, встраиваться в школьную иерархию с альфами-бетами-омегами, поэтому немудрено, что она себя чужой здесь чувствует. Еще плюс, что с внешкой нашей тихоне повезло, иначе даже в таком светлом до приторности месте нашлись бы говнюки, желающие ее забуллить ради развлечения. Мне захотелось ее приободрить, но на ум ничего годного не приходило, как назло. Одни мотивирующие цитатки, которые годятся разве что для инсты — торчать по соседству с фотками котеек и карамельных рафов, а для людского общения не применимы. Поэтому я просто промолчали и сунул руки в карман брюк. Солнышко продолжало пригревать, но ветер стал заметно ощутимее и… тяжелее. Еще немного, и можно будет услышать шум бегущей воды. Того-то мне и надо. — Я могу признаться тебе кое в чем, Гару? — спросила Юри. (ой-ой, как думаешь, а нож она взяла?) От флэшбека, который вызвал этот невинный, в общем-то, вопросец, меня аж в пот прошибло. Вдруг сценарий осерчал, что я и сам ему не подчиняюсь, и других с пути истинного сбиваю? Щас как выведет Юри на БЕШЕНУЮ ЛЮБОВЬ буквально из ниоткуда, чтоб я среагировать не успел… — Давай, — сказал я без особой уверенности. — Когда мы с тобой вчера на большой перемене разделили р-рис с м-мясом, это… — она замялась, собираясь с духом, — э-это был первый раз за д-долгое время, когда я о-обедала с кем-то другим. Паскудное чувство, наверное. Хотя я предпочитаю без компании пищу принимать. Это еще опять же с давних времен тянется, когда у друзей (да и у меня самого, чего греха таить) детство в жопе играло. Сидишь себе, жуешь какую-нибудь пиццу “четыре сыра”, а твои сотрапезники клоунаду за столом устраивают и не успокаиваются, пока у тебя пепси-кола носом не пойдет. Потом большинство из них, конечно, эволюционировало в людей, но некая настороженность у меня осталась. Но все равно… когда тебя игнорят, а внимания, как и любому подростку хочется, это горько. — Да ладно, не верю, наверняка Саёри где-то поблизости ошивается постоянно, — попытался пошутить я. Неохота, чтоб такой славный денек тоскливая атмосфера подпортила. — У-у нас с ней р-разные вкусовые п-предпочтения, — возразила Юри, — она с-сладкоежка, а я из подобных л-лакомств люблю разве что шоколад. Темный или, в крайнем случае, м-молочный. — Дай угадаю, потому что с чаем хорошо идет, так? — предположил я. Прямо в точку — у нее даже глаза загорелись. Превосходно. Значит, точно стоит раскошелиться на конфетки. — Да! Крепкий зеленый или черный сорта здорово гармонируют с шоколадом, он сразу так таять начинает… рекомендую п-попробовать, если раньше не приходилось. — Приходилось, — ответил я, а сам в это время оглядел окрестности. Где бы здесь сладким затариться? Из центрального района мы уже вышли, но ведь должны же местные куда-то ходить за всякой мелочевкой? Здравый смысл не обманул. Через некоторое время в конце улицы показался… ларек. До боли похожий на те, в которых и по сей день жители нашей родины приобретают сникерсы и сигареты. Правда, выглядел он чуть менее потрепанным жизнью, сверху на пластиковом козырьке даже какие-то украшения болтались, здорово похожие на “ловца снов”. Только с колокольцами. — Не грусти, — шепнул я Юри. Когда наклонился, обдало волной аромата от волос. Снова кокос и какие-то цветы. Комбо, просто сбивающее с ног, — возьму на себя смелость чуть поднять тебе настроение.  — Да ты и так уже… Что именно “уже”, я так и не узнал, потому что она вновь съехала в диапазон, недоступный для человеческих ушей. Зато отметил, что достигнут определенный прогресс — она даже не отдернулась от близкого контакта. Привыкает. Обрадованный этим фактом, я подскочил к окошку ларька. На ходу извлек телефон. — Здрасте, — начал я, — что у вас есть тут вкусного? — Ассортимент весь перед тобой, — отозвался продавец, здоровый как кабан мужик с тремя подбородками, — выбирай. Я присмотрелся хорошенько и понял — ловить в этом чахлом пруду особо нечего, выудишь разве что ботинок или рыбий скелетик. В основном торговал жиртрест теми товарами, которые сам ценил наверняка — дешманскими шоколадными батончиками, пиратским подобием печенья “твинки”, зефиром в шоколаде, соком, в котором от яблока или персика одно название, и почему-то растворимыми супами. Наверняка и дошик в наличии имелся когда-то, да весь разобрали. Я вздохнул и искоса поглядел на Юри. Она слегка щурилась от солнца и нерешительно переминалась с ноги на ногу. Совсем как-то не здорово будет угощать ее копеечной дрянью из этого шалмана… стоп, а это что? На самой верхней полке нашлась пачка в приятных пастельных тонах. Вот, кажется, то, что нужно. Не совсем шоколадки, поэтому повторить сцену из скрипта в точности не выйдет при всем желании, но лучше, чем химозные леденцы. — Дайте-ка мне вон те круассаны, что наверху. Мужик посмотрел на меня с неким пренебрежением, как на классово чуждый элемент, но пачку все-таки снял. Протянул ее мне и буркнул: — Пятьдесят пять. У тебя наличные? — Не совсем, — признался я и показал мобилу. Мужик вздохнул и потянулся за терминалом бесконтактной оплаты. Исходящее от него пренебрежение (а еще смрад пота и немытого тела) только усилились. Вот будет потеха, если мою карточку каким-то образом уже блокнули… Но нет, оплата прошла успешно. Стараясь дышать ртом, я схватил круассаны и направился обратно к Юри. — Вот, — сказал, вручая ей пачку, — перекусить нам взял. Она приняла угощение и посмотрела на меня с такой благодарностью, словно я ей вручил по меньшей мере рукопись Хэмингуэя с автографом автора. Жаль мне ее. Да и вообще всех их… — О-отлично, — с удовлетворением заявила Юри и приоткрыла свою сумку, — у нас с т-тобой получится что-то вроде пикника… Я заглянул внутрь и убедился, что так оно и есть — оттуда выглядывал объемистый, около литра, термос. Что ж, с каждой минутой это и впрямь все больше напоминает свидание. Когда мы вышли на финальный отрезок пути (я узнал уже знакомые места, по которым мы из больнички возвращались), Юри вновь из-за чего-то занервничала. Сначала я не понял, в чем дело, и грешным делом счел, что напортачил в чем-то. Ширинку не застегнул на брюках или что-нибудь в этом роде, но нет. Осознание пришло только после того, как моя спутница стала отставать. Точно. Вот я дурак-то — наверняка она к таким длительным пешим переходам не привыкла. Тем более с такими-то двумя “утяжелителями” спереди. С ними и один урок физры-то выдержать пытка, наверное, а мы уже больше часа бродим. Так, пора скорректировать план, не то Юри свалится. Будь я в моем прежнем теле, это не стало бы проблемой, но Гару надорвется, если попытается ее поднять. — Давай передохнем, — указал я на скамью, стоявшую у маленькой детской площадки, — че-т ноги гудят малость. — Если ты хочешь, — застенчиво произнесла Юри и последовала за мной. Больше она ничего не сказала, но я и так чувствовал благодарность. Стряхнув со скамьи налетевшие туда после вчерашнего дождя мокрые листья, я приземлился и пригласил Юри сесть рядом. Она так и сделала, но все равно осталась зажатой. Наверное, не хотела показать, что ей дискомфортно было. — Расслабься, — посоветовал я, — спину расправь, шею, плечи. Прости, что загонял тебя, че-т я плохо этот момент продумал. Не учел расстояние, которое покрыть надо… Юри посмотрела на меня с легким недоверием. Даже примерно представляю, о чем она думала. Наверняка по выстроенному в голове сценарию я щас должен был наорать на нее за недостойное поведение, за задержку и просто так, для тонуса… а вместо этого продемонстрировал чудеса понимания. Наконец она отвела взгляд и выгнула спину. Послышался хруст, за которым последовал выдох через стиснутые зубы. От него у меня внутри все зашевелилось. Думай о чем-то не сексуальном, о чем-то абсолютно не привлекательном, не то штаны щас в вигвам превратятся. Кое-как успокоившись (на помощь пришел Борат), я поудобнее устроился на скамье и прикрыл глаза. Близость реки уже давала о себе знать, ветер еще усилился. Не самую удачную локацию мы выбрали, щас и мне на башку листьев накидает еще, буду как дитя леса разгуливать. Хотя Юри бы такая фотосессия пошла, в осенних листочках. Подобные сеты всех фотографов кормят в сентябре-октябре. — Красиво здесь, — сказала Юри, глядя куда-то вдаль, мимо домика с симпатичной рыжей трубой. — Да, — согласился я, — но там, куда мы идем, даже еще красивее, чесслово. — Ты п-продолжаешь з-завлекать, Г-гару, — заявила она, — не б-боишься слишком взвинтить о-ожидания? Вот и нет. Я уже на ошибках старины Тодда Говарда научился и уровень хайпа, так сказать, строго соизмеряю с конечным результатом. Как только она увидит, то поймет, что Игорян слов на ветер не бросает… бОльшую часть времени. —  Ни капельки. Я уверен в себе на все сто, Юри, и еще на десяток процентов сверху. (представь, как классно она будет выглядеть в этой позе) Да и в любой другой. Но щас думать об этом не будем, а то придется снова Бората вызывать, а я бы предпочел, чтоб его образ на подкорке не отпечатывался лишний раз. — Извини меня, п-пожалуйста. Эти слова живо заткнули неумолчный внутренний голос. С одной стороны, хорошо, потому что он успел мне надоесть, а с другой… что случилось? — Юри, что такое? — встревожился я, — ты в порядке? Она покачала головой. — Я т-тебя попросту з-задерживаю… ты н-наверняка придумал что-то интересное, а я… я развалилась на полдороги, к-как б-бракованный м-механизм… ты, н-наверное, у-уже жалеешь, что меня п-пригласил. Если т-так, то я не обижаюсь… одной мне п-привычнее. (это был первый раз за долгое время, когда я обедала с кем-то другим) — Эй, — я осмелел и осторожно взял ее за обтянутое свитером запястье. Старался не сильно давить, вдруг задену шрамы или ранки, некоторые могли и свежими оказаться, — не переживай из-за этого. Да, кое-что я придумал, но это не значит, что мы не можем от плана отступить, если вдруг того захотим. Когда ты только пришла, я же сказал, мол, не стесняйся. Мне, в принципе, вообще нет большой разницы, где погружаться в “Портрет Маркова”. Черт, при желании можем хоть на этой лавке расположиться. Юри повернулась ко мне вполоборота; солнечный свет падал прямо на лицо, и я превосходно видел румянец на щеках и бисеринки пота над верхней губой. Она правда вымоталась за время пути, какую же я дурость придумал, вот бы подзатыльник себе выписать. — Для меня лично локация имеет ноль значения, потому что все, чего я хотел, это провести время с тобой. И это удалось. (а большего мне и не надо!) Я почувствовал легкую дрожь — кажется, у бедняги руки затряслись. К такой откровенности она не была готова. Но раз уж начал, не смогу на полпути стопорнуться. — И еще знаешь, что? Может, уже говорил, но повторить будет не лишним. Если тебя кто-то игнорит, будь то за обедом, в классе или где бы то ни было — это ИХ проблема, не твоя. ОНИ лишают себя твоего общества. Если для кого-то лучше потрындеть о всякой ерунде, сериальчик там обсосать очередной или сплетни перетереть, чем пообщаться с умным, чутким и интересным человеком, то флаг им в ж… кхм, в руки и барабан на шею. И когда эти людишки потом осознают свою фатальную ошибку и придут к тебе на поклон, ты им скажешь “простите, ребята, вы в моей когорте не котируетесь”. Вот как-то так. Фух, даже утомился что-то. Наверное, над дыхалкой нужно поработать немного, проседаю на длинных дистанциях. Юри поначалу на мои слова никак не реагировала… ну или мне так казалось. Уже успел испугаться, что слишком хардкорно ее озадачил, когда она вдруг… рассмеялась. Абсолютно счастливым, искренним смехом. Без стеснения, без тревоги и без необходимости поддерживать имидж благообразной ученицы. Слышать его было исключительно приятно. — “В моей к-когорте не котируетесь” — повторила она, когда действие смешинки стало сходить на нет, — это абсолютно бессмысленная ф-фраза, п-понимаешь? — Ну так в этом и соль, — сказал я, — потому что главное не слова, а эмоция. ВЫРАЖЕНИЕ ПРЕНЕБРЕЖЕНИЯ. — В р-рифму сказал, все-таки не зря в клуб ходишь, — подметила Юри, и мы снова расхохотались. А все ж хорошо выходные начались. Сейчас меня ничего не заботило — ни грядущий все-таки через неделю фестиваль, ни привет из потустороннего мира, ни даже то, что мои чертовы брюки сзади все же промокли, потому что плохо поверхность протер. Все это ничего не значило. Потому что вот этой вот парой часов я сделал жизнь человека немножко лучше. Даже если принять самый безысходный сценарий, допустить что Моника права, и мир потом ресетнется, пусть не через два дня, а через неделю, все равно оно того стоило. Я-то запомню, что это было. Не знаю, сколько прошло, может, пара минут, а может, полчаса. Нам не приходило в голову время мониторить. Никто из нас по неотложным делам не опаздывает, можем себе позволить. — Пойдем, — Юри одернула свитер и поднялась на ноги, — сейчас самый разгар дня, на площадку начнут д-дети собираться. — Ты уверена? — спросил я, — точно отдохнула? — Стопроцентно, — заверила спутница, — к тому же мне не терпится узнать, что ты там приготовил. Я улыбнулся. Черт, надеюсь, что по итогам этого рандеву меня не отправят в отставку в связи с утратой доверия, как у нас принято. — Тогда прошу. Я протянул руку, но Юри в кои-то веки вздумала проявить инициативу. Да еще как… взяла меня под локоть. — Идем.