***
Очередной день, который прошёл весьма прозаично и должен был закончиться дома, в постели после бокала расслабляющего вина, внезапно поменял амплитуду. Двоюродный брат, именуемый Юнги, а для молодого альфы просто хён, изменил вектор планов, безапелляционно требуя забрать его из клуба. Будучи неисправимым скептиком и пребывая в состоянии повышенной тревожности, Юнги не мог доверить свое пьяное тело какому-то незнакомому таксисту, поэтому лучшим решением проблемы своей транспортировки ему показался Чонгук. Младший альфа спорить не стал, ибо с точки зрения перспектив — себе дороже. Ведь Юнги не только хён, а ещё и прокурор. Всегда находит доводы и аргументы, даже пребывая в сильном алкогольном опьянении, что никак не мешает демонстрации профессиональных навыков. — Да заберу я тебя, заберу, — бурчит младший, потирает сонные глаза и нехотя скидывает согревшее его одеяло. — Буду через полчаса. — Я успею, — икая, отвечает Мин. Чонгук не сразу понимает суть его слов, но странный шум, а потом еле слышное урчание старшего проясняет ситуацию: — Малыш, давай отсоси мне побырику. За мной скоро заедут. Желания услышать продолжение столь перспективного призыва у альфы нет, а посему он закатывает от недовольства глаза и сам сбрасывает вызов. Застегнув молнию кожаной куртки, Чонгук надевает на голову чёрный шлем и, перекинув ногу через мотоцикл, удачно приземляет на кожаном сиденье свой подкачанный зад. Он хоть и альфа, но на его задницу засматриваются все кому не лень повернуть в сторону голову и рассмотреть сие произведение искусства. Несколько раз, невзирая на брутальную внешность, явно выражающую и определяющую его вид, Чон слышал наглое присвистывание, когда был увлечён завязыванием шнурков на своих мощных ботинках. В тот момент он, как правило, находился в весьма неудобной позе в виде согнутого гвоздя, абсолютно ни на что не намекая. «Вообще ахуели!» — летело вслед хамам, как только он выпрямлял спину и, возвышаясь, играл мышцами рук и груди, конкретно предупреждая о грядущих рисках. Выехав с подземного паркинга на ночную улицу, Чонгук прибавляет газу и с нескрываемой улыбкой думает о брате. Юнги, приходящийся ему всего лишь двоюродным, имеет особое место в сердце младшего, фактически заменяя отца. Но, невзирая на достаточно близкие отношения, Мин очень отличается от самого Чона, время от времени выбешивая его своим консерватизмом. Оставив свою тачку на стоянке, младший решил воспользоваться моментом, давая брату возможность оценить прогулку по Сеулу не в привычном ему автомобиле люкс-класса, а верхом на железном коне. Наглаженный костюм старшего и идеально уложенная причёска в ближайшее время превратятся во что-то более креативное и беспорядочное, что однозначно повеселит младшего. Злить хёна — сплошное удовольствие, и Чон каждый раз ждёт очередного повода отомстить за чрезмерную строгость и бесконечное бурчание по любому поводу. На светящемся табло бизнес-центра мелькают цифры 03:31, ещё пятнадцать минут и альфа будет на месте. Очередной светофор, регулирующий движение даже ночью, заставляет снизить скорость и остановиться, спуская ногу в массивном ботинке на асфальт. А внезапно нарисовавшийся белый Jaguar спортивного класса манит повернуть голову в сторону и с интересом посмотреть на водителя. Тот определенно альфа, ибо таких широких шей и выпирающих кадыков омеги не имеют в принципе, хотя есть в его внешности что-то весьма миловидное. Он довольно качает головой в такт звучащих басов, будто находится на большом проспекте один. В принципе, так и есть, если не считать Чонгука, облачённого в кожаный костюм и чёрный шлем, стоящего буквально в метре от него. И не то чтобы Чон так сильно хотел внимания незнакомого человека, тем более альфы, но быть таким ахрененным и нагло незамеченным на пустой дороге — сюр. Вопреки своим возмущениям, собственный взгляд будто прикован к парню в белой футболке с надписью GUCCI, а нехарактерные для альфы пухлые губы выглядят достаточно сексуально и очень маняще. Чон делает несколько движений ладонью, провоцируя мотоцикл зарычать, и тут же встречается с серыми глазами, внимательно рассматривающими его в ответ. — Смешно, — ухмылка, расползающаяся по лицу альфы, демонстрирует слишком белые зубы, один из которых немного торчит и не вписывается в общую идеальность. — В каком плане? — отвечает Чон, наконец-то сообразив, что обращение было именно к нему. — Ты чего? Планируешь меня сделать на своем драндулете? — видимо, восприняв его манипуляции как вызов, добавляет альфа. — Почему бы и нет, — осознав весь смысл сложившейся ситуации, Чонгук бросает встречный вызов. — Ну-ну. Покатаемся, детка? — тут же прилетает в ответ, а в следующую секунду покрышки Jaguar скрипят, и он срывается с места. — Чего? Детка? — возмущению предела нет. Чонгук не успевает и глазом моргнуть, как машина предполагаемого соперника вырывается вперёд, а он продолжает стоять на светофоре. Сознание внезапно возвращается, и, сделав резкий прокрут зажатой ладонью, альфа срывается вслед. Фары Jaguar то и дело мелькают перед глазами, реагируя на нажатие педали тормоза или газа. Чон не хочет уступать, умело маневрируя на своём мотоцикле, и равняется с тем самым нахалом. Он удерживает руль одной рукой, а второй намеренно поднимает стекло шлема, чтобы открыть вид на свои глаза. — Расслабься, детка, — летит сбоку, а через мгновение железный бок Jaguar прижимает его к бордюру рядом с зелёной клумбой. Чонгук от неожиданности теряет равновесие, а когда заднее колесо мотоцикла начинает вилять, пытается удержать руль. Всё происходит настолько стремительно, что альфа не успевает понять, как оказался улетевшим в густые кусты. Только дискомфорт в боку и свист тормозов в тандеме с ярко мигающими задними фарами автомобиля Jaguar являются ничем иным, как настоящем злорадством, буквально кричащим ему: Лох!***
Чимин поправляет волосы, зачёсывая их назад расставленными пальцами, и осматривает своё отражение в небольшом зеркале. Красавчик! Он действительно неотразим, оценивая себя не только по популярности у омег, но и сравнивая с другими альфами. Идеальная фигура, мощные бёдра и кубики пресса очень контрастируют с невероятно привлекательным лицом, выделяя его среди толпы штампованных альф-бруталов. В Паке же всё необычно, что ещё больше манит окружающих узнать этого альфу поближе. Сейчас Чимин находится на старте очередного заезда, не имея ни малейшего сомнения, что победит. И хоть напряжение в воздухе отдаёт соревнующимися запахами, что даже таким образом пытаются определить своё превосходство, его собственный природный запах копчёной сливы ничуть не уступает. Напротив. Он очень выделяется среди этих вонючих альф. Трасса непременно расставит всё по своим местам. — Ну что ты, дружище? — странно скалится Хосок, который уже несколько лет организовывает подобные мероприятия. — Надеюсь, ты на меня не обидишься? — За что? — поворачивая голову, переспрашивает Чимин. Что-то внутри странно сжимается, намекая на какой-то подвох. — За это! — в последний момент объявляет о неожиданном участнике — «джокере». Неизвестная машина с характерным рыком выезжает на старт, и Чимин, повернув голову влево, видит, как возле него останавливается черная Audi с массивным спойлером на заднем багажнике. Стекла на передних окнах опущены, что позволяет рассмотреть водителя. Парень, уверенно сидящий за рулём этой пантеры, одет во всё чёрное. Его лицо скрывают маска и кепка со свисающей с козырька серьгой, между ними зловещим блеском сверкают глаза. Чимин делает вдох и чувствует запах терпкого вина, необъяснимым образом дурманящего голову. Пак сталкивается взглядом с парнем, что кажется ему удивительно знакомым. Внезапно ревут моторы, наполняя ночь мощным грохотом, и инстинкты двух альф-гонщиков обостряются, позволяя адреналину подскочить в крови. Чимин нагло улыбается незнакомцу и, подмигнув, нажимает на кнопку стеклоподъемника, отгораживаясь от внешнего мира и фокусируясь только на дороге и своей машине. Его поглощает неукротимая жажда победы, а собственный запах заполняет кабину Jaguar. Чонгук также закрывает окна, устремляя взгляд вперед, хотя и очень хочется вернуть его к предмету своего интереса. Этот нахальный альфа слишком манит его своим запахом, но одновременно с необъяснимым притяжением жутко раздражает. Несколько плавных движений стопы на педаль газа, и Audi срывается с места. Боковым зрением Чонгук видит, как Jaguar какое-то время мчит параллельно его машине, но на очередном повороте делает мастерский разворот и вырывается вперед. Чон что есть силы давит на газ, пытаясь его догнать, но тот постоянно виляет задним бампером у него под носом, не подпуская ближе. Злость и гнев пробуждают невидимую силу. Жажда победить и азарт этого соревнования провоцируют во чтобы то ни стало стать главным на этой дороге. Бушующие эмоции заполняют Чонгука изнутри. Он сражается сам с собой, стараясь наладить контроль над своими мыслями. Азарт гонки проникает в каждую клеточку. Адреналин ураганом проносится в жилах, прожигая каждое нервное окончание, подобно выбросу пламени из выхлопной трубы. Мигающие огни становятся размытыми, воздух пронизан динамикой движения, а мощный рев моторов гремит в ушах. Чонгук погружается в свою собственную борьбу — борьбу за лидерство на трассе, за возможность доказать свою силу и непобедимость. Когда они выходят на третий и финальный круг, напряжение возрастает до максимума. Капли пота стекают по вискам, а под перчатками хрустит кожаная обшивка руля. Чонгук чувствует, как каждый момент, каждый маневр становится критически важным. Его Audi рвётся вперед, словно хищное животное, преследующее свою жертву. Остаётся сделать роковой прыжок, и победа будет за ним. Чимин впереди, поглядывая то в боковое, то в заднее зеркало, не спускает с соперника глаз. Ещё никто так близко не подбирался к нему в заездах, заставляя нервничать и отвлекаться от дороги. Чрезмерная самоуверенность в этот раз играет с ним злую шутку, и на очередном повороте зад его ласточки внезапно заносит больше необходимого. Пока он пытается вернуть себе контроль над машиной, чтобы не слететь с трассы, его соперник успешно ускоряется, обходя слева, и даже на несколько метров вырывается вперёд. — Черт! — гремит рык по светлому салону, а Чимин давит педаль газа до максимально возможного. Пыль поднимается облаком, моторы жутко ревут, будто соперничество альф достигло своего пика. Остаётся всего несколько сотен метров до финиша, что порождает тревогу в груди Чимина. Он никогда не проигрывал! Ни единого раза за эти чёртовы тридцать один заезд! Но черная Audi будто играет с ним в кошки-мышки, умело маневрируя прямо перед носом. Чонгук уже видит впереди прыгающих с флажками омег и даже сквозь шум слышит свист собравшихся зрителей. Внезапно справа с его автомобилем равняется Jaguar. Но альфа не теряется, немного поворачивает руль, вторя предательскому движению Чимина. Тот на миг теряет контроль, а его авто виляет, отставая буквально на метр, пока Чон успешно пересекает финишную линию. — Ах ты ж козлина! — орёт Пак на весь салон, ударяя рукой по рулю, пока Чонгук плавно снижает скорость, позволяя его догнать. Когда их машины равняются, Чон опускает стекло на пассажирской двери и, сняв маску, выкрикивает: — Не стоит так огорчаться, детка, — параллельно поднимает руку, отзеркаливая жест средним пальцем, и снова вдавливает педаль газа в пол, игнорируя ликующую толпу. — Походу, он сейчас угонит вашего альфу, — обращаясь к орущим чиминовым фанатам, смеётся Хосок, видя, как Пак даёт по газам, чтобы догнать победителя.***
Ночное шоссе растягивается перед Чимином, словно чёрная гладь, готовая поглотить его белую ласточку. Дыхание внезапно становится быстрым и неравномерным, а пальцы сжимают руль с такой силой, что белеют костяшки. Он чувствует каждую вибрацию мотора, каждый стук своего сердца, что создает мощный ритм продолжающейся гонки. Впереди его главная цель — этот выскочка, которого во чтобы то ни стало необходимо догнать и… Финальная картинка этой схватки ещё не сложилась в голове, но то, что вероятен мордобой, Чимин не исключает. — Вот сука! — альфа нажимает сильнее на газ, а у самого уже дым валит из ушей. Чимин бросает взгляд на бортовой компьютер. Скорость увеличивается, и он фактически приближается к Чонгуку. Но тот постоянно маневрирует, специально не давая шанса его обогнать. Сверкающая в глазах Пака злость подстёгивает ещё сильнее, хотя и так понятно — Чонгук не собирается уступать. Кровь в жилах постепенно закипает, ощущения такие, будто у него начинается гон. Но почему этот несносный альфа его так будоражит, Чимин не может найти объяснения. Наконец наступает момент истины. Несколько минут противостояния, и Пак победоносно поворачивает голову, как только их машины равняются. Он видит опускающееся стекло и дерзкую улыбку, полную наглости и надменности, которую с таким удовольствием демонстрирует Чон. У того тоже сносит крышу от их взаимодействия, и тело горит, выделяя природный запах, непривычно удушающий его самого. Чимин так же испытывает адреналиновый подъём, резко дёргает руль вправо, подрезая машину Чонгука. Скрип тормозов вонзается в ушные перепонки, облако дыма окутывает черный автомобиль, и Audi, пытаясь выровнять положение, фактически вылетает на обочину. В это время сам Пак нажимает на педаль тормоза и, крепко держа руль, всё-таки берёт под контроль свою машину, останавливая её в десятке метров впереди. Чонгук же не сразу понимает произошедшее, а когда осознаёт, что был в шаге от того, чтобы вылететь в кювет, злость ураганом закручивается внутри. Эта гонка из безобидной игры превратилась в опасную и фактически смертельную. — Черт побери! Ты идиот? — вылетая из машины и яростно закрыв дверцу, орёт он, срываясь на бег в сторону припаркованного белого Jaguar. — Ещё немного и я пошёл бы кувыркаться! — он не может ни о чем думать, просто чувствует бурю эмоций, с которыми не может справиться. Чимин же в ответ на его проклятья вальяжно выходит из машины и, достав сигарету, демонстративно её подкуривает. — Остынь, детка, — нахально произносит он. Ему доставляет удовольствие смотреть, как Чонгук медленно и уверенно слетает с катушек, а его глаза начинают чернеть. — В конце концов, ты сам виноват. Не нужно бросать вызовы взрослым альфам. То, что ты победил в гонке, ещё ничего не значит. А вот то, что не смог удержать свою машину — очень показательно! Это и есть настоящие навыки, брат. И в таких играх выживают сильнейшие! — Ты думаешь, что можешь делать что хочешь просто потому, что тебя уделали на финише?! — Чон уверенно приближается, его грудь вздымается от частого дыхания, а молния куртки будто трещит по швам. Чимин ощущает усиливающийся запах вина, который почему-то активно проникает сначала в ноздри, а потом и в лёгкие, наполняя их до краев. Таких реакций у него не вызывали даже самые аппетитные омеги. Тогда почему какой-то альфа на него так действует? Несколько секунд царит тишина, а они стоят, непрерывно смотря друг на друга. Никто не хочет уступать, наблюдая ярость в глазах напротив, пока Чонгук не прерывает эту затянувшуюся паузу: — Ты же первый начал. А теперь ведёшь себя как обиженка. — Судя по твоему поведению, обиженку тут строишь из себя ты! — не остаётся в долгу Чимин. Его внутренности будто выворачивает наружу, а клыки уже чешутся покусать обидчика. Продолжая пристально смотреть альфе в глаза, Пак в очередной раз делает большую затяжку и, набрав никотин в легкие, нагло выдыхает дым Чонгуку прямо в лицо. — Я убью тебя! — в ответ на такой выпад тот хватает его за края куртки и резким движением валит на зелёную траву, растущую на обочине. Гнев подступает к нему, как бушующий шторм, и он уже, кажется, вообще не в силах контролировать свой организм. Чимин хоть и оказался на спине, но его выражение лица спокойное, как будто он наслаждается этой ситуацией и снова насмехается своим безразличием. — Я задел малыша? Ох, извини, просто подумал, что ты уже совершеннолетний, — хохочет Пак, специально раззадоривая альфу ещё сильнее. — Ну всё! Ты труп! — гнев достигает крайней отметки, а за ним следует первый хук в челюсть. Чон с яростью наносит удары, словно бьет по барабану, в то время как Чимин группируется и ставит руками блок, не давая больше попасть по лицу. Драка набирает обороты, потому что летят удары в ответ. Правда, она больше похожа не на стычку двух альф, а какую-то возню между влюбленными. Дрожь тел, прилив адреналина и усилившиеся запахи. Чимин делает резкий рывок и сбрасывает с себя Чонгука. В следующую секунду ловким движением седлает его бедра, пытаясь придавить к земле, но тот умело скидывает его тушку в сторону, снова занимая верхнюю позицию. Альфы кувыркаются так несколько раз и катятся в кювет, продолжая бороться за лидерство. После них остаются следы примятой травы и клочки ткани, вырванные с одежды. В какой-то момент их движения замедляются, а затем и вовсе останавливаются. — Идиот, ты мне губу разбил! — шипит Чимин, находясь сверху. Его грудь ходит ходуном от тяжёлого дыхания. Под ним лежит Чонгук с синяком на челюсти, тоже тяжело дыша. — Сам такой, — Чон смотрит снизу вверх на возвышающегося над ним Чимина, и его внутренний мир просто взрывается от смешанных чувств. Взгляд скользит по лицу альфы и останавливается на пухлых губах, испачканных кровью. Это до жути заводит, обостряя инстинкты охотника. Он облизывает собственные губы, затем, словно под воздействием чего-то большего, чем просто адреналин, захватывает шею Чимина своей ладонью и притягивает к себе. — Прости, я не могу сдержаться, — фактически вгрызается в чужие губы и от удовольствия стонет в поцелуй. Член дёргается в штанах, а Чонгук рычит, делая волну бедрами, желая получить трение тел. Он фактически на грани, даёт волю рукам, зарываясь в чужие волосы и грубо сжимая их пальцами. Пак тормозит какое-то время, что-то мыча в рот Чонгука, но потом всё-таки жадно отвечает на поцелуй, словно освобождая невысказанную ярость и желание, бушующее внутри. Это момент, когда их соперничество перерастает в нечто горячее и запретное, что ни один из них не хочет остановить. Почувствовав на вкус металлический оттенок крови, Чон снова стонет, ощущая дикое возбуждение. Запах копчёной сливы кружит голову. Останавливаться не хочется даже тогда, когда он осознаёт, что целует альфу. Похер! Чимин также поддается бушующей страсти. Впервые получая странное удовольствие от поцелуя. Член твердеет с каждой секундой, желая получить разрядку, и альфа делает волнообразное движение, проезжаясь своим стояком по члену Чонгука. Тело будто пронзает электрический заряд, несдержанный рык блаженства звучит прямо в чужой рот, и Чимин ещё яростнее вжимает в траву накачанное тело, которое подаётся ему навстречу. Голова идёт кругом, в ней нет внятных мыслей, кроме одной: «почему мне так хорошо?» Внезапно инициативу перехватывает Чонгук и резким движением перекатывает альфу через себя, седлая уже его бедра. Он смотрит ему прямо в глаза, спускаясь взглядом по красивому лицу и видя слегка подпухшую губу, прикусывает зубами свою нижнюю. — Черт тебя побери! Я не знаю почему, но меня так манит к тебе, — шепчет, снова наклоняясь и целуя. Чимин и сам теряет разум. Запах вина делает из его серых клеточек коктейль, и он может думать только о том, как ненавидит этого альфу. Ненавидит и безумно хочет! И эта мысль словно отрезвляет. Пак останавливается и, положив руки на грудь альфы, отталкивает его от себя. — Ты чего, больной?! — орёт что есть силы, хотя у самого внизу живота всё скручивается в болезненный узел, желая разрядки. — Слезь с меня, придурок! Сталкивает альфу с себя, резко поднимается и, чертыхаясь, бежит к машине, пока Чонгук и сам хренеет от такого поворота. Он падает на траву, пластаясь, словно морская звезда, и натыкается на холодный металл ладонью. Цепляет пальцами, а потом рассматривает связку чужих ключей, хищно улыбаясь. — Я получу тебя любой ценой…***
— Ну, пожалуйста. Мне очень нужно его найти, — скулит Чон, обращаясь к брату. У того никак не закончится рабочий день, хоть на часах уже 21:30, но когда это останавливало младшего? — Зачем тебе какой-то альфа? — Юнги поправляет очки, продолжая что-то печатать на клавиатуре, не подымая на Чонгука взгляд. — Я должен вернуть ему кое-что, — уверенно отвечает Чон, хотя в голове у него уже маячит пошаговый план взятия Бастилии. — Это он тебя так? — наконец-то одаривая язвительной улыбкой, Мин отвлекается от компьютера и, закинув ноги на стол, откидывается в кресле. — При чём тут это? — Как при чём? А может, ты хочешь его замочить, а я буду пособником преступления, — Юнги внимательно рассматривает брата, словно проводит безмолвный допрос. — Я тебя знаю, Чон. — Обещаю обойтись без жертв, — чеканит младший. Уже через два часа, вооружившись всем необходимым, Чонгук подъезжает к нужному дому и паркует свой мотоцикл. Внутри все колотится, то ли от страха, то ли от страсти, которую теперь сложно унять. Он будто попробовал запретный плод и не может остановиться — к Чимину тянет безумно. Альфа достаёт из внутреннего кармана бутылку соджу, что купил по дороге и, открыв её, опустошает залпом. Надо добавить себе храбрости и алкоголь — самое то. — Ого! Может, надо было поесть? — его организм мгновенно хмелеет, тело расслабляется, а в голове пропадают ноты сомнения, Чонгук заходит в подъезд и жмёт на кнопку двадцать первого этажа. — Главное, чтобы не укачало, — комментирует резкость сорвавшегося с места лифта и опирается спиной на железную стену, мысленно надеясь, что Чимина ещё нет дома. Писк двери, длинный коридор, и альфа суетится у таблички 222, пытаясь отыскать в кармане куртки связку ключей. На душе так весело и интригующе, что хочется петь. Чонгук словно забывает, что пришел не к себе домой. С первого раза подбирает нужный ключ и делает несколько оборотов в замке. Дверь поддается легко, распахивается сразу, когда крупная ладонь давит на ручку, пропуская альфу в тёмное помещение. — Его ещё нет? Ну, может, и к лучшему, будет время освоиться, — разговаривая с собой, Чон даже рад, что в квартире пусто. — Угнала тебя, угнала… Ну и что же тут криминального, — подпевает он, наклоняясь и развязывая шнурки ботинок, вспоминая, какая страстная вчера была гонка. Внезапно откуда-то в прихожей зажигается свет, и Чонгук от неожиданности замирает с ботинком в руке. Одна нога уже разута и стоит на полу, а вторая пока ещё остается в ботинке. — Чё за? — хрипловатый голос Чимина звучит фактически истерично. Чон поднимает глаза и видит того, стоящего в дверном проеме, по всей вероятности, в спальню. В одной руке он держит настольную лампу, на другой на ладонь намотан провод от неё. Оголённое тело прикрывают только белые боксеры с надписью на резинке Calvin Klein. — О! У меня такие же. Хочешь, покажу? — считая, что угрозы уже в принципе нет, Чон бросает ботинок в сторону и снимает другой. — Ты чего тут делаешь, придурок? Я из-за тебя чуть инфаркт не получил, — уже орёт Чимин, а самого немного потряхивает от злости. — Как ты попал в квартиру? — Нашёл твои ключи, — спокойно отвечает Чонгук, растёгивая кожаную куртку и приближаясь. У Чимина шок. Не культурный, а самый что ни на есть охреневательный. Такой, что он сам чувствует свои выпадающие из орбит глазёнки. — Какого хрена ты припёрся, да ещё и так поздно? Почему в дверь не позвонил?! — А чё ты так рано спать ложишься. Excusez-moi, что потревожил в столь поздний час, — в сарказме Чонгука ощущается какая-то тягучесть, а с каждым его шагом нос Пака улавливает запах алкоголя. — Да ты ещё и пьян?! — возмущается Чимин, ставя лампу на комод и вытягивая в предупреждающем жесте руки. — Не подходи ко мне, алкаш недоделанный! Но Чонгук будто его не слышит. Двигается уверенно, подходя вплотную и специально упираясь грудью в небольшую ладонь. Он пристально смотрит альфе в глаза, спускаясь взглядом ниже. Видит, как у того на шее вздувается жилка, непроизвольно облизывает губы, с трудом глотая слюну. — Я знаю, что тебя тоже влечёт ко мне. Зачем ты отрицаешь это? — резко убирает руку Чимина и толкает того к стене. Тот ударяется спиной о твердую поверхность, недовольно мычит, но тут же группируется, нанося первый удар. — Да че, блять, такое? Ты мне так все зубы повыбиваешь, а зачем тебе альфа без зубов? — Иди на хер, Чон, — не сдерживаясь рычит Пак. Он снова на взводе и готов драться до посинения, чтобы вышвырнуть из своего дома этого наглеца. — Так ты даже имя моё знаешь? — усмехается Чонгук, вытирая тыльной стороной ладони разбитую губу. Такого расклада событий он не предполагал, как и внезапного удара. Драться сейчас не хочется, хотя десны чешутся, желая выпустить на волю клыки. Внутри все колотится от безумства и страсти, особенно когда Чон поднимает голову и останавливается взглядом на распахнутых и немного припухших губах. — Ладно, я поговорить пришёл, — он поднимает руки кверху в оправдательном жесте, пытаясь не нарваться на очередной хук. — О чём с тобой говорить? — злость Пака выходит на новый уровень, потому что легкие наполняет аромат крепкого вина. Ноги будто подкашиваются, не в силах удержать захмелевшее тело, хотя Чимин ещё не пил. — Об этом, — шепчет Чонгук, в ту же секунду срываясь с места и захватив шею Пака, вгрызается ему в губы. Целует жадно, пока свободная рука касается чужой кожи в области живота и чувствует под пальцами дрожь. Чимину хочется оттолкнуть альфу, ещё раз вмазать, обматерить, но он внезапно для себя разжимает губы, впуская в рот чужой язык. Собственный запах тонет в красном вине, отдавая сливовым привкусом. У Чона снова разбита губа, кровь сочится, но от её вкуса Пак словно сходит с ума. Он хаотично блуждает руками, дотягиваясь до головы Чонгука, и зажимает между пальцами его волосы. Тот тут же стонет от боли, но не отстраняется, лишь вжимая Пака в стену сильнее и не давая возможности вырваться. Его ладонь спускается ниже, на белые боксеры, натыкаясь на возбуждение Чимина, и тот стонет, когда прохладные пальцы ныряют под ткань. — Стой… Подожди! — всё-таки прерывая поцелуй, Пак громко дышит, пытаясь словить воздух ртом. — Нет… это всё неправильно… Мы же альфы. — И что? Что нам делать, если влечение такое сильное, — хрипит Чонгук, всматриваясь в серые глаза. Он для себя уже всё решил и хочет попробовать построить отношения с этим парнем, невзирая, что они одного вида. Их волчья натура всё равно не отступит и получит своё — друг друга. — Но я… — запинается Пак. А у него в голове пока куча сомнений. Он, тот, кого всегда привлекали омеги, сейчас должен отдаться альфе? — Я не уверен, что готов. Я не уверен, что хочу быть снизу. Господи, я вообще не уверен… — истерика не успевает набрать обороты, потому что тёплые губы снова накрывают рот. Чонгук обхватывает тонкую талию и потихоньку толкает Чимина назад, заходя в его спальню. Поцелуй не разрывает, хотя его язык действует уже нежнее и широкими мазками облизывает пухлые губы. Пристальные, пожирающие взгляды и разгоряченное дыхание переплетаются в страстном танце, излучая электрический заряд. Ласки и шёпот вырывают из груди обоих утробный рык. Каждое новое прикосновение, словно живой огонь, ещё больше разжигает костёр внутри альф. — Это пиздец какой-то, — шепчет Чонгук, толкая Чимина на кровать. Он видит, как у того в трусах выделяется вставший член, а на ткани блестит мокрое пятнышко. — Моё тело точно так же реагирует на тебя. Чон хищно облизывает губы, а потом стонет, прикусывая нижнюю, когда видит, как от его голоса член Пака дёргается. Резко сбрасывает кожаную куртку на пол и приближается к Чимину, что поднялся на локти и смотрит на него возбужденным взглядом. — Зачем ты преследуешь меня? — задыхаясь, рычит Пак, скалясь от раздражения, вызванного внутренними противоречиями. — Какого хрена привязался ко мне? Тебе омег мало? Он не может смириться, что его тело так сильно жаждет этого альфу, а аромат красного вина затуманивает разум. Кожа покрывается пупырышками от мыслей о сексе с Чонгуком, и он сжимает пальцы на ногах, чтобы не думать об этом. — Хочешь сказать, что тебе это не нравится? — Чонгук нависает над ним и приближается ещё. — Скажи, что не хочешь меня, и я уйду… — специально прижимается пахом к Чимину и делает движение бёдрами. — Пошёл ты! — вырывается истерично в ответ. Пак закидывает голову назад и утробно взвывает. — Придурок! — шепчет, понимая, что сопротивляться не может. Чонгук выпрямляется, фактически срывая с себя футболку, а потом шарится в кармане джинсов и бросает на кровать блестящий тюбик. Пока Чимин поворачивает голову и округляет в удивлении глаза, Чон стягивает с себя штаны, оставаясь в таких же белых боксерах, как Пак. — Я смотрю, ты основательно готовился, — наконец, прочитав название на тюбике, Чимин возвращает взгляд на альфу и укоризненно поднимает бровь. — Не то чтобы готовился. Просто надеялся, — обжигая своим дыханием живот Пака и наслаждаясь тем, что его член снова реагирует на малейшую ласку, Чонгук высовывает язык, вылизывая пупок. — Животное… — скулит Чимин, падая полностью на спину и наслаждаясь новыми, но такими ахренительными ощущениями. Влажные мазки широкого языка поднимаются вверх по дрожащему телу. Руки Чонгука больно сжимают бёдра. Их губы снова сталкиваются в поцелуе, и оба альфы стонут от долгожданного слияния. В воздухе смешиваются их природные запахи, а во рту словно оседает привкус сливового вина. Оба теряются в безбрежном океане новых чувств и ощущений, проникая друг в друга глубже, идя на поводу безудержного желания обладать. Альфы рычат, кусаются с остервенением, терзают губы, сплетаются языками и сталкиваются зубами. Всё это похоже на ожесточенную схватку за первенство. Чонгук чувствует, как тело под ним трясёт в судорогах, но Чимин продолжает сопротивляться, из последних сил, не желая проигрывать. Это как гонка. Нервы, эмоции, чувства — всё на пределе. Мир вокруг останавливается, слышны лишь пошлые звуки поцелуев. Их природные запахи окончательно перемешиваются, создавая абсолютно новый аромат, заполняющий комнату. Чимин понимает, что безапелляционно проигрывает, когда Чон ныряет своей рукой под ткань его боксеров и сжимает яички. Воздух из лёгких мгновенно вылетает, как и все мысли из головы. Рецепторы обостряются, словно они вновь на обочине трассы валяются в траве и целуются после того, как дерзкий наглец Чонгук обошёл его прямо на финише. Чон перемещает ладонь на член Пака и проводит плавными движениями, лаская уздечку большим пальцем. Внутренний альфа Чимина скулит в подчинении. Это жутко его бесит, в то время как Чонгук улавливает малейшие изменения, происходящие на уровне инстинктов и ощущений своего партнёра. Умело пользуясь этим моментом, он отрывается от сладких губ Чимина, спускается на шею, вылизывая кадык. Чимин непроизвольно поднимает подбородок, открывая больше доступа к этому участку. Чонгук видит, как на шее того маняще пульсирует выпирающая венка. Альфа не может справиться с безудержным желанием уткнуться в нее носом и укусить. Он прижимается к шее Пака и жадно вдыхает природный запах, потому что именно в этом месте ароматы альф и омег ощущаются более ярко. — Я до сих пор пьян, Чимин. Но только уже не алкоголем, а тобой, — хрипит и видит, как кожа Чимина покрывается мурашками от его слов. — Мне кажется, я сейчас умру, если ты ничего не сделаешь с этим, — сипло стонет Пак, давя ладонями на мощные плечи альфы и побуждая того опуститься ниже. И альфа тут же понимает намёк. Привстает и, захватив резинку его боксеров, стягивает их, а потом откидывает в сторону, освобождая стоящий член. Сверху сразу доносится сладкий стон облегчения. Больше не медля, Чонгук наклоняется, проводя широким мазком от самых яиц до основания головки, которая уже побагровела от притока крови и сочится смазкой. Альфа решает не тянуть с удовольствием, тем более необходимо делать всё как можно быстрее, чтобы не дать Чимину возможности отступить. Этот строптивый альфа с такой же сильной сущностью может в любой момент прийти в себя и просто выкинуть его из дома. Чон обхватывает губами член Пака и буквально засасывает его вглубь своего горячего рта. — Твою ж мать! — вырывается сверху. Выгибаясь в спине, Пак с силой ныряет пальцами в чёрные волосы и больно тянет густую копну, пока Чон продолжает интенсивно сосать его член, одновременно шаря рукой в поисках флакона со смазкой. Нащупав его, тут же вскрывает упаковку большим пальцем и выдавливает вязкую гелеобразную жидкость себе на ладонь. Пак, находясь в экстазе поглощающих его ощущений, даже не обращает на это внимания. Подкидывает бёдра, гонясь за большим, и подаётся телом вперёд, загоняя свой член в горло альфе. От движения гель в ладони Чона нагревается, и он обильно обмазывает им сразу несколько пальцев. Внутри всё колотится от страха, когда Чон подносит их к промежности Чимина, делает плавные движения в сторону ануса и обратно. Не встречая сопротивления, а лишь дополнительную дрожь, Чонгук смелеет — давит на промежность, понимая, что где-то в этом участке находится простата. — Не-е-ет! — воет Чимин, не зная, куда себя деть, находясь на грани того, чтобы кончить. Альфа резко выпускает его член из своего рта и спускается к съежившимся яичкам. Вбирая их в рот поочередно, Чон делает круговые движения возле входа, пачкая смазкой не только анус, но и ягодицы Пака. Медленно проталкивает палец внутрь Чимина, умело прокручивая его под нужным углом, чтобы доставить как можно меньше неприятных ощущений, другой рукой вновь надавливая на промежность. В этот момент Пака будто прошибает током, его тело дёргается, словно от мощного разряда. — Бляяяять! — протяжно матерясь и рыча, он бурно изливается себе на живот, пачкая не только пресс, но и собственную грудь. Струя спермы настолько мощная, что ее капли достают до подбородка. Чонгук с восторгом наслаждается происходящим, видя, как белёсые капли стекают прямо на шею. Пошло до безумия и раззадоривает ещё больше. Он не перестаёт трахать альфу своим пальцем, который уже погрузился в разгоряченное нутро по самое основание, касаясь гладких стеночек внутри и ища простату. И находит в тот момент, когда Чимин сжимает палец внутри себя, снова кончая. Ещё несколько секунд разрывающего воздух крика, и тело резко расслабляется, вновь беспрепятственно пропуская палец глубже. Чимин задыхается, покрываясь испариной. Волосы на лбу и висках стали влажными, во рту всё пересохло, но это ничто по сравнению с тем, что сейчас происходит внутри него. Такие яркие ощущения можно сравнить разве что с адреналином, получаемым во время гонок. То, когда ты идёшь бампер к бамперу с соперником и, делая последний мощный рывок, всё-таки вырываешься вперёд, побеждая. То ощущение, которое начинается с кипучего волнения перерастающего в лихорадочную бурю внутри. Дрожь и мурашки пробегают по спине, расползаясь лёгким зудом по всему телу, согревая и пронизывая все его части. С каждым вздохом кровь закипает, создавая бесконечное чувство бодрости и наполняя организм неуёмной энергией, что подобно атомному взрыву, поглощает всё на своём пути. Чонгук вдохновлён произошедшим. Хочется доставить своему партнеру ещё больше удовольствия. Его внутренний альфа, словно радостный пёс, машет хвостом, высунув язык и упиваясь происходящим, желая получить вознаграждение. В данном случае наградой является реакции организма Чимина на такие откровенные действия. Он не ожидал такого, даже близко не мог представить. Чувства, которые он испытывает с этим альфой, как передоз энергетика после бессонной ночи. Упиваясь своей властью и контролем над чужим телом, Чонгук продолжает доводить Пака до безумства. Он поднимается выше и слизывает сперму с подбородка альфы, ныряет языком в чужой приоткрытый рот. Вкус Чимина заставляет уже собственное тело дрожать от перевозбуждения, а факт того, что Пак ему незамедлительно отвечает, свидетельствует о полном подчинении. Чонгук добавляет ещё один палец, не встречая сопротивления. За ним следует третий, который проходит уже с небольшим трудом. Чимин хватает его кисть и сильно сжимает, прося остановиться, но уже через несколько секунд плавно направляет чужие пальцы в себя. Снова стонет, на этот раз в поцелуй. Прикусывает легонько язык Чонгука, но тут же посасывает, прося прощения. Стоны Чимина становятся такими звонкими и высокими. Чонгук разрывает поцелуй и немного отстраняется, чтобы утонуть в эмоциональной красоте и эстетике мимики лица и звуков, которые издаёт Пак. Он любуется манящими и уже истерзанными губами, что дрожат в предвкушении продолжения. Рот Чимина открывается шире, а брови заламываются в истоме, когда подушечки пальцев касаются простаты. — Ахуеть, — шепчет заворожённо Чонгук. — Неужели это настолько приятно? — Не хочется признавать, — кое-как выдавливает сквозь собственные стоны Чимин, — но это действительно ахуенно. После этих слов у Чонгука возникает совершенно безумное желание испытать такие же ощущения. Он берёт руку Чимина, которой тот сжимает простыню, и вкладывает в неё тюбик со смазкой, пока аккуратно покидает его тело. — Я тоже хочу. Трахни меня своими изящными пальцами, Пак, — шепчет, сексуально облизываясь, отчего у Чимина округляются глаза, но тут же темнеют, становясь цвета мокрого асфальта. Какое-то время он смотрит заворожённо в глаза напротив, но картинки, которые возникают в голове, обрывают последние нити сомнений. На его лице образовывается хищная, но довольная ухмылка, а желание удовлетворить просьбу обретает уверенность. — Попробуем кончить вместе? — будто заряжаясь второй волной энергии, предлагает Пак. — Уверен, это будет феерично, — Чон молниеносно стаскивает с себя боксеры, наконец-то освобождая и свой болезненный член, пока Пак открывает тюбик и повторяет действия Чонгука. Помогая себе ногами освободиться от нижнего белья, Чон опускает взгляд вниз и замечает — у Чимина опять стоит. В глазах Пака азарт и сумасшествие, а пальцы уже растирают смазку, пытаясь её согреть. Чонгук перекидывает ногу, взбираясь на живот Чимину, и, в нетерпении схватив его за кисть, тянет её вниз. Пак, довольный такой активностью альфы, ласкает пульсирующий вход, размазывая по колечку мышц смазку. Внимательно следит за реакцией и чувствует, как собственный член дёргается несколько раз. — Не так, — сжимая три чужих пальца вместе, Чонгук внезапно направляет их в себя и резко насаживается без особой подготовки. Запрокидывает голову назад, шипя от боли, и приоткрывает рот. — Вот так! — Погоди. Зачем ты… — Чимин испуганно пытается вынуть свои пальцы из чужого тела, но Чонгук ему не позволяет. Прижимается бедрами, вдавливая Чимина в матрас, и насаживается полностью, не давая выйти из себя. От спектра разнообразных ощущений, смешавшихся между собой, Чонгук чувствует себя душевнобольным, но ему это безумно нравится. — Согни ноги, — командует строго. И когда альфа подчиняется, Чон сильно выгибается в спине, заводя руки назад. Одной он находит опору на кровати, пальцами другой — снова ныряет в Чимина. Тот ахает от неожиданности, закатывая глаза и раздвигая ноги шире. Больше не сопротивляется, позволяя Чону двигаться на своих пальцах и одновременно трахать себя таким пошлым образом. — Это реально пиздец, — стонет Чонгук делая медленные движения бедрами, желая направить чужие пальцы в нужное место. — Да, здесь. Согни их немного, — снова стонет, когда волна небольшой боли, смешанной с удовольствием, пронзает тело. — Ты мазохист, — рычит Пак, ощущая, что и ему досталась награда, потому что альфа снова нащупал его простату. — Гребаный мазохист, от которого у меня, кажется, едет крыша. — Не льсти мне. Мы оба такие, — задыхаясь, хрипит Чонгук. Боль сменяется наслаждением, и он действительно в восторге от двигающихся пальцев внутри себя. Их внутренние волки впервые не соперничают, а словно два вожака одной стаи действуют вместе, позволяя хозяевам слиться во одно целое. — Попробуем большее? — Чонгук спрашивает чисто формально, потому что не дожидается ответа и слазит с Чимина, одновремено вытягивая из него пальцы. Он загнанно дышит, клыки чешутся невыносимо, а желание поставить метку и присвоить этого дерзкого альфу себе кажется маниакальным. — О чём ты? — еле выговаривает Пак. Его взгляд затуманен, а тело желает очередной разрядки. — Об этом, — приставляя к разработанному входу Чимина свой член, Чонгук проталкивает его в горячее нутро и входит наполовину одним толчком. — Сука-а-а… — рычит Пак, вновь сжимая ладонями шёлковую простынь. — Сейчас всё пройдет, и тебе будет приятно, а потом я позволю трахнуть себя. Медленное движение бедер, и Чонгук взвывает, как волк, ощущая горячую узость. С омегами он всегда был нежен и галантен, но с Чимином ему хочется словно пройтись по лезвию ножа. Испробовать всё и даже отдать на растерзание собственное тело. Чон уверен: Пак такой же, как он, и это ещё больше будоражит и без того бурлящую кровь. Несколько плавных толчков и тело под ним расслабляется. Чимин внезапно хватает его за шею, притягивая к себе, скуля и прося поцелуя. Альфа не медлит, ныряет языком в чужой рот и снова с жадностью целует. Голова идёт кругом, клыки непроизвольно увеличиваются, и Чонгук отрывается от губ, не в силах больше терпеть эту пытку. Ведёт носом по шее к пульсирующей вене, пока собственные бёдра вколачивают Чимина в постель. — Прости, — утробно рычит, резко впиваясь в пульсирующую жилку, и как только чувствует эйфорию от чужой крови во рту, останавливается, чтобы не потерять сознание. — Что… Ты? — отталкивает его Пак. — Ты с ума сошёл? Зачем мне метку поставил? Но Чон игнорирует его вопрос, делает ещё один толчок бёдрами, с силой тараня простату. Чимин стонет, закрывая глаза, забыв об укусе и обо всём на свете. В глазах всё темнеет, а на животе вновь ощущается горячая сперма. Он снова получил анальный оргазм, и кажется, это намного ярче, чем кончать в омегу без презерватива. В районе бёдер чувствуются укусы, а потом мазки горячего языка. Но Чимин, словно под наркозом, не ощущает ни грамма боли, только блаженство. — Не знаю, как ты, но у меня словно гон начинается каждый раз, когда нахожусь с тобой рядом, — хриплый голос Чонгука звучит где-то в области паха. — Я бы трахался с тобой дни напролёт. — Ага, сейчас, — задыхаясь, язвит Чимин. — Теперь моя очередь. И посмей только пикнуть, придурок…