Лазурные отражения

В первой половине ХХI века, когда судьба мира качалась над пропастью, раскрываясь в мрачных предсказаниях хаоса, на страницы истории вписалось грозное событие — Первая Автоматизированная Война. Этот переломный момент в летописях человечества ознаменовал собой беспрецедентную эру. Впервые в своей истории люди столкнулись не с отражением собственной агрессии, а со свирепым блеском своего же технологического детища. Рожденный из амбиций Америки возвести величайшую боевую мощь, этот конфликт вскоре вышел за рамки банальной ошибки, обернувшись в огненный вихрь, умудрившийся окутать чуть ли не каждый уголок мира. Изначально эта искра вспыхнула из-за разногласий между ведущими государствами, борющимися за верховенство по вопросам автоматизации вооружений. Однако, упомянутый спор быстро перерос в катастрофу, когда стало очевидно, что никто не был подготовлен к противостоянию c инновационным произведением. Роботизированные дроны, искусственный интеллект, взявший под своё командование армии, и кибернетические воители — все это превратилось в кошмарную реальность. 2035 год запечатлел шокирующий ход событий: взлом интегрированной системы централизованного управления оборонными и огневыми платформами спровоцировал глобальный коллапс в рядах механизированных колесниц США. Города, некогда пульсировавшие жизнью, стали пепельными руинами под налётом штурмовых роботов и беспилотных зенитных ракетных комплексов. Человечество отступило на задний план, и на его место возвысились железные колоссы. С каждым новым днём войны укреплялось осознание того, что она обрела собственную волю, превратившись в безжалостное чудовище, поглощающее всё на своём пути. Экономические системы многих стран были брошены на растерзание, общество балансировало на краю упадка, а мировые лидеры оказались немощны перед лицом технологического титана, который неустанно расширял свои границы, непреклонно впитывая земли и небеса своей неукротимой силой. В те времена, когда отчаяние и тревога перед неизвестным будущим заполонили сердца обычных людей, надежда на завершение кошмара всё же теплилась в их душах. И вдруг, так же неожиданно, как и началась, война прекратилась. Четыре года борьбы оставили за собой печальное наследие: выжженные пустоши, обломки разрушенных американских городов, когда-то цветущих и процветающих, и множество жертв, каждая из которых оставила свой неизгладимый след в истории. Человечество, стоявшее на краю самоуничтожения, вздохнуло с облегчением и медленно, но уверенно, ступило на путь технологического возрождения. Первая Автоматизированная Война стала горьким опытом для всего мира, ярко освещая тёмные уголки души и несбыточную стоимость прогресса, лишенного этики и совести. Она перевернула взгляды на войну, технологии и на суть цивилизации. Но в этом хаотичном водовороте событий, многие крупные корпорации уловили незримые возможности, подобно археологам, исследующим загадки неопознанных земель. Осознав бескрайний потенциал в сферах робототехники и искусственного интеллекта, они начали вкладывать огромные средства в эти направления. Используя уроки прошлого, они превратились в алхимиков новой эры, искусно преобразовывая свинец временных неурядиц в золото финансового благоденствия. Таким образом была проложена дорога к эпохе киберпанка — дням современности, когда технологии и аморальность сплелись в едином хронологическом танце. Тем не менее, истинный переломный сюжет, зародившийся в глубинах одной неповторимой истории, не был связан с завершением вышеупомянутых ужасов. Настоящим рубежом судьбы стал один из самых яростных и напряжённых дней сражения, ибо тогда случилось кое-что особенное. Как скрипучие кулисы печальной драмы, 2037 год спустил занавес над Монтерреем, превратив мексиканский город в эпицентр самого разрушительного столкновения Первой Автоматизированной Войны. То, что когда-то было убежищем безопасности, теперь лежало в руинах, обращенных в просторное поле битвы. Небеса были покрыты пеленой дыма, в котором танцевали мерцающие огни взрывов и следы ракет, словно картина, нарисованная в пламени. Истребители на автоматике, парящие в воздухе как хищные птицы, устремлялись на свои цели с поразительной, почти сверхъестественной точностью. Разъяренные дроны, подобно неудержимым осам, наводили страх и ужас, атакуя всё на своем пути. Могучие мехи противника, мрачные и неистовые, топтали развалины городских улиц. Среди этого хаоса, будто герой из мифа, пролетал военный вертолет, несущий в своих железных недрах десантный отряд Альфа-3. Во главе бравых солдат находился штаб-сержант Лиам Роджерс — мужчина, чья душа и тело были изранены годами конфликта, но сохраняли непоколебимую решимость. Его взгляд, проницательный и острый, просматривал горизонт, пытаясь найти ответы на вопросы, слишком тяжелые для слов. Лиам, ветеран многочисленных сражений, стал живой легендой среди солдат благодаря своему мастерству и хладнокровию. Он был профессионалом военного искусства, но его сердце всегда помнило о ценностях человеческой жизни, и его верные сослуживцы чувствовали это. В составе элитного отряда Альфа-3 служили личности, чья харизма не знала границ: — Джейк Томсон, правая рука Лиама, его надёжный соратник и бывший военный медик, теперь превратился в мастера ближнего боя, прославившегося своей способностью действовать эффективно даже в самых критических ситуациях. — Мария Гонсалес, капрал и снайпер отряда, родившаяся под жарким солнцем южной Мексики, обладала невероятной остротой взгляда и умением чувствовать каждый порыв ветра и пылинку на поле боя. — Сэм «Техно» Харпер, рядовой первого класса, настоящий виртуоз в мире электроники и кибервойн, с навыками настолько уникальными, что он мог в одиночку парализовать дронов противника. В тот роковой момент миссия обрела неимоверную важность: высадиться на крыше больницы, что было ключевым не только для захвата стратегической высоты, но и для спасения выдающегося медика с американским гражданством. Этот человек, по утверждениям высшего командования, должен был сыграть ответственную роль в ходе мексиканской операции. Однако, когда артиллерийские обстрелы города достигли такой интенсивности, что начали угрожать целостности многочисленных зданий, Лиам осуществил хоть и рискованный, но вынужденный шаг: спуститься вглубь больницы. Он осознавал, что там внутри их, скорее всего, поджидали враги, оснащённые оптическими киберимплантами, но иной путь все же был недоступен. Время действий пришло, каждая драгоценная секунда была на вес золота. Они были в полной готовности. Они действовали как единое целое, как команда. В этом хаосе войны герои олицетворяли собой единственный луч надежды. Внутренние помещения больницы представляли собой жуткую картину сражений в миниатюре. Стены были изъедены взрывами, перебои с электричеством создавали мерцающие тени, и запах горячей крови смешивался со зловонием гари. Холлы, некогда белоснежные, теперь были испачканы и разрушены. В углах лежали тела других военных и мирных жителей. Это место боли и страданий стало полем боя. Эмоциональное состояние героев оказалось на грани. Они понимали, что в больнице не одни, и напряжение возрастало с последующей секундой. Взгляды бродили по комнатам, сердца колотились в ожидании опасности, руки крепко сжимали оружие. Сэм «Техно» Харпер, сосредоточенный и внимательный, тихо скользил пальцами по своему портативному устройству, активируя передового автоматизированного дрона, чей внешний облик напоминал изящного жука. Этот удивительный технологический гаджет был задуман для тщательного сканирования внутреннего пространства здания, готовый в любой момент перехватить контроль над электросистемой врага. Дрон, невидимый и бесшумный, отправился в разведку, а герои между тем продолжили свои поиски. Каждый шаг эхом отдавался в пустых коридорах, каждый вздох казался громким в молчаливой обстановке. Но тишина не длилась долго. Вдруг раздался хлопок выстрела, за которым последовал звонкий крик Марии. Она упала, схватившись за раненое плечо. Лиам и остальные мгновенно нашли укрытие, и тогда началась жесткая перестрелка. Враги были хорошо вооружены, их движения скоординированы, и они знали, как использовать пространство больницы. Сержант Роджерс приказал Сэму усилить работу дрона, пока он и Джейк обеспечивали огневую поддержку Марии, стараясь удержать врагов на расстоянии. Отныне задачи по спасению американского медработника и захвата контрольной точки отошли на второй план, казавшиеся далекими и неуловимыми. Первостепенной целью стало выживание в этом хаосе, в беспощадной воронке внезапного нападения. Лицо Лиама отразило непоколебимую решимость, а его взгляд обострился, словно лезвие. Он осознавал, что битва только началась, и его миссия — вести своих людей к победе, любой ценой. В коридорах обветшалой больницы, где когда-то жизнь боролась в ритме спасения, разгорелся неудержимый бой. В воздухе тяжело висела смесь запахов пороха и плавящихся проводов, а звуки выстрелов и пронзительные крики солдат сплетались в беспорядочную симфонию войны. Тем временем Джейк Томсон оказался на грани истощения боеприпасов, израненное лицо его изображало картину отчаяния и напряжения, но он неустанно продолжал давать отпор, не допуская мысли о поражении. Сэм, образец сосредоточенности и профессионализма, сохранял своё хладнокровие как неприступную крепость. Его пальцы лихорадочно танцевали по пульту управления механическим жуком, готового в любую секунду перегрузить оптическую систему врагов. Лиам Роджерс, командир отряда, направил свои усилия на защиту раненой Марии. Его взгляд был устремлен к двери, за которой караулили противники, но его мысли оставались с ней, с той, кто кровоточила рядом с ним. «Харпер, торопись!» — крикнул Лиам, испытывая ощущение, что время уходит у них из-под контроля. Наконец, изобретение Харпера выпустило жизненно важный электромагнитный всплеск. Вихрь света и высокочастотного звука оглушил врагов, их кибернетические импланты вышли из строя, оставив всех во мраке невидимости. Таким образом, в этот решающий момент Альфа-3 сумела подавить встретившееся сопротивление, вместе с тем смирившись с победой, окрашенной в оттенки крови и пота. Успокоившись после бури, Лиам приступил к уходу за раненным плечом Марии, её глаза сияли болью, но в них также читалась непоколебимая смелость. Солдаты двинулись дальше, с особой бдительностью, ведь знали, что война еще не закончена, а их миссия — лишь малая часть этого кровавого спектакля. Они были героями, но их сердца отягощены весом боя, которому не было конца. С каждым шагом вниз по затянутым тенью ступеням коридоров, нервное напряжение отряда усиливалось, словно сжимая их сердца в тиски предчувствия. Звуки взрывов снаружи росли по интенсивности, якобы приближаясь, и все это отзывалось эхом тревоги в душах солдат, наполняя воздух ощущением неотвратимо надвигающейся опасности. «Мы должны двигаться быстрее…» — прошептал Лиам, глаза его горели настойчивостью, впрочем уже было заметно, что голос дрожал от изнурения. Проникая все глубже в недра здания, герои чувствовали, как гул боевых сражений слабеет, уступая место мрачной тишине. Наконец, достигнув последних координат своего пути, они наткнулись на тяжелую дверь операционной, захлопнутой и укрепленной прочными баррикадами. Световая панель, периодически мигая холодным светом, будто молчаливо подмигивала им, намекая на предстоящую загадку. Джейк и Лиам, в ударах по двери отображая маятник своих внутренних тревог, мобилизовали все усилия для разбора преграды. Мария, с бледностью на лице, наложенной потерей крови и истощением, твердой рукой удерживала свою винтовку, напряженно выжидая тот критический момент, когда необходимо будет произвести выстрел. Сэм, стоящий рядом, с непреклонным взглядом фиксировал свое внимание на двери, как будто разглядывая сквозь её толщину. И вот, преграда поддалась. В тусклом свете операционной их встретили испуганные лица хирургов, замерших от неожиданности. Среди них, словно островок в океане заблудших душ, находился их человек — этот взгляд, полный замешательства и страха, был неотличим от выражения других врачей. «Вы в безопасности», — произнес Лиам, но его утверждение звучало скорее безнадежно, как глас вопиющего в пустыне, даже в его собственных ушах. Задача теперь предстала ясной и неумолимой: покинуть стены этой больницы и провести группу людей, в числе которых приоритетный медработник с фотографии, к месту посадки вертолёта. Время таяло на подобии утреннего тумана под лучами восходящего солнца, в то время как внешний мир продолжал трястись от взрывов, напоминая о том, что война неусыпно подстерегает их за пределами временного убежища. Эмоции накалялись до предела, но миссия еще не была завершена, и каждый в их числе осознавал, что предстоит еще один шаг в абсолютную неизвестность. В тот роковой день город охватили пламя и дым, гул от детонаций разрывал абсолютно любую тишину, превращая это место в эпицентр смерти и небывалого разрушения. Над разгорающимися улицами, в атмосфере наполненной зловещим ожиданием, кружили дроны — хищные тени в адском небе, нацеленные сугубо на свою добычу. Истребители, разрезая воздушное пространство, оставляли за собой струи огня, подчеркнутые очертаниями кровавых оттенков. Роджерс и его отряд, мол акробаты на канате над пропастью безысходности, пробирались только вперед. Их шаги могли оказаться на грани провала, а сердца как будто бились в унисон с ритмом войны. Души воинов, затерянные в этом вихре, искали путь через хаос. На крыше жилого комплекса их взгляды впервые устремились на подлетающий вертолет — символизм потенциального спасения. Мария и Сэм улыбнулись, предчувствуя приближение конца кошмара, но Лиам оставался бдительным. Его интуиция в определенном смысле не подвела. Подход к вертолету, казалось, ознаменовал возвращение к надежде, однако эта вера рассеялась, словно мираж. Неожиданный выстрел, приглушенные вопли, моментальный ужас в глазах товарищей. Мир штаб-сержанта рухнул, как в кошмаре — огонь превратил его в руины. Отброшенный взрывной волной, он ощутил резкую боль в сломанной руке, но она была ничтожна по сравнению с разрывом в его душе. Он увидел Марию, лежащую на земле, кровь, пронзающую её взгляд, наполненный шоком и агонией. Джейк с осколком в глазу, Сэм без сознания, вокруг лишь разрушение и предпосылка к смерти. Подбитый вертолет отныне превратился в обломки, и с ним умерла та самая последняя искра. Крики войны слились с возгласом его души, и вокруг остались лишь хаос и безысходность. Внутренний мир мужчины, подобно этому городу, был уничтожен, и ему оставалось лишь найти в себе силы бороться дальше. Как продолжать, когда потерял всё? Как верить, когда от надежды ничего нет? Его взор затуманился слезами, но он знал — ему нужно идти вперед. В этой битве, в этом городе утраченных возможностей, Роджерс должен был найти то, что даст ему веру в завтра. Последний вздох конфликта еще не прозвучал, и Лиам предчувствовал, что именно ему предначертано судьбой оставаться с этим на одной волне, продолжать бороться и жить, даже если вокруг всё низведено до атомов. Как внезапный порыв ветра, гоняющий листья в осенний день, душа Лиама Роджерса раскололась на фрагменты воспоминаний, образов и эмоций. Эти осколки, будто частички витражного стекла, отбрасывали свет и отражали иные реальности, где герой стоял одновременно и среди разрушений, и среди волнений жизни. В одном из этих зеркал, он узнал себя в старости, седого и усталого, но в глазах оставалась та же ярость и решимость. Он смотрел на свою сестру Бриттани, взрослую и сильную, нарядившуюся к выпускному, и в его глазах мелькала гордость. Следующий образ предстал перед ним в облике азиатской женщины с киберимплантами на шее, стоявшей под хлесткими струями дождя, лицо исказилось от ненависти и решимости. Глаза сверкали, и она была готова выстрелить. Но в кого? Эта загадка затянула его дальше в водоворот. Старик с тростью, улыбающийся ему в ответ, словно был старым другом или, возможно, отражением самого себя в иной реальности. Его глаза были полны мудрости и знания, и эта улыбка была тайной, которую нужно было раскрыть. Последний образ, как эхо, затронул саму сущность Лиама. Девушка, облачённая в куртку с изображением бейсбольной биты, направлялась в сторону кафе «Like in Texas». Она была незнакома, но её движения были странным образом узнаваемы. Всё это предстало перед Лиамом как сон, из которого он должен был проснуться, но не мог. Эти фрагменты были чем-то большим, чем просто воспоминаниями. Они были ключами, тайнами и загадками, подсказками от его собственного подсознания. К чему они вели, Лиам пока не знал, но он чувствовал, что они открывают путь к чему-то великому и неизведанному, что ждало его в настоящем мире. Пробуждение из мистического вихря воспоминаний стало для Лиама Роджерса взрывом в реальность, причем в действительность, которая, казалось, превратилась в сумрачный сон. Он оказался в мрачной комнате, где вековая пыль осела на обветшалых стенах и полах. Эта квартира, находящаяся на высоком этаже громадного жилого комплекса, предстала перед ним словно заброшенный саркофаг времени. Состояние шока, захватившее Лиама, было таким же, как после взрыва на крыше в Монтеррее. Каждая деталь квартиры, будь то треснувшие окна, протертая мебель или облупившаяся краска на стенах, как бы эхом отзывалась в его разбитом сознании. Он пытался встать с кровати, чувствуя странную боль в голове, и неожиданно отдаленно услышал женоподобный стон. Но этот звук показался ему чужим и несущественным в сложившейся реальности. Пол, издавая скрип под ногами, провожал его к умывальнику. Он почувствовал странную легкость и изящность своих движений, но эта мысль мгновенно улетучилась, затерявшись в хаосе чувств. Наконец, он дошел до ванной комнаты, и его тело, не прося разрешения, склонилось над унитазом в рвотный спазм. Его глаза заполнились слезами, а тело содрогалось в невольных судорогах. Очистившись от этого неприятного чувства, он умыл лицо холодной водой и бросил взгляд на зеркало, ожидая увидеть себя в военной форме, как это всегда было после операций. Но зеркало выдало ему шутку, и сержант замер, не веря своим глазам. Вместо себя он увидел лицо девушки лет так 27 на вид. Внешне у нее были не длинные черные волосы в стиле шегги, темно-оранжевые глаза, задумчиво смотрящие на него. Это лицо было таким живым, таким непосредственным, словно оно всегда принадлежало ему. Но вместе с этим приходило и странное ощущение чужеродности. Эти глаза, хотя и были его собственными, на первый взгляд таили множество загадок. Тайна молчала в глубине их янтарных глубин, вместе с неразгаданным вихрем воспоминаний, который только что оставил его. Шок от этого открытия был настолько сильным, что Лиам на мгновение потерял дар речи и движения. Он был одновременно и собой, и этой неизвестной девушкой, пытаясь совместить две реальности в одну. Этот момент стал для него ключом к новому миру, недоступному и непостижимому, но столь близкому и дорогому. Лиам Роджерс, бывший военный, стоял перед самой большой интригой своей жизни, готовый распутать клубок тайн, который вот-вот начал раскручиваться. Шок от отражения в зеркале заставил Лиама замереть на месте, взгляд его прикован к лицу незнакомки, которое почему-то было его собственным. Его дыхание стало поверхностным, а сердце колотилось, словно пытаясь вырваться из груди. Медленно, почти механически, он поднял руку к лицу. Зеркальный отблеск девушки точно повторил его движение, и тонкие женские пальцы, в данную секунду неотличимые от его собственных, слегка коснулись щеки. Кожа была мягкой и нежной, как шелк, и его глаза, теперь женственные и ближе к оранжевому, расширились от недоумения и ужаса. Попытавшись выдавить из себя слова, он услышал лишь незнакомый, мягкий голос, произносящий его собственные мысли. Эта музыка звучала так чисто и натурально, что Лиам на мгновение подумал о вероятности трюка — игре разума. Но нет, таковой была реальность. Он продолжал изучать свои новые черты, находя в них что-то незнакомое и одновременно такое родное. Взгляд, полный недоумения, обращался к зеркалу, искав ответы. Лицо девушки в отражении выражало всю палитру его чувств: шок, ужас, недоверие и затем, медленно, финальное осознание происходящего. Лиам был здесь и сейчас, в теле этой таинственной девушки, в этой заброшенной квартире, полной тайн и непонятных образов. Его мужественность и военное прошлое будто растворились в этой новой реальности, оставив его беззащитным перед лицом загадки. Он почувствовал, как его колени подкашиваются, и впервые в жизни испытал безнадежность, своего рода потерянность. Открыв рот, он пытался что-то сказать, но вместо этого из глубины его души вырвался жалобный всхлип. Этот звук был столь чужд и одновременно настоящий, что он не мог не признать его своим собственным. Никаких сомнений, что Лиам Роджерс, стоя перед зеркалом в чужом теле, встретился с самым большим испытанием из возможных. А дальше на лице солдата обрисовался изящный узор замерзших на мгновение эмоций и случилось это, когда в дверь неожиданно ворвался угрожающий стук. Эти удары не были заурядными, они звучали как вестники зловещего предзнаменования. Ритм сердца героя, до сих пор бившегося в хаотичном унисоне, вдруг замедлился, словно его сущность стремилась осмыслить новую плоть, которую он неожиданно обрёл. Стук нарастал, как громкие хлопки, способные разбудить не только живое, но и наполнить смыслом пустую атмосферу комнаты. В этих тягучих секундах Лиам ощутил, как мышцы его недавно обретённого тела наполнились напряжением, настолько мощным, что казалось, даже мельчайшие клетки этого загадочного женского организма готовились к битве с надвигающейся опасностью. И вот последний удар, сила которого разбила дверь на осколки, как хрупкие частицы его самоидентификации. В пространство квартиры вошли двое мужчин, чьи лица носили черты азиатского происхождения, а тела оказались изрезаны множеством имплантов. Один из них был настолько увешан техническими устройствами, что его можно было с легкостью принять за андроида, а не человека. Его глаза, замененные на сложные оптические датчики, вспыхивали, анализируя окружающее пространство. Лиам, охваченный удивлением и одновременно страхом, почувствовал, как его взгляд становится шире. «Ариана, пришло время расплаты», — прозвучал металлический голос одного из них, словно отражая холод материала, из которого были созданы его же органы. Мысли о возможной погибели перемешивались в голове Лиама, не его собственной, а девушки, чье тело он теперь занимал. Был ли выбор у него? Пытаясь сохранить спокойствие, герой проговорил: «Ребята, мне кажется, вы ошиблись адресом… поверите ли вы, что ищете совсем не того?». Встреча взглядов, застывших на мгновение, лишь усилила его беспокойство. Оружие уже было направлено на Роджерса. Подняв руки в знак безоговорочной капитуляции, Лиам осознал, что теперь его судьба — это неустанная борьба в чужом теле, в ловушке Арианы. Ощущая ледяное давление от стволов направленных на него пистолетов, он неохотно последовал за своими сопровождающими. Шаги героя отдавались эхом в бесконечном коридоре неопределенности. Он понимал, что теперь погружается все глубже в зыбкий мир чужой жизни и чуждых проблем. Единственный отныне выход — это пройти этот путь до конца, независимо от того, куда он его приведет. Каждое движение Лиама в теле Арианы было на подобии взрывной волны, вздымающей пыль и напряжение в жилищном комплексе, по коридорам которого он и преступники направлялись. Ведомый двумя мужчинами с искусственными конечностями и оптическими сканерами вместо глаз, он чувствовал на себе их невидимое, но тяжелое давление. Оно было столь же остро ощутимым, как и дуло оружия, устремленное ему в спину. Сержант армии США, запертый в теле незнакомки, прокручивал в уме все возможные варианты побега. В каждом углу, каждой двери, он искал шанс — мимолетный, но реальный. Лиам осознавал, что встреча с этими киборгами была не случайной: перед ним стояли наемные киллеры или возможно даже члены какой-то мафиозной группировки. Внезапный перебор сигнализации нарушил давящую тишину коридора, и Роджерс почувствовал, как нехватка воздуха сменяется кратковременной надеждой. До этого момента его мозг срабатывал по схеме «найти выход любой ценой», но внимание на убийц с их хищными имплантами убеждало его в тщетности этого начинания. Мафиози секунду мешкали, оценивая источник помехи. Мгновение лишних раздумий с их стороны подарили Лиаму шанс, которого ему было достаточно. Он рывком вырвался из их хватки и побежал к лестничной клетке. Под кроссовками Арианы скрипели плиты пола, а в ушах стучало сердце, да и колебалось так, словно хотело вырваться наружу. Лиам ринулся по лестнице, а за спиной воспринималась эхо-музыка из шагов и возмущённых возгласов. Каждый пролёт — ещё одна ступенька к спасению. Он заметил открытое окно — вот оно, шанс! Роджерс прыгнул, взялся за раму и выбрался наружу, на внешний уступ здания. На далёком горизонте мерцали огоньки окон, будто звёзды в ночи. Ветер игриво вздымал локоны Арианы, пока внизу, подобно макету в миниатюре, проступал контейнер для мусора, обещая относительную безопасность для желанного приземления. Лиам вглядывался в бездну под собой, а затем снова вверх. С ловкостью городского паркурщика, он перепрыгивал с одного выступа на другой, отталкиваясь от стен. В этот миг атмосферу встряхнули глухие выстрелы. Пули свистели в воздухе, каждый звук рядом с ухом был напоминанием о высокой цене его стремления к свободе. Когда до последнего уступа оставалось лишь несколько метров, Лиам собрал все свои усилия для финального рывка. Он прыгнул, но в критический момент его силы иссякли. Руки Арианы, которые теперь были его собственными, не сумели схватиться за край. Это тело, казалось, предательски выскользнуло, и герой банально полетел вниз. Правое плечо приняло на себя последствия и ударилось о землю с раздирающей болью. Роджерс с трудом поднялся, невыносимая агония понемногу сводила его с ума, но он не мог остановиться. Выбежав из переулка, солдат очутился на улице, пульсирующей жизнью и движением. Пробежав еще несколько метров, Лиам окончательно остановился, пытаясь сориентироваться, куда теперь идти. Позади, казалось, звучали их шаги, их голоса. Но в это мгновение важнее всего было то, что он остался в живых, и у него был шанс — хоть какой-то, но шанс. Стойкий запах металла и выхлопных газов мгновенно заполнил ноздри Лиама, когда он вышел из угнетающего полумрака переулка. Перед ним расстилалась панорама будущего, в котором, как казалось, смешались все возможные утопии и дистопии, о которых он только слышал. В небе виднелись летающие машины, излучая разноцветные лучи света, переплетающиеся с ярко светящимися голограммами и баннерами. Вывески с неразборчивым для Лиама текстом выскакивали прямо из воздуха, а рядом с ним прошла женщина, общаясь с невидимым собеседником через кибернетический имплант в виске. Здания возвышались над городом как огромные стеклянные монолиты, переливаясь всеми оттенками голубого и зеленого. Фасады были усеяны органическими формами и плавными линиями, создавая иллюзию того, что они выросли прямо из земли. На балконах и террасах цвели неизвестные ему растения, а внутри зданий он мог разглядеть людей, движущихся в потоках, словно кровь в артериях огромного организма. Лиам заметил несколько роботизированных животных, их металлические тела с хитросплетениями проводов и механизмов были так хорошо замаскированы под настоящую шерсть и кожу, что на первый взгляд их можно было принять за реальных. Они ловко двигались между людьми, которые то и дело гладили их по «шерсти», как если бы эти машины были для них чем-то большим, чем просто питомцами. Роджерс почувствовал, как его переполняют разные эмоции: изумление, недоумение, но и непонятный восторг от увиденного. Он был потерян во времени и пространстве, в теле, которое ему было не по размеру, в мире, который выглядел так, как будто был вырван из страниц научной фантастики. Но в этот момент он понял, что не имеет значения, как он здесь оказался. Важно было то, что этот новый мир предлагал ему нечто большее, чем просто возможность сбежать от преследователей. Он предлагал ему новую реальность, новую жизнь, которую можно было бы изучить, понять и принять как свою, даже если это и произошло против его воли. Травмированное плечо напомнило о себе острой болью, перебивая поток его мыслей. Он понял, что пока что его приоритет оставался неизменным: выжить. Но взглянув ещё раз на этот город будущего, на его людей и их технологии, он почувствовал, что здесь, наверняка, его ждёт нечто большее, чем просто выживание. Здесь его ожидал новый мир, новые правила и новые возможности. Что это за дивное место?