Правильный стимул

Когда это случается в первый раз, Драко безбожно опаздывает на деловую встречу — даже если она с магловскими партнёрами, не значит, что нужно вести себя, как плебей, Грег, — поэтому лишь раздражённо отмахивается от неуверенно топчущегося у входной двери Поттера: «Потом, Потти, мне не до тебя сейчас, если что нужно, пришли сову». И только спустившись к припаркованному на подъездной дорожке автомобилю — да, Блейз, я вожу сам, это не так уж и сложно, завидуй молча, — понимает: Гарри Поттер, который уже давно не мальчик, никак не может стоять на крыльце его дома. Он резко оборачивается, но там уже никого нет. «Показалось, — досадливо морщится Драко, чуть оттягивая душащий шею воротник безупречно отглаженной белой рубашки. — В такую жару не только Поттер, Тёмный лорд померещится». Он садится в машину, включает на полную кондиционер и через минуту забывает о странной встрече. Во второй раз это происходит через две недели. Драко не спеша намазывает тост клубничным джемом, предвкушая самую главную дневную трапезу — завтрак, Панси, нужно съедать самому и только ужин отдавать врагу, ты совсем помешалась на своей диете! — когда слышит испуганный писк домовика. — В чём дело, Типпи? — без особого энтузиазма спрашивает он. Типпи — молодой эльф, всего-то месяц на службе — да, Тео, представь, мне приходится платить ему зарплату, а ещё давать выходной дважды в неделю, почему, ты думаешь, мне пришлось учиться готовить? — и ещё не освоился, поэтому всего боится. Ну хоть посуду перестал бить, и то радость. Домовик что-то неразборчиво пищит, и Драко поднимает голову, желая побыстрее узнать причину его беспокойства, чтобы вернуться наконец к завтраку. Причина сидит напротив, как обычно, взъерошенная и необычно уютная в полосатой фланелевой пижаме. — Что пишут? Поттер кивает на свежий номер «Financial Times» , аккуратно сложенный на краю стола, заговорщически подмигивает Типпи. Домовик, жалостливо всхлипывая, громко сморкается в украшенную фамильным малфоевским гербом салфетку. — В этом году ожидается богатый урожай кофе, — отвечает Драко, рассеянно думая о том, что давно хотел заменить столовый текстиль, вот и повод есть. — Мои акции пойдут в гору. — О. Поздравляю? — неуверенно улыбается Поттер, ероша волосы. От этого движения очки опасно съезжают на кончик носа; он ловит их в последний момент, заляпывая стёкла пальцами, — у Драко даже зубы ноют от желания бросить на них — и стёкла, и пальцы — очищающее. Поттер, заметив его гримасу, участливо интересуется: — Ты чего такой недовольный? Что-то случилось? — Ты прервал мой завтрак. — Драко хватает чашку, пытаясь сделать глоток, но губы тянут лишь воздух. — Извини. — Поттер по-собачьи наклоняет голову к плечу, в глазах скачут смешинки. Или это бликуют очки? Не разберёшь. — Тогда я зайду попозже. И, кстати, ты забыл налить чай. Драко потом ещё долго пялится на пустой стул: аппетит пропал, настроение испорчено, Типпи пачкает вторую салфетку. С такими завтраками никакой диеты не надо. «Попозже» наступает буквально на следующий же день: Драко, пользуясь хорошей погодой и наличием свободного времени, гуляет по саду, случайно натыкаясь на Поттера. Тот что-то увлечённо рассматривает на клумбе; Драко осторожно пятится, надеясь скрыться до того, как его заметят, но Поттер оказывается быстрее. — Драко, иди сюда! Ты только посмотри! — зовёт он. И руками машет, как мельница. Драко неохотно подходит, хмуро пялится себе под ноги: — Ну? — Что «ну»? — едва не захлёбывается от восторга Поттер. — Что «ну»? Вот же, смотри! Разве не интересно? — Поттер, — Драко не может удержаться, чтобы не фыркнуть и не закатить глаза, — это всего лишь попка шмеля. Что в ней такого интересного? — Ну она такая… — Поттер разводит руками, рисуя в воздухе круг. — Мягкая. И полосатая. — Это шмель, — назидательно говорит Драко. — У него не может быть другой попки. — Застывает на миг, глупо хлопая глазами, возмущается: — Серьёзно, Поттер? О чём вообще мы говорим?! — А о чём ты хочешь? — Ни о чём! — отрезает Драко. — Чего ты ко мне пристал? — Мне скучно, — с обезоруживающей искренностью отвечает Поттер. — Прости, что? — Только хорошее воспитание не позволяет Драко стоять с открытым ртом. — Мне скучно, — повторяет Поттер с таким видом, будто это Драко во всём виноват. — Ну так сходи к своим Уизли. — Не хочу, — смешно дует губы Поттер. — Гермиона тут же принимается меня отчитывать, почти как в школе за невыполненное домашнее задание, говорит, чтобы я перестал маяться дурью и не мешал ей работать. Рон начинает ныть, что ему не с кем сходить в пятницу вечером в паб. Молли всё время плачет. Джордж, ну… к нему я, если честно, боюсь идти. А Джинни ещё хуже, чем Гермиона! Кому приятно, когда над ним смеётся его бывшая девушка? «Ты неудачник, Гарри!» Нет, ты не подумай, мы с ней в добрых отношениях, просто это её способ меня… эм… взбодрить. Я понимаю, что они хотят как лучше, но меня уже это всё достало. — И поэтому ты пришёл доставать меня. Перед улыбкой Поттера меркнет даже полуденное солнце. Поэтому они долго бродят по саду. Поттер, как молодой и любопытный крап, скачет по кустам, дёргая Драко бесконечными «А это что? А это?» и «Посмотри, какая красота!», будто Драко прежде ничего этого не видел. Но он смотрит, и терпеливо объясняет, и даже соглашается на пикник у пруда вместо чопорной столовой. И с любопытством — спрятанным где-то глубоко-глубоко в душе — ждёт новую встречу. В пятый раз Поттер появляется посреди их ежемесячной слизеринской вечеринки. Панси от неожиданности визжит, Блейз давится тарталеткой с креветочным кремом, Тео меланхолично салютует неожиданному гостю бокалом, Грег случайно смахивает с постамента фарфоровую вазу какого-то там Цинь — не то чтобы Драко её жалко, он и сам не прочь расколотить ещё парочку, чисто из любви к искусству. — О, ты не один? — растерянно хлопает глазами Поттер. — Прости, если помешал. — Что это? — грозно вопрошает Панси, некультурно тыча в него наманикюренным пальчиком. — Это Гарри Поттер, — спокойно говорит Драко. — Я не спрашиваю «кто», — переходит на мягкий, не обещающий ничего хорошего тон Панси, — мы все прекрасно знаем, как выглядит Мальчик-который-бла-бла-бла. Я спрашиваю «что это»? — Я не знаю, — честно отвечает Драко. — Но ты хотя бы пытался выяснить? И как он проникает в мэнор? У вас ведь стоят мощные охранные чары! Драко пожимает плечами: — Я не знаю. — Ты вообще хоть что-то собираешься с этим делать? Или ждёшь, когда рассосётся само? Драко открывает рот, но Панси нехорошо прищуривается: — Милый, если ты ещё раз скажешь «я не знаю», я тебя прокляну. Драко пожимает плечами, благоразумно затыкается и молчит до конца вечера. Впрочем, тот проходит весьма неплохо — Поттер отлично вписывается в их тёплую компанию: играет с Тео в шахматы, спорит с Блейзом о вероятном чемпионе за международный кубок по квиддичу, сочувственно кивает, выслушивая жалобы Грега на сбежавшую из-под венца третью невесту, даже, смущаясь, отвешивает Панси пару нелепых комплиментов. И Драко малодушно обещает себе подумать об этом… «попозже». Потому что он и правда не знает, что делать с Поттером. Тот уже почти год находится в коме, угодив своей геройской башкой под темномагическое проклятие. Первый месяц он вёл себя, как и подобает нормальному пациенту, то есть тихонечко лежал, пуская пузыри, окружённый скорбящими друзьями, и смиренно ожидал, когда колдомедики найдут контрзаклинание. Но потом — Салазар помоги этому миру! — ему стало скучно просто так лежать, и он став то ли фантомом, то ли привидением, никто так и не выяснил, чем именно, начал — дословная цитата — «ходить в гости». Колдомедики утверждают, что физически Поттер практически здоров, если подобное выражение применимо к безнадёжным больным. Он просто… не хочет просыпаться. — Гермиона говорит, мне нужен правильный стимул. — Поттер досадливо морщится, и Драко, делая вид, что его тоже раздражает мелкий осенний дождь, раскрывает над ними зонт. — Ну, знаешь… что-то героическое, в духе наших школьных приключений. Драко едва сдерживается от желания высказать всё, что думает о гриффиндорской заучке: как можно быть такой… такой! Какие, к боггарту, приключения? Судя по колдофото в «Пророке» за полгода до происшествия — да-да, он просмотрел их все, не нужно так улыбаться, Поттер! — всё, что необходимо самому молодому Главному аврору магической Британии, — это здоровый восьмичасовой сон, усиленное питание и длительные прогулки на свежем воздухе. Загоняли несчастного Героя, вот он и сбежал. И Драко его, в общем-то, понимает — самому пришлось в первые годы после войны изрядно покрутиться, восстанавливая честь семьи и её капиталы. Так что если он и ворчит на Поттера, то это больше по привычке, чем по-настоящему. А тот и не обижается, только скалится в ответ, как идиот: — Злой ты, Драко, уйду я от тебя. — Куда? Преподавать в Хогвартс ЗоТИ? Вы с Бинсом будете прекрасно смотреться вместе. — Не напоминай, — тяжело вздыхает Поттер. — Мы бессовестно дрыхли на его лекциях. Не хочу, чтобы меня как профессора постигла та же участь — ну типа карма и всё такое. — Грейнджер тоже спала? — округляет в притворном ужасе глаза Драко. — Нет, — смеётся Поттер, — она записывала всё слово в слово. Я как-то взял почитать её тетрадку и… заснул над ней, представляешь?! Гермиона обиделась и целую неделю со мной не разговаривала. Они, кстати, совсем не говорят о прошлом. Так, вспоминается что-то к слову, мимолётно. Поттер только однажды спрашивает, явно чувствуя себя неловко: — Ты на меня больше не обижаешься? — За что? — удивлённо вскидывает брови Драко. — Ну за то, что руку тебе не пожал. — Поттер, мне что, одиннадцать лет? — фыркает Драко. — У меня есть дела поважнее, чем страдать по отвергнутой дружбе. Да и, если честно, — добавляет он задумчиво, — дружить с тобой было бы скучно. — Почему это? — обижается Поттер. — Потому что доставать тебя было гораздо интереснее. Поттер секунду молчит, озадаченно хмурясь, потом откидывает назад голову и смеётся — так заразительно, что у Драко тоже невольно дёргается уголок рта в намёке на улыбку. — Ты прав, — соглашается Поттер, смахивая выступившие от смеха слёзы — как такое вообще возможно, непонятные эфемерные субстанции не могут выделять телесные жидкости! — Без тебя моя жизнь была бы безобразна скучна. — Обращайся, — великодушно разрешает Драко, думая о том, что это правило работает в обе стороны. Иначе зачем бы он пристраивал под ёлкой рождественский подарок, заботливо упакованный в бумагу кричащей гриффиндорской расцветки? А после с удовольствием отмечал, как неверяще распахиваются зелёные глаза за круглыми очками: «Это мне?!» Как закушиваются в предвкушении вечно обветренные губы. Как робко звучит такая простая просьба: «Откроешь? Ну я же пока не могу…» И Драко открывает, и собирает, и раскладывает на полу игрушечную железную дорогу, и запускает весело поблёскивающий паровоз… …и замирает, уговаривая сердце не выпрыгивать из груди, услышав тихое, не громче вдоха: — Как же я хочу тебя поцеловать… Утром газеты пестрят сенсационными заголовками: «Мальчик, который выжил, снова с нами. Гарри Поттер очнулся после многомесячной комы!» Драко негромко хмыкает, откладывая аккуратно сложенный «Пророк» на край стола: его это совершенно не касается. Они с Поттером не просто вращаются на разных орбитах, они — разные вселенные, и теперь им пора возвращаться в свои миры. И это хорошо. Наверное. Праздники Драко предпочитает встречать в одиночестве, нарушая семейную традицию и стойко игнорируя желание друзей составить ему компанию. Он даже отпускает Типпи. Его всё устраивает! И пусть в холодных залах Малфой-мэнора гуляет пугающе гулкое эхо, а элитное французское вино горчит на языке, Драко никого не хочет видеть. Особенно тех невоспитанных личностей, что с упорством почувствовавшего золото нюхлера пытаются выбить входную дверь. — Да Мерлина ради! — не выдерживает Драко. Он с трудом выбирается из мягкого уютного кресла, со звоном отставляя бокал, почти бегом спускается в холл — к боггарту приличия, в своём доме он может ходить, как ему заблагорассудится! — рывком открывает дверь. Ощущение дежа-вю бодрит не хуже отрезвляющего зелья. Поттер непривычно нарядный, причёсанно-отутюженный, и поэтому бесконечно чужой. Драко с сожалением вспоминает о его полосатой пижаме: она Поттеру очень идёт. Странно это осознавать, но, кажется, Драко будет по ней скучать. — Что ты здесь делаешь, Поттер? Заявляться без приглашения — дурной тон. Хотя чему я удивляюсь? Тебя подобные мелочи никогда не останавливали. Драко вообще-то не хочет хамить, но его мозг нещадно коротит, и всё, что получается выдавить из себя, — пустые банальности, приправленные сарказмом. — Кажется, я задолжал тебе подарок, — спокойно отвечает Поттер. — Только его? — не может не повредничать Драко. Коробка падает в припорошивший крыльцо снег. Губы у Гарри тёплые и мягкие, и нежные, и нужные, как воздух — Драко совсем не хочется от них отрываться, серьёзно, он вполне может не дышать ещё пару столетий. Но Гарри чуть отстраняется, водит по его щеке кончиками пальцев, выдаёт задумчиво: — Всё же Гермиона была права — мне нужен был правильный стимул. И Драко в этот раз с ней абсолютно согласен.