Природа – самый лучший творец на этом свете. Аккуратно штрихует свои композиции на холсте под названием «мир». Одним из таких шедевров являются цветы: когда маленький, нежный бутон раскрывается, то показывает прекрасную картину окружающему миру. Каждый цветок распускается, даря свой прекраснейший аромат. Это может быть обычная ромашка, одуванчик...
Бутоны плавно колышутся на легком ветру, словно танцуют под музыку матери-природы. Прекрасные создания, привлекают внимание каждого взгляда, восхищают своей нежностью и хрупкостью. Но есть дьявольские цветы, которые расцветают, чаруя своего владельца невообразимым запахом. Они хищно приманивают жертву в свою ловушку.
Но что общего между ромашкой и розой? Они обе дарят чудесный аромат, но каждый из отличается нотками. Ромашка по-девичьи невинна, похожа на выпавший девственно первый снег. Роза же дерзкая и страстная, а самое интересное: об нее можно пораниться, ведь шипы беспощадно жалят любого, кто посмеет сорвать её.
Несмотря на раны, эйфория от аромата затмевает все ее недостатки.
Люди всегда были склонны к чему-то запретному: «запретный плод сладок», ведь так говорили в народе, начиная с мифа о грехопадении Адама и Евы. И природа этим пользуется сполна, а человечество подсобило в хотелках жестокого мира, которое хотело утопить в грехах эту землю.
— Ай, — ойкает мужчина. Пару алых капель падают из подушечек пальцев, прямо на поверхность стойки. — Укололся об розу, надо быть осторожнее, — бормотал он вслух, таким образом, успокаивая самого себя.
Этим человеком являлся Ханагаки Такемичи, тридцать четыре года, мужчина небольшого роста с голубыми глазами работал всю жизнь флористом, сколько себя помнит. Сначала подрабатывал у других владельцев, но парня постоянно доводило это же начальство, заставляя из раза в раз извиняться за свою «некомпетентность». Но по итогу они просто доводили бедного, одинокого паренька, пользовались его беспомощностью, ведь Ханагаки не мог ответить в силу своего характера.
Больше десяти лет Такемичи копил на небольшой бизнес. Ему дико хотелось работать на себя, а самое главное не во вред своему ментальному здоровью, которое и так из него высосали клещи в виде непосредственных начальников. И вот его мечта наконец-то сбылась, он открыл свой собственный цветочный магазин. Это был самый лучший момент в его жалкой жизни.
С детства его манили цветы. Родители всегда сравнивали его с маленькой милой ромашкой, что была невинна.
Сначала мальчику очень нравилось такое сравнение. В детстве у него появлялись различные вещи с изображением, атрибутикой нежного цветка в виде ромашки, после чего одноклассники прозвали мальчика «ромашкой».
В подростковом периоде мальчишка стал каким-то колючим, ему резко разонравилось это сравнение с ромашкой и невинностью. Поначалу юноша доказывал своим сверстникам, что это глупое сравнение, просил перестать сравнивать себя в таком ключе. Но кличка от одноклассников, как клеймо, осталась до окончания школы.
— Да что в этой ромашке интересного, посмотрите на розу! — выдохнул Такемичи, сдерживая свою гримасу отчаяния. Он не хотел мириться с тем, что всё же похож на эту невинную ромашку. Миловидная внешность не спасла от участи одиночки. Флорист так и никого не привлёк, так еще и являлся девственником.
Но его манил этот дьявольский цветок. Эти красные лепестки, дерзкий чарующий аромат и шипы, колющие больно.
Ханагаки нравились розы, такими, которыми преподносила их природа.
Когда клиенты просили в магазине розу без шипов, Такемичи в душе начинал злиться - как так?! Вы должны принимать этот цветок таким, какой он есть!
Другие видели в розе недостатки, а брюнет наоборот находил в этом изюминку.
И вот теперь Такемичи смотрит на цветок, не чувствуя ни капли обиды, что он укололся об него. Наоборот, даже приятно почему-то стало на душе. Ему нравилось это ощущение. С неким трепетом мужчина стал слегка поглаживать нежные лепестки дикой розы, таким образом «общаясь» с ней.
Звон колокольчика разносится по всему маленькому магазинчику с цветами. Вместе с ярким звоном впускается дневная духота с улицы. Несмотря на жаркую погоду, зашедший человек был странно одет: лакированные башмаки слегка цокали по кафельному полу, штаны с цепями по бокам, толстовка с накинутым капюшоном на голову. Весь атрибут состоял из чёрного цвета. Для такой погоды это было несвойственно.
Этот человек оказался примерно роста Такемичи. Короткая прическа, подрезанная лесенкой, пепельно-седые волосы, а глаза дивного чёрного кофейного цвета. Прекрасный мужчина, похожий на маленькую птичку чечётку.
— Добрый день, желаете что-то приобрести? — нацепил на себя дежурную улыбку владелец цветочного магазина. Хоть и незнакомец был странным, но одновременно выглядел безобидным, и это слегка напрягало.
Животный оскал блеснул на лице смазливого посетителя, после чего раздался низкий, чуть хрипловатый голос:
— Вижу, здесь хорошо присматривают за цветами, я польщён, — тембр до неприличия звучал интимно. Он подошел ближе, прямо притык к стойке.
Холодный пот проступил по спине мужчины, липким страхом накрывая лишь от безобидных слов этого человека. Даже работающий кондиционер не помогал. В животе неприятно отдавало, он уверен, если бы не это жалкая преграда в виде прилавка, то могло случиться что-то и похуже.
— Спасибо, рад стараться, — пытался держать доброжелательную улыбку как можно дольше.
Пепельноволосый переместил свой взгляд с глаз Ханагаки прямо на руку, именно там, где пару секунд назад капала кровь. Мужчина облизал свои суховатые на вид губы, скривясь в ухмылке. Его руки, находившиеся в карманах толстовки, теперь покоились на поверхности, заключённые в замок, что придавало сексуальности.
— Ты поранился? — переходит на «ты» посетитель, что немного удивляет от такой наглости Такемичи. Пока в тёмной шевелюре шли шестеренки, тот позволяет себе опереться в сторону флориста, приближая своё лицо прямо напротив его лица, жадно рассматривая.
В этот момент Такемичи отмечает что-то притягательное в этой персоне, что-то внутри влекло его. Несвойственное для него желание заполонило дымкой мозг: дико хотелось поддаться вперед, припечатывая своими губами чужие. Узнать, какие они на вкус у такого красивого и в тот же момент опасного на вид человека.
Наверное, этот незнакомец использует на нём некий гипноз, иначе Ханагаки не мог ответить на вопрос, почему дико хотелось…
Такемичи резко отдёргивает себя. Он подумать о таком не может. Слишком стыдно. Слишком пошло. А еще ему казалось, что тот может читать чужие мысли.
— Ах, не страшно, всего то укололся из-за розы, — поспешил успокоить клиента, голос предательски дрожал, поэтому приходится прокашляться. Горло вмиг осушается, слюны не хватает, чтобы хоть как-то увлажнить.
Пепельноволосый перестаёт давить на флориста, встает в привычную позу, которая была до этого. Вглядывается в розы, лежавшие на поверхности столика, проводит рукой по лепесткам роз, точно так же, как и Такемичи. Загадочно сверкает глазами, глядя на эти цветы.
Всё это время флорист не смел и шелохнуться, жадно рассматривая это совершенство природы. Подмечает мысленно про себя, как идеально смотрелись бы розы в его руках. А ещё как мог и сам смотреться в объятиях данного индивида, но быстро отбрасывает дикую мысль из своей головы, но порозовевшие щеки уже выдавали все.
— Тебя не тревожит это? — поднимает свои чёрные бусы, пристально рассматривая глаза цвета океана. Его ничего не смущало и не волновало, вел себя так, словно они были старыми, давними друзьями или даже любовниками.
— Нет, розы на самом деле прекрасные цветы. А шипы их наоборот красят, — теребит нервно стебли роз, подбираясь пальцами к бутонам, где притрагивался этот человек. Не понимает трепет в своей груди, чего сказать о волнении, подступающим к горлу огромным комом.
Пепельноволосый слегка приподнял уголки губ, по выражению лица было видно – его удовлетворил такой ответ. Он стучит по деревянной поверхности пальцами, отстукивая незамысловатую чечетку, прямо рядом с цветами. После читает бейджик прикрепленный на белоснежной рубашке флориста.
— Прекрасные дьявольские цветы. Мне нравится твой подход к делу, Такемучи, — ехидно пробормотал.
Тот в свою очередь смущается такой фамильярности, ему хотелось уже выговориться этому человеку, попросить прекратить себя так вести, не желая терпеть подобное с его стороны. Но все мысли вмиг улетучиваются, стоит столкнуться с пристальным взглядом, заставлявшим потеряться в пространстве. Томный и горячий взгляд буквально раздевал его, пробирая до мурашек.
Неловкая тишина затягивалась и так же быстро прекратилась. Посетитель наконец-то решает сделать заказ:
— Сделай мне букет из роз, — показывает головой на лежащие цветы, давая понять, именно эти цветы ему нужны.
Только Такемичи хочет спросить с шипами или без, незнакомец вновь «читает» мысли, опережая его:
— С шипами, — подмигнул седовласый, впиваясь взглядом на ключицы флориста. Громко вздыхает, убирает свои руки, покоившиеся со стойки, словно сдерживал себя.
— Хорошо, — хрипит Такемичи, стараясь взять себя в руки. Трясущиеся руки, как можно аккуратнее собирают стебли. Он чувствовал удивительную легкость, даже можно сказать эйфорию. Цветы складывались в его руках в прекрасную композицию. Флорист формировал из них нечто магическое.
Нервы безумно вскипали под пристальным взглядом, поэтому Мичи несколько раз жалят шипы дикой розы. Но на удивление он не чувствует боли, вместо этого ощущает, как легкие заполоняют дерзкий аромат. Цветы стали пахнуть ещё краше, вынуждая жадно вдыхать воздух.
Минуты длились бесконечно мучительно, наконец-то флорист собрал прекрасный букет, обвязал огромной, атласной лентой, создавая симпатичный бант. Красные розы вперемешку с белыми наконец-то собирались в удивительный букет. Они превратились в прекрасное сочетание с цветом красной страсти и белой невинности.
— Букет готов, — Ханагаки теряется в этой красоте, забывая о мерах предосторожности, протягивает букет своему клиенту.
Вместо того чтобы принять букет, сильная и крепкая хватка притягивает вперёд бедного Такемичи, припечатывая губы требовательным поцелуем. Обхватывая нижнюю губу, слегка посасывая и обводя языком. Жадно проникает внутрь влажным языком, нагло исследуя полость рта, переплетает неумелый язык.
В голове мгновенно пропадают все мысли, остается лишь страстное желание - отдаться этому человеку.
В глазах темнеет, словно импульс проносится по его телу, одаривая легким ударом тока.
Темнота на удивление приятна. Лёгкость по всему телу, растекалась приятной усталостью. Только вот Ханагаки не понимал, почему тело совершенно не поддавалось владельцу. Он ни пошевелиться, ни открыть глаза не мог. Лишь ощущал под собой мягкую поверхность, как будто он лежал на мягких облачках.
Шею опаляет чье-то тёплое дыхание. Чужие прикосновения оглаживают грудь, живот и рёбра, вызывая стаю мурашек. Странное ощущение наполненности в заднем проходе ощущается чётко, брюнет громко поскуливает. Пытается уйти от этих приятных ощущений, но сильные руки придерживают за бедра, не давая сбежать.
Такемичи открывает резко глаза, громко выстанывая свой «протест». Перед лицом оказывается парень – со светлыми волосами и знакомыми чёрными глазами. Его накаченное обнажённое тело плотно прилегало к его собственному. Незнакомец громко рычит, а после улыбнулся только что очнувшемуся флористу.
Он чует витающий в комнате яркий запах роз, приятно оседающий в лёгких. Мягкость изысканного аромата затягивала в пленительный вальс, вызывая мелкие покалывания по всему телу.
Такемичи еще не понимал, что именно находилось в нем, почему внутри стенки ануса плотно прижимали что-то огромное. Жадно обхватывали, не желая выпускать мягкую плоть. Ощущения коктейлем эмоциональным калейдоскопом перемешивались, образовывая возбуждение. Грудь начала вздыматься ещё быстрее, бешено барабаня его грудную клетку, передавая тому мужчине своё волнение.
Замечает, как не может пошевелить руками, вздергивает резко голову и млеет. Руки были прикованы к изголовью кровати наручниками. Запястья неприятно натирала сталь, образовывая красноватые следы. Видимо это для того, чтобы перестраховаться в случае сопротивления.
Голубые синевы глаза перемещают свой взгляд на стену. Над ним буквально нависало огромное зеркало. Словно специально его туда повесили, чтобы Такемичи смог разглядеть себя.
Взору падает собственная внешность: осветлённые волосы, беспорядочно лежали на подушке, раскрасневшееся молодое личико в немом шоке рассматривало самого себя. Ему явно тут было лет семнадцать. Как такое могло произойти, парень не мог ответить.
Если бы не яркие ощущения внизу живота, то юноша мог сослаться на эротический сон.
Но ощущения до боли настоящие.
Глаза плавно погружались вниз, глядя на чужую спину спортивного телосложения. Рельефные мускулы, манили своей крепостью и грациозностью, словно произведение искусства, которое можно рассматривать вечно.
До Такемичи доходит, этот молодой человек был в
нём.
Его трахали.
Имели в подростковом возрасте.
Боли на удивление не чувствовал, незнакомец явно постарался подготовить девственное тело к проникновению. Наличие огромного количества смазки капающей из ануса тому доказательство.
Шею покрывают болезненными укусами. Такемичи выворачивает на изнанку, сладко изгибается, снова выкрикивая непонятные звуки. Накрывает блаженство и горячее удовольствие. Ему нравилось. Безумно нравилось принимать в себя член этого незнакомца.
Всматривается в чужое лицо, узнавая в нём того посетителя в цветочном магазине. Только этот человек выглядел слегка по-другому и тоже молодо.
Тот снимает аккуратно наручники с запястья, подносит к своим губам, демонстративно целует потертую кожу. А после переплетает руки, крепко держа их над головой подростка. Смотрит своими чёрными глазами, окончательно захватывая в плен похотливых желаний.
Толкается бедрами в дырочку, выбивая с чужого горла протяжный стон.
Попка горела, а нежное отверстие некогда бывшего девственного входа ритмично пульсировало, сладко предвкушая очередное вторжение крупного члена.
Шлепки кожи о кожу разносятся по всей комнате, громкими звуками отдаваясь в уши. Такемичи не может держать вскрики и стоны, вырывающиеся наружу.
Высвобождается из плена, цепких рук, отталкивает крепкую грудь, заставляя откинуться спиной на подушки. Усаживает на бедра ничего не понимающего парня, смело подносит огромную плоть к своей растраханной дырочке. Резко садится с громким вскриком, утыкаясь в чужую грудь лбом.
— А вот и ромашка решила проявить интерес, — в восторге вышептал в ушную раковину. Ловит мочку уха губами, посасывая нежную кожицу.
Незнакомец накрывает руками ягодицы парня. Его палец медленно проникает внутрь дырочки, вызывая вскрики у Мичи, от новой порции боли. Растягивает хлюпающее от смазки анус, проникая всё глубже внутрь. Смазка из дырочки льётся чуть ли не ручьем из-за просунутого пальца.
Толчок.
Вскрики боли вываливаются из губ флориста. Его руки цепляются за плечи.
Палец быстро исчезает из нутра подростка. Сфинктер вновь обхватывает член, прижимая плотнее, не желая выпускать мягкую и одновременно крепкую плоть.
Ханагаки закатывает глаза, не в силах больше терпеть сладкую пытку, которая состояла из боли. Поднимается и насаживается на член до упора. Впивается ногтями в плечи парня, сдирая кожу, до красных полос, оставляя на нём свои следы.
Ритмичные движения становились быстрее, а руки незнакомца осторожно придерживали талию. Ухмылка на лице красавца опасливо скалилась. Он явно смаковал, как растерзывал невинное юношеское тело.
Хватает за шею, впивается жестоким поцелуем, кусает красные нектары, клеймя своими зубами. Проникает внутрь, жадно ласкает языком своим, заставляя забыться в своих руках. Оставив припухлые и обкусанные губы в покое, прильнул к соскам, ласково засасывая горошину, а после оттягивая зубами на себя.
Флориста ослепляет дикое желание. Он двигает бёдрами в унисон движениям, приближая обоих к пику своего наслаждения. Жар в членах обоих уже достиг опасной температуры.
Незнакомец спускается к острым бусинкам сосков, обводит языком кожу вокруг, а после резко прикусывает сам сосок. Терзая обе стороны груди, оставляя яркие следы от своих же зубов. Отрывается от нежной груди, на которой уже красовалось огромное
количество укусов и засосов, означающих принадлежность ему.
Ханагаки затаил дыхание, пока член партнёра проходил все глубже и глубже. С каждым движением чувствовалась приятная наполненность внутри себя. Вперемешку с выдохами, тот старался сосредоточиться только на приятных ощущениях.
Обхватив руками талию флориста притягивает как можно ближе к себе, впивается в сладкие губы, ловя ртом сиплые от сорванного голоса стоны. Почувствовав приближение разрядки, он опустил руку на член Мичи, начиная быстро водить по нему, в такт движениям.
Ханагаки дернулся, и горячее вязкое семя потекло по чужой руке, пачкая их животы. Сделав еще пару толчков, незнакомец кончает следом. С характерным пошлым хлюпаньем, кратко целует в губы.
— Ещё увидимся, ромашка, — хрипловатым голосом нашептал в пылающее ушко. Хватает за руку, вызывая тот самый импульс, который чувствовал, перед тем как оказаться тут.
Такемичи предстаёт на том же месте, где и собирал букет. Только в магазинчике уже никого не было.
За окном заметно вечерело, мужчина и сам не помнил, как смог упустить пару часов собственной жизни.
Но ощущения в заднем проходе и мокрые штаны говорили о том, что это не было сном или дикой фантазией.
Дьявольская роза пометила нежную и невинную ромашку.
