Триединство

      Хан познакомился с ними в клубе. Они подсели к нему за столик вдвоем — видимо, любители групповухи; к нему сразу двое подкатывали лишь однажды, и те оказались любителями секса на одну ночь, но с заморочками.       Хан не отказался и в этот раз, лишь бы без экзотики.       Первый — чуть ниже самого Хана, одет был во все черное, так что почти сливался с местностью в полутьме клуба. Толстая серебристая цепь на шее под пиджаком поблескивала, как диско-шар в отсвете прожекторов, отвлекая от мощной лапищи, хозяйски сжимающей джисоново бедро. Парень даже не постеснялся, сразу же обозначив свои желания и не спрашивая ничего.       Второй был более сдержан, но огонек в глазах его ясно говорил о том, сколько опасных демонов он скрывает. Уверенностью этого парня можно было обмазаться вдосталь, а за улыбку хотелось отдаться в первые же секунды. Вместе эти двое создавали просто нереальный тандем из харизмы и настоящего секса, так что Хан действительно не думал долго, когда его очаровали хрипловатым, перекрикивающим музыку: «Привет, чего грустишь один?», и заставили захотеть потрогать чужие осветленные кудряшки.       Они не спрашивали его имени, но не из-за того, что неинтересно, а потому что сначала в клубе ничего не было слышно, позже принесли коктейли, и наконец, после коктейлей все трое оказались заняты оцениванием профессиональных навыков друг друга в поцелуях. Стало не до имен, хотя Хан был бы совершенно не против знать, как зовут тех, кто так активно всасывал его язык и покусывал, чередуя с поцелуями, шею.       Оба парня привлекали, тянули к себе, и Джисон даже не корил себя за очередной флирт с незнакомцами, который обещал перерасти в продуктивно проведенную ночь. Его взяли за руку, заглядывая в глаза, спрашивая, касаясь пухлыми губами самого уха, согласен ли он немного прогуляться, чтобы потом опробовать самую неудобную в его жизни кровать. Вроде бы Хан даже не был настолько пьян, чтобы быстро соглашаться, но уж слишком забавно звучало приглашение, да и чересчур распаленный, он решил окунуться снова в мир случайного секса, справедливо рассудив, что для такого и правда не надо даже имен знать.       Они выходили из клуба совсем уж непривычно для Джисона: кучерявый держал за руку, скользнув пальцами по запястью, второй, с цепью на шее, засунул ладонь в карман рваных джинсов Хана — задний карман — крепко сжав при этом его зад. На удивление, оказалось удобно. Они шли пешком по освещенной фонарями улице, сердце бешено колотилось, потому что внезапно накатила паника — вдруг эти двое незнакомцев зажмут где-нибудь в темном углу, изнасилуют и ограбят? Потенциально Джисон был уже согласен на секс с ними, но все же в глубине души еще опасался. Из-за этих мыслей легкий флер алкоголя улетучился, оставив место для тревоги: в прошлый раз парня подвозили на крутой тачке. Однако оба его спутника были совершенно спокойны и расслаблены. Почувствовав, как напрягся Хан, красавчик с кудряшками потер большим пальцем чужую ладонь, ободряюще улыбаясь. Он не знал, почему этот паренек с большими щеками вдруг превратился в испуганного зверька, опасливо оглядывающегося в поисках потенциальной опасности. Вроде бы не тянул на новичка, который пришел в клуб без цели, — такие обычно не отвечали на поцелуи сразу от двоих и не тянулись за еще одним, ответно поглаживая чужие бедра.       На Джисона импровизированное успокоительное не подействовало, но вскоре он понял, почему пешком и почему даже не по страшным темным переулкам. Жили его новые (не)знакомые минутах в пяти от клуба, но для Хана это время растянулось на вечность из-за ожидания чего-то плохого. Впрочем, стоило повернуться ключу в замочной скважине, парня протолкнули в открывшуюся дверь, поймали его же, летящего от столкновения с чьей-то разбросанной обувью, вжимая в стену в коридоре без света. За те пару часов, которые они втроем пробыли вместе, Джисон научился неплохо ориентироваться в различении новых партнеров. Сейчас руки, пригвоздившие его плечи к стене, сползшие по груди вниз к бедрам и легшие на задницу, явно принадлежали второму, чья темная челка почти закрывала его глаза в клубе, а сейчас слегка щекотала нос. Губы у парня были менее пухлые, чем у первого, с кучеряшками, но нереально чувственные и приятные. Он целовал глубоко, вдавливая широкой грудью, не давая вдохнуть и пошевелиться. Джисон умудрился разместить руку на его затылке, мгновенно успокаиваясь, потому что все его худшие опасения не оправдались. Он жадно собирал поцелуи, перешедшие с губ на щеки, виски, шею. Дышал часто, стискивая волосы на затылке и даже не представляя, что ждет его дальше.       — А где?.. — опомнился вдруг Хан, понимая, что потерял где-то еще одного парня.       — Готовит для тебя свою дурацкую кровать, — прохрипели Джисону в ухо, замирая на секунду, вслушиваясь, а затем подхватили резко под бедра, не дав сориентироваться. Хан едва успел схватиться за шею своего носильщика, совершенно не понимая, что произошло и куда его понесли. Они прошли коридор, свернули куда-то и переступили порог комнаты, в которую кто-то закрыл за ними дверь. По ягодице внезапно прилетел удар, а после Джисона бесцеремонно сбросили на кровать, тут же снимая с него ботинки. Затем его кто-то оседлал, притягивая к себе, поднимая на постели, которую, к слову, непонятно почему назвали дурацкой и самой неудобной в жизни, потому что эта кровать была буквально самая что ни на есть мягкая и комфортная.       Пока Хан размышлял над постельной дилеммой, над ним послышался легкий чмок, а к нему потянулись чужие губы. Эти уже были другие, не те, что в коридоре. Рука сама собой забралась в пушистые волосы, с наслаждением поглаживая их. Его подняли, не отрывая от поцелуя, принялись снимать рубашку, почему-то расстегивая пуговицы сзади, — наверное, чтобы не отвлекать парня спереди от его занятия. Вид на оголенную спину заставил одного из партнеров глухо ругнуться, тут же прижимаясь к ней, поглаживая.       Хан мысленно окрестил парней «номер один» и «номер два», пока еще сохранял способность кое-как мыслить. «Номер один», тот самый блондин с кудряшками, продолжал жадно высасывать из Джисона душу через поцелуй, позволяя расстегивать на себе пуговицы дрожащими руками. Хан не особо старался их успокоить, потому что понимал бессмысленность этого занятия. Успокоиться, когда рядом находились два максимально горячих парня, было просто нереально. Особенно, когда один из них, «номер два» — темноволосый и харизматичный, но немногословный в этот вечер, скользнул вдоль ребер руками, пристраиваясь сзади, укладывая острый подбородок на плечо, и устроил свои ладони на бедрах Джисона, медленно двигаясь ближе к паху. В джинсах было тесно, сидеть на коленях между парнями не очень удобно — голые коленки торчали наружу из неровных дырок, и хотелось уже избавиться от оставшейся одежды как на себе, так и на партнерах.       В шею ткнулся крупный нос, ухо исчезло в плену влажных губ, из-за чего Хан даже не заметил, как ему приспустили штаны, высвобождая напряженный член. На секунду он даже потерял концентрацию на паре чертовых пуговиц перед собой, которые «номер один» вмиг расстегнул сам. «Номер два» внезапно отстранился, пошуршал одеждой, сбрасывая ее с кровати и вновь возвращаясь к Джисону. По его обнаженной груди скользнула рука, прижимая ближе, за ухо больно укусили. Хан почувствовал, как его бедра развели в стороны, а в паху сначала приятно потянуло оттого, что «номер два» начал торопливо водить рукой по члену, а после защекотало от прикосновения чужих волос — в полутьме было видно только силуэт и светлое пятно блондинистых кудрей, но то, что к руке одного парня почти сразу присоединились губы второго, стало понятно и без дополнительных вглядываний в темноту.       Это было совершено в новинку. Сразу несколько точек наслаждения, разбросанных по телу, подали сигнал в обезумевший мозг. Шея горела от поцелуев, которые там оставлял «номер два»; он же с усердием мял джисонову грудь, поочередно прокручивая между пальцев соски, заставляя Хана срываться на короткие полустоны. Рука с члена вдруг пропала, зато устроилась на затылке «номера один», цепляясь за светлые кудри и силой управляя движениями парня, насаживая его глотку глубже на член, заставляя вбирать до основания, пока Джисон мелко дрожал, впиваясь пальцами в упругие бедра «номера два», которые буквально служили ему опорой.       Ему пришлось кончить в рот, потому что «номер один» крепко сжимал губами основание члена, придерживая Хана под ягодицы, чтобы тот не отстранялся. Обессиленный, он буквально стек на руки «номеру два». И пока его укладывали на подушки, а после Джисон пользовался передышкой и приходил в себя, оба партнера избавлялись от оставшейся на них одежды, не забыв и про джинсы Хана.       Долго отдыхать ему не дали. «Номер два» приблизился быстро, усаживаясь на кровати и нависая пахом над лицом Джисона. Провел несколько раз головкой члена по приоткрытым губам, размазывая естественную смазку, затем толкнулся слегка, призывая Хана открыть рот. Тот взволнованно и завороженно смотрел на парня сверху. Сочные бедра манили, поэтому Джисон позволил себе разместить руки на них, пока в его рот проникал чужой член. Он не очень любил делать минет, но этому парню просто невозможно было отказать.       В это время «номер один» начал раскатывать по члену Хана презерватив, заставляя того вздрогнуть от неожиданности, лишь по ощущениям понимая, что происходит за широким торсом «номера два». Он почти не чувствовал смазку, лишь горячую руку, что усердно распределяла вязкую субстанцию по стволу.       Пожалуй, Джисон этого явно не ожидал. Еще больше он не ожидал, что после (хорошо, что не видел вовсе!) на его член опустится, к слову, заранее растянутый, «номер один». Накатило чувство заполненности — на ствол давили мягкие стенки, внутри парня было жарко и просто крышесносно. «Номер два» на время вышел, давая Хану возможность вздохнуть и пару секунд на осознание реальности, — больше не получилось, потому что «номер один» задвигался на члене, начиная в медленном темпе насаживаться, чуть постанывая и глубоко и шумно выдыхая. Джисон вытянул голову, рассматривая второго партнера, двигался навстречу, стараясь придерживаться одного ритма, пусть и выбранного не им.       — Отдохнул? — грубо развернули его челюсть обратно. Хан послушно открыл рот, принимая твердый член. «Номер два» стоял, упираясь коленями по обе стороны от парня, держась руками за спинку кровати, и наращивал скорость, вбиваясь активнее, жестче, глубже. Джисон плюнул на сбитое дыхание через раз, на текущие по щекам слезы, стараясь синхронизировать движения его члена со своими, пока на нем скакал «номер один».       В какой-то момент изо рта вытащили член, а сам «номер два» неспешно переместился за спину своего любовника. Хан поджал губы, заныл, выгибаясь, словно трахали его самого. Парня на нем отвлекли глубоким поцелуем. Джисон замедлился, открывая себе шикарный вид на страстный поцелуй двух горячих мужчин. Возбуждение накатило новой волной, и именно этот момент «номер два» выбрал, чтобы вставить свои пальцы внутрь, касаясь члена Хана, растягивая парня еще и для себя. Джисон поначалу не сообразил, что будет дальше, но когда одновременно с ним в «номера один» вошел еще и второй, вопросы отпали сразу. Они застонали в унисон, «номер два» полуобнял парня, стискивая его грудь и не отпуская. Он старался синхронизировать темп с тем, что задавал Хан, пока тот думал лишь о том, как оттянуть для себя финал, потому что даже в небыстром ритме из-за двойной стимуляции он готов был кончить через считанные мгновения. «Номер один», казалось, к таким марафонам привык, но его чувствительность выходила на первый план, и он едва ли не со слезами выстанывал свое удовольствие, пока его трахали сразу два члена, а по торсу и бедрам блуждало по паре рук.       Бесконечно так продолжаться не могло — Джисон подумал, что его просто разорвет от переизбытка кайфа, как от передозировки наркотиками. Он выскользнул из податливого тела, которое тут же завалил на кровать рядом «номер два». Стрельнув довольным взглядом в сторону Хана, мотнул головой, словно приглашая в первый ряд на представление.       — Смотри, — хмыкнул он, не прекращая двигаться в теле любовника. «Номер один» упирался локтями в матрас около раздвинутых ног Джисона, который надрачивал свой изнывающий член.       Набрав немыслимую, как подумал Хан, скорость, «номер два» начал активно вбиваться внутрь, крепко придерживая парня за бедра, сопровождая это низким рыком. Джисон буквально задохнулся от зрелища, стирая подушечки пальцев и обильно кончая себе в руку. Силы будто разом покинули его, опустошая тело, но он все же умудрился кое-как извернуться, принимая в рот подрагивающий член «номера один», парой движений губ доводя его вместе с «номером два» до финальной точки. Они кончили одновременно: первый — Хану в рот, второй — в презерватив внутрь.       Оба рухнули рядом на самую дурацкую кровать, принимаясь вылизывать его рельефный торс от попавшей туда случайно спермы, явно понимая, что не то что принять душ, даже заставить себя подняться будет невозможно.       Засыпали втроем. Хан уже сквозь сон обнаружил закинутую на него ногу, уткнулся в мягкие кудри рядом и отрубился.       С ними правда все было по-другому: утром даже напоили кофе и угостили завтраком. Такого Джисон припомнить не мог ни в один в прошлый раз, особенно в последний — тогда ему попросту предложили сходить в душ и следовать в вызванное ему такси. Он даже не знал, что было более странно: то, как его выпроводили тогда под утро, или вкусный омлет, который он сейчас уминал за обе щеки, бесцеремонно пялясь на обнаженную спину повара.       «Номер два» забрел на кухню с полотенцем на плечах, чудовищно красивый с темной влажной челкой и пахнущий чем-то сладким. Легкий чмок в скрытый кудряшками висок, ухмылка в сторону Хана, а еще «Приятного аппетита» ему же и «Спасибо, хоть оделся» — «номеру один». В груди кольнуло, то ли от зависти, то ли с непривычки, но Джисон предпочел не разъяснять это для себя, уткнувшись в свой завтрак.       Даже сейчас он почему-то не спросил их имен, но и задерживаться все равно не стал — отчего-то стало неловко. Словно не просто был гостем тут. Почувствовал себя лишним в этой идиллии. Может, завидовал, но совсем чуточку. С ними было классно, горячо, хорошо настолько, что Хан готов был проводить так хоть каждую ночь. Да и утро, кстати, тоже, если оно будет таким же теплым и приятным. Но он ушел тихонько под молчаливые взгляды, сказав лишь, как было круто, — правда, не в самом цензурном выражении. Его проводили с улыбками, и, только стоя на пороге дома, на секунду вынырнув из своих мыслей, Джисон понял, что не взял у них номера телефонов и не оставил свой. Даже проверил — его айфон лежал в кармане, как нарочно, на месте, хотя сейчас очень хотелось его забыть где-нибудь там, откуда он только что приехал. Такси уже укатило, и спросить адрес было не у кого. Полный провал.       Однако позже он столкнулся с ними снова — когда успел уже перестать думать о них, но тут же принялся вспоминать имена — осознал, что ему не показалось и он их все-таки не спросил, хотя свое, кажется, назвал раза три, еще тогда в клубе. С «номером два» довелось увидеться в офисе, куда Хан пришел на консультацию, заметив знакомое лицо за одним из столов; с «номером один» — в лифте торгового центра: однако постеснялся заговорить из-за кучи людей вокруг.       Можно было подумать, что это случайность, если бы эти столкновения не повторялись с завидным постоянством: то в очереди в парке аттракционов с одним, то в супермаркете с другим. Джисон боялся с ними разговаривать, потому что не думал, что они вспомнят его. Не хотел навязываться, пусть и все прошедшее с той ночи время вспоминал своих «номера один» и «номера два».       Последней каплей, казалось, должна была стать встреча у самых дверей квартиры Хана, когда один из них в форме доставщика пиццы принес ему заказ, улыбнувшись, демонстрируя милые ямочки, но, к счастью, быстро ушел — из-за большого количества заказов, вероятно. Но нет, последней точкой соприкосновения стало то, что они просто зажали Джисона плечами с двух сторон на тротуаре, прямо на ходу, не сбавляя шага.       — Пора бы уже нам прекратить эти случайные встречи. Вселенная намекает, что нам явно нужно было увидеться снова, не находишь? — ухмыльнулся «номер один», спокойно вышагивая рядом, но не давая отстраниться. «Номер два» и вовсе обвил руку Хана, пресекая любые попытки побега.       — Мы не намекаем на то же, что было между нами в первый раз, — «номер один» улыбнулся той самой улыбкой — до тех самых ямочек на щеках, и Хан нашел их привлекательными. — Можем для начала хотя бы нормально представиться. Я Чан.       — Со Чанбин, — кивнул «номер два», крепче сжимая руку. — А ты Хан Джисон, мы запомнили. Хотя называть тебя «Хани» мне понравилось больше. — Ухмыльнулся Чанбин, поправляя кепку на голове. Джисон отчаянно заморгал, не находя в голове воспоминаний о том, когда это его так называли. Не то что бы ему не нравилось, просто хотелось вспомнить, такая же ли у него была реакция, как сейчас. Впрочем, бесполезно — в тот раз он, наверное, был слишком пьян.       Чан взъерошил себе волосы, слегка краснея ушами. В клубе он выглядел, пожалуй, даже слишком горячо в черной рубашке, но сейчас — не менее сексуально даже в простой широкой футболке. Чанбин не отставал, хотя Джисон нашел его больше милым в каком-то тонком светлом свитере и кепке, закрывающей глаза от солнца. В свою очередь Бин с Чаном недоумевали, как можно скрывать такую шикарную фигуру под мешковатыми рубашкой и джинсами, хотя, признаться, выглядел Хан безумно стильно.       — Не хочешь встретиться еще разок? — наконец созрел Чан, трогая красные кончики ушей. С таким выражением смущения можно было спрашивать о чем угодно, только не о невинной прогулке. Чанбин недвусмысленно схватил его за задницу, думая, что придаст этим уверенности, но сделал только хуже. Хан вырвался из плена рук, невольно передергивая плечами, словно стряхивал что-то нехорошее. Выдавил из себя «Простите» и, поймав тут же очень кстати подошедшее такси, запрыгнул туда. Его не успели остановить.       На автомате назвав адрес, Джисон съехал вниз по креслу. Только ремень безопасности удерживал от того, чтобы он совсем не переместился на пол салона. Закрыв руками лицо, Хан погрузился в мысли. Дурак! как можно было вообще подумать, что он чем-то зацепил их. То, что они его — факт. Даже не столько секс, сколько утро после. Джисон буквально подыхал от горестного одиночества в пустой квартире. Вот и бродил по клубам да знакомился с партнерами на ночь. Сейчас почему-то хотелось большего, но, видимо, его новые знакомые не разделяли подобное желание. По крайней мере, Хан был отчего-то в этом убежден. Никогда еще ему не предлагали встретиться просто так, а мысль, что может быть и по-другому, в его голову как-то не приходила.       Зато теперь он знал их имена. Вот только это мало что давало, потому что знал Джисон только имена. Ну и запомнил в лица. Что со всем этим делать — не имел понятия. Кажется, это крах.       Дома было все так же пусто и одиноко. Еще, пожалуй, неимоверно скучно, но выходить куда-то совершенно не хотелось. На кухонном столе валялась забытая карточка какой-то пиццерии, где не так давно Хан делал заказ. Удрученный мыслями о своей глупости и о том, что кажется, потерял последнюю ниточку, по которой мог выбраться из этой пучины одиночества и скуки, он все же повторил звонок в пиццерию.       «Хоть бы курьер симпатичный пришел», — обреченно вздохнул Джисон, направляясь на диван для ожидания. Немного погодя стало понятно, что за пиццей Хан больше никогда не побежит так, как сейчас. Едва не влетев носом в дверь, он перевел дух, остановившись на несколько секунд, и дернул ручку, моментально прилипая к косяку в какой-то якобы расслабленной позе.       — Ваш заказ, — оповестили его из-под козырька форменной кепки, а потом курьер поднял голову, осматривая клиента. На лице расплылась широкая улыбка и появились милые ямочки.       — Ты?! — ахнул Джисон, стекая по косяку. Чан поймал парня где-то на полпути к полу и поставил на место, придерживая одной рукой.       — Да нет же, пицца, — терпеливо пояснил Чан. — Ты вроде ее заказывал… Хотя если захочешь меня или Чанбина, можешь просто позвонить.       Джисон шокировано хлопал глазами, не в силах вымолвить ни слова то ли от наглости курьера, то ли от радости, что снова встретился хотя бы с одним из тех парней. Тот самый «номер один». Чан вытащил откуда-то из кармана куртки маркер и прямо на коробке с пиццей начеркал номер телефона, все с той же улыбкой протягивая ее Джисону.       — Я позвоню, — сообщил Хан, принимая на автомате коробку с пиццей. Горячая, пахнет вкусно. В животе заурчало, и захотелось разделить ее с кем-нибудь, желательно завалившись вместе перед телевизором, закинув ноги на мягкую тушку рядом и чувствуя под боком еще одну.       — Мы будем ждать. Ждем еще с нашей первой встречи, — Чан подмигнул игриво, одернув козырек. Уже уходя, он добавил: — Никакого секса, пока ты сам не захочешь. Только ужин. Идет?       Хан сглотнул поступающую слюну — то ли из-за голода, то ли из-за желания прямо сейчас затащить «симпатичного курьера» к себе домой и не отпускать, заперев в крепких объятиях. Но почему-то не сдвинулся с места, с урчащим животом и остывающей пиццей глядя вслед Чану.       Как только очнулся — сердце прожгло осознанием, что он будто бы упустил нечто важное. То, за чем так долго гонялся. Сомнения отступали, а на коробке из-под пиццы жирным маркером виднелся номер с короткой подписью «Бан Чан».       Хан позвонил буквально на следующий день. Чего откладывать — решил он, тут же, правда, сбрасывая, как только услышал гудки в трубке. Сердце бешено колотилось, а сам парень, с ногами забравшись на диван, обнимал колени и судорожно покачивался всем телом от подступившего волнения. С позвонить он слегка перегнул, так легко пообещав это. Он едва мог выговорить собственное имя, а тут целый разговор. Написать оказалось куда проще, поэтому Джисон кое-как напечатал небольшое сообщение, глядя на крышку уже пустой коробки. Но он никак не мог выдать свое волнение, поэтому решил показаться крутым, написав только:       «Пишите адрес, встретимся сегодня».       Хан, конечно же, не знал про недоумение на лицах адресатов, но ему это и не нужно было знать, иначе он ни за что бы не поехал, придумав миллион причин, лишь бы не краснеть стыдливо за то глупое сообщение перед двумя обалденно красивыми мужчинами, слегка замотанными, но готовыми и ожидающими гостя.       Джисон не знал, поэтому ему пришлось пережить все перечисленное.       — Ты бы хоть за день написал, мы еле успели подготовиться, — без укора поделился Чанбин с порога с ноткой сожаления о том, что сделать круче не получилось.       — Не переживай, мы просто хотели устроить тебе лучший вечер, — добавил Чан так же вместо обычного приветствия, забирая у Хана куртку. Тот смущенно бормотал что-то, но никто не разбирал, что конкретно. Парни сильно удивились, получив от него то сообщение, но решили не отказываться, в ответ прислав лишь адрес и время встречи. Хан в душе ликовал, а перед Чаном с Чанбином стояла задача устроить гостю шикарное времяпрепровождение.       — Тебя ждет незабываемый вечер, наслаждайся, — хмыкнул довольно Чанбин на ухо, расплываясь в улыбке. Они с Чаном действительно старались произвести на Джисона впечатление, так что на столе его ждал изысканный ужин. Оба хозяина квартиры сидели напротив, до одури красивые: Чан — в синей шелковой рубашке, выделяющей его бледную кожу и светлые волосы, так что он будто бы светился в обрамлении темного ворота и блестящих черных камней на серьгах; Чанбин — наоборот, в белом, завершал эту картину строгости и элегантности, от которой у Хана поначалу перехватило дух. Ему даже стало неловко за свой слишком простой наряд. В голове случайным образом возникали кадры с их первой встречи, но Джисон отмахивался мысленно, пытаясь сосредоточиться на вкуснейшем ужине и не сильно пялиться на сидящих напротив аполлонов, как он их про себя окрестил. Его те самые «номер один» и «номер два».       Вечер был вкусный, слегка пьянящий, но слишком быстрый по ощущениям. Уходить не хотелось от слова совсем, наоборот — продлить его, насколько возможно, перевести стрелки всех часов мира хоть на пару-тройку часов назад, но только не покидать так быстро этих уютных стен. Что угодно, только бы не возвращаться снова в свое серое одиночество, снова открывать утром глаза и не видеть ровным счетом ничего, кроме усталой лохматой рожи в зеркале. Не хотелось выныривать из этой красивой сказки, где его обнимали аж две пары теплых рук и смотрел заинтересованно тандем темных блестящих глаз. Джисону именно этого и не хватало, и он желал задержаться еще.       — Скажи мне, — обратился Хан к Чанбину, когда они уже сидели на диване после шикарного ужина, близко-близко, практически вплотную, — почему в первую встречу ты назвал вашу кровать дурацкой? — Он уже охотно шел на контакт, совершенно не волнуясь, хотя именно из-за волнения выдул первый бокал вина залпом, не сразу осознавая, что начудил.       — Потому что Чанбин считает ее слишком слабенькой, чтобы называть «траходромом», — вклинился Чан, глядя на надувшегося парня. — Вот и старается заниматься этим везде, кроме кровати.       Чанбин надулся еще больше, а Джисон хихикнул, краснея щеками, — не зная даже, отчего больше: от духоты либо от выпитого вина, а может, от ноги Чана, которая спокойно занимала место на бедре Хана, да широкой ладони Чанбина, что по-хозяйски располагалась на колене. Он не то, что не знал, — не думал вообще ни о чем, пока на него с обеих сторон глядели с любопытством и томной игривостью. Хан купался в этих взглядах, вбирал в себя жар как будто бы невзначай жмущихся к нему тел и мечтал, чтобы это не заканчивалось.       Они оба наблюдали внимательно, как хищники из засады за маленьким олененком, но сейчас эти оленьи глаза метались то к одному, то ко второму, не зная, к кому обратиться первому. Вот только за Хана все решили буквально в одно мгновение. Коротко переглянувшись, Чан с Чанбином придвинулись к Джисону, одновременно касаясь губами его лица: первый поцелуй прилетел прямо в упругую щеку, второй — чуть выше, в скулу. Парня будто пробило насквозь током от самой макушки до кончиков пальцев ног. Он вздрогнул, осматривая нарушителей личного пространства тем самым испуганным олененком, но изменился в несколько секунд — расслабился, поудобнее растекаясь по дивану, и тихо попросил:       — Продолжайте…       Чан данное Джисону обещание сдержал: пока он сам не попросил, ничего серьезного они с Чанбином делать бы и не собирались. Тот двойной поцелуй не в счет — всего лишь знак внимания. Впрочем, Хан был не против.       Как не был он против того, что его усадили между расставленных крепких ног Чанбина, благо ширина дивана позволяла, а сверху на Джисона уселся Чан, элегантно перемахнув через препятствия своей облаченной в зауженные брюки ногой.       Сзади обнимали, ползая по торсу горяченные смуглые ладони Чанбина, пока что словно разгоняя кровь легким массажем, в то время как спереди изрытые венами руки Чана молниеносно стаскивали джисонову футболку и расстегивали его все те же драные черные джинсы. Футболка полетела кучей куда-то за спинку дивана. О пах Джисона недвусмысленно потерся Чан, оставляя Чанбину короткий поцелуй, словно чтобы он не скучал, пока тот будет занят Ханом. Впрочем, он совершенно не выказывал ни капли скуки. Наоборот, ладони переместились на ремень, помогая Чану расправиться со штанами Джисона. Губы буквально впились в его шею, заставляя Хана откинуть голову назад, замирая в сладкой истоме. Пока Чанбин вовсю исследовал медовую кожу с пульсирующими венками под ней, Чан занимался ртом Хана. Резко, словно забирал то, что принадлежит ему, притянул голову Джисона к себе, схватив того за затылок. В этих двоих как будто просыпались дикие звери. Крепкая хватка Чанбина не давала пошевелиться, а настойчивость Чана и вовсе заставляла Джисона потеряться между ними. Он подчинился так быстро, что и забыл про свой план быть крутым и пафосным весь вечер. Растворяясь в страстном поцелуе, Хан сгорал от жара блуждающих по его обнаженному торсу рук, мощной груди, что прижималась к его, — не спасала даже ткань рубашки. Он буквально терял разум, пока его накрывали со всех сторон миллион прикосновений губ.       Внезапно обрушившийся на сочную задницу Чана шлепок пробудил Джисона от его полуэкстаза. Он вздрогнул, прикусывая невзначай Бану губу. Вероятно, больно, раз тот недовольно цокнул, шумно втягивая воздух. Многозначительный взгляд Чанбина Хан чувствовал, даже сидя к нему спиной. Что партнеры хотели друг другу сказать, он не знал, но, видимо, они поняли. Бан нехотя слез с колен Хана и грохнулся на диван рядом с Чанбином.       — Ну-ка, детка, помоги ему, — низкий шепот проник в ухо, достигая, наверное, мозга, заставляя кое-как заползти на диван, чтобы помочь Чану расстегнуть брюки и высвободить возбужденный донельзя член. Благо ремень уже валялся где-то вместе с джинсами Хана — когда только успели стащить? — иначе своими трясущимися руками вряд ли получилось бы что-то сделать. Джисон глянул сначала на член, потом на Чана, который смотрел уже совершенно по-другому, нежели раньше: никакой мягкой доброты в глазах, лишь острота и власть. Такой Чан заводил нереально, поэтому Джисон рассудил — здраво или нет, не столь важно — раз руки трясутся, значит, они и вовсе не нужны сейчас. Во взгляде Бана он прочитал одобрение и опустился на его член ртом.       Чанбин согласно хмыкнул, поддерживая решение парня, устраиваясь поудобнее сзади, рядом с выпяченным задом Джисона. Смазка как всегда под рукой, потому что этот диван видывал и переносил куда больше той же кровати, куда приходили просто поспать после бурной ночи все на том же диване.       — Пытался подготовиться? — ухмыльнулся Со, вставляя палец в Хана к его полной неожиданности. Тот пискнул, выпуская изо рта член, обернулся на Чанбина, но его со всех сторон облепили успокаивающие поглаживания, так что Джисон обронил лишь короткий стон в ответ на второй проникающий в него палец и на выдохе поделился:       — Решил, что лучше оставить все вам.       Мозолистая ладонь Чана опустилась на мягкую шевелюру, одобрительно поглаживая. Хан явно не ожидал такого, но где-то внутри его точно перещелкнуло. Даже Чанбин сзади проникал нежнее, одновременно расправляясь со своими штанами. Любил избавляться от одежды самостоятельно. Чан даже находил это гиперсексуальным.       Хана похвалили за выбор, и он не преминул показать, что заслуживает большего внимания. Посильнее выпячивая зад, он старался насаживаться глубже на пальцы Чанбина. Ощущения от них были непередаваемые, растекались сладкой му́кой по телу, копясь и трансформируясь в самую настоящую жажду. Джисон демонстрировал это, усердно посасывая головку и опускаясь губами на возбужденный ствол, как только чувствовал, что Чан начинает толкаться сам. От нетерпения и распаляющегося внутри жара он, держа Джисона за волосы, насаживал на собственный член сильнее и сильнее, в то время как в него сзади вбивались пальцы его партнера. И, видимо, на первых порах этого оказалось достаточно для того, чтобы Джисон кончил на кожаный диван, прикасаясь только к члену Бана, но не к своему. Он в недоумении и смущении смотрел на капли спермы на темной коже, пока властный голос Чана над ухом не приказал:       — Слизывай.       Парень отстранился, перед этим проводя языком по уху Хана. Тот вздрогнул снова, но подчинился. Отчего-то ему нравилась вся эта игра с подчинением. Это было не похоже на первую их встречу, но эмоций доставляло не меньше. Джисон чувствовал себя как-то по-особенному. Парой широких движений он слизал все, что оставалось на диване, как вдруг взявшийся из ниоткуда Чанбин взял в руки его лицо, затаскивая Хана в мокрый грязный поцелуй. Их языки сплелись, передавая солоноватый вкус и сперму, что только что слизал Хан.       — Вау, — только и смог выдохнуть Джисон, когда Чанбин, довольно облизываясь, отстранился. Он помог подняться на расслабленных ногах, усаживая на ожидающего Чана. Хан доверился им полностью, так что не удивился, когда почувствовал между ягодиц возбужденный член. Джисон лица Бана не видел, так как сидел спиной к нему, но мог поклясться, что в тот момент он улыбался, прижимаясь губами между лопаток.       Чан входил медленно — как Чанбин вышагивал вокруг них, оказываясь после перед лицом Джисона. Тот было наклонился вперед по какому-то наитию, но его встретила хитрая улыбка, на нос опустился легкий, как крыло бабочки, чмок, а сам Со потянулся к ждущему его Чану, завлекая того в короткий, но развязный поцелуй.       — Возьми его, — мурлыкнул Чан на ухо Чанбину, одним движением усаживая Хана на себя, входя до самого конца. Чанбин опустился на колени между раздвинутых ног Джисона. Тот вцепился накрашенными ногтями в плечи Чанбина, пока его бедра держал Бан, короткими движениями вбивясь в упругую задницу. Член Джисона обхватила чья-то рука, начиная надрачивать в ритм, который задал Чан.       Чанбин поднял глаза наверх, рассматривая извивающегося под горячими руками Хана. Бронзовая кожа блестела от пота в приглушенном свете небольших настенных светильников, толстые вены вздувались от напряжения на руках и шее, гоняя адреналин в крови по всему телу. Темная макушка покоилась, запрокинутая, на плече Чана, который выцеловывал джисоновы ключицы, проводя языком, как будто это доставляло ему особенное удовольствие. В комнате слышно было только хлюпающий звук толчков тела о тело да неровное дыхание в совершенной дисгармонии: Хан задыхался от переизбытка эмоций, Бан пыхтел из важности, а Чанбин в какой-то момент понял, что и вовсе забыл, как дышать, заглядевшись. Рука на автомате поглаживала твердый ствол, который чуть двигался из-за мощных толчков снизу. Кажется, им с Чаном тоже чего-то не хватало — не просто разнообразия, но такого пышущего эмоциями парнишки, который во время секса превращался в единый накаленный нерв. Дышал и чувствовал совершенно по-другому, погружая в свой жар и делясь собственной страстью. Теперь он уже никуда не денется. Чанбин улыбнулся своим мыслям и принялся за дело.       Когда головки коснулись влажные губы, Хан, кажется, потерял рассудок. Так ему еще никто не отсасывал. Он вскрикнул высоко, вскакивая, чтобы посмотреть, что произошло, но его грубо осадили сразу двое: Чан, хватая за плечи, утягивая назад; Чанбин — недовольным щипком за бедро.       — Лежи и получай удовольствие, он нечасто это делает, — посоветовал Бан, тоже получая от Чанбина — шлепок по округлому заду, чтобы болтал поменьше. Тот усмехнулся, вставляя обратно в Джисона член, и начал набирать быстрый темп.       Во рту Чанбина было горячо, язык мягко касался головки и ствола, обводя по кругу, вылизывая с необычной тщательностью. У парня, судя по всему, имелся набор отработанных техник, которыми тот пользовался. Он вытворял что-то невообразимое, работая то языком, то пальцами, вобрал нежную головку члена в рот, лаская губами; после — провел по всей длине ладонью, затем языком, оставил несколько поцелуев у основания, чувствуя, как снизил темп Чан, давая возможность Джисону насладиться «лучшим в его жизни минетом», по скромному мнению все того же Бана.       — Быстрее, — Чан получил от Чанбина еще один шлепок, заставивший его ускориться. Хан вроде бы и недоумевал, а вроде бы и просто ждал, что от него останется после всего этого. У него не то что не было сил удивляться, он просто думал, что теперь из всех чувств у него остались только экстаз и эйфория, а нервные окончания разорвало от переизбытка ощущений. Настолько хорошо ему не было ни с кем другим, кроме этих двоих.       Когда головку члена сдавило мягкими стенками горла, Хан поймал только одну мысль: «Как глубоко», а после мог только выть от наслаждения. Со лишь слегка двигал головой навстречу, уступая Бану, который задавал ритм. Член Джисона проникал глубоко в горло, мелкой дробью вбиваясь в него. Чанбин держал его достаточно долго, прерываясь на пару вдохов всего несколько раз, опускаясь губами до самого основания, нарочно царапая зубами, чтобы добавить остроты ощущениям. Джисон же со всей силы впивался пальцами в бедра Чана, боясь, что просто разорвется от колоссального количества эмоций.       Чанбин сделал передышку, выпуская изо рта член. Хан громко стонал, выл волчонком, пока Чан сжимал его соски пальцами, сминал грудь, бедра, словно Джисон был сделан из мягкой глины. Так же мягко он расстилался на всем теле Бана, безумно легкий, худенький, так что его можно было держать в одной позе без всяких проблем. Джисон, такой простой, открытый в своих чувствах, покорил как Чана, так и Чанбина. Поэтому и хотелось дать ему лучшее, сделать в максимальной степени хорошо.       Хан был на грани.       Чанбин улыбнулся, заметив, как дрожит всем телом их новый партнер, а значит, можно было внести финальный штрих в эту изящную картину разврата. План был простой, пусть и не долгоиграющий, но частично совпал с желанием Хана. Глаза у того были донельзя замасленными, он почти не разбирал, что происходит, но все же сумел взять свой член в руку и толкнуться в губы Чанбина — как он сделал в их первую встречу.       — Хочу… вас обоих, — еле дыша, произнес Хан, понимая, что осталось совсем немного — и он просто рассыплется, как хрустальная фигурка.       Чанбин усмехнулся, облизнул играючи головку и снова вобрал член в рот, одновременно просовывая два пальца Джисону в зад. Обоих так обоих, сам попросил. Хан в шоке округлил глаза, выпуская из легких пронзительный стон. Он кончил себе на живот, когда высвободился из власти чанбиновых губ его член. Джисона аккуратно сняли с Бана, укладывая на диван, как безвольную куклу, — силы окончательно покинули тело, сам он двигаться не мог от слова совсем. Над ним уперев колено в диван, нависал Чан, прильнув для заключительного поцелуя, слишком нежного после того, что Бан творил. Рядом возвышался Чанбин. Оба доводили себя до оргазма самостоятельно, но Хан кое-как перехватил их руки, укладывая обе свои ладони на члены, направляя на себя. Несколько движений его рук — и даже эти титаны сломались под напором возбуждения, кончая на обнаженный джисонов торс. Ему самому это показалось до ужаса горячим и сексуальным. Он даже зацепил пальцем пару капель чужой спермы, отправляя себе в рот и хихикая в ответ на удивленные взгляды парней.       Чан уселся прямо на ковер возле дивана, Чанбин грузно опустился на сиденье рядом с проказником Джисоном, молча предлагая ему лечь на колени вместо подушки. Тот с какой-то необычной для только что оттраханного во все места живостью плюхнулся на Чанбина, рукой аккуратно зарываясь в спутанные кудряшки Чана, так, чтобы не заметил, хотя тот все же поймал краем глаза этот момент, но ничего не сказал, откидывая голову назад и мурлыкая под прикосновениями как большой кот. Это было, пожалуй, почти так же круто, как секс. Уходить не хотелось нисколько, впрочем — его бы и не пустили. Чанбин залипал куда-то вперед, крепко держа свободную руку Джисона, Чан отдыхал, подставляя голову под ладонь, чтобы погладили еще. Впервые за все время, прошедшее с их первой встречи Хан ощутил снова то разливающееся в груди тепло. Уйти ему уже никто не даст.       — Ну что, на второй заход? — обернулся к ничего не подозревающим парням Чан. — Только чур на моей дурацкой кровати!..       Чанбин вроде бы громко возмущается, о чем-то споря, но Джисон не разбирает слов, утопая в тепле и спокойствии, что вдруг завладели им. Рядом с этими двумя — да что угодно, только бы с ними, ведь одному ему уже быть не позволят. Красноречиво держащая его ладонь Со и ласковая улыбка Бана тому подтверждение. Сейчас же на него смотрят две пары глаз — выжидающе, словно от ответа Хана зависит судьба целого мира. И теперь, пожалуй, он в этом мире свое место наконец нашел.       — Согласен, — махнув рукой на все то, что он благополучно прослушал, ответил, растягивая губы в яркой улыбке, окунаясь в заливистый смех двух мужчин, с которыми ему предстоит пройти через много случайностей, но ни в одной из них он уже этих двоих ни за что не отпустит.