Не отрывай свои крылья

— Что тут происходит? Довольно старый мужчина, заходя в Архив, никак не думал, что будет наблюдать картину, которой мог бы дать название «Разговор отца и дочери» или «Перебранка отца и дочери» (можно считать эти два варианта верными одновременно). Слишком живописна и жива была дискуссия. Ему стало до ужаса интересно, почему же маленькая мисс Грейнджер и его помощник Северус ругались на этот раз? Вроде, ни та, ни другой поводов для ссор не давали, а тут вот оно как. Непорядок. — Мистер Дамблдор! — в раздражении воскликнул черноволосый мужчина, сверкнув в сторону старика своими ониксовыми глазами. Когти на его руках стали меньше, но полностью не исчезли. — Вам снова смешно?! — Господин Люцифер?! — Гермиона, еле доставая тридцати восьмилетнему Снейпу до груди, высунулась из-под его чëрного кожаного крыла, узнав голос владыки. — Что вы тут делаете? Они оба смотрели с вопросом на старика, что сквозь несколько выбившихся из слабого хвоста прядей серо-серебристого цвета смотрел на них, а в его чёрных радужках глаза, что ярко выделялись на голубом фоне склеры, плескалось лёгкое веселье, которое не скрывалось даже линзами его очков-полумесяцев. Он почти постоянно поправлял их на своём крючковатом длинном носу, не обращая внимание на заявления слуг, что их можно заменить. Этот человек был высоким, худым и имел настолько длинные серебристые волосы и бороду, что первые он подвязывал сразу несколькими шёлковыми лентами серого цвета, а вторую мог с лёгкостью фокусника заправить за пояс, чтобы она не собирала пыль из токсичного воздуха. Одет же Владыка Ада довольно странно и обычно одновременно: длинный тёмно-серый халат из тяжёлых тканей, вышитые глухо-красными нитями узоры на котором, казалось, двигались прямо на глазах, перемещаясь по рукавам одежды. Казалось бы, ничего странного, так? А вот и не так! Совсем! Из-под широко открытого ворота на двух взрослых демонов смотрели глаза на лимонной дольке, что приветливо махала им чёрной тонкой ручкой с футболки. Никто не знал, почему (да и знать не хотели, честно говоря), почему Повелитель так любил всё, что было даже мало-мальски связано с лимонами. От самого фрукта и еды, что сделана из него или с его вкусом, до принтов на одеждах, посуде и даже мебели, — всё это ему до ужаса нравилось. А других сводило с ума. Особенно излюбленная фраза Люцифера: «Не желаете ли отведать лимонную дольку?» — Прогуливался, Гермиона, — искренне улыбнувшись одному из бывших Херувимов, ответил на вопрос старик. Первый вопрос от Северуса он благополучно проигнорировал. — И услышал случайно, что вы принялись за старое. Снова. Брюнет с шатенкой, не проронив ни слова, встали ровно и во весь рост перед Повелителем Ада, но не спешили даже скрыть свою более агрессивную внешность. Наблюдая за ними с первых дней их знакомства, Альбус отмечал некоторую их схожесть, будто эти двое некогда Херувимов были если не отцом и дочкой (что по сути было невозможно, так как Грейнджер была создана Богом, еë и Дамблдора Отцом, а Снейп, умерев в возрасте тридцати восьми лет, попал в Рай после войны), то хотя бы какими-то дальними родственниками (что тоже невозможно, кхм). Мрачный, бледнокожий, темноволосый и высокий Северус со стального цвета очками-сай фай на кривом носу и в своих чëрных и свободных одеждах без каких-либо ярких украшений или вышивок лишь немного констатировал со слегка загорелой Гермионой, которая обладала длинными, каштановыми и кудрявыми волосами, уже изменившимися с карих на чëрно-янтарные глазами, редко скрываемые в людском мире бронзового оттенка панто, средним для девушки еë возраста (на Земле ей бы дали не больше двадцати одного, хотя она и была намного старше, чем могло казаться на первый взгляд) ростом и горделиво вздëрнутым носиком. Одежды еë обычно были строгими, но удобными и даже иногда вызывающими. К примеру, полупрозрачная тёмно-красная рубашка, надетая поверх чёрного топа. Рога у обоих Падших отличались количеством, цветом и размерами: у Северуса пара закрученных почти от макушки рогов была смольного окраса, как и его средней длины волнистые волосы, в свете редких свечей отдавая синевой, и чуть больше, чем у Архиватора, а у той, соответственно, они были меньше и имели в зависимости от Лика конкретные цвета — от костного, до тëмно-коричневого, а от него до чëрного и кроваво-красного, — в данный момент выдавая «Гнев» своей обладательницы кровавым оттенком. А ещё, в отличие от Грейнджер, Снейп никогда не скрывал вторую пару рук. На ней-то и были отмечены тëмными полосами местонахождение кожаных перепонок его чëрных крыльев. В данный момент эти самые «крылья» создавали видимость плаща странной формы, которую приобрели сразу после того, как брюнет вместе с шатенкой встали перед Владыкой Ада. Про характеры Альбус бы поговорил, да вот только не было времени на это, ибо эти двое начинали цапаться уже глазами. — Чего опять не поделили? — спросил он, складывая руки за спиной. Свои крылья бывший Серафим предпочитал прятать лишь по той причине, что они были ему неудобны в повседневной рутине, как та же борода. — Уж не с порога же поругались… — «Как раз таки с него» — подумали оба демона, а девушка опустила голову и ушки, стыдясь своего детского поведения, пока мужчина, скрестив руки на груди, упрямо смотрел на Люцифера. — Ну так, что? — снова спросил их Дамблдор, в любопытстве приподняв седые брови. — Одной заучке давно пора было научиться держать язык за зубами, — ответил Северус. Гермиона от его слов вспыхнула и, бросив на него гневный взгляд полностью красных глаз, прорычала: — Уж не вам это говорить, сер. Сами хороши. — Доказательства? — Снейп, не двинувшись, скосил на неë взгляд. — Дайте вашу книгу возьму и… — Так, ну, всë! — поспешил закончить вот-вот готовую начаться очередную ссору двух Высших демонов старик, привлекая к себе их внимание. — Не нужно ругаться, дети. — Альбус… — Господин! В ониксовых глазах брюнета читалось раздражение и утихающий гнев, а в чëрно-янтарном взгляде шатенки отражались стыд и смущение. Эти двое не любили, когда Люцифер называл их детьми, коими они даже не являлись изначально. По крайней мере, Гермиона не проживала свои детские годы, как людские детишки. — Вы поймите оба, что похожи весьма, а, — подытожил их владыка Ада. — Вам не о чëм спорить и ругаться. Вы оба Падшие Херувимы, оба носители знаний и мудрости даже здесь, в Аду. Почему же вы предпочитаете затевать перепалки, если смысла в них для вас нет? Пока вы и вправду не будете вести себя как взрослые люди, я буду продолжать считать вас смышлëнными детьми. Понятно? Двое молча кивнули и принялись слушать то, о чëм на самом деле хотел поговорить с ними старик. — А, да, — опомнился Альбус, заметив их поведение. — Гермиона, я бы хотел, чтобы ты приняла к себе в Архив некоторых демонов, что не совсем точно покончили с собой. — Что, простите?! — удивилась такой новости демонесса, вмиг обращаясь в свой прежний облик: рога стали тëмно-коричневого цвета, когти уменьшились до размера длинных ногтей, а хвост, отказавшись принимать прежнее место на поясе, чуть ли не встал дыбом. — Кого принять?! Вы что? Я… я не уверена, что они… Она продолжила бормотать себе под нос об этом, пока Северус настороженно посматривал на неë, тоже приняв прежний облик, который ни чем таким и не отличался от того, в котором он был недавно (хотя руки-крылья пропали, чтобы обычными когтистыми ладонями засунуться в карманы чёрных брюк с высокой посадкой). Не сказать, что его не позабавила реакция Архиватора на слова старика. По большей части в его груди засело некое сочувствие к девушке, что была намного старше него и имела такой же объём знаний у себя в голове, что и он (если измерять их возраст с начала существования Грейнджер и появления Снейпа в Раю). Просто, насколько он заметил, она не умела точно ими пользоваться в какие-то моменты, предпочитая действовать во время ситуации, а не предугадывать свои дальнейшие ходы. И в данный момент мужчину забавляла еë детская паника. — Гермиона, милая, всë хорошо, — Люцифер принял поспешное решение успокоить Архивариуса. — Это правда, что их самоубийство можно считать не таковым из-за некоторых обстоятельств, но всë же они совершили над собой самосуд. И естественно… — …идут ко мне, — закончила за него Гермиона, понуро опустив глаза в кафельный пол. Архив, в котором они находились, не был еë домом. Он целиком и полностью принадлежал Люциферу и его близким приближëнным, в число которых входили и она, и Снейп, которого она нашла здесь, когда пришла на зов. — «Проклятая летучая мышь…» Честно сказать, если бы Грейнджер спросили, почему она не очень любит общество Снейпа, девушка бы не дала точного ответа на этот вопрос. Однако она считала, что и у мужчины не нашлось бы, что сказать, если бы его спросили о ней. Просто как-то так вышло, что эти двое не смогли сдружиться ещё в Раю, да и то было не совсем правдой. Гермионе не очень понравилось, что высокий брюнет посчитал еë слишком молодой и эмоционально нестабильной для той, кто должен предоставлять информацию и нести людскому роду мудрость и знания. Северусу же не очень зашло то, что какая-то маленькая заучка вздумала тягаться с ним в познаниях, извлечëнных из его жизни и еë книг. Дамблдор был абсолютно прав, они оба были похожи, оба жаждали знаний, имели огромное любопытство, были падки на проявление своего упрямства в результате достижения целей и любовь к книгам, чтение которых успокаивало обоих. Однако два давно уже не ангела не хотели признавать правдивость слов Люцифера, из раза в раз стараясь найти друг в друге различия именно в плане их обязанностей, сохранившихся ещё со времён проживания в Раю. И ни Северус, ни Гермиона не ненавидели своих собеседников по-настоящему, как-то по-своему уважая и терпя общество друг друга. Скорее приятели, чем друзья или знакомые. Так, возможно, можно было охарактеризовать их отношения, если бы им пришлось отвечать на вопрос их нелюбви друг к другу. — Я сейчас свяжусь с Муном, — вздохнула шатенка, не сильно радуясь тому, что придётся снова заниматься бумажной волокитой, которую она только недавно разобрала и, не успев как следует отдохнуть, буквально прилетела в замок Дамблдора, когда тот позвал еë. — Он и его семья подготовят для них комнаты, которые уже созданы, — доложила она, прикрыв глаза, щëлкнув пальцами и достав из кармана телефон. Большинство своих сил она любила, а некоторых побаивалась и не доверяла, потому что и у еë магии был свой характер, что претерпел несколько не существенных изменений после Падения. Что она действительно не любила и боялась больше всего в себе, так это свои крылья. Что в Раю, что в Аду, девушка везде боялась летать из-за страха высоты, который забывался с первым же зовом владыки или важным занятием, в процессе которого демонесса могла просто забыть или не заметить, что летает по всему Архиву, чуть ли не сбивая слуг, как пчелой ужаленная в пятую точку. Слава Люциферу, что в некоторых случаях она внезапно вспоминала о крыльях и неудачно приземлялась на пол или перила лестниц, а то и вовсе врезалась в книжные полки, которые, к счастью, буквально вырастали из стен, когда в Архиве появлялась новая книга. — Раз так, то хорошо, — кивнул ей Дамблдор и перевёл свои голубые глаза на брюнета, что стоял и о чём-то думал, устремив свой взгляд в пустоту. — Могу я тебя попросить, если что, помочь мисс Грейнджер? Заданный вопрос поставил в ступор не только того, к кому обращались, но и ту, чья псевдо-фамилия фигурировала в вопросе. Оба демона в неверии смотрели на Повелителя, надеясь в своих Падших душах, что старик полетел кукухой, впал в старческий маразм из-за облика и просто издевается над ними. Однако тот продолжал смотреть на них в ожидании ответа от Северуса, который уже догадался, что вариантов побега ему и не выдали. В этот раз придётся сдаться. — Мисс Грейнджер, — Снейп обратился к девушке, что от его голоса вздрогнула, прижав каштановые ушки к голове, и посмотрела на мужчину, — вы можете прийти ко мне, когда понадобится моя помощь. Не более. — «И этот туда же…» — подумала Гермиона, не скрывая своего искреннего удивления. — Я учту это. На том они и порешили, больше, чем два-три раза в месяц, даже не пересекаясь. ********** — Гермиона, ты просто напомни ему об этом. Вдруг подействует? Ага, как же… Бред сивой кобылы. Шатенка, к своему сожалению, немного позабыла, что дом Снейпа, чьи готические черты в архитектуре интерьера она уже могла разглядеть сквозь противный и будто бы вязкий дым, находится не только далеко, но ещё и высоко. Очень, очень, о-о-очень высоко. А что из этого следует? Правильно, Архиватору пришлось раскрыть одну из своих пар крыльев, чтобы спокойно долететь до второго Падшего Херувима. Поганая и мрачная Летучая мышь вечно сидела у себя в поместье и носа наружу не показывала. Хотя нет, это, пожалуй, темноволосый демон всë же делал, когда ему нужны были ингредиенты для зелий. Как-то раз, ещё будучи в Раю, оба ныне не ангела разговорились сначала на почве увлечения литературой, а уже после и о смертных книжках, конкретнее учебниках химии. Мистер Снейп до своей смерти был химиком в институте и довольно хорошо преподавал (это Гермиона признала, потому что сама, словно привороженная, слушала лекцию Снейпа о какой-то из формул, что могли доказать ему свойства зелья, которое он делал), пока его не призвали. Уважение к брюнету поднялось на ещё одну ступеньку в тот момент. — Наконец-то! — воскликнула шатенка, с облегчением приземляясь на твëрдую скалистую землю. С приземлениями у неë всегда были накладки, поэтому пришлось сразу выставить руки вперëд, чтобы не съесть каменную крошку, а просто почувствовать оголённой кожей ледяную почву. — Да почему у него всегда холодно?.. — Грейнджер выдохнула облако пара изо рта и укуталась своими каштановыми крыльями, чтобы согреться. То, что обычная температура еë тела достигала шестидесяти пяти градусов знали единицы. Однако и Снейп был в их числе, поэтому должен был знать, что холод Архивариусу не страшен. И всë же жил там, где на температуру воздуха в токсичной атмосфере могла пожаловаться даже шатенка. Однозначно, Снейп просто не любил гостей у себя на территории. — Красавец вы наш нетронутый и ранимый, — произнесла Гермиона не без лëгкого сарказма, пока записывала голосовое сообщение Северу, — тащите свою задницу сюда или впускайте. Третий вариант вам не понравится, — я впущу себя сама, выбив двери одним только пальцем. И вы прекрасно это знаете… На холоде девушка простояла ещё несколько минут, уже предположив несколько ситуаций, в которых Снейп бы объяснил, почему он так долго не впускал её (или не объяснил бы…), когда громоздкие двери всё же открылись перед ней, приглашая войти. Изнутри готический особняк, что был схож со зданием библиотеки Моэна, почти ничем не отличался от внешней архитектуры, но имел в своём интерьере куда более тёмные оттенки цветов, которые, впрочем, красоту внутреннего убранства не портили никоим образом. Она не знала, каким внутри был оригинал дома Снейпа, но подозревала, что, возможно, даже красивее данной копии. Сняв с себя и повесив на предплечье светло-коричневый бушлат, Гермиона снова укрыла себя крыльями и пошла вдоль огромного холла к широкой лестнице. Неприличным было ходить в чужом доме в уличной одежде, поэтому ей и пришлось снять с себя верх, заменив его не менее тёплым каштановым оперением. Пройдя к каменным ступеням, она прислушалась к звукам в огромном здании. Даже у неё в архиве не было настолько тихо, как здесь, у Северуса. Живя со столькими слугами-суицидниками, Грейнджер привыкла слышать даже малейшие шорохи. Но в этом доме, наверное, даже такие понятия как «шум», «шорох» и «шёпот» отсутствовали, заменяя их все одной адски ледяной и давящей вербально тишиной. — Ну, в его стиле, — пожала плечами, поднимаясь на второй этаж, шатенка. Хоть она и была здесь от силы раз пять (это правда очень редко, учитывая их проживание в Аду), помнила пути в библиотеку, в покои, в гостевые комнаты и в лаборатории химика, как свои собственные лабиринты в Адском архиве. — Однако непривычно без шума… — Зато комфортно. — «Упс…» Тяжко вздыхая и морально готовясь к словесной перепалке, Архиватор плавно подняла взгляд вверх, изначально из интереса подсчитывая ступени каменной лестницы, и встретилась с уставшими ониксовыми глазами бывшего Херувима. На это раз он был одет в лабораторный белый халат, под которым был виден чёрные сюртук и каррот с цепочками на карманах, из-за чего казался похожим на смертного врача из какого-нибудь фильма ужасов, где по ходу сценария напал бы на неё с ножом или ещё чем. Однако перед ней был обычная лабораторная Летучая мышь с кликухами «Север» или «Сева». — Севочка-а-а, здра-а-авствуй! — на секунду, пока Гермиона издевательски протягивала приветствие, на нижней части женского лица появилась чёрно-белая зубастая улыбка. Безумие всегда знало, когда стоило вырваться лишь на время, чтобы показать мимоходом настрой настоящей личности Грейнджер. — Снова не спали? — вернувшись к официальному тону и опираясь бедром на каменные перила, девушка пальцами показала на свои тёмно-коричневые веки. У Северуса были уставшие и впалые глаза, а чёрные белки в них даже при слабом, но прямом свете имели красный оттенок из-за поступающей в них по мелким капиллярам крови. Этот мужчина редко спал, когда был вдохновлён процессом своих новых зелий. Не спал он вообще, когда к его «хобби» прибавлялась бумажная работа от господина Дамблдора горкой сверху. Терпению бывшего смертного можно было бы позавидовать и даже пожалеть, как-то поддержать или предложить свою помощь, чтобы облегчить его ношу хотя бы по части макулатуры. Если бы не одно «но»… — Вам совсем нечего делать, кроме как развивать свою и так высокую акрофобию до невозвратимых границ? — Снейп скрестил одну пару рук на груди, а вторую спрятал в карманах халата. Он говорил спокойно, выражая свой настрой одними только уставшими глазами. — Похвально для того, кто боится летать даже на высоте в семь футов. — «Вот же язва и шило в одном месте…» — подумала спокойно улыбающаяся демонесса, хоть крестообразные янтарные зрачки сузились до еле видных полос и «прямоугольничков». — Вы мне льстите, Сева. — Мисс Грейнджер. — Перебор? — Да. — Demander pardon, мистер Снейп, — извинившись на французском, Гермиона пригладила взлохмаченные порывами ветра волосы. Иногда каштановые кудри бесили её своими свойствами, но менять что-либо в них она была не намерена. Хотя и было несколько случаев, когда приходилось менять их цвет на непривычно яркие оттенки, но это уже по работе. — Я по делу. Пернатому, маленькому, милому и с ярко серо-голубыми чистыми глазками делу. — Quoi? — прищурив глаза, Северус снял очки, надеясь на то, что ослышался или Архивариус решила издеваться даже после извинений. Ему совсем не хотелось, чтобы описание упомянутого было чистой правдой. — Краткое изложение по фактам, — начала демон, — мои бесенята нашли ангельца на границе, принесли ко мне, я связалась с Малфоем, чтобы он отыскал его родителей, и мы оба, не считая моей семьи, узнали, что малыш вот-вот… Падёт. — Крылья?.. — Даже быстрее, чем у нас, — ответила на его непрямой вопрос Гермиона и нахмурилась, вспомнив ещё одну деталь. — И рост. Или даже, скорее всего, возраст. Когда я спешила к тебе, — девушка двинулась следом за махнувшим ей рукой демоном, — мальчику можно было свободно дать полтора года. В моей жизни — это первый случай. — Если даже в твоей, то в моей уж тем более, — мрачно изрёк брюнет, на что шатенка пожала плечами, мол: «По факту», и поравнялась с ним. Она узнала путь в библиотеку. — Какие-то ещё симптомы имеются? — Только постепенно темнеющее на глазах оперение и быстрый рост и возраст, — немного подумав, выложила то, что смогла узреть лично, Гермиона, пальцами слегка притрагиваясь к полосам от своих век до полосы, проходящей сквозь тёмные губы. — И если первое ещё можно посчитать нормальным явлением, то второе — я в сомнениях, как назвать. У себя в библиотеке ничего не нашла, да и у тебя вряд ли будет, в чём рыскать и копаться. — Ты права, но мы не за этим, — только и сказал Северус, ни на секунду не останавливаясь, пока Архиватор иногда в припрыжку догоняла мужчину. Тот очень спешил. — Теперь мне понятно, о чём этот старик говорил сегодня утром. — Пр-р-р-р! — девушка от услышанного схватилась за вторую пару рук брюнета, останавливая на месте, произнося звук, при котором останавливают лошадей. — Стоямба! Притормози! — она с некоторой паникой посмотрела вверх, прямо в ониксовые глаза. — Люцифер здесь?! Мужчина с мрачным выдохом кивнул, а шатенка хлопнула себя по лицу. — Могла же догадаться, что у стен реально есть всё необходимое для прослушки… — корила себя демонесса, хотя и не слишком переживала. Скорее думала, что Дамблдор решит всё за них, нормально не предупредив, к каким последствия после решения стоит готовиться. — Вот же глупость совершила… — Первым признаком глупости является полное отсутствие стыда, мисс Грейнджер, — одна из четырёх рук осторожно убрала с женского лица пальцами ладонь, слегка пройдясь длинными ногтями по коже без желания навредить в непривычной для мужчины попытке успокоить собеседника. — В вашем же случае — обычные усталость и растерянность. Тут не за что себя корить. Дамблдор всё равно бы узнал. Рано или поздно, возможно, но узнал бы. — Надеюсь выслушать его решение проблемы в деталях и, желательно, прямо сейчас, — Депрессия и Гнев немного вырвались наружу, из-за чего рога Гермионы приобрели переливчатый оттенок между кровавым и костным, а крестообразные зрачки стали красными и круглыми на фоне чёрных склер. — Пошлите. Чем быстрее начнём, тем быстрее закончим. ********** Малфой, еле сдерживая поднявшийся из самой глубины его души гнев и отчаяние, мерил широкими шагами зал в доме своей девушки. Бывшей, как оказалось, девушки. Та тихо сидела на диване, сжимая и разжимая белый платок, данный ей совсем недавно Драко, и время от времени стирала им дорожки слёз, что текли, не переставая, второй час. — Ты ведь правда могла просто мне сказать, и мы бы решили… это вместе, Астория, — он не мог назвать то, что услышал от ангела проблемой. Он не был проблемой для них. Ни для Драко, ни для Астории, ни для того ангела, которого взаимно любила шатенка. Маленький ангелец, что вот-вот может Пасть без возможности Подняться обратно, не был проблемой ни для кого из них.