Не забывай, для чего ты живёшь

Они возвращались в гавань уже под ночь, когда на узких торговых улочках едва виднелись догорающие фонари, что лишь слегка освещали путь. Стоит сделать шаг в сторону и ты окажешься в объятиях кромешной тьмы, что на пару с ночью приятно обволакивает тело, кутая мысли плотной завесой марева. Сделаешь вдох и почувствуешь аромат улиц, что клубится по закоулкам, принося к горе Тигр пряный шлейф специй и жареной рыбы с овощами на пару, в кисло-сладком соусе с кунжутом, а может аромат мяса, томленного в печи весь день и растворяющегося на языке. Не спеша смиряя площадь у небольшого пруда ровными шагами, высокий мужчина, что нес на своей спине какую-то ношу, осмотрелся по сторонам, выискивая своим прозорливым взглядом знакомого доктора, что лечил пациентов даже в столь поздний час. На улицах близ доков не было ни одной живой души, даже работяги, которые обычно трудились не покладая сил, теперь разошлись по домам, оставив некогда бушующую гавань без внимания. Судна, нагруженные товарами, мирно покачивались на волнах, поскрипывали смоченным в солёной воде и высушенным на солнце деревом, а длинные мачты, что, казалось, уходили под самое небо, терпеливо удерживали паруса, которые лишь едва колышились на ветру, тихо рассказывая необъятной ночи историю своих приключений. Подняв голову к небу, где на просторе темного полотна виднелся дворец необычайной красоты, мужчина тяжело вздохнул и двинулся дальше по улице, ступая на высокие ступени, ведущие к хижине Бубу. Он медленно переставлял ноги, преодолевая расстояние до врачевальни, чтобы ноша на спине не подпрыгивала от резких движений, хотя спешка сейчас была бы кстати, но все же Чжун Ли не решался ускорить шаг. Дойдя до самого верха по широким каменным ступеням, темноволосый господин легонько постучал по косяку двери костяшками пальцев и прислушался к обстановке внутри, ожидая когда ему позволят войти. Из дверного проема тут же показалось встревоженное лицо травника, что не знал, кто потревожил его в столь поздний час, ведь ночью гавань жила своей жизнью, и проходимцы разного рода нередко становились ее гостями. Подарив лекарю почтительную улыбку, сопровождаемую лёгким кивком головы, мужчина вошёл внутрь, аккуратно снимая груз со спины. Травник лишь тихо охнул и указал на койку, что стояла в его кабинете, позволяя Чжун Ли самолично уложить столь позднего пациента на нее. — Боюсь, господин Бай Чжу отсутствует в городе, но можете не переживать - я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь. — Травник аккуратно приложил руку ко лбу нового пациента и тихо закашлялся, прикрыв рот рукавом своего халата. — Сильный жар, скорее всего лихорадка. Что с ним случилось, господин Чжун Ли? Выслушав лекаря, темноволосый мужчина сложил руки на груди и медленно опустился в кресло, что стояло в зоне для посетителей. Когда он нашел Сяо, тот сражался с демонами, весь израненный и залитый собственной кровью, силы его были на исходе, а ноги едва держали хозяина в равновесии. Подхватив адепта на руки, Моракс направился прямиком в город, лишь на секунду задержав свой взор на скверне этих земель, наблюдая как буйная демоническая сила сгорает без остатка под тяжестью его ударов. — Он вступил в бой и был ранен, потратил очень много сил и едва держался на ногах. — Наконец разрезав образовавшуюся тишину своим бархатным тембром голоса, молвил Чжун Ли. Он с заботой и лаской глянул на своего возлюбленного, ища на его лице хоть призрачный, но признак жизни, будто сейчас сознание Сяо боролось против самого себя и лишь улыбка на губах господина могла спасти его от неминуемой гибели. — Он слишком многим жертвует, чтобы защищать Ли Юэ от зла, поэтому черпает свои силы без остатка, пока наконец не упадет от усталости. Наблюдая за тем, как травник Гуй порхает, будто маленький зяблик по комнате, обкладывая тело адепта холодным компрессом, темноволосый властелин камня аккуратно снял пальто, сложив его вдвое и повесив на спинку стула, а затем засучил рукава, снимая с рук черные перчатки, чтобы обтереть Сяо пропитанными спиртом тряпицами, что Гуй передал ему, благодаря за помощь. Жар понемногу отступал, хоть и не сразу, но тело Алатуса угасло, а дыхание выровнялось, позволяя груди медленно вздыматься и опускаться, наполняя лёгкие кислородом. Смешав духмяные травы в ступке из белого нефрита, лекарь медленно влил туда немного холодной воды и чуть приподнял голову юноши, чтобы высокий господин смог напоить его лекарством, бережно принимая ступку из рук травника. Аккуратно напоив Сяо смесью целебных трав, Чжун Ли приложил руку к его лбу, с удовольствием отмечая, что жар совсем утих, а к щекам пришел румянец, пусть и самый блеклый, но признак того, что их с травником пациент идёт на поправку. Оставалось лишь ждать, когда Сяо придет в сознание, медленно открыв глаза и попытавшись приподняться на локтях, поэтому вернув на плечи пальто, мужчина вновь опустился в кресло, наблюдая за работой лекаря, пока тот старался смешать для Алатуса как можно больше лекарства. — Сейчас ему необходим покой, а так же теплое питье. Дайте ему ещё одну порцию лекарства через три часа, а после пусть принимает его два раза в день. Я пропишу постельный режим и отдых от дел не меньше чем на трое суток. Если соблюдать мои рекомендации, то скоро он вернётся в строй, но если юноша и дальше будет доводить свой организм до переутомления, то никто, даже господин Бай Чжу не сможет ему помочь. — Тихо подытожил Гуй, протягивая сидящему в кресле Чжун Ли мешочек с травами. Сяо очнулся лишь через два часа, когда над гаванью загорелись яркие звёзды, разбросанные по небу словно воздушные фонарики. Он медленно приподнялся на локтях и осмотрелся по сторонам, замечая на себе спокойный взгляд любимого. Чжун Ли не стал показывать чувств при посторонних, лишь едва приподняв уголки губ так, чтобы это видел только Сяо. Наблюдая за господином, Алатус откашлялся и попытался встать, но вовремя подоспевший травник легко откинул того обратно на койку, подарив Сяо самый встревоженный на свете взгляд. Вопросительно вздернув бровь, адепт покорно лег обратно, лишь на секунду показав свои истинные эмоции и вновь надевая на лицо привычную всем маску, совершенно иного, поддельного Сяо. Он не знал, как Чжун Ли нашел его и принес в город, но был чрезмерно благодарен возлюбленному за помощь, хоть и ощущал себя лишь жалкой блеклой тенью в блеске величия Властелина Камня. Прикрыв глаза, адепт выровнял дыхание и попытался уснуть, смирившись со своим положением, ведь травник Гуй не дал бы ему встать и уйти на очередную бойню, а значит юноше оставалось лишь покорно выполнять предписания врача. Когда ему наконец разрешили встать с постели, над гаванью светило солнце, проникая в каждый дом своими маленькими лучиками и озаряя все вокруг приятным теплым светом. Вслушиваясь в крики порта, беспокойный гомон чаек, скандирование торговцев и скрип пришвартованных судов, Алатус медленно поднялся с кровати и сделал пару неуверенных шагов в сторону выхода, будто не замечая, что Чжун Ли смиренно ждёт его, сидя в широком кресле из песчаного дерева. Он лишь кратко поблагодарил лекаря за помощь и собирался уйти, как вдруг на перевязанное бинтами плечо аккуратно опустилась чужая рука, чуть сжимая повязку пальцами, чтобы хоть на секунду замедлить шаг адепта. Сухо кашлянув, Чжун Ли от всего сердца поблагодарил лекаря за спасение своего возлюбленного и глянул на Сяо, кивнув ему в сторону выхода. Они покинули хижину Бубу вместе, и хоть Алатус не желал, чтобы господин и дальше возился со столь никчёмным якшей как он, все же ему не оставалось ничего кроме как следовать за Властелином Камня, вжав голову в плечи, чтобы не встречаться взглядом с парой этих красивых янтарных глаз. Медленно спускаясь по широким ступеням, Чжун Ли поддерживал юношу под локоть, все так же безмолвно ведя его вниз по улице, будто на месте Сяо была красивая невеста в изящном платье, полы которого легко струились по мостовой, следуя за хозяйкой. Наконец, когда они отошли от хижины на довольно приличное расстояние, Моракс легонько толкнул адепта в сторону узкой подворотни, но лишь для того, чтобы вместе с ним скрыться от чужих глаз. Лишь когда они остались только вдвоем, стоя в узком пространстве меж двух домов, Чжун Ли накрыл пухлые губы возлюбленного своими, позволяя их языкам сойтись в страстном танце. Он был ненасытен, целуя сладкие уста и отбирая у Сяо последний кислород, будто их разлука была столь губительна и длинна, что не хотелось впредь отпускать адепта. Тонкие пальцы легко скользили по темным прядям волос и бёдрам, нагло изучая каждый сантиметр столь желанного им тела. Разорвав длинный, словно темная ночь поцелуй, Чжун Ли опустился чуть ниже, на бледную шею, оставляя мокрый след от губ, покрывая каждый открытый участок тела своими пылкими поцелуями и заставляя Сяо едва постанывать от удовольствия, медленно сходя с ума от желания, такого сладкого и потаенного, как сама любовь. Он едва держал себя в руках, но все же не смея прикоснуться к господину, покорно терпел его маленькие пытки над адептом, желая лишь растворится в его объятиях и стать одним целым, навсегда потеряв свой облик в пучинах его души. — Не забывай, ради чего ты живёшь, Сяо. Не забывай, что ты тоже достоин счастья.