Казус с Бутылкой

      Пирра нежно прикусила нижнюю губу Руби, не переставая водить рукой по члену товарища по команде, ее движения были уверенными, без пауз. Она никогда не могла выразить Жону свои чувства к нему, слова всегда подводили ее, и любая надежда на то, что она сможет высказать все как следует, оставляла желать лучшего, но это было нечто гораздо большее. Она держала его член в своей руке и нежно поглаживала его, полностью отдавшись чему-то странному и сильному. Что бы ни воспламеняло их троих, это не только придавало ей сил, заставляя забыть о стыде и тревоге во имя жажды и похоти, но и заставляло срываться с губ слова, которые она никогда бы не подумала произнести. — Ты можешь получить его первой, но только если будешь есть меня, пока он трахает тебя. — Мало того, что она отказывалась от возможности почувствовать Жона внутри себя, так как многие долгие и изнурительные ночи, проведенные с собственными пальцами между ног, оставили ее в желании, так она еще и была так откровенно вульгарна в этом. Что-то происходило, и она с трудом могла понять, что именно, но еще больше ее беспокоило то, что это ее не особенно волновало. Пирра была полностью готова расслабиться и получать удовольствие.       Нужно было сменить позицию, и все неуклюже задвигались, от трения теплых тел друг о друга в их мозгу возникали всевозможные путаные, возбужденные сообщения, которые они пытались скоординировать в конструктивном порядке. Одежда сдиралась друг с друга на ходу, Пирра оказалась совершенно бездонной, когда она задирала рубашку Руби, а штаны Руби одной рукой стягивал с нее Жон, а другой пытался снять с себя штаны полностью. Их движения показывали их неловкость, полный беспорядок, в котором они пытались все сделать, поскольку каждый из них показал себя неопытным, девственным, но они были слишком возбуждены, чтобы беспокоиться о таких вещах, когда они, наконец, заняли приемлемое положение.       Руби стояла на четвереньках, ее симпатичная пухленькая попка была высоко поднята и возбужденно покачивалась, демонстрируя Жону свою розовую дырочку, в то время как Пирра рассматривала ее крупным планом: воительница запустила руку в темные волосы Руби и направляла ее голову между раздвинутых ног. Пирра лежала на спине, прикусив губу от поцелуев и лизаний лидера команды RWBY, а по другую сторону от гостьи стоял на коленях Жон и подставлял свой член под выставленную напоказ киску. Их тела двигались, может быть, и не уверенно, но со знанием дела, и от этого все шло гораздо более гладко.       Жон подался вперед и вогнал свой член в Руби, и они оба лишились девственности в короткой вспышке ярких ощущений. Она была тугой, и его объемистый член только усилил это напряжение для них обоих, Руби скулила и содрогалась, но боли не было. Он был не настолько велик, чтобы причинить ей боль, и она была настолько скользкой от внезапного и очень сильного действия афродизиака, что оказалась в восторге от внезапного проникновения и от возможности игриво толкаться дальше. — Ты очень тугая, — Простонал он, достигнув дна ее киски и прижавшись бедрами к ее заду, когда оказался в ней по самые яйца. Это был совсем не тот результат, которого он ожидал от этой ночи, но он был слишком, слишком хорош, чтобы отрицать его.       Руби хотела что-то ответить, особенно когда Жон начал наступать, не сдерживаясь от нетерпения, но не могла говорить с полным ртом складочек Пирры. Она, конечно, стонала, покачивая бедрами, надеясь передать беспредельное возбуждение, привычно пробегающее по позвоночнику, но все, что она могла сказать, заглушалось тем, что ее голова была подана вперед крепкой и нежной хваткой Пирры, которая следила за тем, чтобы Руби выполнила свою часть сделки, когда речь шла о возможности быть той, кого Жон трахнет первой. И, к чести Руби, так оно и было, в немалой степени потому, что поедать статную красноволоску вряд ли было чем-то, на что она жаловалась по собственной воле, мурлыча и стоная в капающую киску Пирры, слизывая каждую терпкую каплю ее нектара. Она так хотела, так была рада оказаться между двумя своими друзьями в этой маловероятной и совершенно невразумительной ситуации.       Прикусив дрожащую губу, Пирра наблюдала за тем, как Жон трахает Руби, особенно за движениями его тела, за устойчивостью его бедер. Достаточно ухватиться за его член, чтобы понять, что должна была чувствовать Руби, примерно представить, какие ощущения и возбуждение она испытывала, пока ее трахали, и Пирра не могла дождаться, когда это произойдет с ней самой. Она понимала, что это лишь вопрос времени, а до тех пор ее ждал умелый, ловкий язык Руби, который пробирался по всей ее сердцевине, проникал глубоко внутрь и тщательно выедал ее, но все еще оставалась потребность, голод, чтобы Жон трахнул ее. До поры до времени, но одно только представление того, что ее ждет, толкало ее к сладостным вершинам наслаждения. — У тебя очень хорошо получается, — Сказала она, глядя на Руби, которая смотрела на нее яркими, широко раскрытыми глазами. — Не могу поверить, что ты никогда не делала этого раньше. Это невероятное ощущение.       Хотя она не была той девушкой, которую он ожидал увидеть в постели этой ночью, и даже не была той, которая была ему особенно симпатична, Жоне вдруг обнаружил, что очень влюбился в Руби. Может быть, это было под действием выпитого, а может быть, он просто не замечал этого раньше, но по мере того, как он все глубже погружался в нее, наслаждаясь невероятной плотностью ее горячей, тугой киски, сжимающей его член, он обнаружил, что она внезапно перешагнула за рамки «милой и симпатичной», какой он считал ее раньше. Это было приятным открытием на фоне всего остального, что произошло, даже если предположить, что это просто глубокая похоть и плотский голод, вызванные выпитым напитком, исказившим его мысли.       В центре всего этого Руби наслаждалась лучшим местом в комнате, стоная и извиваясь, пока ее трахали, а она, в свою очередь, ела Пирру. Двое близких друзей вовсю предавались наслаждению ее телом, и Руби, ставшая случайной жертвой маловероятного поворота событий, чувствовала, что ей повезло больше всех. Красивый, увесистый парень, бьющий ее молотом, и сногсшибательная женщина, засовывающая ее лицо себе между ног, — вот все, о чем Руби даже не подозревала, и она совершенно забыла о том, зачем пришла в комнату, и вообще обо всем, с чем ей еще предстояло столкнуться этой ночью, поскольку все ее внимание было направлено на безумное стремление к освобождению.       Для трех неуверенных, неопытных придурков они быстро вошли в хороший ритм, и Руби с удивлением обнаружила, что может выступать в роли арбитра, управляя этим ритмом дважды — между ласканием языком бугра Пирры и толчками своих бедер в ответ на быстрый и удивительно устойчивый ритм Жона. Они все хорошо понимали, что делают: и то, как Жон уверенно толкается вперед, вводя свой член в ее сжимающуюся от желания дырочку, и то, как двигаются бедра Пирры, когда она отчаянно трется об эти мягкие губы и проворный язык, стремясь получить максимальное наслаждение от происходящего.       Разрядка наступила стремительно и быстро для всех, и все их извивающиеся тела достигли своего трепетного пика в унисон. Стоны Жона и Пирры разнеслись по комнате, а стоны Руби, хотя и были громче, но значительно заглушались тем, что Пирра безумно извивалась и практически наваливалась на ее лицо, ее бедра вздрагивали и крепко держались по обе стороны от ее головы, чтобы удержать ее там. Руби была так занята, пытаясь жадно выпить бурлящий нектар, который принесла ей разрядка Пирры, что упала неподвижно, когда Жон вошел в нее в последний раз. Его член извергся и начал выплескивать густые струи горячей спермы, которая растекалась по ее нуждающемуся, дрожащему телу, и все они на мгновение замерли, затаив дыхание и ощущая жар от того, что только что произошло.       Руби медленно подняла голову из-под ног Пирры, когда они раздвинулись, нектар стекал по ее подбородку, и она улыбнулась Пирре. Жон постепенно вышел из нее и застонал, позволяя своему все еще твердому, но уже мокрому и липкому члену упереться в Руби. Трое запыхавшихся охотников на мгновение замерли. Вернее, почти не шевелились — руки скользили по телам, оставляя отчетливое ощущение, что никто еще не кончил. Афродизиак, который они — в двух случаях неосознанно — употребили, был слишком силен, чтобы хватило одного раунда секса. Они были настроены на долгую перспективу, в которую даже не могли поверить. — Теперь моя очередь, — Медленно произнесла Пирра, прикусив губу и глядя на Жона горящими глазами. Она и ее возлюбленный наконец-то собирались заняться сексом, и ее даже не волновал вопрос о том, почему все это происходит. Какое бы странное событие ни свело их троих вместе, оно, по крайней мере, даст ей то, чего она всегда боялась. — Руби, подвинься, я очень долго этого ждала. — Т-Ты ждала? — Спросил Жон, удивленный ее словами и их смыслом, даже когда он, спотыкаясь, двинулся вперед. Руби схватила его за член и помогла направить его к Пирре, совместив член, который только что трахал ее, и киску, которую она только что пожирала, помогая совершить волшебство. — Что ты имеешь в виду? — Я имею в виду, что ты мне нравишься. — Все это казалось так легко сказать, пока его кончик терся о ее бугорок. Возможно, не так легко, как это должно было быть для нормального человека, но то, что она вообще смогла это понять, помогло. Она винила во всем момент: настолько была поглощена тем, что делала, что не могла ни волноваться о моменте, ни беспокоиться о том, что она говорит, ни о том, как это будет воспринято. Все просто выплеснулось наружу, и она не успела остановиться. — Мне было трудно держаться, и я не знала, как это сказать, но Жон, я действительно… Будет проще, если я просто покажу тебе это.       Жон вскрикнул, когда девушка, более быстрая и сильная, превосходящая его по всем параметрам, повалила его на спину, обхватив его за талию и взявшись за его член. Со словами было покончено, она никогда не умела их произносить. Вместо того чтобы настаивать на своем, она просто опустилась вниз, насаживаясь на его внушительный член и позволяя своим действиям говорить самим за себя. Действия, которые, как она знала, завлекут Жона больше, чем слова. Руби взялась за топик Пирры и попыталась полностью избавиться от него, слегка покачивая бедрами, прижимаясь к его основанию, прежде чем начать двигаться.       Невероятно удачливый Жон в неверии смотрел на то, как Пирра скачет на его члене, и ему оставалось только молча, с благоговейным трепетом смотреть на нее. Она выглядела такой изящной и красивой на нем, плавно покачиваясь вверх-вниз, принимая его член глубоко, каждый раз вдавливая его до конца; она не хотела, чтобы было иначе. — Я никогда не думал, что ты можешь чувствовать себя так, — Сказал он, его голос был удивленным и растерянным, его руки ухватились за ее бедра и стали вести ее за собой, помогая ей подниматься и опускаться, когда ее топ был снят, и ее груди освободились. Грудь, которая подпрыгивала от восторга, когда она двигалась, вздымаясь от все более энергичных движений.       Пирра была одним из лучших бойцов в Биконе, и это зависело не только от ее Проявления. Она обладала исключительной физической силой, несомненно, лучшей, чем любой из ее любовников этой ночью, и она направила всю свою силу и скорость на то, чтобы жестко и быстро оседлать его член, совершенно не сдерживая себя, когда она подпрыгивала на нем, стонала, наклоняясь вперед, и ее собственные руки легли на его грудь. — Я хочу. Очень, и сейчас не самый подходящий момент, но я рада, что наконец-то сказала об этом. Меня это давно гложет. — Она устало улыбнулась Жону, прикусив губу, и решительно посмотрела на любимого парня. Захлестнутая эмоциями, она даже не осознавала, насколько ей хорошо, пока ее голова не откинулась назад, и все это не обрушилось на нее, как тонна кирпичей. — Ох! Ох, Жон, это самое большое счастье, которое я когда-либо испытывала, но… т-ты такой большой. Это все, чего я когда-либо хотела.       Ее челюсть задрожала, когда похоть снова нахлынула на нее, перекрывая все самое приятное и нежное в этот момент. Она начала сильно подпрыгивать на его члене, почти не замечая Руби, пока девушка не наклонилась к ней сзади и не схватила за невероятно упругие и подтянутые ягодицы, широко раздвинув их и проведя языком по расщелине ее задницы. Она была застигнута врасплох сладким, сильным удивлением, когда язык начал ласкать и извиваться на ее дырочке, поражая ее новым уровнем ощущений. Руби нужно было что-то делать, что-то, что удовлетворило бы жгучие желания и голод внутри нее, и даже если оральный секс не совсем утолил бы ее потребности, она хотела скорее дополнить момент, чем отнять его. Слова Пирры затронули сердечные струны, и она хотела, чтобы их первый раз был волшебным, поэтому доставить ей как можно больше удовольствия казалось правильным решением.       Комбинация была ошеломляющей. Толстый член, заполняющий ее до отказа и создающий при каждом движении бедер интенсивное трение по ее уже налитому и чувствительному ядру, и проворный язык, который уже доводил ее до кульминации, теперь скользил любопытными, но очень приятными кругами по ее заднему проходу. Ощущения были столь же странными, сколь и невероятными, а взаимодействие ощущений, обрушившееся на Пирру, привело ее в неописуемый восторг и восхищение. — Я-Я обожаю вас обоих, — Пролепетала она, но руки явно были на стороне Жона, и Руби, похоже, была настолько возбуждена, что без труда поспевала за ней, а движения ее языка становились все более принципиальными и точными по мере того, как она выясняла, что именно нравится Пирре.       Не в силах больше игнорировать наплывающие на его лицо груди, Жон отпустил ее бедра и схватил их, крепко прижимая к подпрыгивающим сиськам и разминая их. — Ты мне тоже нравишься, — Признался он со стоном, с удивлением глядя на тело Пирры, на то, как красиво она двигалась, такая грациозная и великолепная. Она была действительно замечательной девушкой, и он хотел бы, чтобы все это произошло гораздо раньше, хотя похотливый фильтр на его зрение, естественно, не позволял Руби оставаться в стороне от всей этой ситуации. — И Руби тоже. Не могу поверить, что говорю это, но вы обе мне нравитесь! — Он никогда не осознавал этого раньше, но сейчас все было так ясно, все чувства были такими искренними. Это потребовало некоторого пробуждения, но теперь, когда это произошло, он уже не мог отрицать этого. — Ты мне тоже нравишься! — Промурлыкала она, хотя сладость ее чувств немного скрашивалась тем, что она так возбужденно зарывалась лицом в расщелину точеной попки Пирры, не переставая облизывать ее дырочку, наблюдая за тем, как девушка подпрыгивает на члене Жона. Ее руки крепко держались за ягодицы, которые она держала раздвинутыми, хотя иногда она тянулась вниз, чтобы погладить его яйца. — Я рада, что вы двое любите друг друга и все такое, но и меня не оставляйте без внимания! Любите меня тоже и все такое. — Теперь она чувствовала себя частью всего этого, и это действительно было так. Кружащаяся путаница похоти и увлеченности сделала ее частью всего этого, и теперь она была неотделима от тех эмоций, которые испытывали друг к другу двое других; афродизиак подействовал даже сильнее, чем Жон предполагал вначале.       Как бы ему ни было неприятно это признавать, но настойчивость Кардина привела к тому, что у Жона случайно оказалось две подружки.       Между членом, на который она так сильно насаживалась, и жаждущим языком, зарывшимся в ее попку, Пирра была очень рада, что согласилась на последнее, и была вознаграждена гораздо более электризующей и интенсивной кульминацией, когда она застонала в экстазе. Ее позвоночник выгнулся дугой, и она издала самые сладкие, самые драйвовые и одержимые звуки, когда ее тело захлестнули волны горячего удовольствия, исходящие из ее сердцевины и, казалось, без всякой паузы. Она пылала, поглощенная похотью, которую с такой готовностью приняла, и не хотела, чтобы это заканчивалось. Особенно когда стенки ее влагалища сжались вокруг члена Жона, не только доведя его до еще большего напряжения, но и вырвав у него оргазм. Густая порция спермы, такая же горячая, обильная и липкая, как та, что он закачал в Руби, растеклась в ее глубине, оставив после себя невероятное ощущение распирающего тепла и полноты, когда она, мурлыча, сошла со своего кайфа и в последний раз опустилась на его член.       Руби, единственная из всех, кто не кончила, была немного слишком нетерпелива во всем, возбужденно пристроившись рядом с Пиррой. — Знаешь, что бы ему понравилось? — Спросила она достаточно громко, чтобы он услышал, а затем ее голос стал тише, шепча на ухо Пирре всякие похабные вещи, от которых у красноволосой загорелись глаза. — Ему бы это понравилось, не так ли? — Пирра облизала губы, глядя на смущенного, все еще задыхающегося Жона, наслаждающегося послевкусием. — И я знаю, что мне бы это тоже понравилось. Конечно, Руби, давай сделаем это. — Она откинула голову назад и разделила долгий, глубокий поцелуй с меньшей девушкой, которую, как она с удивлением обнаружила, очень полюбила. — И не волнуйся, ты мне нравишься не меньше Жона, и я не хочу, чтобы ты куда-то уходила после сегодняшнего вечера. — Что происходит? — Спросил он, когда Пирра прервала поцелуй и отстранилась от его члена: девушки смутили его своей игрой в конспирацию. Руки подняли его со спины и убрали с места у изголовья кровати, а сами заняли его место. Пирра легла на его место и стала наслаждаться теплом, не говоря уже о том, что это место обладало неосязаемой энергией Жона, а Руби легла на нее, и меньшая девушка оказалась очень легко помещающейся на Пирре. Они сомкнули губы, возбужденно стоная друг другу в рот, и выстроили свои киски, демонстрируя Жону свои киски, из которых текли струйки его спермы, предлагая себя для большего. — Тебе так повезло, — Возбужденно стонала Пирра, прикусив губу Руби и положив руки на бедра Руби. — Теперь у тебя есть мы обе, и мы с удовольствием поделимся с тобой!» Руби провела руками по длинным шелковистым локонам Пирры, наслаждаясь их мягкостью, которая контрастировала с худым, но очень крепким телом, на котором она лежала. — Ты сможешь выдержать нас обеих одновременно?       Загоревшись от удивления, Жон быстро подался вперед и попытался принять вызов: он ввел свой член между пухлыми половыми губками девушек и подался вперед, их щели прижались с обеих сторон к его члену, образовав тугое, очень теплое, очень мягкое импровизированное отверстие для его проникновения. По пути туда кончик его члена задевал их клиторы, а угол, под которым находились их бедра, заставлял его твердый член сильно упираться в них, когда он начинал двигаться. Все трое наслаждались необычным ощущением от полового акта, от трения друг о друга, когда их разгоряченные, нуждающиеся тела быстро возбуждались.       В развратном, неприкрытом поцелуе Руби и Пирры никакие стоны и слова не были заглушены или потеряны в губах друг друга. Крики «Как хорошо!» и «Вау, Жон, ты действительно можешь справиться сразу с двумя девушками!» раздавались с кристальной чистотой, когда языки встречались и толкались друг с другом. Девушки с некоторой долей беспорядка и игривости впивались друг в друга поцелуями, крепко прижимаясь друг к другу. Афродизиак подтолкнул влечение в странные места, и вдруг две девушки, которые раньше никогда не думали друг о друге в таком ключе — конечно, красивые и замечательные как люди, но никогда в романтическом контексте — нашли друг друга неотразимыми. И Жон, разумеется, хотя в случае с Пиррой это было гораздо меньшим сюрпризом.       Сочащиеся киски, плотно прижимающиеся к его члену сверху и снизу, быстро сделали его член еще более влажным, и Жон не мог остановиться. Трение было потрясающим, тепло, влажность и мягкость вокруг его пульсирующего ствола были невыносимы, но еще лучше было, когда он без предупреждения вошел в Руби. Он не хотел этого делать, но слишком сильно подался назад, и его бедра подались вперед под неправильным углом, в результате чего член вошел в нее. Руби вскрикнула от неожиданности и в восторге выгнула позвоночник, почувствовав внезапное, стремительное проникновение. — Прости! — Сказал Жон. — Нгх, никогда не извиняйся за это, — Сказала Руби, оглядываясь через плечо с огнем в глазах. — Оставайся там, поднажми немного. Просто переключись обратно на Пирру, и никакого вреда не будет, верно? — Она посмотрела на рыжую, но не успела ничего ответить, как Пирра бросилась к ее шее и принялась осыпать ее поцелуями.       Идея казалась довольно простой, и Жон быстро переключился. Он подолгу входил в одну девушку, затем вынимал и так же быстро и жестко трахал другую. Он быстро понял, что это еще лучший и более декадентский способ разделить их, ощущая уникальные качества каждой девушки, когда он проникал в них. Небольшие различия в температуре, тугости и просто общее ощущение их внутренних стенок — все это оказалось тем, что он мог бы потратить некоторое время на то, чтобы насладиться и осознать их качества, хотя он был уверен, что обе девушки были одинаково невероятны в своих ощущениях, так как его толчки не прекращались. Ощущения были потрясающими, и он не был уверен, что прекращение было бы хорошим выходом для всего этого.       Но это было неизбежно, и постоянное трение его толчков в них быстро доводило его до предела. — В кого мне кончить? — Спросил он, волнуясь и только потом осознавая, что уже кончал в обеих, и что никто не был в безопасности при всем этом. Конечно, это была не настолько сильная паника, чтобы он забеспокоился и остановился, но на его лице промелькнуло беспокойство. — Мм, любую из нас, — Сказала Пирра. — Просто потом кончишь в другую. — Она снова принялась покусывать шею Руби, наслаждаясь возможностью побаловать обоих объектов своей привязанности. Она не испытывала особого беспокойства по поводу того, что в нее кончают: ощущения были невероятными, а оцепенение, в котором она находилась, не позволяло ей беспокоиться ни о чем. Поэтому она была очень рада, когда Жон снова вошел в нее, и ее киска получила еще один горячий толчок, мощный оргазм обрушился на нее с неожиданной силой, заставив ее извиваться и задыхаться, когда она отстранилась от шеи Руби и получила свою очередь на поцелуи, пока изгибалась в оргазмическом блаженстве.       Рен и Нора вернулись в свою комнату невероятно поздно. Их «исчезновение» оба старались держать в тайне по каким-то очень личным причинам, но они привыкли, что соседи по комнате не задают вопросов. Но когда они распахнули дверь и увидели Жона лежащим на кровати с Пиррой, а та — в компании с Руби, вопросы, конечно, возникли. Эта троица трахалась весь вечер и вытворяла друг с другом слишком, слишком много всего, чтобы у них осталась хоть капля приличия, когда они все лежали. Жон спускал в них бесчисленное количество раз, но если не считать внезапной необходимости объяснять Рену и Норе, что они натворили, то что могло быть хуже всего?

***

— Все в порядке, — Сказала Янг, затаив дыхание, хотя при этом пальцы ее рук сжимались в кулаки от бешенства. Вся комната содрогнулась, когда все взгляды упали на нее, и то, как она прямо-таки вибрировала от кипящей ярости. — Я чувствую себя хорошо, не волнуйтесь, я справлюсь, со мной все будет в порядке, не волнуйтесь за меня. Я спокойна, я невозмутима и я собрана. — Приятно слышать, — Сказала Руби, ее пальцы крепко держали тест на беременность с положительным результатом, который открывал так много неудобных дверей в отношении результатов той ночи. Она не рассказала о случившемся своей слишком заботливой сестре, Рен и Нора обязались молчать до тех пор, пока все не подтвердится, но теперь подтверждение лежало перед Янг, и она не выглядела такой уж собранной, как говорила. — Но знаете, что еще придется собрать? — Спросила она, глядя на дверь, за которой прятался Жон, пока остальные члены команд RWBY и JNPR пытались создать живую баррикаду, чтобы не пустить блондинку, боясь, что она сделает, если ей удастся открыть эту дверь. Или, точнее, проломит стену. — Его зубы после того, как я с ним покончу! — Она попыталась броситься вперед, чтобы застать всех врасплох, но Блейк и Нора поймали ее, каждая из которых держала ее за бешено размахивающие руки и пытались оттолкнуть ее назад, в то время как Вайсс и Рен схватили ее за брыкающиеся ноги и пытались оттащить ее как можно дальше от Жона.