Что слышит Алекс Блэкберри в нирване

      12 сентября 1992 года.       — Детка? Ты все еще спишь? — услышал Алекс голос отца и с трудом открыл глаза. Но те тут же непроизвольно поспешили закрыться обратно. — Ааалекс… Вставай… Время почти одиннадцать…       Голос Оливера прозвучал почти над ухом, а плеча коснулась ладонь.       — Ммм… Еще немножко… — промурчал сквозь сон Алекс и перевернулся на другой бок.       — Ты вчера кое-что забыл, — не унимался будить Оливер. — Уснул прямо на диване в гостиной, а подарки так и не открыл.       — Подарки? — приоткрыл один глаз Алекс, но тут же зажмурился от солнечного луча.       — Подарки, — улыбнулся Оливер и повернул сына за плечи. — Забыл, что у тебя вчера был день рождения, и тебе надарили кучу всего?       Алекс протер глаза кулаками и приподнялся на одном локте.       — Я уснул и не открыл? — сонно нахмурился он и зевнул.       — Да, вон они все, ждут своего часа, — махнул головой Оливер на письменный стол, возле которого была сложена куча разноцветных коробок, перевязанных бантами.       Алекс снова уронил голову на подушку и зевнул.       — Давай уже, просыпайся, детка, — провел Оливер ему ладонью по спине, и Алекс изогнулся в сладком потягивании.       Но вставать не спешил, ибо сон так и норовил снова закрыть глаза.       — Я принес тебе розовый лимонад, — взял Оливер с тумбочки стакан, покрытый мелкими капельками конденсата, и протянул Алексу.       Тот сел в кровати и опустил ноги на пол.       — А что там? Ты уже смотрел? — спросил он, глядя на гору коробок.       — Нет, конечно. Это же твои подарки, — отставил стакан Оливер. — Но, если хочешь, можем открыть их вместе.       Алекс молча поднялся и поплелся к коробкам. Сел возле них по-турецки и взял верхнюю. Приложил к уху и потряс. Внутри загремело.       — Наверно конструктор, — сказал он и разорвал упаковку. — Точно, — ухмыльнулся он, осматривая большой набор Лего.       Так он стал открывать коробки одну за одной. Чего там только не было! И машинки, и книжки, и еще несколько наборов Лего. Но Алекс лишь срывал упаковки, смотрел на коробки и откладывал все в сторону. Ибо играть сейчас совсем не хотелось — никак не мог до конца проснуться.       — А это мой подарок, — сказал Оливер, подошел и присел рядом, когда Алекс взял очередной сверток. — Подумал, тебе должно понравиться.       Алекс быстро разорвал упаковку и уставился на…       — Это укулеле, — пояснил Оливер за крохотную голубую четырехструнную гитару, что с интересом крутил в руках Алекс.       — Она типа игрушечная? — спросил Алекс и провел пальцем по струнам.       — Нет, самая настоящая, — усмехнулся Оливер. — Это такая гавайская гитара. Попробуй.       Алекс еще раз осмотрел укулеле. Положил себе на колено, а левой рукой взялся за гриф.       — Ну же, сыграй что-нибудь, — помотал ладонью в воздухе Оливер, изображая игру на гитаре.       Алекс положил пальцы на струны и дернул вниз. Вернул ладонь на место и поочередно подергал каждую струну большим пальцем. Затем стал повторять тоже самое, но теперь вдобавок так и сяк зажимая струны на грифе. Закрыл глаза и стал прислушиваться к получаемым звукам.       — Нравится, как звучит? — спросил Оливер.       Алекс кивнул, не открывая глаз.       Так он перебирал струны еще пару минут, пока не стала получаться какая-то незамысловатая мелодия.       — Ты молодец, Алекс! — восхищенно положил ладонь на грудь Оливер. — У тебя так хорошо выходит! Это… Круто!       Алекс улыбнулся уголком губ, сам довольный тем, что выходит.       Побренчав еще немного, взял укулеле в вытянутых руках и осмотрел снова.       — Спасибо, — погладил он ее по изогнутому боку и взглянул на отца.       — Я рад, что тебе нравится, детка, — положил тот руку ему на плечо. — Я люблю, как звучит укулеле.       — А обычная гитара?       — Тоже нравится, — пожал плечами Оливер. — Но укулеле — это что-то особенное для меня.       — Почему? — спросил Алекс, положил инструмент на пол перед собой и продолжил дергать струны.       — Потому что люблю Гавайи, — ответил Оливер и как-то грустно улыбнулся.       — Ты там был? — накинул еще вопрос Алекс.       — Был пару раз, — кивнул Оливер.       — Я бы тоже хотел на Гавайи, — вздохнул Алекс.       — Ты там был, — дюже серьезно взглянул на него Оливер.       — Нет, не был, — ухмыльнулся Алекс.       — Был, детка. Ты там родился, — поджал губы Оливер, не сводя глаз с сына.       Алекс непонимающе похлопал ресницами.       — Мы были там с твоей мамой… — опустил взгляд Оливер и подергал за струну укулеле. — Я мечтал однажды уехать туда навсегда. Открыть свой бар на пляже… Кататься на серфе… А еще там должна была быть наша с ней свадьба.       Повисла неловкая материнская пауза.       — А… Эээм… — нахмурился Алекс. — А где…       — Где твоя мама, ты хочешь спросить? — помог подобрать слова Оливер. — Она умерла, детка…       — Мм… — поджал губы Алекс. — А какая она была?       — Ох… — грустно улыбнулся Оливер. — Она была очень милой. У нее были голубые глаза. Такие голубые, как небо. И такие большие, что она была похожа на олененка. А светлые волосы завивались прямо как у тебя, детка, — причесал он Алекса пятерней.       — А как ее звали? — спросил тот.       — Лилитта, — с нежностью прошептал Оливер.       — Лилитта… — так же тихо повторил Алекс. — А почему она умерла? Что с ней случилось?       — Детка, давай не будем о грустном, — потрепал его по щеке Оливер. — Лучше поиграй еще, — придвинул он ему укулеле. — У тебя очень здорово выходит.       Алекс взял укулеле, ударил по струнам и задумался.       — Включишь музыку? Хочу какую-нибудь песню попробовать, — посмотрел он на отца, а затем на магнитофон.       — Точно, давай! — хлопнул в ладони Оливер и поднялся с пола. — Сейчас включу кое-что очень классное.       Подошел к полке, где стоял магнитофон и стал перебирать кассеты.       — Вот, это очень напоминает мне о Гавайях, — потряс он коробочкой, которую выбрал. Открыл, достал кассету и сунул в магнитофон.       — Молодой, как цирковой парад, этот мир прекрасен, — бархатным баритоном запел Элвис Пресли. — Приятный, как розовый лимонад, этот мир прекрасен.       Алекс закрыл глаза, закачал головой в такт музыке и стал перебирать струны, подстраиваясь под мелодию.       — Жизнь — это карнавал. Проживи ее на всю катушку, — продолжил Элвис, а Оливер стал подпевать. — Ты звезда величайшего шоу на земле.       — Детка, да ты просто талант! — прервался он, перебив и мистера Пресли.       Алекс самодовольно улыбнулся и продолжил играть.       — Этот огромный мир — это клоун с красным носом. Воздушный шарик всех цветов радуги, танцующий в небе. Для каждого он — устрица. Найди в ней свою жемчужину! — продолжил Элвис.       — Этот мир прекрасен, прекрасен, прекрасен… — запели хором Алекс и Оливер, глядя друг на друга.       — Этот огромный мир — это клоун с красным носом. Воздушный шарик всех цветов радуги, танцующий в небе. Для каждого он — устрица. Найди в ней свою жемчужину! — решил повторить Элвис для тех, кто не понял с первого раза.       Алекс же поднялся с пола, не выпуская из рук укулеле, и затанцевал, запев громче Элвиса.       — Этот мир прекрасен, прекрасен, прекрасен…       — Восхитительно! — положил ладонь на грудь Оливер, а второй рукой смахнул слезу, что едва уже не покатилась по щеке.       Так они спели еще раз, и еще раз, и еще, не унимаясь танцевать. Допев последнюю строчку, Алекс прокружился на месте и вскинул укулеле над головой. Замер и зажмурился.       — Алекс, детка, все в порядке? — подскочил к нему Оливер, взял за плечо и обеспокоено посмотрел. — Голова?       — Угу… — промычал Алекс и опустил укулеле.       — Болит? Кружится? — присел перед ним на корточки Оливер и заглянул в глаза.       — Болит… Немного, — приложил ладонь ко лбу Алекс.       — Надо передохнуть, — повел Оливер его к кровати. Усадил, забрал из рук укулеле и положил рядом. — Вот, держи, попей, — взял он с тумбочки стакан с розовым лимонадом и протянул сыну.       Тот взял стакан и сделал глоток.       — Горько… — поморщился он. Посмаковал губами и стал пить дальше. — Вкусно, — облизнулся он, выпив половину.       — Там грейпфрут, потому и горчит, — пояснил за лимонад Оливер.       — Пап… — отставил стакан Алекс. — А почему мы не можем сейчас уехать на Гавайи? Ты ведь так мечтал об этом.       — Кхм… — нахмурился Оливер. Взял стакан и немного отпил. — Понимаешь, детка, все не так просто. Я мечтал об этом, но не все всегда идет так, как мы хотим. Теперь у нас совсем другая жизнь. У меня тут работа. Бизнес… Семья и куча обязательств. Все не так просто, детка.       — Но ведь ты так хотел, — вздохнул Алекс.       — Хотел. Но теперь все иначе. Теперь совсем другая жизнь, — приобнял его за плечи Оливер. — Но это не плохо. Так бывает. Я счастлив и от того, что имею сейчас.       Алекс молча поджал губы, кажется, не очень-то довольный ответом.       — Элвис ведь пел — мир прекрасен. И жизнь прекрасна. Как этот розовый лимонад, — покрутил Оливер стакан в руке. — Да, он горчит, но от этого он не становится плох. Наоборот, добавляет вкусу свежести и глубины, — сделал он небольшой глоток и протянул стакан сыну.       Тот заглянул в стакан, покрутил в руках, поднес к губам и глотнул.       — Ну да, наверно, — дернул он плечом. — Он и правда вкусный, хоть и немного горький.       — Элвис — он ведь не дурак, — ухмыльнулся Оливер. — В жизни всякое бывает. И хорошее, и плохое. И горькое, и сладкое. Жизнь разная. Но она прекрасна такая, какая есть.       Алекс кивнул и осушил стакан до дна.       — Куклы, вы чего не идете завтракать? — приоткрылась дверь и внутрь заглянула Оливия.       — Алекс играл на укулеле, — ответил Оливер, похлопав по корпусу миниатюрной гитары. — Ты не представляешь, как у него классно выходит! Он играл Элвиса, и это было прекрасно!       — Правда? — улыбнулась Оливия и вошла в комнату. — Сыграешь и мне, звезда моя? Я бы с удовольствием послушала.       — Дорогая, в другой раз, — многозначительно посмотрел на нее Оливер. — Голова… — тихо добавил он.       — Ох, опять? — сложила руки на груди Оливия. — Сильно болит? — подошла она и чмокнула Алекса в лоб.       — Не очень, — буркнул тот и помассировал пальцами виски.       — Тогда пойдем вниз, надо покушать, — погладила Оливия его по плечу. — Может пройдет.       — Я пока не хочу, Оливия, — сморщился Алекс. — Можно попозже? Я еще не все подарки открыл.       — Ну… Хорошо, — кивнула Оливия. — Только без шумных игр, ладно?       — Ладно, — вздохнул Алекс и покосился на укулеле. Ведь так хотелось поиграть еще! Хотя он и сам чувствовал, что сейчас больше не сможет — голова рискует разболеться слишком сильно.       — Кстати, кукла! — слишком громко воскликнула Оливия, и Алекс зажмурился. — Ты еще не открыл мой подарок?       Алекс пожал плечами.       — Уверена, тебе тоже должно понравиться! — поспешила она к коробкам, что остались еще не распакованными. — Вот, взгляни! — нашла она нужный и протянула Алексу.       Тот взял сверток и сдернул упаковочную бумагу.       — О! Набор художника, — заулыбался он, открыв деревянный чемоданчик, сплошь набитый разного рода приблудами для рисования. Там были и цветные карандаши, и кисти, и краски, и фломастеры!       — Попробуй, звезда моя, — наклонила голову набок Оливия и перекинула через шею красный платок. — Уверена, у тебя отлично выйдет! К тому же ты ведь любишь рисовать.       — Конечно! — уверенно подхватил Оливер. — Ты ведь у нас такой талантливый! А талантливый человек — он ведь талантлив во всем.       — Хорошо, попробую, — достал Алекс одну из кисточек и поводил мягкими ворсинками по подушечкам пальцев.       — Ну занимайся, звезда моя, — похлопала его по плечу Оливия. — А потом спускайся завтракать.       Оливер и Оливия вышли, а Алекс уселся за стол. Поставил перед собой чемоданчик и положил чистый лист бумаги. Взял из набора простой карандаш и почесал им лоб. Что бы нарисовать? Обернулся по сторонам в поисках вдохновения. Взгляд тут же упал на укулеле.       Алекс вскочил, заложив карандаш за ухо, побежал к кровати, где та лежала, взял и вернулся за стол. Поставил ее перед собой, оперев на стену и отстранился, оценивая ракурс. Снова осмотрелся и приметил оставленный Оливером стакан. Взял его и поставил рядом с гитарой. Задумчиво присмотрелся и переставил чуть ближе. Вытащил карандаш из-за уха и стал вырисовывать контуры своего натюрморта, короткими движениями водя грифелем туда-сюда. То и дело переводил взгляд с листа на укулеле со стаканом, отстранялся, дабы взглянуть на получавшееся на бумаге издалека, щурился и смотрел на рисунок сквозь ресницы, хватался за ластик и стирал неудачные штрихи.       Наконец силуэты укулеле и стакана были готовы, и Алекс хотел было переходить к раскрашиванию. Взял листок и отодвинул от себя на расстояние вытянутой руки, дабы еще раз оценить. Как-то пусто. Будто натюрморт висит в воздухе. Ну нет, так не пойдет. Снова взялся за карандаш, думая подрисовать линию стола и заштриховать задний фон. Но тоже какая-то ерунда получается. Разве место укулеле и розовому лимонаду на каком-то дурацком столе, у какой-то дурацкой стены. Тогда Алекс закрыл глаза и стал представлять.       — Этот мир прекрасен, прекрасен, прекрасен… — тихо напевал он под нос, а в голове так и всплывали картинки, о которых пел Элвис. А еще вспомнились пейзажи Гавайев, что он видел когда-то по телевизору.       Открыл глаза, схватился за карандаш и стал рисовать дальше. Подрисовал пальму, на которую опиралась укулеле. Под ней легкими штрихами обозначил песок, а позади на фоне — океан и небо с облаками. В пустой стакан «налил» лимонада, прорисовав мелкие пузырьки. В другой стороне листа, на песке поближе к воде, добавил раковину устрицы, где сияла жемчужинка. Потом и вовсе решил, что стоит добавить побольше веселья. У линии, где пляж соприкасается с океаном, подрисовал клоуна со связкой воздушных шаров, бегущего вдоль воды.       Вот теперь классно! Можно и приступать к раскрашиванию! Чем бы, чем бы все это дело раскрасить… Алекс задумчиво уставился в чемоданчик, перебирая то фломастеры, то цветные карандаши, то тюбики с краской. Акварель! Можно попробовать ей. Должно выйти ярко и одновременно с этим свежо. Взял стакан из-под лимонада и пошел в ванную комнату, где наполнил его водой из-под крана. Вернулся обратно за стол, выбрал кисточку, макнул ее в воду и посмотрел на коробочку с акварелью, выбирая подходящий цвет. Капля воды повисла на кончике кисти и через секунду капнула на бумагу. Взгляд Алекса упал на яркий бирюзовый цвет, он опустил в него кисть и как следует покрутил там ею. Уже хотел приложить ее к бумаге в месте, где капнула вода, как вдруг дверь открылась, и Алекс обернулся.       — Алекс! Алекс! — вбежали в комнату одна за другой…       — Малышки, — улыбнулся он и бросил кисть в стакан.       — Что делаешь? Поиграешь с нами? Пойдем гулять? — наперебой друг другу залепетали Лизи и Нина, обступив Алекса с двух сторон и дергая его за руки.       — Давайте попозже, — потрепал он обеих по волосам. — Доделаю рисунок и можем попросить папу поплавать в бассейне, м?       — А чего ты рисуешь? — приподнялась на цыпочках Лизи и заглянула на стол.       — Покажи, покажи, — запрыгала на месте Нина и потянулась к листу.       — Осторожно, — взволнованно воскликнул Алекс и успел схватить рисунок, до того, как его схватит Нина.       — О, там море! — тянулась к листочку та, сжимая и разжимая ладошку.       — И клоун! Ха-ха! Клоун! — рассмеялась Лизи и подпрыгнула, желая выхватить рисунок и рассмотреть поближе.       — А можно мы поразукрашиваем? — похлопала ресницами Нина и полезла в чемоданчик, откуда принялась доставать цветные карандаши.       — А то так некрасиво, — поморщилась Лизи и схватилась за фломастеры.       — Ну нет, пожалуйста, — встал Алекс с места и сунул листок на полку над столом. — Это мой рисунок, малышки. Я хочу его закончить, ладно?       — А мы тоже хотим рисовать! — не унимались сестры, схватив Алекса за руки и повиснув на нем. — Порисуй с нами, Алекс! Порисуй! — заверещали они, дергая в разные стороны.       — Черт! Замолчите! Живо! — с силой выдернул он руки и закрыл ладонями уши. Ведь от этих воплей в голове снова запульсировало, хотя во время рисования боль почти стихла. Сестры же плюхнулись на задницы и, хлопая глазами, уставились на Алекса. — Хватит, пожалуйста, орать, — уже более спокойно сказал он.       Взглянул поочередно на девочек. Те сидели, надув губы, и обиженно поглядывали на него.       — Ладно, малышки, — вздохнул Алекс. — Давайте порисуем, — дотянулся он до стола и взял оттуда несколько чистых листов бумаги.       Сдвинул ногой ковер в сторону, уселся на пол и положил листы перед собой.       — Тащите сюда чемоданчик, — махнул он головой в сторону стола.       Сестры разом рванули туда и схватили набор художника с двух сторон. Положили перед Алексом и сели рядом.       — Что будем рисовать? — спросил он, открыв несколько баночек гуаши. Дал Лизи и Нине по кисточке, еще одну взял себе.       — Куклу! Машинку! Маму! Солнышко! — стали наперебой друг другу накидывать варианты сестры.       — Так, ясно, — ухмыльнулся Алекс, не желая слушать еще и эти глупые споры. — Давайте лучше покажу вам фокус, малышки, м?       — Давай, — закивали обе, нетерпеливо подпрыгивая на месте.       — Вот, тебе — красный, — подставил он баночку Лизи. — А тебе — желтый, — подвинул он вторую Нине. — Возьмите кисточками понемногу и капните сюда, — указал он на бумагу.       Те поспешили выполнить.       — А теперь смотрите, — поднял кисточку Алекс, покрутил ею над головой, как бы колдуя. — Опа! — опустил он кисточку на листок и быстрым движением смешал две капли. — Оранжевый!       — Ого! Класс! — захлопала в ладоши Лизи.       — Алекс, ты что — волшебник? — посмотрела на него округлившимися, словно блюдца, глазами Нина.       — Ну… По правде говоря — да, — важно задрал нос Алекс. — Хотите и вас научу?       — Да! — хором воскликнули сестры.       — Вот, теперь возьми синий, — придвинул он баночку Нине. — А ты также давай красный, — обратился он к Лизи.       Сестры быстро намазали на бумажке кляксы каждая из своей баночки.       — А теперь — смешивайте, — предложил им Алекс, покрутив своей кистью над листом.       — Вау! Фиолетовый! — восторженно заверещали Лизи и Нина, смешав кляксы в одну.       — Давайте-ка теперь попробуем желтый и синий, — придвинул им баночки Алекс. — Как думаете, что выйдет, малышки?       Но те не желали думать, а поспешили действовать.       — Та-дам! Зеленый! — хлопнул в ладоши Алекс, когда сестры смешали и эти цвета. — Магия!       — Круто… — протянули они. — А еще? Давай еще!       — Ну, теперь вы и сами научились волшебству, — развел руки в стороны Алекс. — Так что можете пробовать что угодно и узнать результат.       Сестры схватились за чемоданчик и стали доставать оттуда все баночки, дабы намешать слишком много цветов.       — Советую попробовать красный и белый для начала. Вам точно понравится, — встал Алекс с пола и попятился к столу.       Лизи и Нина улеглись на животы, разложили перед собой несколько листов бумаги и принялись смешивать все цвета!       Алекс же хмыкнул и улыбнулся, почувствовав себя дюже авторитетным и умным перед сестрами. А главное, теперь он мог вернуться к своему рисунку! Достал его с полки и положил перед собой. Взял кисточку из стакана, макнул в бирюзовую акварель и, согнувшись над столом, стал закрашивать океанскую гладь.