О языке поцелуев и милых котах

Раннее-раннее утро. Кажется, солнце вот-вот вышло из-за линии горизонта, озаряя темные прохладные улочки своим теплом и светом. Яркие лучи понемногу пробиваются в окна жилых многоэтажек через жалюзи, заставляя хозяев квартир подняться с теплой постели и задёрнуть занавес посильнее. Кто-то уже бодрствует и торопится на работу, кто-то только-только потирает сонные веки и заваривает себе ароматный кофе, чтобы ненароком не уснуть прямо на кухонном столе. Город понемногу оживает, улицы наполняются гулом машин и звоном колокольчиков на входной двери открывающихся магазинчиков. Где-то, вдали от утренней суматохи, в самом тихом районе городка, мирно спит небольшая деревушка, состоящая всего из нескольких домов. В окна дует прохладный свежий ветерок, приносящий с собой запах ароматных цветов с полей неподалёку. Просторные комнаты домов наполняются утренней прохладой. Пара спала, забываясь в объятиях друг друга, и не мешал им ни под шелест листьев, ни беготня и звонкий смех соседских ребятишек, ни чирикание наглых воробьев за окном. Уилма почувствовала тяжесть на своей груди, что неумолимо вытягивало ее из спокойного сна. Через долю секунды нос стало что-то очень настойчиво щекотать, отчего блондинка, рефлекторно прикрыв нос и рот ладонью свободной руки, чихнула, старясь сделать это как можно тише, чтобы не разбудить свою сожительницу, тихо сопящую на ее плече. Слегка приподняв голову, она первым делом устремила свой взгляд на настенные часы, пытаясь разглядеть время. Кажется, сейчас было около шести часов утра. А после поинтересовалась тем, что же было причиной нарушения ее сна, и тут же наткнулась взглядом на черного пушистого кота, что улёгся на груди поудобнее и, найдя себе теплую лежанку, кажется, тоже решил вздремнуть. Уголки губ Уилмы чуть приподнялись вверх, пока полностью не растянулись в мягкой улыбке. Мориарти протянула ладонь к нарушителю ее покоя и прошлась ею по всему туловищу, разглаживая вставшую дыбом шерсть. Рука медленно скользила туда и обратно, пальцы попутно старались почесать любителя ласки за ушком, и тот начинал довольно мурлыкать. Она вовсе и не заметила, как с ее плеча поднялись, начиная сверлить недовольным взглядом. — Я, может быть, тоже хочу, чтобы ты меня приласкала и погладила. — наигранно обижено пробурчала Шарлотта. — Шарли, ты же не кот… — Ли перевела взгляд на темные глаза Холмс, наблюдая на каждым изменением эмоций в них. И отметила для себя, что та, когда чем-то недовольна, выглядит очень мило. Потом — что вообще она очень милая. — Мр-р, мяу. — сладко протянула Шарлотта и снова улеглась на оголенное плечо Ли, потираясь о него щекой, якобы показывая, что она вовсе не отличается от того, кто сейчас лежал на Мориарти. — Неужели ты ревнуешь? Боже, — девушка давно уже перестала гладить кота, ее рука переместилась на затылок Шарлотты, изящные пальцы зарывались в кудрявые иссиня-чёрные волосы, аккуратно расправляя шёлковые пряди. Уилма не верит в Бога, а Шарлота и не ревнует вовсе. Им обоим об этом известно. Губы бывшей графини чуть приоткрыты, будто она хотела еще что-то сказать, но не говорит, и в голову залетает случайная, глупая мысль, что поцеловать бы ее прямо сейчас, поцеловать и забыть насовсем всю эту ревность, все несказанное и то, что осталось между словами, поцеловать и дать новую причину остаться тут, рядом. — Порой мне кажется, что тебе кот дороже, чем я. — С сарказмом выпалила Холмс. — Дурочка. Разве может быть что-то дороже тебя? — Говорит совершенно искренне, не скрывает. Да и есть ли смысл что-то скрывать от своей сыщицы, которая уже научилась понимать ее без слов? И ведь ей не нужны причины быть рядом: по ее словам, нужна лишь любовь. А разве любовь — не причина? Уилма приподнялась с постели и со всей нежностью обхватила лицо возлюбленной обеими руками. Мориарти губами касалась всего лица Шарлотты: сначала лоб, виски, подбородок, кончик носа, очертания скул, полуприкрытые сонные веки. В последнюю очередь она мягко коснулась губ Холмс, оставляя на них короткий влажный поцелуй. Губы ее всегда были самыми сладкими, даже если после на языке оставался горький привкус табака, самыми манящими и самыми родными. — Такой ласки наш Чешир не получает. Что скажете на это, мисс Холмс? — Уилма хитро улыбнулась, все ещё всматриваясь в глубокие глаза девушки. Для нее они всегда были чем-то дурманящим, в омуты Шарлотты она всегда была готова смотреть хоть целую вечность, каждый раз утопая в них, как в бескрайнем океане, из которого уже не получится выбраться, сколько не пытайся. — Я скажу лишь то, что люблю тебя, Ли. — брюнетка, обхватив Уилму сзади, чуть надавила на ее поясницу, безмолвно прося опуститься обратно, между делом сцеловывая хитрую улыбку с мраморных губ. И Мориарти повинуется, обнимая Шарлотту в ответ. — И я тебя люблю, моя дорогая Шарли. — шепчет прямо в губы. Самая смелая мечта, что когда-то боязливо теплилась в потаенном уголке души, — мечта провести всю свою жизнь с любимой детективкой — стала реальностью и больше не казалась неправдоподобной выдумкой, волшебной сказкой, которая, стоит моргнуть, рассыпется звёздной пылью. Потому что ее любовь сейчас с ней, она так близко, очередной поцелуй так приятно согревает изнутри и ощущается так ярко. Пожалуй, ради таких счастливых моментов можно рискнуть всем. Даже прыгнуть в бескрайнюю пропасть из собственных страхов и сомнений, зная, что даже там не суждено быть брошенной. Уилма уже надеялась спокойно доспать еще пару часов, пока ее ненаглядная собирается на работу, как с противоположного края кровати донеслось: — Можно я сегодня надену твою юбку в клетку? — Можно. За поцелуй. — А сколько поцелуев нужно, чтобы ты была моей? Обладательница ярких огоньков-рубинов получит столько, сколько пожелает. Ее зацелуют до сбитого дыхания, приятно ноющих от нехватки кислорода легких и стёртых губ. Ее расцелуют столь желанные губы и без слов расскажут о бесконечной любви, что таится в сердце. — Я уже вся твоя.