Вечером в парке

Саши нигде нет. Его видели самые различные люди. Малознакомые, друзья, да даже те, кого Антон ни разу не видел. Но сам Антон найти его не может. Больно. Колючие осколки, словно разбившеися стеклышки, ранят и без того отчаявшегося школьника, заставляя тратить все своё свободное время на расследование, а ночью захлебываться в слезах и утопать в истерике. В последний раз Сашку видели в лесу? Тяночкин мгновенно бежит прочесывать весь лес. Видели в другом квартале? Не проблема, туда парень тоже добежит. Но Антоша устал. Ментально. Хотелось вновь увидеть живого и невредимого друга, обнять, желательно, поцеловать даже... Но такой расклад событий кажется ему невозможным. Возможно, так и есть, но... Русоволосый уже не может также продолжать. Ему кажется, что плакать навзрыд по нескольку раз на дню это нормально, но это совершенно не так. Сейчас его может хоть чуть-чуть успокоить Алина, за которую не хочется хвататься как за спасительный круг, поскольку так было ранее и Тяночкин не знал правды о том, что на ней и так лежит вся ответственность дома и в школе, но помимо ее есть и разбитый, грязный телефон Собакина. Он же дарует бесконечную тоску по времени, когда его хозяин был рядом, но и становится своеобразной поддержкой в сложный период. И плевать Тяночкину, что Александр наркоман, лгун и эгоист. Абсолютно поебать. Он будет его искать до последнего, несмотря на нервные срывы, обмороки и панические атаки, которые уже стали родными за последние две недели. Гречка успокаивающе мурчала, устроившись в ногах зеленоглазого и пребывая в полу-дреме, пока он цеплялся взглядом за каждую фотографию в чужом телефоне красными от слез глазами. В разуме, как старая плёнка, прокручивались ситуации, связанные с фото, на которых задерживался взгляд Антона. Он же нелепо пересказывал то, как было тогда у себя в голове с построенными домиком бровями, тыльной стороной ладони проходясь по уже сухим глазам. Уголки губ приподнялись. За окном иссине-темными разводами заходились облака, обволакивая белесую Луну, свет которой пробирался сквозь коричневые шторы и мягко заливал комнату призрачным светом. В связи с тем, что ранее, перед походом в кафе с братом Алины и ею самой было открыто окно, в комнате была приятная свежесть. Немного холодно. Холодно было с момента как мужчина с длинными, чёрными локонами, названный Ромой поведал о том, что Собакин последние несколько дней находился у него и внезапно исчез. Улыбка опять сползла с лица Тоши. Черт, вроде бы, ему нравится Сашка, но в тоже время он так его ненавидит. Вот надо было съебаться каким то боком и заставить пересраться того, кого любит он сам и их общую подругу в придачу, которые уже не знают что делать вообще. Да и если знают, то сил не осталось. Нисколько. Раздался пиликающий звук уведомления над ухом. Свой телефон Тяночкин оставил под подушкой, ни разу не беспокоясь о том, что ему кто то может написать или позвонить, поэтому он тут же вздрогнул от внезапного звука и, спустя мгновение, отложил чужой гаджет сбоку от себя, другой рукой хватая источник звука. Экран неприятно слепил глаза, но привыкшему Антону к свету это было не так светло. Высветилось время, ниже которого расположилось прозвучавшее уведомление. Алина спишь? Парень не был удивлен. Он прекрасно знал, что его подруга – та ещё сова, хотя на уроки обычно она приходит рано. Наверное, что то важное, ибо она не пишет просто так. Ну или пишет, зовя поиграть во что то. Такие вечера у них в последнее время часто, поскольку Чайкина беспокоится о том, что бы Тоша не окочурился от переживаний и тревоги. Звучит смешно, но это не так. К сожалению.

нет вроде ьы

а что такое

Алина мне только что Вероника позвонила, сказала, что догнала «парня, которого описывал Антон», пока шла с поздней репетиции. ты можешь подойти к парку? они там ^^`` У Тяночкина дыхание перехватило. Эмоции сменялись так быстро, что сам их обладатель не успевал их различать: сначала недоумение, радость, злость, и, наконец, счастье. Прозрачные жемчужины слез уже заблестели на опухших глазах. В голове строился план, как бесшумно собраться и выйти из дома, которому он и последовал спустя мгновение. *** Антон на одном дыхании выбежал из квартиры, накинув сверху куртку и наспех завязав шнурки на ногах, и уже спустя две минуты после сообщения подруги выбежал из хлипкого, русского, многоквартирного домишка, поражая стеклянную тишину скрипящим звуком открытия двери. Не замедляя бег рука набрала номер, и из трубки уже слышался мягкий голосок на грани истерики, который поведал о том, что уже бежит в то место. Было не так поздно, всего то девять часов вечера, поэтому поздняя, как выразилась Алина, репетиция в «Стекловате» вполне уместна и не была похожа на выдумку странноватой Жени, которая так и жаждет свиданки с «бейбиком». Антон ни разу не запыхавшись встретил одноклассницу, и, перекинувшись парой слов, побежали бок о бок. Белоснежная луна мягко заливала опавшие листья светло-голубым светом, разливаясь по луже диском. В ряд смирно выстроились скамейки, строя маршрут бегущим одноклассникам и ведущие прямо к цели. Впереди показались два силуэта, и у Тяночкина вновь хлынули слезы из глаз. Впрочем, как и у Алины, которая, казалось бы, всегда держала себя в руках и не поддавалась порывам проявить хоть каплю эмоций. Сейчас же её сверкающие от луны мокрые глаза были вполне уместны. Вероника, посадившая сонного Сашу на скамью, как и русоволосого однажды, недоуменно переводила взгляд то с Чайкиной, то на её одноклассника рядом, который уже еле сдерживал себя от того, что бы накинуться на потеряшку то ли с объятиями, то с кулаками. Собакин лишь пятился и стыдливо прятал взгляд, то ли от проделанной работы, которая развалилась в пух и прах лишь из за того, что тот бегал в магазин и хотел купить себе поесть на ночь глядя, то ли от плачущих друзей, от которых он, собственно, и бегал. — Саша... — на выдохе произнёс школьник, не отрывая взгляда. Рядом послышался всхлип Алины, которую все-таки прорвало. Первый сдвинулся Антон. Он медленно подошёл к двум силуэтам и тихо сказал Роне, что бы та отошла, и это она и сделала. Собакин поднял виноватый взгляд, поджимая губы с пирсингом, из за чего ему в скулу прилетел удар. Рука сама сорвалась из за подступающей злобы, как бы её зеленоглазый не подавлял, а когда он увидел, насколько жалок был его друг, вмазать кулаком было просто обязательно. Послышалось шипение. Что он ожидал? То, что после того, как он бегал от собственных друзей, затевая усложненную игру в прятки и ночуя на сраной трубе, они ему в объятия кинутся? Смешно. Сзади охнула Чайкина, слыша, как тихо что то хрустнуло. Кулак стал тяжелее и неприятно покалывал, но это было необходимо. Саша зажмурился. Лишь по одним губам можно было прочитать безшумное «простите», но которое все таки увидели все, исключая недоуменную рыжую, которая все время находилась в неведении. Лицо Антона казалось нечитаемым. Брови чуть нахмурились, делая морщинку, уголки губ устремились вниз и губы немного подрагивали, но глаза оставались стеклянными, не выражая ничего, кроме боли и усталости. Сидящий поежился и встал со скамейки, когда нависающий над ним друг отошёл. Не так далеко, что бы Саша мог сбежать. Но он и не попытался. Лишь расставил руки для объятий, в которые первая бросилась Алина и громко зарыдала, а далее, чуть погодя, и сам Тяночкин, который тоже не стал сдерживать слезы. Тут же руки сомкнулись, обвивая тела в ответ. Глаза Александра заблестели, отражая луну. *** Ветер летел, выдымая обнаженные ветки деревьев и срывая оставшиеся рыжие листья, проворно проникая под наспех надетую куртку, ударяя под ребра и щекотя душу, заставляя тело покрыться ознобом. Резкий порыв со всей силы ударил по обнимающимся, как бы напоминая, что пора бы друг от друга оторваться и обратить внимание на рассеянную Веру, которая уже который раз сверялась с размытым пояснением русоволосого и не понимая, с чего у обоих такая реакция. Трио синхронно вздрогнуло, и, нехотя, отстранилось друг от друга, пока два прибежавших одноклассника смотрели на рыжую с такой благодарностью, от которой та совсем растерялась. Никто ещё словом не обмолвился. Хотя, обмолвился, но это сделал лишь Антон, пребывая в ахуевшем состоянии. Сейчас же они специально молчали, дабы приятельница, стоящая неподалёку ничего не услышала и не восприняла странно. Ей все объяснят потом. Когда нибудь. Тяночкин смотрел на Алину с умоляющим взглядом, мол, «оставь нас, пожалуйста», и когда это заметил Саша тихонько хмыкнул и зашипел, когда колено прилетело ему прям поддых. Все же, Чайкина все отлично поняла и преспокойно подошла к Роне, озвучивая благодарности уже вслух и слова прощания, что бы та шла домой и не беспокоилась. Глядя по тому, как загорелась она, ей, видимо, обещали что то вкусное. Тяночкин подавил улыбку, смотря на них, но опомнился и злобно перевёл взгляд на стоящего рядом Собакина. — идем ко мне. Там ты мне все расскажешь. Он же согласно пожал плечами и негромко попрощался с девушками, обещая Алине, что оба завтра зайдут к ней. Шли они в тяжелом молчании. Хотелось поддеть как нибудь друг друга, поиздеваться, рассказать что нибудь, на крайний случай, но глядя на тревожное выражение лица Антона приходилось шагать до дома в тишине. Благо, сегодня родители легли слишком рано, в связи с тем, что поехали по магазинам аж в шесть утра, и пройти до дома и тихо зайти в квартиру не доставило проблем. Доставило проблем только громкий чайник и чересчур напряженная атмосфера, повисшая на кухне, и если чайник как то можно оправдать, мол, ещё слишком рано для сна, то заплаканные лица никак нет. Парень метался по кухне, усадив гостя на стул, и, закинув пакетики в кружки, стал искать аптечку, с целью подлатать Собакина. Тот смиренно сидел, поджав ноги с лежащими на них ладошками. — рассказывай. — что именно? — все, о чем ты мне врал весь год, блять. — Тяночкин звучал злобно, и, в каком то смысле, обиженно. — и о записке, которую ты оставил в своей коморке, насквозь пропахшей гнилой картошкой и разбросанными вещами, будто тебя кто то обокрал. — ты... — да, я прочитал. И ты ебаный лжец. Что то больно кольнуло. — так это... — да, взаимно. Сука, почему ты просто не мог сказать об этом в лицо, а не в записке, которую я нашел у тебя в квартире, когда ты пропал? — Саша вздрогнул. — ты даже представить себе не можешь, как я сломлен сейчас. Это же пиздец. — прости меня. — слов мало... Я тебя заставлю убраться в своём срачельнике, и похуй мне на твою тётю. — Антон наконец повернулся, держа в руках чемоданчик с знакомой белой крышкой и ярко-красным крестиком посередине. Только сейчас стало ясно, что собеседник покрылся багряной краской от ушей до шеи и мокрыми глазами. Выглядит мило. Белокурый фыркнул от смеха, получая в ответ на это аптечку, прилетевшую на стол с громким хлопком и лёгкий подзатыльник от того, кто смущенно потирает шею и отводит глаза. Собакин наигранно смахнул слезинку и поджимая губы, показывая всю грусть из за предложения. Русоволосый смягчается и посмеивается в ответ, разворачиваясь уже к подогретому чайнику и разливая кипяток по кружкам. Стало легче. Легче и от того, что Антон, о котором грезил парень все это время, не отказался от него после случившегося. — ой! — вздрагивает школьник я поворачивается обратно, почесывая затылок. — мы тебе... Телефон разблокировали. И пароли снесли... Все... — Саша в громким стуком грохается на стол головой, вспоминая, сколько у него личных вещей, в которых наверняка лезли его друзья. Раздался неловкий смешок. — извини. — я подумаю, если твоя мама все таки окажется свободна завтра. Вообще не сомневаюсь, что она по мне скучала— — Саша, блять!