Я буду рядом

      Солнце почти спряталось за горами. Небо, только что пылавшее алым, медленно темнело, а в воздухе уже ощутимо чувствовалось приближение осени.       Кэсин плотнее запахнул полы ханьфу и решил немного согреться ещё одним глотком купленного днем вина. Медленно поднеся флягу к губам и смежив веки, он втянул сладкий фруктовый аромат, заполнивший лёгкие, и немного отпил, а затем задумчиво вернул её на место рядом с собой. Не самое лучшее, но все же приятно терпкое и, главное, согревающее тело изнутри. Хорошо бы ещё и душу.       Подходящий к завершению день был соткан из приятных моментов, как, собственно, и любой другой, проведённый вместе с его родственной душой. Перед возвращением в гостиницу Цзышу задержался в городе и Кэсин коротал время на крыше, захватив вино и собираясь позже разделить его на двоих. Ничего не предвещало вечерней меланхолии, но иногда совершенная мелочь, вроде случайно услышанной фразы, запаха или знакомой мелодии из-под струн уличного музыканта, может выхватить из реальности и швырнуть в бездну сожалений и мыслей о том, что могло бы быть, сделай ты в прошлом иной выбор. Ответы на эти вопросы получить невозможно, остаются лишь пустые домыслы, которыми опасно увлекаться. Но сейчас, сидя в одиночестве на крыше небольшой гостиницы средней паршивости под этим бесконечным небом с кровавыми полосами, сложно было устоять и не поддаться соблазну оглянуться, заранее зная, что ничего хорошего это не принесёт.       Кэсин невесело усмехнулся и сделал ещё глоток — когда это перспектива неприятностей его останавливала? Внутри разливался жар, но по телу все равно пробежал озноб и теплее не стало, это несоответствие только повысило градус его внезапно нахлынувшей невысказанной печали. Он поднял лицо к небу и глубоко вдохнул прохладный воздух.       — Лао Вэнь, так и знал, что найду тебя здесь. Я немного задержался, но… — Цзышу приземлился на конёк кровли неподалёку от него и собирался рассказать о случайной встрече со старым знакомым среди торговых лавочек, куда он заглянул, чтобы заодно купить для Кэсина сверток орехов, без которых тот буквально и дня не мог прожить. И которые он сейчас захватил с собой, старательно избегая мыслей о том, что теперь в его руках всего через слой промасленой бумаги находятся эти маленькие отвратительные копии мозгов, но, увидев одинокий силуэт на крыше, оборвал фразу на полуслове и осторожно позвал:        — …Лао Вэнь?       — А-Сюй, ты уже здесь, — рассеянно констатировал Вэнь Кэсин, — Возвращайся в комнату первым, хорошо? Уже холодно, не хочу, чтобы ты замёрз, я приду через пару минут, — он провел рукой по лицу, но с удивлением обнаружил, что вытирать нечего, ни одна слезинка так и не скатилась с его ресниц. Тогда, повернувшись, и, стараясь придать себе как можно более естественный вид, он добавил:       — Я так рад, что ты уже дома. Ну иди же, любимый, не мерзни.       Чувствительность к холоду так и осталась с Чжоу Цзышу после излечения от гвоздей. Это не причиняло больших неудобств, просто его представления о комфортной температуре немного изменились, а в гардеробе появилось больше тёплых вещей. Стараниями Кэсина, конечно. Сам Цзышу упрямо делал вид, что это все сущая ерунда по сравнению со всем пережитым, и ему ничего не нужно. Но его родственная душа рьяно следила за тем, чтобы тот не выходил на холод без подбитого мехом плаща, заваривал тёплый чай по возвращении домой и с энтузиазмом колдовал над специальными отварами, за ингредиентами для которых иногда лично совершал визит к У Си, к которому проникся искренней симпатией (Цзин Бэйюань в разговорах с Цзышу называл это «очередное собрание главных любителей уксуса в Цзянху»).       Ну и конечно, в качестве ещё одного важного средства, Кэсин не отказывал себе в удовольствии самолично согреть своего возлюбленного в ночи. Другие времена суток зачастую тоже бывали довольно прохладными по его мнению.       Так что предложение Кэсина идти в дом первым не должно было вызвать подозрений, но Цзышу слишком хорошо научился его читать, для этого не нужны были слова и уж точно его нельзя было провести одной фразой и фальшивой улыбкой.       Нахмурившись, тот зашёл в комнату, и, задумавшись, осмотрел поверхности в поисках тёплого плаща. Заметив его на скамье в углу, он быстрым шагом подошёл, накинул плащ на плечи и, решив для себя что-то, покачал головой и вышел из комнаты, а затем через внутренний двор вернулся на крышу. Чжоу Цзышу понимал, что и почему время от времени мучает его спутника, и также понимал, почему тот делает вид, что все нормально. Потому что сам был таким же. Слишком долго их жизнь состояла из притворства и интриг, а умение скрывать истинные мысли и чувства за маской было необходимостью для выживания. И даже с их абсолютным взаимным доверием сложно было окончательно избавиться от старых заученных реакций, на которые накладывалось нежелание беспокоить родного человека. И он не мог злиться на это, но и сделать вид, что ничего не заметил, тоже не мог. И не хотел.       Цзышу тихо подошёл к Кэсину и сел немного позади него, чуть выше по склону кровли. Неспеша придвинувшись, он раскрыл полы плаща и обнял любимого со спины, скрестив руки на его груди, заодно укутывая того плащом вместе с собой. Кэсин немного вздрогнул и чуть хриплым голосом выдохнул:       — А-Сюй, ты… — и запнулся, не зная, что он может сказать теперь, надевать маску ему больше не хотелось.       — А-Син, — с нежностью в голосе прошептал Цзышу. Не так уж давно он даже не подозревал, что может чувствовать нечто подобное, — если ты действительно хочешь побыть один, я уйду и буду ждать тебя в ком…       — Нет! — Кэсин не дал ему договорить и крепко сжал руку Чжоу Цзышу, — Нет. Не уходи, хорошо? — произнёс он уже спокойнее немного дрожащим голосом, но хватку на руке так и не ослабил.       — Хорошо, — свободной рукой Цзышу крепче прижал его к себе и сам теснее приник к спине перед собой. В голове пронеслось: «Завтра на запястье останется след, прямо поверх шрама от укуса». Эта мысль не вызвала раздражения, только всколыхнула воспоминания о той ночи и в груди снова заныло от затопившей все нутро нежности к человеку в его объятиях. Он устроился подбородком на плече Кэсина и потёрся щекой о его волосы, чтобы немного сдвинуть пряди и поцеловал открывшийся участок шеи. Тот тихо вздохнул и наклонил голову, ещё больше открывая белую кожу для новых поцелуев. Цзышу сходил с ума от этой тактильности, от того, как Кэсин выгибался навстречу его прикосновениям, льнул к нему всем телом, как его кожа покрывалась мурашками под его ласками, такой чувствительный и открытый к любому его прикосновению. Прежде всегда сдержанный и холодный Чжоу Цзышу и сам плавился от встречных проявлений чувств, это очень сильно удивляло его поначалу, потому что, несмотря на весь предыдущий опыт, ему никогда не доводилось испытывать подобного слияния.       Заметив, как от учащенного рваного дыхания у Кэсина дёрнулся кадык, в глазах немного поплыло. Лишь огромным усилием воли усмирив свои мысли, Цзышу прикрыл веки и ещё раз коротко поцеловал его за ухом а после уткнулся носом в струящиеся по плечам и спине чёрные шелковистые пряди.       — Я рядом, — прошептал он. Если физические проявления чувств он освоил довольно быстро, то объяснения через слова до сих пор давались ему с трудом, но сейчас он сам ощущал необходимость как-то выразить эту тянущую обволакивающую нежность. Почти невесомо касаясь губами слегка порозовевшей мочки уха, он мягко повторил:       — Не бойся, я буду рядом, любовь моя.       Вэнь Кэсин закрыл глаза и с глухим стоном переплёл свои пальцы с чужими, лежащими между его рукой и сердцем.       Через долгие тихие минуты, во время которых им были слышны лишь дыхание и сердцебиение друг друга, он вновь открыл веки и посмотрел наверх, кровавых облаков уже не было, с неба светили звезды. Холод, сжимавший его изнутри, растаял и позволил наконец согреться в объятиях самого важного для него человека. Несколько слезинок все же стекли по щекам, но ему уже не было грустно. Кэсин улыбнулся и, вставая, потянул за собой Цзышу.       — Идём, — весело произнёс он, стоя перед любимым. Теперь Кэсин повернулся лицом к нему и мог с обожанием смотреть в тёмные глаза, — У нас ещё есть срочная нерешенная проблема, — поведал он, приняв вдруг нарочито наигранно озадаченный вид.       — Могу себе представить, — с нотками сарказма ответил Цзышу быстро подхватывая игру, уже привыкший к резким сменам настроения своего А-Сина, и картинно закатил глаза, но через пару секунд рассмеялся и тепло посмотрел на надувшегося возлюбленного.       — Именно так, мой дорогой А-Сюй, — Вэнь Кэсин приподнял подбородок, скрестил руки на груди и быстро стрельнул глазами на собеседника.       Тот приоткрыл рот, чтобы ответить в тон ему, но передумал и сократив и так небольшое расстояние между ними, протянул руку и заправил Кэсину упавшую на лицо прядку за ухо. Почувствовав удовлетворение от моментально вспыхнувшего румянца и немного растерянного взгляда напротив, он убрал руку, но не удержался и вернул её обратно к этому невыносимо прекрасному лицу, чтобы легонько прикоснуться ладонью к щеке, стерев остатки невысохшей дорожки от слез. Кэсин зажмурился, растянул губы в улыбке, и прильнув к ладони, скользнул щекой, сам гладясь об неё. Он немного приоткрыл глаза, с прищуром глядя из-под длиных ресниц.       Цзышу застыл на мгновение, забыв сделать очередной вдох, засмотревшись на такие изящные и невозможно любимые черты. Казалось, он мог видеть озорные искорки в этих глазах даже в темноте. «Вот лисенок», — усмехнулся он про себя.       — Вэнь Кэсин, ты хитрый лис! Признавайся, ты ведь на самом деле воплощение Хули-Цзин, не так ли? — вслух возмутился Чжоу Цзышу, и, точно выйдя на первое место в соревновании по наигранности, если бы такое существовало, добавил:       — Что ж, поведай же мне скорее о своей неотложной проблеме.       — О, точно, конечно, ты совершенно прав, душа моя, я крайне обеспокоен. Кажется, я оказался должником и просто обязан расплатиться как можно скорее. Настала моя очередь согреть тебя, — торжественно объявил Кэсин, оставшийся вполне довольным сравнением с лисой-соблазнительницей.       Чжоу Цзышу пристально посмотрел на него, наклонил голову набок, а затем подхватил оставленную недопитую флягу вина и, разом осушив её, с видом знатока произнёс:       — Мм, а ведь неплохо, не самое лучшее, но что-то в нем есть. Терпкое.       После этой короткой рецензии он направился к свесу крыши в сторону внутреннего дворика. «Лис», пару раз моргнув, посмотрел ему вслед.       — Так ты идёшь, или мне начислить проценты на твой долг? — не оборачиваясь бросил Цзышу.       Кэсин счастливо рассмеялся и, заложив руку за спину, быстрым шагом направился за ним.

***