Новая жизнь

      Поттеру кажется, что он в центре черного озера. Вода все подступает и подступает, накрывая барахтающееся тело волнами. Сил плыть совсем нет, и Гарри сдаётся. Темная мутная жидкость накрывает жертву полностью, утаскивая в водоворот. Парень задыхается. Вдруг что-то словно хватает его и выталкивает вверх. Яркий свет. Гарри широко распахивает глаза и тут же закрывает их назад.       Совсем близко слышатся шорохи и чьи-то тихие слова:       — Мальчик очнулся, — хрипловатый баритон. — Эльф, сообщи хозяевам.       Поттер вновь пытается открыть глаза, и наконец у него получается. Хоть веки и тяжелы, но с третьей попытки поддаются. Да и шторы в комнате прикрыты, так что помещение погружено в полумрак.       — Как вы себя чувствуете, молодой человек? — спрашивают Героя участливо. Поттер видит, что над его лежащим телом склонился пожилой мужчина в очках. — Что-то болит?       Гарри молчит. У него болит голова, ужасно хочется пить. Однако Поттер не спешит делиться этими сведениями с незнакомцем. Во-первых, Гарри не знает, где находится, а во-вторых, кто этот человек и можно ему ли доверять.       Слышится звук открывающейся двери, и в помещение входит темноволосая женщина. Она кажется Гарри смутно знакомой, и все же Герой не может понять, где же видел ее раньше.       — Что с моим сыном? — требовательно спрашивает леди.       Прохладная ладонь женщины касается лба. Темные глаза смотрят внимательно.       — Диагностические чары показывают, что мальчик практически здоров. Перелом руки сросся. Царапины и ссадины тоже затянулись. Однако, чтобы вылечить сотрясение, нужно больше времени. Ребенку требуется покой. Не менее, чем пару дней его не стоит волновать и нагружать учебой.       — Честное слово, этот мальчишка меня в могилу сведёт, — произносит леди. — Это как мало нужно думать о своей безопасности, чтобы пробраться к гиппогрифам и устроить гонки. Чудо, что ты не свернул шею.       — Госпожа, мальчику нужен покой, — с нажимом повторяет мужчина. — Пусть поспит сейчас. Я дал ему сонное зелье.       Гарри от досады скрипит зубами. Он ничего не успел узнать, а его опять принуждают ко сну. Веки мимо воли Поттера закрываются, но парень все же слышит краем уплывающего сознания:       — Мой ребенок едва не погиб. Милость магии спасла его. А еще этот взгляд… Он словно меня не узнал.       — Такое может быть. При сотрясении бывают кратковременные провалы в памяти. Чтобы восстановиться, потребуется время. Уверен, юный Сириус все вспомнит очень скоро.       — Надеюсь. Все же, через месяц он отправляется в Хогвартс. Упрямый ребенок. Мы только закончили приготовления к его учебе в Дурмстранге, как вдруг он устроил настоящую истерику, требовал отпустить в местную школу. На него дурно влияет кузен. Сначала Хогвартс, а теперь гонки на гиппогрифах.       Сознание окончательно покидает Гарри, и Герой засыпает.       Следующее пробуждение менее болезненно. Поттер легко открывает глаза и несколько раз моргает, привыкая к свету.       Все тот же мужчина стоит у его кровати и водит палочкой над телом.       — Как вы себя чувствуете на этот раз? Что-то болит?       — Кхе-кхе, — пытается ответить Гарри, но закашливается. К его губам заботливо подносят чашку с водой. Сделав пару жадных глотков, парень расслабляется. — Ничего не болит. А что произошло?       — Вы упали с гиппогрифа, — оповещает маг. — Каково ваше последнее воспоминание?       Гарри решает притвориться дурачком, а-ля "ничего не помню и не знаю". Сначала нужно осмотреться, и только тогда начинать говорить. Кажется, Смерть говорила, что этот мир может полностью отличаться от привычного.       — Ничего. Только темнота.       — Вы помните свое имя? — хмурится мужчина.       — Сириус, — отвечает с запинкой Герой. Именно так его назвала приходившая женщина. У Гарри уже появились смутные догадки.       — Правильно, — поощрительный кивок. — Сириус Блэк. Что еще вы помните?       — Ничего, — едва уловимый шепот. Поттер пребывает в настоящем шоке. Да, парень хотел иметь большую семью, но, Мерлин, это же Блэки! Вот это попал, так попал. Угораздило же его оказаться в теле крестного. И сколько ему сейчас? Во время прошлого разговора речь шла о поступлении в Хогвартс, а значит... одиннадцать? А та темноволосая женщина, его новоиспеченная мать — Вальбурга Блэк? От переизбытка информации Гарри (а правильнее сказать, Сириусу) становится дурно.       Очередное пробуждение. На этот раз колдомедика нет рядом, зато поблизости оказывается эльф. Стоит Сириусу открыть глаза, как домовик исчезает, а через минуту открывается дверь и в помещение входит леди Блэк.       — Целитель Томас сказал мне, что у тебя проблемы с памятью. Волноваться не стоит, — прохладная рука опять касается лба, — такое бывает. И все же, за месяц, что остался до школы, придется многое подтянуть. Наследник Блэков не может быть неучем. Я вызвала на завтра твоих учителей. Пусть освежат твои знания.       Сириус может лишь кивнуть.       Вальбурга глядит на сына подозрительно. Видимо, женщина не привыкла видеть мальчика таким покладистым. Бунтарский дух Сириуса проявлялся с самого детства.       — И больше ты и шагу не ступишь без сопровождения эльфа. Ты едва не погиб, — суровый тон. — Ты должен вести себя, как подобает наследнику великого рода. Однажды на твои плечи ляжет ответственность за все семейные дела. Ты должен понимать это. Ты уже не ребенок. Еще два года и наступит малое совершеннолетие, — увещевает женщина.       Гарри слышит в ее словах нотки укора и скрытое беспокойство. Вальбурга переживает за сына. Самого же Поттера раздирают противоречивые чувства. Он не знает эту леди Блэк и даже в мыслях не может назвать ее матерью, а семью Блэков — своей. Уже прошел тот возраст, когда Гарри хотел иметь заботливых родителей. Война изменила его, заставив быстро повзрослеть.       И, если честно, Гарри не хочется, чтобы кто-то имел всецелую власть над ним. Хватило Дамблдора с его командованием. Гарри просто разучился доверять. Нет, портрет Вальбурги был хорошим советчиком. Они смогли поладить. Но, если Поттера что-то не устраивало, он всегда мог уйти. Сейчас же не выйдет. Гарри просто боится иметь семью. Кроме того, он будет вынужден постоянно лгать.       — Сириус, ты меня слушаешь? — в голосе звучит недовольство.       Парень (теперь уже ребенок) был настолько погружен в свои мысли, что не расслышал ни слова "матери".       — У меня болит голова, — это вранье.       Гарри решает отыгрывать бунтарский нрав Сириуса, надеясь, что Блэк и в этом мире настоящий гриффиндорец, что подразумевает рвущуюся наружу храбрость и отсутствие тормозов.       Вальбурга поджимает губы. Грубость сына ей неприятна.       — Упрям, как всегда. Хорошо, сегодня ты можешь отдохнуть. Эльф принесет тебе еду.       Когда за женщиной закрывается дверь, то парень выдыхает с облегчением. Обижать Вальбургу совсем не хочется, но иного выхода нет. Слишком велик шанс сболтнуть лишнего.       Надо узнать об этом мире побольше. Он, как говорила Смерть, может быть таким, как и прошлый, или чем-то отличаться. Нужно добыть информацию о том, есть ли здесь Темный Лорд и какова его политика; что из себя представляет семья Блэк; кем здесь является Сириус. Вот только как это все узнать?       Эльф. Вальбурга говорила, что за ним будет присматривать эльф. Нужно попросить его принести свежие газеты. Только как позвать домовика? Назвать Кричером — значит сразу выдать себя, ведь Сириус потерял память. Крикнуть «эй ты» тоже странно.       Вдруг Сириуса озаряет идея.       — Я хочу пить, — говорит мальчик в пустоту комнаты.       Не проходит и минуты, как с хлопком появляется маленькое существо. В лапках оно держит графин с водой. Эльф учтиво кланяется, преданно глядя на парня. Что удивительно, на домовике не грязная наволочка, а вполне добротная одежда с гербом Блэков.       — Твинки может сделать еще что-то для молодого хозяина? — пищит эльф.       — Принеси мне свежий выпуск Пророка, — говорит Гарри, а потом, подумав, добавляет: — А лучше неси все, которые есть в доме.       Домовик исчезает, а уже через несколько минут перед Сириусом появляется увесистая стопка газет.        На первой странице стоит дата: 3 августа 1970 года. Выходит, если подсчёты верны, мальчику сейчас одиннадцать лет, а до отбытия в Хогвартс чуть меньше месяца. Сжав в руках последний выпуск газеты, парень углубился в чтение.       Спустя полчаса Сириус-Гарри устало откидывается на спинку кровати. Ничего интересного не найдено. Может, парень просто не знает, что и где нужно искать. Большая часть прочитанного текста была посвящена выборам министра, а оставшаяся — турниру по квиддичу. О Пожирателях и Темном Лорде ни слова. Газета вообще была скудна на информацию.       Следующие четыре часа Сириус посвящает поискам новых фактов, пока перед глазами не начинает двоиться. В основном, он находит кучу статей о разработках того или иного волшебника, о квиддиче и новшествах магического мира. Изредка встречались статьи об Альбусе Дамблдоре. Как оказалось, Дамблдор и здесь директор Хогвартса и победитель Гриндевальда. А еще он часто описывается как мастер трансфигурации. Мелькали имена Слизнорта, МакГонагалл и Флитвика. Часто были статьи с выжимками о законопроектах, принятых Советом волшебников: "Ввести обязательное обучение, контроль за магглорожденными, контроль за сквибами, работу с магическими расами". Глаз Гарри уцепился за последнее. Он не знал, было ли в его мире подобное.       С хлопком появляется эльф, отвлекая мага от его занятия.       — Хозяйка велела принести ужин. Она будет гневаться на Твинки, если молодой хозяин будет голоден, — в лапках домовик сжимает поднос с ароматными блюдами.       В животе урчит. Сириус только сейчас осознает, насколько голоден. Да и еда пахнет просто чудесно. Чечевичный суп с сухариками оказывается выше всяких похвал. Что уж говорить о круассанах с черничным вареньем. Парень мысленно благодарит Вальбургу. Отставив посуду, он вновь возвращается к газетам. Стоит еще немного полистать новости. ***       Вальбурга недовольно смотрит на мужа. Тот смеет отчитывать женщину за «неподобающее» отношение к Сириусу! Видите ли, это из-за ее давления старший сын бунтует. Орион даже не постеснялся обвинить ее в жестокости.       — Пойми, дорогая, мальчику всего одиннадцать лет. А в этом возрасте все запреты кажутся слаще меда. Он будет делать все наперекор твоим словам, — увещевает уже в который раз мужчина. — Вспомни себя в таком возрасте.       — Ничего подобного. Я вела себя достойно. Ни один мой поступок не бросал тень на наш род. Мне и в голову не пришла бы мысль устроить гонки на гиппогрифах. Ты же сам знаешь, что бы ждало нашу семью, случись что-то с Сириусом. Регулус не может быть наследником. Мальчик слаб. Магия нашего рода не признает его достойным.       — Да уж, кто же знал, что у Джульетты окажется слабый дар целительницы, который передастся Регулусу. Мы все проверяли предварительно. Все должно было пройти идеально, и наш сын получил бы мои дары.       — Со сквибами ни в чем нельзя быть уверенными. Я сразу была против того, чтобы таким образом «получить» еще одного ребенка, — Вальбурга зло сверкает глазами. Ее до сих пор злит то, что Орион делил ложе с другой женщиной. Пусть это было и лишь однажды, согласно договору рождения ребенка, но это ничего не меняет. Да, кажется, что она любит Регулуса как собственного ребенка, и сам мальчик считает ее своей матерью, но на деле все не совсем так.       Темные семьи, такие, как Блэки, иногда прибегают к помощи женщин-сквибов. Проводятся специальные ритуалы, и женщина беременеет, вследствие чего рождается ребенок. Обычно, копия отца во всем. Только в случае Блэков вышла осечка. У женщины-сквиба оказался слабый дар целителя. Регулус родился со светлым даром. Магия Блэков его приняла, но вот наследником ему никогда не стать. Он лишь опора и поддержка для своего брата.       — Дорогая, ты же сама знаешь, что тогда у нас не было иного выбора. И мой отец настаивал. Мы очень долго ждали рождения Сириуса, перепробовали все, что могли. После его рождения ты больше не могла иметь детей. Наше решение было верным. Регулус — хороший мальчик. Я знаю: ты очень его любишь.       — Люблю, — соглашается Вальбурга. — Но лучше бы родилась девочка. Не забывай, что в нашем роду мужчины не рождаются со светлым даром.       Орион не отвечает, а после затянувшегося молчания меняет тему разговора:       — Как там Сириус? Я заходил к нему несколько раз, но тогда он еще спал.       — Наш сын упрям, как и всегда. Не захотел со мной говорить.       — Целитель не сказал, надолго ли он утратил память?       — Нет, но заверил, что такое явление нормально. Нам еще повезло, что наш сын остался жив.       Женщина молчит.       — Тебя что-то тревожит? — спрашивает Орион.       — Не знаю, — Вальбурга бросает задумчивый взгляд. — Насколько ты помнишь, я эмпат, пусть и слабый. Иногда я могу улавливать чужие эмоции, если те достаточно сильны. Сегодня от Сириуса исходил страх. А его взгляд… Он смотрел на меня, как на незнакомку.       — Это нормально — бояться. Он упал с большой высоты и потерял память. Для него сейчас все мы чужие люди.       — Нет, здесь что-то другое. Я чувствую. А еще Томас говорит, что с магическим ядром нашего сына происходят странности. Всплески магии, как у маленького ребенка. Кроме того, у него появился мощный блок. И это не артефакт, а природная защита.       — Интересно, — произносит мужчина. — Я поговорю с целителем об этом.       — Пока не стоит. Томас говорит, что нужно подождать. В таком состоянии нельзя проводить проверки. Неделю-две придется понаблюдать.       — Хорошо. Томас — хороший целитель. Он работает с нашим родом множество лет, и его опыту стоит доверять.       Посреди комнаты с хлопком появляется эльф, прерывая беседу.       — Хозяйка, Твинки выполнил ваши указания. Молодой хозяин поел и дальше читает газеты, — докладывает исполнительный слуга.       — Хорошо. Свободен.       Домовик тут же исчезает.       — Сдались ему эти газеты, — говорит Вальбурга. — Что, интересно, он там ищет весь день?       — Дорогая, тебя не понять, — улыбается мужчина. — Сначала плохо, что Сириус не читает, теперь плохо, что читает. Ты уж определись.       Вальбурга поджала губы.       — Ты бы меня не осуждал, а сходил навестить сына.       — Туше, дорогая, — мужчина берет ладонь жены и касается пальчиков легким поцелуем, а после покидает комнату.       У Ориона много работы. Но леди права в том, что ему стоит навестить Сириуса. ***       Сириус задумчиво смотрит в потолок, когда дверь его комнаты в очередной раз открывается. Переведя взгляд на проход, парень видит темноволосого мужчину. Тот приветливо улыбается. Гарри видел этого человека пару раз в семейном альбоме крестного. Орион Блэк. Так звали отца Сириуса. Со слов крестного, этот человек мало времени уделял семье. Был всегда занят делами рода, а семейную жизнь отдал на откуп доминирующей супруге.       — Как ты себя чувствуешь? — участливо спрашивает маг.       — Я в порядке, только ничего не помню, — проявляет вежливость парень.       — И меня?       Сириус отрицательно качает головой.       — Значит, будем знакомиться вновь, — далее следует лёгкая улыбка, подобие которой Гарри иногда видел на лице своего крёстного. Сириус был очень похож на отца не только внешне, но и поведением. Улыбка у них было одинаковая — это точно. — Орион Блэк. Твой отец и глава рода Блэк…       Далее следует речь о том, что у Сириуса куча родственников. Мужчина рассказывает о каждом забавные и интересные истории. Гарри сам не замечает, как увлекается и даже начинает улыбаться. Оказывается, в этом мире у Сириуса тоже есть младший брат, который сейчас гостит у дяди. Еще есть три двоюродных сестры: Нарцисса, Андромеда и Беллатриса. Белла учится на последнем курсе, Меда — на пятом, а Нарцисса перешла на второй. И тут парня посещает мысль: в его мире Нарцисса была на четыре года старше Сириуса, как говорила Вальбурга с портрета. Здесь же у них разница в пару месяцев. Ну, или Гарри что-то перепутал.       Парень узнает о любимом дядюшке Альфарде, обожавшем Сириуса, и о чуть менее любимом дядюшке Сигнусе — тот как раз и является отцом трех сестер. Гарри также узнает и о тетушке, Лукреции Пруэт.       — А что мне нравилось раньше? — неожиданно задает вопрос парень.       Общаться с Орионом оказывается познавательным. Тот щедро делится информацией. А еще его присутствие не угнетает. Мужчина очень напоминает Сириуса из того мира, из которого пришел Гарри.       После заданного вопроса Орион задумывается и, немного помолчав, отвечает:       — Ты любил квиддич, как и все мальчишки твоего возраста. Часами играл с Джеймсом, пока Вальбурга не загоняла вас домой. Джеймс — твой кузен. Вы с ним одного возраста. Он часто гостит в нашем доме.       — Это с ним я катался на гиппогрифах?       — Да. Поттеры — прирожденные летчики. В воздухе все они чувствуют себя как птицы. Это настоящий дар у них.       Гарри-Сириус сглатывает. Как-то необычно слышать об отце. А еще удивительнее понимать, что тот жив и они одного возраста. Мама тоже. Поттер даже не представляет, как будет себя с ними вести. А вообще, нужно привыкать, что теперь его имя Сириус Блэк, а не Гарри Поттер.        Тем временем, Орион продолжает:       — Тебе нравилось рисовать. Где-то здесь должен быть альбом, — мужчина показывает ладонью в сторону письменного стола. — Поищешь сам. Ты не любил, когда нарушали твое личное пространство. Даже эльфам запретил убираться в твоих ящиках, — смешок. — Твоя мать совсем не была этому рада.       — А что я не любил?       — Заниматься танцами. Ты сбегал с уроков или притворялся больным. Твой учитель часто на тебя жаловался. Еще ты не очень любил учиться. Обычно, ты обращал внимание только на то, что было интересно тебе самому.       — А у меня были друзья, кроме этого Джеймса?       Мужчина задумывается и недолго молчит.       — Ты общался со сверстниками на светских приемах. Кажется, ты неплохо ладил с Фрэнком Лонгботтомом, Теодором Ноттом, с сыном Розье. Большой дружбы я за вами не замечал, но вы общались.       Сириус принимает это к сведению.       — А как я относился к Регулусу?       Орион смотрит на него внимательно, медля с ответом.       — Ты считал себя взрослым, а его — малышом. Вы не очень ладили. Но Регулус очень тебя любит. Я хотел бы, чтобы вы больше времени проводили вместе. Мы же семья.       Сириус делает в мыслях заметку о том, что стоило бы пообщаться с братом. Посмотреть воочию, что это за человек. По словам крёстного, Рег был маменькиным сынком. У него были лишь правильные друзья и выгодные знакомства. Полная противоположность брату. А то, что Рега ставили Сириусу в пример, всегда только разжигало между братьями ненависть.       — А кузины?       — О-о-о… Ты считал, что все девчонки крикливые и глупые, что они не достойны твоего внимания. К тому же, Беллатриса с Андромедой заметно старше, а Нарцисса для тебя была попросту скучной.       Из сказанного выходит, что у Сириуса не так много друзей. Он живет будто в коконе. Вырвавшись в Хогвартс, мальчик попробует свободу на вкус.       — Так, что-то я разговорился. Уже очень поздно, тебе нужен отдых. Завтра, если почувствуешь себя лучше, спускайся в столовую на завтрак. Твоя мать будет рада. И, вижу, ты увлекся чтением, — "отец" кивает на стопку газет. — У нас хорошая библиотека. Она полностью в твоем распоряжении.       Потрепав его по волосам, мужчина уходит. Он оставляет после себя богатую пищу для размышлений.       Следующее утро начинается с того, что в комнате появляется домовик и начинает будить Сириуса, причитая о приказе хозяйки. Выходит, что в доме есть традиция: завтракать, обедать и ужинать нужно за общим столом.       Надев принесенную домовиком одежду, мальчик идет в столовую. Оказывается, что семья живет не на Гриммо. Этот дом не знаком Гарри.       Мальчик видит просторное помещение в серо-зеленой гамме. Стол накрыт по всем правилам этикета.       — Проходи, сын, — улыбается Орион и указывает на место рядом. — Сначала завтрак, а потом мы займёмся делом.       Сириус мешкает, но садится. Перед ним тут же появляется тарелка с овсяной кашей. Рядом стоит небольшой чайник, тарелки с круассанами и другой свежей выпечкой. Вазочки с вареньем и маслом. Рот ожидаемо наполняется слюной.       Завтрак проходит в тишине. Лишь изредка Вальбурга бросает на мальчика хмурые взгляды, но ничего не говорит.       Руки сами словно знают, что нужно делать, как именно есть согласно этикету. Мышечная память одиннадцати лет работает прекрасно.       — Вижу, память возвращается к тебе. Значит, не все так плохо. Ты не настолько необучаем, чтобы не помнить, что я тебе объясняла, — грозно заявляет дама под конец завтрака.       — Дорогая, — предупреждающе говорит Орион. — Сириусу сейчас тяжело. К чему эти замечания?       — В случившемся лишь его вина, — не сдается леди. — Ты всегда закрываешь глаза на его шалости.       — Хватит, — голос отца семейства холодеет. — Достаточно.       Гарри понимает, почему крестный при первой возможности ушел из дома. Мать Сириуса была невыносимым человеком. Увы, выходит, что лишь смерть смогла повлиять на нее.       — Сынок, не сердись на маму, она переволновалась. Эти дни были тяжелыми для всех нас, — мягко заверяет Орион. — Иди в гостиную. Я сейчас подойду. Эльф тебя проводит.       Парень поднимается и идет, сдерживая себя. Он очень многое хочет высказать этой женщине. Но стоит повернуть за угол, как до его ушей долетают слова:       — Что ты делаешь? — бушует Орион. — Он едва на ногах стоит! На ребенка столько всего навалилось. Я понимаю, что в тебе Блэковский темперамент, но одумайся! Ты сама говорила, что еще до падения Сириус стал тебя избегать. Ты ведь тревожилась, что наш сын смотрит на тебя, как на учителя, а не на мать. Иногда ты чувствовала от него даже ненависть! Сейчас появился шанс все исправить. Может, это Магия даровала нам такую возможность поладить со старшим сыном!       Вальбурга устало падает на стул.       — Я не знаю, что со мной происходит. Стоило мне увидеть Сириуса, как злость вспыхнула изнутри. А его отстраненный взгляд... — женщина закрывает руками лицо. — Он меня ненавидит.       — Не неси чушь, — злится мужчина. — Ты его мать, и Сириус тебя любит, но он такой же упрямец, как и ты.       — Это все проклятие нашей семьи. Безумие Блэков меня ослепляет. На мне, как на эмпате, оно действует сильнее всего. Из-за всех этих волнений я забыла выпить свои лечебные зелья. Я никудышняя мать.       — Все наладится. Это наш шанс начать все сначала. Главное не упустить его. Пошли к нашему мальчику. И все же, давай вызовем целителя. Твоя ярость похожа на действия зелья. Может, кто-то подлил его тебе. Ты же знаешь, что у нашей семьи много врагов.       Запоздало Гарри понимает, что сейчас будет обнаружен, и спешит отойти подальше.       — Сириус, ты почему здесь?       — Засмотрелся на портрет, — врет мальчик. На картине, висящей перед его глазами, изображена красивая женщина в саду. Вот только, в отличие от других магических картин, этот портрет неподвижен.       — Это твоя прабабушка. Мы сами не знаем, почему ее портрет после смерти не проснулся. Великая тайна.