Сангиновый

      От автора:       Вэнь Кэсин: *оставляет Чжоу Цзышу на секунду одного*       Департамент Неверных: 👀       _________________________________       Впервые Чжоу Цзышу остаётся один в Долине во время обеда после первой ночи, которую они там проводят.       Технически этот обед является завтраком, потому что они всё-таки исполнили свою фантазию о совместном сне в постели, которую действительно могут назвать своей.       Когда гвозди будят его в полночь ужасной пронзительной болью, Чжоу Цзышу ничего не говорит. Лао Вэнь всё равно просыпается и нежно прижимает руки к его спине, чтобы передать немного ци и успокоить боль, пока приступ не закончится.       Потом они засыпают, свернувшись клубочком, так и не произнеся ни слова.       Как бы то ни было, они спали, пока солнце не поднялось высоко и пока урчание в животе Чжоу Цзышу не заставило смеющегося Вэнь Кэсина подняться и вытащить его из постели на обед.       Он оказывается один за столом в обеденной зоне, потому что совершил роковую ошибку, упомянув, что любит личи. Которых в настоящее время на столе нет.       В свете этой новой информации Лао Вэнь, казалось, лично оскорбился их отсутствием и отправился, по-видимому, терроризировать кухонный персонал, чтобы те достали личи хоть из-под земли.       Чжоу Цзышу недолго остаётся один. Лао Вэнь не отсутствует даже пяти минут, как симпатичные девушки начинают появляться из-за символических деревянных панелей.       Это женщины из Департамента Неверных: красивые лица и любопытные глаза. Большинство несут что-то: например, кувшины с вином или тарелки с закусками, но Цзышу видит, что это просто реквизит, который используется, чтобы их присутствие не выглядело подозрительно.       Они здесь, чтобы утолить любопытство, которое настолько ярко озаряет их лица, что его невозможно скрыть.       Чжоу Цзышу наблюдает, как они кружат, словно нервные бабочки с приподнятыми бровями, плавно движутся, складывая закуски и разливая вино, несмотря на то, как он за ними наблюдает.       Одна из них наконец решается заговорить с ним, застенчиво и осторожно: как будто она надеется, что он будет мил, но не совсем уверена.       — Вы... вы останетесь насовсем, лорд Чжоу? — спрашивает она, почтительно опуская глаза, но, не в силах справиться с собой, ненадолго поднимает взгляд, чтобы увидеть его реакцию.       Он медленно моргает, смущённый, но весёлый. Сложно не любить застенчивых, хорошеньких девушек, даже если он тут не в поисках жены.       — Да.       Они переглядываются и шепчутся так тихо, что даже он не может уловить. С каждой минутой его всё больше забавляет эта странная ситуация.       — Всё в порядке? — спрашивает он сухо, как будто ответ что-то изменит.       Они почти как одна заявляют о своём согласии. Кажется, теперь, когда он спокойно и вежливо заговорил с ними, они стали почтительнее и спокойнее.       — Это хорошо, это хорошо, лорд Чжоу, — быстро заверяет заговорившая первой. — Пожалуйста, не поймите нас неправильно! Гучжу, кажется, вполне счастлив с вами... мы надеялись, что это и будет ваш ответ.       Цзышу усмехается, но его улыбка удерживает их от паники.       — Вы надеялись, потому что вам не всё равно или потому что всем будет полезно улучшение настроения Гучжу?       Спустя много шёпота и колебаний они, наконец, приходят консенсусу — кивают и нерешительно тянут:       — И то, и другое.       У него возникает ощущение, что они лгут не о заботе, а о том, стоит ли признаваться, что они боятся настроения Гучжу. Они верят, что он не будет болтать и не навлечёт на них неприятности.       Милые. Девушки такие милые. Он любит девушек.       Тем не менее, его удивляет их признание в том, что хоть в какой-то мере заботятся о том, счастлив ли Лао Вэнь. Он не ожидал такого.       — Вам важно, чтобы он был счастлив? — спрашивает он, слишком любопытный, чтобы удержаться. — Не могу сказать, что встречал подобное у других призраков. Они все слишком заняты, дрожа от ужаса. Разве вы не боитесь своего Гучжу?       Они кивают: незамедлительно и честно. Одна девушка заламывает свои маленькие ручки и решается высказаться.       — Гучжу очень пугает, но… — она оглядывается, как будто убеждаясь, что Вэнь Кэсин ещё не вернулся, а затем немного наклоняется вперёд, чтобы поделиться секретом. — Он мягче с девушками.       Брови Цзышу подпрыгивают к волосам:       — Мягче? Разве он не убивает женщин?       Почему-то Цзышу трудно в это поверить.       — Убивает! — она немедленно подтверждает подозрения Цзышу. — Но... ну, он убьёт мужчину только потому, что ему так захотелось, а вот девушки... он убивает их только тогда, когда они что-то делают, чтобы заслужить это.       — Айя! — восклицает другая женщина. — Рядом с Гучжу безопаснее, чем с другими мужчинами. Мы знаем, что Гучжу не будет пытаться прикоснуться к нам, так что...       Чжоу Цзышу начинает понимать:       — ...он вам нравится, потому что не заинтересован в женщинах и не поднимает на них руку, пока они не совершают глупостей. С точки зрения женщин, в качестве Гучжу он намного лучше, чем кто-либо другой.       Все кивают, и Цзышу задумчиво кивает в ответ, потягивая утренний (послеобеденный?) чай. Он, может быть, и алкоголик в каком-то смысле, но, по крайней мере, пытается сделать перерыв, прежде чем снова переключиться на вино.       — Хорошо, — решительно говорит он. — Тогда мне тоже не о чем беспокоиться. Пока вы не покушаетесь на мою жизнь или жизнь Лао Вэня, вы не потеряете свои жизни из-за меня. Тем не менее... мне до сих пор непонятно, почему вам не всё равно, счастлив ли он.       Уверенность в том, что он не станет их убивать или насиловать, а также его интерес к дополнительной информации, кажется, служат для них негласным приглашением, чтобы они все окружили его и собрались рядом: некоторые стоят, другие сидят возле стола, кое-кто просто стоит на коленях на полу.       Когда-то давно, думает он про себя, он был бы на небесах от такого окружения. Что ж, он действительно в раю, потому что может смотреть на всех этих великолепных женщин, но его не волнует, сможет ли он заинтересовать какую-то из них. Он очень счастлив с Лао Вэнем. Он обнаруживает, что не может представить, чтобы его касался любой другой человек, неважно, мужчина это или женщина.       — Гучжу думает, что мы ничего не замечаем, — говорит ему одна девушка с заговорщической улыбкой, — но он всегда присматривает за нами, когда он рядом.       — И если Госпожа говорит, что нам что-то нужно, он всегда это предоставляет! Он никогда не отмахивается от неё, когда она просит денег на одежду или ремонт в поместье.       — Однажды он отрезал мужчине руку из-за меня! — с озорной ухмылкой подтверждает ещё одна девушка. — Тот загнал меня в угол, и я даже не знала, что Гучжу там, до появления крови и криков. Он вёл себя так, будто делал это только по прихоти, но я видела ненависть на его лице.       В это Чжоу Цзышу верит. Он хорошо помнит кислое выражение лица Лао Вэня, звук его голоса, когда тот сказал: «Я просто не люблю хищников». Тем не менее... ему нравится знать, что Лао Вэнь мягок — по крайней мере, относительно — и защищает женщин в Долине, тех, что беззащитны. А вот к тем, кто может позаботиться о себе и сражаться, как заметил Цзышу, он относится примерно так же, как к мужчинам.       Вспоминая маленького мальчика, которого он когда-то знал, он бормочет: «Может быть, потому что он так любил свою мать».       Наступает мёртвая тишина, а затем все они взрываются ещё более настойчивыми вопросами. Вопросами о том, откуда он знает, знал ли он его в детстве, каким он был, как выглядел.       — Что здесь происходит? — раздражённый окрик Лао Вэня доносится из вестибюля, его брови нахмурены, в одной руке он держит миску свежих личи.       Девушки быстро доказывают, что они действительно боятся своего Гучжу, несмотря на его мягкость к женщинам, разбегаясь как мыши. Чжоу Цзышу не уверен, что когда-либо видел такое безумное, но эффективное бегство. Все они словно испаряются в мгновение ока.       Лао Вэнь фыркает и подходит к нему с кислым выражением лица:       — А-Сюй. Я вышел всего на десять минут, а ты уже собрал вокруг собственных питомцев?       Цзышу закатывает глаза:       — Как будто я могу смотреть на кого-то, кроме тебя. Разве можно винить их за любопытство, Лао Вэнь? Не думаю, что в Долине есть хоть один призрак, который бы ожидал, что ты когда-нибудь остепенишься.       Лао Вэнь фыркает и улыбается, показывая отсутствие искреннего гнева, когда садится рядом с Чжоу Цзышу.       — Боюсь, что сам Гучжу такого от себя не ожидал. Увы, когда истинная красота спускается с небес и захватывает сердце, что остаётся делать мужчине, кроме как посвятить себя поклонению?       Без стыда изрыгая сладкие слова, Вэнь Кэсин чистит личи и протягивает Цзышу. Тот пытается взять, но Лао Вэнь вырывается у него из руки с подсказкой: «А-а!»       Подняв бровь, Цзышу опускает руку. Лао Вэнь подносит плод к его губам, и он сердито вздыхает. Почему он не подумал, что Лао Вэнь захочет поступить именно так?       Он пытается взять фрукт как можно тише, но, разумеется, не может помешать Лао Вэню сунуть личи в его рот и провести пальцами по изгибу губ Цзышу, когда тот отстраняется.       Чжоу Цзышу уже сам берёт личи из миски, но вместо того, чтобы чистить, крутит в руке, пока думает, говоря:       — Лао Вэнь.       — Хм?       — Наше путешествие сюда... оно было довольно спокойным.       Вэнь Кэсин, как всегда, сразу же понимает его настроение и мысли:       — Ты имеешь в виду, слишком спокойным?       — Mнн. Ни единого намека на вмешательство. Теперь, когда я нахожусь в Долине, кто бы смог добраться до меня? Принц это знает. Так почему? Я не верю, что он просто так откажется от меня.       — Если ты не веришь в это, — говорит Вэнь Кэсин, — то и я тоже. Думаю, он знал, что у него не было шансов забрать тебя по дороге, пока я ехал рядом.       — Нет, не знал. Но сейчас? Разве это не хуже, чем пытаться атаковать на дороге? Как он вообще может рассчитывать попасть внутрь?       Лао Вэнь протягивает руку и кладёт поверх его:       — Он не сможет, А-Сюй. Никто не сможет попасть в Долину, если им не позволят войти. Обещаю. Ты в безопасности.       Цзышу вздыхает, кивает и берёт чжицзи за руку.       Кто-то вежливо откашливается с порога.       Он и Лао Вэнь оборачиваются — острый взгляд и быстрые резкие движения — и видят призрака в тёмной мантии и высокой шляпе, вежливо кланяющегося им.       Цзышу вздрагивает. Учан Гуй. Лао Вэнь вчера представил ему своих Дьяволов. Как долго он здесь? Он подслушивал?       — Гучжу, — произносит Дьявол. — Приношу свои извинения за то, что прерываю вашу трапезу. Младшие призраки у ворот говорят, что трое просятся войти. Двое мужчин в белом и один в чёрном. Они утверждают, что их пригласили, но, конечно, их оставят снаружи, если Гучжу не отдаст свой приказ.       Лао Вэнь щёлкает языком, слыша, что там двое мужчин в белом вместо одного. Он раздражённо вздыхает:       — Впусти южного шамана и хорошенького в белом и приведи их к нам. Оставь уродливую старую жабу снаружи.       — Лао Вэнь, — говорит Цзышу, когда Учан Гуй уходит так же тихо, как и пришёл, — ...ты же знаешь, что Е-цяньбэй объективно привлекателен, верно? Что ты будешь делать, если они оставят Бэйюаня на улице и вместо этого пригласят Е-цяньбэя?       Лао Вэнь бормочет, похоже, возмущённый:       — Цзин Бэйюань намного превосходит старого монстра! Они никогда не совершат такую ​​ошибку.       Цзышу фыркает, улыбаясь и качая головой. Вместо того, чтобы ответить, он наконец очищает личи и ест его, но встречает ещё одно недовольное «ах-ах-ах».       Вздохнув, он смотрит на своего чжицзи с лицом: «Что на этот раз?»       Надувшись, Лао Вэнь стучит по нижней губе. Взгляд Цзышу становится равнодушным и терпеливым, и они долго так смотрят друг на друга, прежде чем он наконец поддаётся этим несчастным щенячьим глазам и предлагает фрукт.       Он знает — лучше не ждать, что Лао Вэнь примет это как нормальный грёбаный человек, но каким-то образом то, как он изгибает язык вокруг его пальцев с личи и оставляет прикус на кончиках его подушечек, всё ещё похоже на удар в живот.       По жару, который вспыхивает в глазах Цзышу, Вэнь Кэсин узнаёт, что выиграл, и самодовольно ухмыляется, очищая другой фрукт, для следующего раунда.       Это что-то вроде игры, когда вы с жаром смотрите друг другу в глаза и медленно, чувственно берёте фрукты губами друг у друга из рук. Смешно, что еда может использоваться для соблазнения, и всё же здесь сидит Вэнь Кэсин, соблазняет его так и даже заставляет делать то же самое в ответ.       Чжоу Цзышу находится примерно в пяти секундах от того, чтобы попробовать, каков вкус личи, когда тот на языке Лао Вэня, когда раздаётся раздражающе знакомый голос.       — Вы двое, трахайте друг друга глазами и фруктами, когда я уйду, ладно?       Лао Вэнь напрягается и сжимает челюсть, глубоко вздыхая, прежде чем откинуться на спинку кресла и впиться взглядом в приближающуюся фигуру Е Байи. Бэйюань и У Си следуют за ним с весёлыми лицами.       — Я сказал им, — усмехается Вэнь Кэсин, — чтобы тебя оставили снаружи.       Е Байи фыркает:       — Они пытались. Это было всё равно что отмахнуться от комаров.       Чжоу Цзышу усмехается, потому что он ожидал этого. Он встречает взгляд Цзин Бэйюаня из-за плеча Е Байи, тот поднимает брови и многозначительно оглядывает его.       Цзышу краснеет и пытается притвориться, будто то, что он носит одежду в сангиновых тонах и из прозрачной ткани, не является явным заявлением о его принадлежности. Сегодняшние мантии — это, конечно, не мантии проститутки, но настолько воздушные и соблазнительные, что просто кричат о том, что их выбирал ​​Вэнь Кэсин.       — Если ты не хотел видеть, как я трахаю глазами моего чжицзи в моём собственном доме, — шипит Лао Вэнь сквозь стиснутые зубы, — тебе вообще не следовало приходить сюда. Не припомню, чтобы тебя кто-нибудь приглашал.       Е Байи цыкает:       — Как будто я хочу слышать, как ты жалко плюёшься, дольше, чем мне нужно. Я здесь только потому, что не хочу в загробной жизни слушать упрёки от Цинь Хуайчжана о том, что я не проследил, как его бесполезный ученик исправит то, что натворил с самим собой.       Чжоу Цзышу смотрит на него изумлённо:       — Что…?       Е Байи фыркает и указывает на меч, обёрнутый вокруг его талии:       — Идиот. Чьё имя на твоём мече?       Чжоу Цзышу моргает, рука скользит по рукоятке Байи. От... Байи.       — Вот почему он называется Байи? — спрашивает он, совершенно ошеломлённый осознанием, что его шифу дружил с этим невыносимым бессмертным.       — Это был мой подарок ему. Как же до такого дошло, что его владельцем стал такой придурок, как ты?       — Ты хочешь умереть? — возмущённо шипит Вэнь Кэсин.       — Да, — усмехается Е Байи, уже начиная воровать еду со стола. — Но у тебя нет шансов стать причиной, котёнок. Втяни когти, выставляешь себя дураком.       У Си прочищает горло и ставит небольшую коробочку на стол перед Цзышу. Когда он её открывает, внутри лежат таблетки.       — Они замедлят течение ци по меридианам, — говорит У Си. — Чтобы нам было легче проводить процедуру, а вашему организму — проще восстанавливаться. Принимайте их каждый день в течение четырёх дней, и мы займёмся вашими гвоздями.       Цзышу моргает, закрывает коробочку и пододвигает к себе:       — Понял. Спасибо.       — После них вы будете ощущать сильную усталость. Не пугайтесь.       Цзышу снова кивает:       — А потом? Что мне ждать от выздоровления?       — Вы будете слабым и измученным, — неохотно отвечает У Си. Слабость — это то, что Чжоу Цзышу судорожно ненавидит. И он, и Бэйюань оба это знают. — Вам понадобится время на реабилитацию и выздоровление. По крайней мере, пара месяцев.       Цзышу морщится:       — Месяцев?       У Си смотрит на него, совершенно не впечатлённый:       — Вы искалечили себя, лорд Чжоу. Вы были на пути к самоубийству. Вам повезло: несколько месяцев — это мелочь.       — А-Сюй, — говорит Лао Вэнь, снова беря его за руку и почти нервничая. — Не беспокойся об этом. Тебе не придётся ни о чём беспокоиться, я буду к твоим услугам по первому зову. Твой личный слуга.       Цзышу вздыхает, ухмыляется и смотрит усталыми, но весёлыми глазами на своего чжицзи:       — Разве ты уже не слуга?       Лао Вэнь открывает рот в ложном оскорблении, но Цзышу прерывает его:       — Расслабься, Лао Вэнь. Я не собираюсь отказываться от лечения только из-за этого. Я просто не люблю быть слабым.       Лао Вэнь уверенно кивает:       — Я знаю, А-Сюй. Но здесь ты в безопасности.       _________________________________       Примечания автора:       То, что произойдёт в следующей главе, начинается с буквы «С», и это не «Сюжет» 😏       Примечания переводчика:       [1] Учан Гуй (кит. Wu Chang Gui) — Призрак Непостоянства (он же Призрак Перемен). В китайской мифологии один из прислужников Яньло-вана — короля Диюя (китайского ада), мастер интриг. В некоторых мифах предстаёт как единая сущность, в некоторых — как два отдельных призрака, Чёрный (Hei Wu Chang Gui) и Белый (Bai Wu Chang Gui). У Прист и, соответственно, в дораме все трое фигурируют как самостоятельные персонажи       [2] В оригинале Учан Гуй использует множественное число — Guzhus, — т.е. обращается к Вэнь Кэсину и Чжоу Цзышу как к паре равноправных правителей