Часть 3
19 ноября 2023 г. в 01:48
Костер догорел, вино иссякло. Варрик окоченел, на собственной шкуре узнав, сколь обманчива и коварна теплая ночь на исходе лета. Пошатываясь и едва не рухнув в костровище, отыскал уроненный блокнот, расшвырянную одежду и непочатую бутылку. Судя по форме этикетки, антиванского бренди. Самое оно для трагического одиночества в ночи. Ну почему, почему он настолько склонен все драматизировать? Детям Камня от природы не свойственна тяга к романтике, а он по врожденной дурости именно этим зарабатывает на жизнь. Переживая за себя и за того парня.
Завернувшись в плед и привалившись спиной к камням, дворф прихлебывал по глотку, рассеянно глядя на темный, равномерно вздыхающий простор моря. Чем сейчас занят сбежавший на лодку Фенрис — нашел потайной шкафчик и уничтожает запасы Изабеллы? До изнеможения отрабатывает бой с тенями? Мечется по берегу, в бессильной злобе на судьбу пиная камни?
В ближайшие же дни ему позарез необходимо потолковать с Андерсом касательно того, существует ли способ уменьшить боль в клеймах эльфа. Чародейский или лекарственный, не имеет значения.
Во имя веры Пророчица взошла на костер и никому не обещала легкой жизни. Если придется взять штурмом бастион эльфийского упрямого нежелания иметь дело с магией, он это сделает. Пусть в их словесном бою будет истрепано немало нервов и брошено много обидных слов.
...О тягостных отношениях Фенриса со своим прошлым они узнали на второй или третий месяц после того, как Хоук уговорил мрачного эльфа присоединиться к разномастному отряду охотников за удачей. Стояла поздняя осень, один из тех мерзкопакостных деньков, с утра до вечера наполненных ветреной сыростью и занудливым мелким дождем. Навестив потенциального заказчика в Верхнем городе, Варрик с Гарретом единодушно решили заглянуть в присвоенный эльфом особняк. Позвать Фенриса на завтрашнюю вылазку за город. Обсохнуть. Если повезет, ухватить чего-нибудь пожрать на ход ноги.
Эльф не вышел им навстречу с мечом наперевес. Торчал в грязной, холодной и полутемной гостиной, целеустремленно напиваясь и швыряя пустые бутылки в стены. Стеклянные осколки хрустели и крошились под каблуками, как гнилые кости чудовищ.
Сразу выяснились две вещи: Фенрис толком не умеет пить и находится в столь взвинченном состоянии духа, что бросать его одного... ну, просто как-то неловко. Какой ни есть, а остроухий теперь напарник и компаньон. Они растопили камин обломками стульев из холла, присели за обляпанный липкими кляксами стол, налили себе по стакану «Агреджио» и попытались втянуть эльфа в разговор. В честь чего одинокая пьянка — беда какая или просто из рук вон плохой день? Охотники забегали на огонек? Нужна помощь с вывозом трупов?
Очень тщательно выговаривая каждое слово (но порой сбиваясь на тевен), Фенрис заявил, что отмечает очередную годовщину своего побега. Гаррет задал парочку уместных вопросов, без мыла скользнув в потемки эльфийской души, и у полупьяного Фенриса развязался язык. Точно плотину прорвало, когда остроухий вдруг осознал — он встретил тех, кто действительно готов его выслушать. Эльф сходу отверг сочувствие и жалость собеседников, однако по достоинству оценил их искреннее внимание и заинтересованность.
Многое из того, что поведал им той ночью эльф, Варрик знать бы не хотел. Однако из этих жутких вещей, как стена из камней, складывалась жизнь тевинтерского беглеца. Сияющая голубизна лириума, прожигающая плоть до костей и вытравившая из памяти все, что происходило с ним до нанесения клейм. Эльф не помнил своего детства и юности. Не знал точно, где и когда родился. Была ли у него семья и близкие.
В один из дней он открыл глаза, с трудом оправился после чудовищного эксперимента и стал Фенрисом. Телохранителем, пугающим лириумным призраком за плечом господина. Живым доказательством успешно проведенного ритуала и непревзойденного искусства своего владельца.
Он помнил бои на арене. Роскошные балы и приемы, дворцы и улицы Минратоса. Интриги, убийства, кровь на мраморных плитах. Эльф служил, исполняя приказы, ни о чем подолгу не задумываясь. Живя мимолетностью сегодняшнего дня и угождая прихотям хозяина. Не веря в перемены, не строя планов на будущее, не мечтая о побеге или свободе. Скрывая любые помыслы и эмоции, держа в узде непреходящую боль и смутную тревогу. Так было легче. Проще. Привычнее. Он все равно не ведал ничего другого. Фенрис пытался растолковать собеседникам, насколько сковано мышление раба, но рожденные свободными Гаррет и Варрик плохо понимали, что он имеет в виду.
Его господина в числе других чародеев отправили наводить порядок на мятежном Сегероне. Волей случая их дороги разошлись. Во время нападения кунари тяжело раненому телохранителю не хватило места на корабле, спешно увозившем тевинтерских магов из охваченной пожаром и дракой всех против всех крепости. Брошенного и еле живого Фенриса подобрали и выходили местные повстанцы, Воины Тумана. Несколько проведенных в их лагере седмиц изрядно пошатнули мировоззрение эльфа. Впервые в жизни он задумался над тем, почему люди всевластно распоряжаются его жизнью — и чего, в сущности, хочет он сам. В неглубокие трещины его самосознания просочились несколько капель свободы. Это стало для него роковым.
Когда хозяин вернулся за драгоценной потерей, прирученный Волчонок оскалил зубы. Да, он не смог преодолеть врожденный страх и исполнил приказ магистра перебить Воинов Тумана. Однако, покончив с мятежниками, стоя среди трупов тех, кого он впервые назвал друзьями и ощущая тепло их крови на своих руках, он поднял меч на бывшего хозяина и пришедших с ним легионеров.
— Что-то новое поселилось во мне. Дало всходы прямо в моей голове. Я вдруг понял, что лучше умру, чем позволю увести себя и вернуть к прежней жизни, — сдержанно разъяснил притихшим Хоуку и Варрику эльф. — Я устроил бойню и бежал. Когда на меня открыли охоту, я был уже далеко. Тайком пробрался на корабль, уплыл с Сегерона на материк. Шел на юг, через границы, мимо Шепчущих Пустошей, в Неварру и дальше в Вольную Марку. У меня не было ничего, кроме украденного меча, горстки монет и имени. Я был никем и ничем, но... но я больше не был чьей-то живой вещью. Говорящим оружием, демоны его дери!..
— Давно ты в бегах? — спросил Хоук.
— Два года.
— Никогда не думал насчет перестать удирать и остановиться? — гном и человек переглянулись, и Хоук решительно заявил: — Киркволл — не худшее из мест, чтобы начать новую жизнь. Мы можем защитить тебя, а ты — помочь нам. Все останутся в выигрыше, кроме засранцев, что охотятся за твоей расписной шкуркой. Но мы не подпустим их к тебе, верно, мастер Тетрас? Нам самим позарез необходимы такой симпатичный эльф и его непобедимый меч.
Не привыкший к комплиментам Фенрис смущенно хмыкнул и уткнулся в недопитый стакан. Варрик поднял тост за свободу и неизбежную погибель дерьмоедов, что мешают жить хорошим парням. Они выпили, обсудили планы на завтра, выпили еще, затеяли партию в Порочную добродетель — в итоге остались ночевать в особняке.
Утром все трое маялись жутким похмельем. Вылазку пришлось отложить. Зато выяснилось, что Фенрис знает, как заваривать травяной настой от головной боли и умеет готовить — без особых изысков, просто и сытно.
Босоногий эльф возился на маленькой кухне. Хоук торчал в дверном проеме, стеная и выразительно хватаясь за раскалывающуюся голову. Варрик так и эдак прикидывал, какого неоднозначного персонажа можно состряпать на основе рассказов хмурого эльфа. Целый ворох поразительных, щекочущих воображение черт, одновременно пугающих и привлекательных. Чего стоит одна только отстраненная, холодная манера говорить о пережитых злоключениях так, словно они происходили с кем-то другим! Гремучая смесь юношеской наивности, звериной ярости, замкнутой недоверчивости и выворачивающей душу наизнанку искренности. Лириумные татуировки на смуглой коже и бездонный, тревожный взгляд. Создатель, всего-то немного приукрасить, присыпать мрачной драмой и надеждой на лучшее будущее — и публика очарована.
Неудивительно, что с той поры Хоук начал проявлять растущий интерес к эльфу. Сам дворф тоже был крайне заинтригован: сможет ли бывший раб обрести не только внешнюю, но и внутреннюю свободу? Какой личностью он станет, выйдя из мрачной тени безумного владельца?
Уроки чтения, друзья и насыщенная событиями жизнь в большом городе пробудили дремавший доселе острый ум и любознательность Фенриса. Эльф увлекся познанием скрытых механизмов творческого процесса, Варрик обдумывал сюжет будущей «Трудной жизни». Уже зная, что отведет в ней изрядное место загадочному элвен Ферри, бежавшему из Тевинтера. Дворф позвал Фенриса в соавторы... и вот к чему привели их совместные занятия изящной словесностью.
Они влюблены. Они спят друг с другом, и мастер Тетрас все крепче и безнадежней привязывается к хмурому эльфу. Их запутанная личная жизнь идет то просто замечательно, то наперекосяк и об косяк. За минувший год проблемы Фенриса с памятью почти не давали о себе знать — в конце концов, часто ли мы копаемся в былых воспоминаниях детства? Они просто всегда с нами, нечеткие, подернутые смутным флером забытья — и вот поди ж ты, вылезли в самый неподходящий момент. Какое сочетание событий распахнуло потаенную калитку в давно заброшенный сад с яблоками и виноградом — горячий и искренний секс, в котором Фенрис предпочел не брать, но отдавать? Если они повторят этот опыт, вспомнит эльф еще что-нибудь из событий прошлого? Вдруг возвращение воспоминаний станет для него слишком тягостным и мучительным? Что, если Фенрис опасливо предложит расстаться на время — подразумевая «навсегда» — исключительно ради того, чтобы уберечь Варрика от внезапных душевных потрясений? Начнет твердить о том, насколько он осквернен и испорчен магией, не заслуживает ничьего внимания и лучше ему навсегда остаться в одиночестве?
Эльф обещал больше не убегать. Да только сказать порой куда легче, чем сделать. Особенно если у вас нет опыта ни в чувствах, ни во взаимных отношениях, ни знаний о том, как справляться с бушующими эмоциями.
Проклятие, они догадывались, что будет трудно. Сложно. Порой невыносимо. Словно они пытаются возвести крепость из мокрого песка на берегу, но прилив вновь и вновь обрушивает сложенные ими стены и башни.
Им хотелось остаться рядом. Узнать, что напишет судьба на следующей странице летописей их жизней. Как бы Фенрис сгоряча не рванул на вельбе в Киркволл, бросив напарников на произвол судьбы. В точности как тех взбунтовавшихся моряков, которых жестокий капитан высадил на островке вдалеке от морских дорог, да и позабыл на добрых двадцать лет. А они выжили. Не все, правда, но самые стойкие и упорные дождались спасения.
Чего только не лезет в дурную голову спьяну и от огорчения. Надо еще хлебнуть. Перебраться в шатер к Ривейни, у нее под боком тепло. Хотя нет, выпившая Изабелла храпит похлеще пьяного боцмана. Да и ноги чего-то заплетаются. Он посидит тут. Подремлет вполглаза, вспоминая, каким открытым и страстным может быть Фенрис. Дотошно воскрешая каждое его прикосновение. Движение, улыбку, взгляд, стон, поцелуй. Если Бьянка прознает о новом увлечении давнего сердечного друга, она откажется верить услышанному. А если поверит, будет хохотать злорадней пустынной гиены из Западного Предела. К демонам паршивым Бьянку. Хватит с него мороки. Мариэль погибнет от рук кунари, Бьянка останется в Вал Руайо со своим Как-там-его, а у него есть Фенрис.
Если только утром не выяснится, что их головокружительный летний роман исчерпан. Потому что беглому рабу из Тевинтера показался слишком горьким пьянящий вкус свободы.
Эльф объявился в предрассветный час, когда Варрик незаметно для себя перешагнул неглубокий провал меж зыбким сном и явью. Беззвучной скорбной тенью закружил рядом с лагерем, собираясь с духом.
— Я не сплю, — поочередно разлепил глаза дворф.
— Мы можем поговорить? — хрипловатый голос звучал скорее с вызовом, чем с тоскливым отчаянием. Уже недурно.
— Так и подмывает ответить «нет». Но чем я тогда буду лучше мерзавцев, ради развлечения пинающих котят и щенков? Можем, но сперва тебе придется оттащить меня поближе к морю. Что-то меня малость развезло. Но ты не думай, я все соображаю. Кажется. Нет, я просто уверен, что отлично соображаю.
Фенрис коротким и безжалостным рывком вздернул приятеля в прямоходящее положение. Мир коварно шатнулся, прежде чем вновь обрести равновесие. Волоча за собой путающийся в ногах плед, Варрик доковылял до развалин стены над высоким обрывом. Неловко шлепнулся в выемку среди камней. Подставил лицо соленому крепкому ветру, приходя в себя. Не связанные шнурком волосы немедля полезли в глаза и рот.
Эльф пристроился по соседству. Забрался на груду валунов, съежившись и подтянув острые колени к груди. Сдержанно вздохнул и припечатал:
— Я опять повел себя как трусливый идиот, да? Удрал, не пытаясь что-то объяснить.
— Но ты преодолел страх и вернулся, — здраво напомнил Варрик. — Кроме того, ситуация не больно-то располагала к вдумчивым объяснениям. На твоем месте любой бы до усрачки перепугался. За себя и свой рассудок. Ты хоть немного поспал на лодке? Тебе, э-э... не больно после всего? Как твоя голова?
— Мне... мне терпимо. Бывало и хуже. Голова не болит, но я не смог уснуть. И я не пил, если тебя это беспокоит. А еще я нашел кольцо от твоего ожерелья и собрал часть бусин.
— Смотрю, оно никак не дает тебе покоя. Хочешь послушать его историю? — эльф кивнул, и мастер Тетрас неспешно заговорил. Пробуждаясь с каждым словом и давно усвоив, что звук его голоса помогает Фенрису успокоиться: — Треклятое ожерелье рвалось уже много раз. Это не талисман, не оберег, на кольце нет ни заклятий, ни тайных рун. Просто старое золото хорошей пробы и доброй ковки. В Орзаммаре такие кольца зовутся «последним шансом». Когда вы спустили в кости фамильное добро и посланцы Хартии ломятся в дверь вышибать долги, всегда остается еще один шанс. Всучить им отступного, отсрочить неизбежное на пару седмиц, авось, удастся выкрутиться. Я наткнулся на кольцо, разбирая барахло после смерти матери. Смотрел на него и думал — лет двести или триста оно пылилось по сундукам в ожидании своего часа. Никто о нем не вспоминал, никому оно не пригодилось. Сделаю-ка из него ожерелье, буду таскать повсюду, пусть мир поглядит... Порой мне жутко хочется забыть года, проведенные в особняке рядом с матушкой. Чтобы раз, щелчок — и они стерлись.
— Почему? — поддавшись мерному течению рассказа, спросил Фенрис. — Не ладил с матерью?
— Да не в этом дело. Лорд Андвар, наш с Бартрандом папаша, неудачно сжульничал с подсчетами итогов на ежегодных Испытаниях. Или конкуренты подставили его по-крупному, и он погорел. С дымом и треском. Дело дошло до королевской семьи и Хранителей архивов. Грязный был скандальчик, ведь считается, победы и поражения на треклятых Испытания даруют лично Предки. Тот, кто дерзнет изменить их решение — еретик и конченный святотатец. Ату его! Вот и дом Тетрас, невзирая на былые заслуги и древнюю историю, с позором турнули прочь из Орзаммара. Всем кагалом в сотню с лишним душ, включая двоюродного деда и троюродную тетю с ее ручными нагами, мы потащились наверх. Меня тогда еще не было, я появился на свет позже, в Киркволле. Отец помер, когда мне было лет пять или шесть. То ли от душевного расстройства и осознания того, как он подвел клан, то ли от сезонной лихорадки. Все, что я смутно о нем помню — вечно раздражен, ворчлив и орет на домочадцев. Мать и брат пытались управиться с делами, получалось из рук вон плохо. Моему дорогому братцу уже тогда изрядно недоставало такта, сметливости и дипломатичности. Бартранд вдрызг посрался с Гильдией и с родней, а я... я был просто неприкаянным подростком. На меня надавили семейным долгом и свалили присмотр за хворой матушкой. Леди Ильза не смогла привыкнуть к жизни на поверхности. С каждым годом все сильней скучала по утраченному Орзаммару. С горя пристрастилась к выпивке и стала скорбна головой. Наемные сиделки с ней долго не выдерживали, очень уж она была крута нравом и скандальна. Пытаясь отвлечь матушку от бутылки, я начал сочинять для нее истории. Удивительно, из ее памяти могли выветриться покойный муж и старший сын, а вот героев моих россказней она помнила наизусть. И то, какие безумные приключения с ними происходили — тоже. Если я ошибался или путался, шибко гневалась. Под горячую руку могла и кубком швырнуть. Я стал записывать свои выдумки, собрав из них целую хронику. А потом Ильза Тетрас вконец затосковала, спилась и умерла. Я и в «Висельник»-то перебрался потому, что наш особняк насквозь пропитан памятью о ней. Вонью ее подступающего безумия и старческой немощи. Иногда я прошу Андрасте о том, чтобы она приглядела за мной и милостиво дозволила на склоне дней не уподобиться родителям. Не хочу такой кончины.
— Зато скверные юношеские годы раскрыли твой талант рассказчика, — метко и мягко заметил Фенрис. — Смог бы ты отказаться от него? Стать просто младшим наследником наземного клана, а не мастером Тетрасом, автором известных книг?
— Гм. Неловко признавать, тут ты безжалостно прав. Я самовлюбленный эгоист, который слишком ценит свою неповторимую индивидуальность.
— Если я починю твое ожерелье, эгоист, будешь снова его носить?
— Конечно, что за вопрос. С радостью. Я бы подарил тебе что-нибудь в ответ, но тевинтерские волки-одиночки сурово презирают бренные побрякушки, ведь так?
— Однажды я смогу изменить свое мнение. Что сталось с книгой, которую ты создал для своей матери? Это был первый из твоих романов?
— Нет. Тот ворох нескладных историй я называл «Чеканной монетой для наемника». Парочка удачных героев сбежали оттуда в «Банду Шибача» и «Змеиное гнездо», но саму книгу я бросил в погребальный костер леди Ильзы. Меня от нее тошнило, в смысле, от книги. И от запаха костра тоже. Фенрис?..
— Да?
За тысячи и тысячи лиг отсюда, над неизведанными просторами Амарантайнского океана неспешно поднимался солнечный диск, окрашивая небеса в розовый и золотой. Эльф с нарочитым вниманием следил за приходом рассвета, а Варрик косился на его точеный, не-человеческий профиль с высокой переносицей и упрямым подбородком.
— Я прекрасно помню, что говорил прошлой ночью. Насчет моих чувств к тебе. И не намерен отказываться от своих слов.
Тяжелые веки дрогнули, прикрыв мерцающие глаза.
— Я ценю это, Варрик. Очень. Но не могу... не могу сейчас ничего сказать в ответ. Я не... я не готов.
— Это ничего. Ты только не переживай и не вини себя. Все в порядке, — не удивился услышанному дворф. Обидно, конечно. В кои веки решаешься предложить кому-то сердце и кошелек, а тебе отвечают — спасибо, не сейчас. Что ж, не сейчас так не сейчас. Может, он вправду поспешил. Да и момент выбрал не самый подходящий. — Я подожду.
— И сколько ты согласен ждать? День, месяц, год, десятилетие?
— Сколько потребуется. Когда сочтешь нужным, тогда и ответишь.
— Gratias ago, meu stello. Знаешь, с тобой... с тобой так спокойно. Надежно. Вот только я доставляю тебе куда больше хлопот, чем удовольствия.
— Тебе показалось. Фенрис, эм-м, скажи... этот всплеск воспоминаний — как он ощущался? На что был похож? Если тебе неприятно или не хочется об этом говорить, то не нужно. Я пойму. Но... но все-таки?
Молчание, дрожащее, как натянутая до отказа лучная тетива. Проклятие его неуемному любопытству, вынуждающему тыкать пальцами в свежую рану. Сейчас Фенрис ускользнет в себя и замкнется. Можно его понять. За прошедшие годы он отчасти смирился с тем, что треть его жизни безнадежно пропала. Фенрис никогда не узнает, каким ребенком и подростком он был. Чему его научили родители. Любили ли они его, в какие игры он играл с рыжеволосой Вэрой и где она теперь.
— Ураган, бушующий в голове, — эльф медленно сжал-разжал слегка подрагивающие пальцы в кулаки. — Ураган из листьев, и на каждом — фрагмент картины или обрывок текста. Ты не успеваешь поймать их и сложить в нечто целое. Они летят сквозь тебя, ты падаешь с ними. Они погребают тебя в темноте, потерянные голоса кричат, взывая издалека. Безликие имена. Безымянные лица. Я захлебнулся в боли, очнувшись наяву, когда все ушло.
— И ты совсем-совсем ничего не запомнил? Какие-нибудь мелочи? Хотя бы пару-тройку промелькнувших имен?
— Зачем это тебе? — нахмурился Фенрис.
— Да появилась тут одна одна идейка, — дворф смущенно откашлялся. — Мне всегда казалось, наша память как огромная летопись, куда с рождения и до смерти записываются происходящие события. Мы думали, часть страниц из книги твоей жизни вырвали и навсегда уничтожили. Ан нет, похоже, они уцелели. Спрятаны глубоко в твоем разуме и намертво запечатаны. Что, если удастся их отыскать?
— И что это тебе даст? — с злой резкостью отозвался эльф. — Короткую и банальную историю мальчика-раба? Он родился у пары эльфийских рабов, был продан, был куплен. Хозяева натаскивали его убивать и порой трахали. К сраным демонам такую историю и такую жизнь.
— Согласен. Но ты изменил свою судьбу, и теперь ты здесь. Ну давай, сделай хоть одну попытку, а я расскажу тебе свою задумку, идет?
— Мелита, — после долгого и тягостного размышления нехотя выговорил Фенрис. — Карис. Альда. Мирам. Цефа. Руфио — кажется, он был наставником боя на мечах. Большой злобный человек с прозвищем Драное Ухо... нужно было победить его? Нет, не помню, — он потянулся к виску и раздраженно скривился: — Довольно.
— Конечно, — поспешно согласился Варрик. — Так вот, маленькое отступление. В нашей вздорной семейке затесался кое-кто, кому я без колебаний вручил бы золотую медаль со своеручно выбитой чеканкой «Славный малый клана Тетрас». Торольд, мой двоюродный брат по линии отца. К сожалению, как у всякого хорошего и честного парня, у Торольда имеется маленькая слабость. Постарайся не смеяться и не фыркать с презрением, ибо слабостью моего кузена стала твоя родина.
— Н-ну, могло быть хуже, — дернул плечом эльф. — Магия крови, к примеру. Одержимость. Дурные манеры за столом.
— Ты всегда меня понимаешь. Бедолага Торольд страстно увлекся тамошней культурой. Историей. Культом драконьих богов и падших магистров, что баламутили в Златом Граде и мешали Создателю спать, будь они неладны. Торольд у нас ювелир и эмальер, причем талантливый. Ему нравилось копаться в древних рукописях в поисках вдохновения. Родня напрочь не одобряла и не разделяла его странноватых увлечений. В один прекрасный день Торольд не вынес очередного скандала, молча собрал вещички и укатил на жаркий север. Поселился в Каринусе, открыл лавку с мастерской. Бродил по городу, созерцая уцелевшие изваяния каменных драконов.
— Я их тоже видел. Они жуткие. Сейчас будет внезапный поворот, да?
— У стен древнего храма братец встретил даму своих грез, влюбился и женился, — трагическим голосом нараспев произнес Варрик. — Его избранница шемлен, в смысле, человек. Магистресса из благородной семьи. Белая кость, голубая кровь, родословная аж с времен Века Славы.
— Дворф из Киркволла женат на тевинтерской чародейке, — с непередаваемой смесью брезгливости, недоверия и веселого изумления протянул Фенрис. — Как только ее pater familia допустил такое кровосмешение... такой ужасающий мезальянс. Какое несмываемое грязное пятно на репутации дома. Труды нескольких поколений магистров над генеалогическими связями, заключением надлежащих браков, выведением идеального потомства — все, все улетело бронто под загаженный хвост. Сколько бед из-за одного чрезмерно нахального гнома.
— Слышь, блюститель чужой нравственности! Не смей оскорблять моего любимого братишку!..
— Нам надо раздобыть по меньшей мере парочку бутылок настоящего «Жара глубин». Чтобы достойно выпить за здоровье твоего сородича, сумевшего расшатать духовные скрепы тевинтерского общества и плюнуть в средоточие его традиций. Продолжай, я очень, очень заинтригован.
— На семейных встречах за чашечкой отравленного чая мы не говорим о Торольде, чтобы не раздражать старшее поколение. Судя по письмам, он имеет наглость быть успешным дельцом и возмутительно счастливым мужем. Его супруга не принимает утренние ванны из крови эльфийских девственниц и придерживается крайне прогрессивных взглядов. Кстати, у них нет рабов.
— Прости, что ты сказал?
— Дама Торольда освободила принадлежащих ей рабов, взамен предложив всем желающим работу за установленное жалование, — с удовольствием повторил Варрик. — Наемные работники. Арендаторы в загородных владениях. Домашняя прислуга с правами и возможностью уйти, но не безмолвные живые орудия.
Эльф помотал головой:
— Тебя ввели в заблуждение. Такое деяние противоречит самой идее Империи. Никто из магистров никогда добровольно не откажется от своего законного имущества.
— Времена меняются, — хмыкнул гном. — Похоже, Торольду повезло отыскать самую эксцентричную и разумную женщину в Тевинтере. Неотразимую светскую львицу, убежденную, что вашей прогнившей Империи необходимы срочные перемены, пока она не расползлась на кусочки под собственной тяжестью. Итак, моя гениальная идея. Как только мы вернемся в Киркволл, я отправлю дорогому кузену весточку. Перечислю имена и попрошу помощи в розысках. Твой, э-э...
— Хозяин. Варрик, я могу спокойно слышать это слово. В конце концов, я действительно был собственностью.
— Бывший хозяин, — выкрутился дворф. — Полагаю, он был и остается достаточно известной личностью. И ты до своего побега, наверное, тоже был известен. Те, кого ты назвал, должны так или иначе иметь отношение к вашему окружению.
— Ты понимаешь, что за минувшие годы этих эльфов и людей могли с десяток раз продать другим владельцам? Они могли умереть. Могли бесследно затеряться в суете дней, ведь жизнь раба дешева и скоротечна.
— Да, — согласился Варрик. — Но попытаться-то никто не запрещает? Вдруг удастся их отыскать? Вдруг они смогут рассказать о тебе? О потерянных годах до того, как ты стал Фенрисом.
— Зачем? Для чего тебе это нужно?
— Ты считаешь важным собрать заново мое разорванное ожерелье. Я хочу собрать воедино твою жизнь. Ты заслуживаешь того, чтобы она стала цельной.
— А еще из этого можно сделать прекрасную душещипательную историю для новой книги, да, мастер Тетрас? Обретение утраченного через суровые испытания отлично продается юным неискушенным душам. Особенно если волей автора в героях окажется красивый эльф.
— Удар ниже пояса, остроухий. Как из пугливого беглеца ты успел стать таким невыносимо циничным и злоязыким?
— Связался с тобой, meu stello, — эльф выпрямился, сбросив ноги с валуна и протянув длинную руку. Легко взъерошил спутанные пряди волос Варрика, обхватывая затылок и привлекая ближе.
Еще весной Фенрис старательно избегал случайных прикосновений. Теперь он не возражал против объятий и все чаще сам первым касался приятеля. Заново открывая для себя телесность без принуждения и ту радость, которую она способна даровать.
Целуясь, эльф не закрывал глаза. Солнечные лучи преломлялись, отражаясь в живой прохладной зелени, как в драгоценном камне. Варрик хотел, чтобы этот миг длился и длился. Сияющая золотом и синевой вечность рассвета над Недремлющим морем. Горько-сладостный поцелуй в знак прощения и принятия после доверительного и трудного разговора.
Пальцы в волосах дворфа слегка напряглись, запрокидывая его голову назад. Фенрис перевел дух, облизнулся и забавно сморщил кончик носа:
— У тебя опять щетина.
— Колется?
— Да. Мне нравится, но борода тебе не пойдет. Смотри-ка, там корабль.
— Мало ли народу шляется спозаранку в заливе, — дворф бросил косой взгляд вниз. — Похож на нашу вельбу. Рыбачий баркас из Киркволла?
— Нет, это орлейская иола. Шустрый и вместительный двухмачтовик. Рыбаки на таких не ходят.
— Ты знаток, тебе видней, — не стал спорить Варрик. — Не сочти меня навязчивым, но как ты относишься к мысли завалиться в шатер и устроить Изе внезапную побудку? В качестве извинения за неудачный вечер?
— Обожди. Что-то с ними не так, — Фенриса внезапно заинтересовало появившееся суденышко. Эльф шагнул к самому урезу обрыва и присел, укрывшись за останками древней стены. Варрик в недоумении уставился на кораблик. Матросы — четыре не то пять человек — спускают паруса, значит, намерены бросить якорь и встать на стоянку. Почему не в укрытии неприметной бухты, как сделали они сами — и как поступили бы, к примеру, разумные честные контрабандисты? Может, у них назначена встреча у острова с руинами старой сторожевой башни?
Приподняв крышку носового люка, на палубу украдкой выбрались мужчина и женщина. Вместо того, чтобы присоединиться к работе остальной команды, парочка затаилась меж небрежно сваленных ящиков и мешков с грузом. Они выбрали недостаточно надежное убежище. Их заметил человек, возившийся с укладкой парусов передней мачты. Возмущенно заорал, размахивая руками и предупреждая остальных.
Вылезший из трюма парень бесстрашно бросился на крикуна, сбив с ног. Они покатились по палубе, яростно мутузя друг друга. Пользуясь суматохой, девушка кинулась к высокому фальшборту. Заметалась, суетливо пытаясь вскарабкаться и неуклюже соскальзывая обратно. Не в силах толком ухватиться за канаты и подтянуться, потому что — дворф прищурился, уже зная, что разглядит — ее запястья были соединены короткой блестящей цепью.
Парню-беглецу не повезло. Сбежавшиеся на призывные крики матросы быстро и умело скрутили его, рьяно охаживая тумаками под ребра. На вершину островка долетел приглушенный расстоянием и шумом ветра вопль. Варрик мог поклясться, что расслышал в нем отчаянный призыв «Беги!».
К съежившейся у борта женщине неспешно, вперевалочку двинулись двое. Прекрасно сознавая, что деваться несчастной особо некуда. Разве что ради глумливой забавы ей позволят малость пометаться по палубе иолы. И она, и ее друг, невзирая на отчаянное сопротивление, будут затащены туда, откуда удачным стечением обстоятельств им удалось вырваться. В вонючий трюм, в тесную клетку, под надежный замок. Не повезло беднягам, ох, как не повезло.
Девушка истошно завизжала, выставив перед собой скованные руки. С раскрытых ладоней сорвался стеклянистый, едва различимый в солнечном свете комок огня. Магичке не удалось зацепить никого из вовремя метнувшихся в стороны нападавших, но рукотворное пламя удачно шмякнулось в ящик с грузом и тот задымился. Матрос, прыгнув сквозь дымное облако, попытался сгрести женщину. Та увернулась и, ударившись бедром, в порыве отчаяния неловко перевалилась через борт иолы. Упала плашмя, подняв фонтан брызг. Скрылась под зеленоватой водой, вынырнула, отплевываясь. Дрыгая ногами и неуклюже загребая скованными руками, устремилась в сторону острова.
Команда сгрудилась вдоль борта. Потешаясь, гогоча и наверняка делая ставки на то, как скоро беглянка, пуская пузыри, начнет тонуть.
— Прикрой меня.
Варрик в панике дернулся, прокляв себя за похмельную рассеянность. Да, гном от души сочувствовал бедолагам, угодившим в руки работорговцев, однако в Киркволле такое происходит сплошь и рядом. Кого-то утащили из эльфинажа, кого-то сцапали в Нижнем городе, кого-то загребли в Катакомбах. Всем не поможешь, всех не спасешь. Большинство похищенных и проданных обречены сгинуть на просторах Империи.
Вот только эльф рядом с ним совершенно не разделял здравых и разумных взглядов на то, как устроен мир. Вид торговцев живых товаром и их жертв пробуждал в Фенрисе одно-единственное стремление. Простое, понятное и четкое — убивать.
— Погоди! Фенрис, остановись! Вот дерьмо!..
Бесполезно.
Остекленевшим от ужаса взглядом дворф проследил, как Фенрис разбегается, наискось стремительно пересекая площадку. Взмывает над обрывом в коротком и пронзительном взблеске оживших клейм. Летит падающей звездой, вычерчивая почти безупречную дугу, без всплеска исчезая в беспечно сияющих волнах с белыми барашками.
Запоздало пришло на ум: за проведенные на вельбе дни гном ни разу не спросил напарника, умеет ли тот плавать. Да, летом минувшего года они изрядно мотались по Рваному берегу и частенько устраивали ночевки на пляжах. Плескаться в заливе бегали все. Кроме Фенриса, не желавшего, чтобы спутники глазели на его татуировки. Но если эльф не способен удержаться на воде, он бы не прыгнул? Ведь не прыгнул бы?..
— Иза-а! Иза, подъем, тревога, к бою!..
К чести пиратки, на отчаянный призыв она выскочила полностью одетой, в наброшенной на плечи ременной сбруе с верными кинжалами и с Бьянкой наперевес. Возможно, Ривейни проснулась давным-давно, но оставалась в шатре, потакая своей тяге к незаметному созерцанию чужих отношений.
Перебросив гному его драгоценный арбалет, Изабелла кошкой метнулась к нависшей над морем стене, оценивая обстановку. Сходу выпалила:
— «Летний бриз», капитаном Джейси Рейнер из компашки Данзика. Фенрис заметил их и сиганул вниз, да? Безоружным? Варрик, якорь тебе в глотку, чем ты был настолько занят?! Самозабвенно дрочил или лапал эльфячью задницу?!
— А как прикажешь его удержать? — заорал в ответ дворф. Гладкая тяжесть Бьянки в руках отчасти вернула ему утраченное душевное равновесие.
— Ой, в самом-то деле! Разве можно мешать дурному эльфу творить самоубийственную хуйню!
— Иза, вот давай сейчас не будем?
Ривейни раздраженно оскалилась, но взяла себя в руки, озираясь и бормоча вполголоса:
— Тропа? Долго, некогда. Твою мать, надо прыгать. Сколько там уродов в экипаже — десяток, дюжина? Если Бьянка в силах дотянуться, шлепни хотя бы парочку говнюков, пока мы карабкаемся на борт. Нет, это уже чересчур! Почему, почему вместо восхитительного утреннего секса втроем и завтрака с видом на море я должна спасать каких-то жалких неудачников?
— Дорогая, ты столько жаловалась на скучную и унылую жизнь в плену городских стен, — устало съязвил Варрик. — Согласись, мы из кожи вон лезем, развлекая тебя.
— Щаз лопну со смеху, — буркнула пиратка. — О, вижу остроухого.
— Где? Где он, Иза?
— Догадался юркнуть под корму. Отлично, его не заметили... Что за тело там столь жалостно плещется?
— Пленница сбежала.
— Крабья матерь, бедная дурочка вот-вот пойдет ко дну. Так, гном, пожелай мне не разбиться всмятку. Досадно признавать, но я уже не настолько шустрая рыбка, как твой любимчик. Йеее-ху!..
----------------**************----------------------***************------------------
Добираясь саженками до тонущей беглянки, Изабелла прокляла все и всех. Варрика — за малодушное потакание выходкам своей кровожадной зазнобы. Нет, чтобы железной рукой сгрести полоумного эльфа за яйца и рявкнуть «Стоять!». Фенриса — за бесшабашную манеру ввязаться в драку и лишь затем дать себе труд сосчитать противников. Себя — за сожранное и вылаканное вчера (а также позавчера, неделю назад и все минувшие месяцы в Киркволле), тяжелым камнем бултыхавшееся в желудке. Вдобавок пиратка не рассчитала дальность прыжка и едва не вывихнула начавшее подживать плечо. Хорошо хоть башкой в камни не въехала. Крайне досадно третий раз за сутки удариться головой. Мозги все-таки не казенные.
Вода в заливе была холодной, мокрой и отвратительно соленой.
Нет, ей очень нравилось, когда жизнь вокруг била ключом. Вот только эти несколько дней она рассчитывала провести немного иначе. Блядский дух, она всего лишь хотела капельку любви и понимания, а вместо этого вынуждена нырять в поисках сумасшедшей девки! Засранка не пожелала тихо-мирно нацепить рабский ошейник, проследовать в Тевинтер и до конца жизни прислуживать расфуфыренным долбоебам!
Однажды она уговорит Фенриса поднять всеобщий бунт в Империи. Вот просто из принципа. Пусть у них нихрена не получится, зато Варрик напишет охуенный роман. О том, как красиво они погибли во имя свободы. Почти как Андрасте и Шартан. Да где там эта трехнутая недоутопленница?
Сцапав медленно погружавшуюся пленницу за волосы, Изабелла рывками потащила ее к жизнерадостно бликующей поверхности. Вынырнула, ругаясь и отфыркиваясь. Развернула обмякшую девчонку спиной к себе, обхватила под мышки и, подгребая одной рукой, поплыла к иоле.
Пиратка была ярдах в пяти от кормы «Летнего бриза», когда с ясного неба ослепительно шарахнуло разрядом молнии. Мимо пролетело тело. Грузно хлопнулось в волны и кануло в глубину, оставляя расплывающийся облаком кровавый след из разорванной грудной клетки. Отлично, приехали. Эльф взобрался на палубу, не дожидаясь подкрепления. Самоуверенно решил, что справится в одиночку. Придурок ушастый. Безрассудный, верный, упертый, влюбленный дурень. Ой, да нечего лгать себе, они с Варриком ничуть не лучше. Троица идиотов, вечно лезущих не в свое дело.
Спасенная девица рыгнула проглоченной водой и задергалась вялым червяком на крючке. Наверху злобно матерились. Еще пара гребков, и Изабелла мертвой хваткой впилась в скользкие доски обшивки. Над головой темнело узкое, зарешеченное оконце. Сквозь ржавые прутья протиснулась узкая бледная ладошка. Кто-то пронзительно, тоненько верещал из замкнутых недр корабля:
— Ливи! Ливи!..
— Эй, — Изабелла потрясла свой обмякший трофей. — Ты Ливи? Отставить падать в обморок, твою мать! Слышишь меня?
Вероятная Ливи обильно блеванула еще разок. Ухватилась скованными руками за отставшую доску и, трясясь всем телом, уставилась на Изабеллу карими, вытаращенными от испуга глазищами.
— Привет, — хмыкнула пиратка. — Мы это, внезапная кавалерия из-за холмов. Лично мне вы в хуй не уперлись, но мой сердобольный дружок решил вас спасти. Выволочь тебя на палубу я не смогу, силенок не хватит. Держись за решетку и жди. Понимаешь, золотце? Ну хоть кивни!
Беглянка неуверенно мотнула головой, облепленной мокрыми кудряшками.
— Молодцом, — одобрила Изабелла. Повысила голос и крикнула: — Эй, в трюме! Мы перебьем уродов на палубе и придем за вами. Крепитесь, избавление грядет!
— Да! — тонкая ладонь — похоже, эльфячья — судорожно заметалась из стороны в сторону. — Умоляем, пожалуйста, помогите!..
— Отвалите назад, — скомандовала пиратка. — Дайте ухватиться и я щаз взберусь наверх. Ливи, пригляди за своими друзьями. И только посмей мне утонуть!
— Ты вернешься? — прокашляла Ливи, отчаянно вытягивая шею в попытках держать голову над невысокими волнами. — Правда вернешься? Не бросишь нас?
— Жопа Создателя, сказала же, приду!
Изабелла примерилась, вцепилась обеими руками в решетку. Скрежеща зубами и напрягая мускулы, свирепым рывком вытянула себя из цепких объятий залива. Прутья затрещали, но устояли и не вывалились под ее весом из пазов наружу. Из давешней раны на руке опять брызнула кровь. Судя по короткой вспышке режущей боли, надорвалась мышца в правом бедре. Хорошо хоть, она сообразила не влезать в ботфорты. Босыми ступнями куда легче нащупать выступы и трещины в борту. Руку туда, ногу сюда. Ухватиться за резную башку твари, украшающей резьбу на корме, и снова подтянуться. Видит ли их с берега Варрик? Судя по жалобному воплю, какой-то обмудок только что словил дружеский привет от Бьянки. Спасибо, милая. Единственная, на кого всегда можно положиться.
Если я всерьез повредила Бьянку, возмещу любой ущерб, пообещала себе Изабелла, хватаясь за нагели и осторожно высовываясь.
Диспозиция была так себе, но пока не насквозь тухлая. Команда «Летнего бриза» насчитывала от силы с десяток человек. Тип с выдранным сердцем отправился кормить рыбок в заливе, другой, расплескавшись мозгами по шкафуту, доказывал Создателю несовершенство мира. Еще один, завывая, корчился в безнадёжных попытках выдрать торчащий из-под лопатки арбалетный болт. Прочим достало умишка юркнуть за основания мачтовых столбов и ящики с грузом, прячась от стрелка и отжимая Фенриса к полубаку. Эльф не сумел раздобыть оружия, однако и без клинка держался уверенно, пугая осмелившихся сунуться ближе короткими выпадами ослепительно сияющей лириумом правой руки. Кто-то укрылся за приоткрытой дверью рубки, из филенки которой торчала пара глубоко вошедших болтов, и орал на команду, отдавая приказы.
— Дорогой, вот и я! — Изабелла коротко и резко выдохнула, боком сигая через фальшборт. — Извини, задержалась, ноготки красила! Тебя тут как, не сильно обижали?
— Изабелла? — из-за дверец показалась голова в выцветшей зеленой бандане. — Парни, ша, стоять! Какого хрена, ебанутая ты сучка?
— Не поверишь — просто шла мимо. Дай, думаю, загляну пожелать Джейси и его ребятам доброго утречка, — ухмыльнулась пиратка.
— Катилась бы ты нахуй, Иза, — мрачно откликнулся капитан «Бриза». — И остроухого своего прихватила. Шлепнул двух отличных парней, и будет с него. Давай мирно разойдемся бортами, ага?
— А как насчет пассажиров в трюме? — поинтересовалась Изабелла. — Джейси, ты хоть и орлейский выкормыш, но казался таким приличным мужиком. Мы столько раз весело выпивали, я тебе всю душу нараспашку открыла, а ты, оказывается, по уши в перегонах Киркволл-Тевинтер!
— Мои перевозки — не твоего поганого ума дело.
— В этом вопросе я с тобой в корне несогласная! Мы все — одно большое дружное береговое братство с едиными законами. Щипать за жопу богатеньких выпендрежников под любым флагом — отлично. Обобрать и пустить на дно зазевавшуюся ферелденскую лоханку? Создатель одобряет. Тягаться за дорогую добычу с антиванцами, кто кого перехитрит? Достойное испытание мастерства. Обвести вокруг пальца злобных таможенных сбиров Вал Руайо? Легко и непринужденно. Но приторговывать спизженной на улицах эльфятиной? Фу, Джейси. Ты пал в моих глазах на самое дно и пускаешь оттуда вонючие пузыри.
— Насрать и ромашками засыпать. Все знают, как ты жидко труханула и упустила чужой груз. Мечешься теперь с высунутым языком по всему побережью. Работаешь на кого попало и с кем попало. Рано или поздно попадешься Кастильону и словишь заслуженных хуев в задницу.
— Не испытывал бы ты судьбу понапрасну. Можешь ведь и нарваться.
— А ты не доводи до беды, — не то вежливо пригрозил, не то угрожающе попросил Рейнер. — Я тебя знаю, Иза, и ты меня знаешь. Кого другого мы б слету в расход пустили. Лично тебе по давнему знакомству первый и последний раз говорю — отвалите оба, пока целы.
— Ладно, убедил, демон языкатый, — легко сменила гнев на милость пиратка. — Уговорил. Мы покидаем твою негостеприимную лоханку... вот прямо сейчас!
Два года сражений бок о бок все-таки чрезвычайно сближают. Нет нужды в идиотских тайных знаках, которые пытаешься незаметно показать из-под полы, пока враги недоуменно таращатся на тебя с выражением «у нее внезапно жопа зачесалась или она малость припадочная?»
Выхватив клинки, Изабелла, лихо рванула вперед. Уверенная, что Фенрис сорвется с места одновременно с ней и атакует вдоль правого борта. Сверкая ожившими клеймами и превращаясь в неуловимого лириумного призрака, с удовольствием раздающего тумаки направо и налево.
Она была в своей стихии. Рубя, коля, уворачиваясь. С упоением отплясывая танец смерти на качающейся, скользящей под ногами палубе. Как бы она хотела вновь обрести все это — но не могла. Она облажалась, совершив роковую ошибку, и теперь вынуждена расхлебывать последствия. Жри дерьмо полной ложкой, Изабелла. Грызи свой отравленный пирог, заливай чувство вины горьким элем. Живи с осознанием того, что ничего не исправить и никого не вернуть.
Только здесь и сейчас она может сполна насладиться риском. Неповторимым ощущением того, как кинжалы, ее ненаглядные, драгоценные Сердцеед и Потрошитель обрывают чью-то жизнь. Привычкой давать оружию имена они поголовно заразились от Варрика. Кстати, что-то давно не слышно упругого посвиста болтов Бьянки... Ах нет, вот и он, смачно вошедший в затылок позабывшего о бдительности неудачника. Обычно Варрик бьет с удивительной точностью, а тут взял почти на полпальца левее. Все-таки занявший позицию на обрыве дворф с его арбалетом слишком далеко и высоко. Встречный ветер с моря, опять же. Иола раскачивается на волнах. Рука у нее болит, и перетруженное быстрыми движениями бедро жутко ноет.
Маленькое сражение быстро началось и стремительно закончилось. Что мог противопоставить их непобедимому дуэту экипаж «Летнего бриза», привыкший иметь дело с вусмерть зашуганными элвен и перепуганными людьми?
— Сдаюсь! — завопил ее противник. — Сдаюсь, слышишь?!
Изабелла довернула кисть, позволив Сердцееду скользнуть вдоль чужого плеча и замереть, едва надкусив мокрую от испарины кожу.
— Сдаешься? Точно? Не передумал?
— Да чтоб мне сдохнуть, монна Иза!
— Идет. Брось ножички и не отсвечивай, — она врезала разумному трусу босой пяткой в колено, убедившись, что тот с оханьем шмякнулся на доски и более не опасен.
Огляделась, узрев до боли знакомую картину: Рейнер мешком болтается в железной хватке очень злого эльфа, брызжа слюной и сыпля проклятиями. Двое не то трое уцелевших в стычке матросов с кряхтеньем и жалобными стонами отползают подальше. Огребший болт в спину вообще затих и не дрыгается. Какой-то парень, на которого Изабелла по первости не обратила внимания, доковылял до борта и мешком свесился вниз. Ривейни шагнула ближе, паренек неуклюже плюхнулся на задницу. Снизу вверх уставился на пиратку тоскливым серым глазом. Второй заплыл, окруженный распухшим сине-зеленым кровоподтеком смачного удара, недавно прилетевшего в скулу. Мосластый, крепко сложенный, коротко остриженный юнец смахивал на уроженца Ферелдена и мало походил на члена команды «Бриза». Беженец из-за Недремлющего моря, угодивший в суровый жизненный переплет?
— Ливи хотела сбежать и прыгнула за борт, — в безнадежном отчаянии выдавил он. Из уголка перекошенного рта тянулась ниточка кровавой слюны. — Она утонула, да?
— Упс, точно! — Изабелла нацелилась по привычке хлопнуть себя по лбу, но вовремя вспомнила о зажатом в руке кинжале. — Девчушка! Нет, милый, она барахтается внизу. Вы знакомы, да? — молодой человек исступленно закивал. — На ногах устоишь? Веревку тянуть сможешь? Я, к слову, Изабелла. Не переживай, выудим твою подружку.
— Нест. Нест МакМорн. Я часто видел вас в порту, монна. Вас и ваших друзей, — парень через плечо оглянулся на вопли. Рейнер совершил роковую ошибку, пустив в ход набившую оскомину угрозу: «Данзик тебя из-под земли вытащит, уши отрубит и сожрать заставит!».
Фенрис сдержанно ненавидел Данзика и его шайку, окопавшихся в Катакомбах и промышлявших то контрабандой, то похищениями и торговлей живым товаром. При каждом удобном случае эльф натравливал на подельников Данзика городскую стражу. С молчаливого одобрения леди-капитана Авелин блюстители частенько не доводили арестованных до камер в Цитадели живыми. Маленькая позиционная война тевинтерского эльфа и предприимчивого, но беспринципного выходца из Хазмала неумолимо набирала обороты. Накопившийся промеж ними счет взаимной неприязни грозил однажды достичь того рокового предела, за которым его возможно оплатить только кровью противника.
Ривейни швырнула за борт свернутый трап, спешно закрепила веревку с увязанной на конце петлей. Замешкалась, увидев, что невезучего капитана «Бриза» с размаху лупят спиной об основание мачты. После третьего или четвертого удара Джейси хватило ума быстренько сменить тактику и перейти к угроз к отчаянным попыткам подкупа. Намерение, изначально обреченное на провал. С придурком Рейнером все было ясно с того мгновения, как Фенрис взобрался на шканцы иолы. Куда волнительней полюбоваться на то, как движутся облепленные промокшей тканью мускулы на плечах и спине эльфа. Вот оно, стремительное и непредсказуемое коловращение жизни, никогда не позволяющее ей заскучать. Несколько часов назад остроухий красавчик самозабвенно отплясывал нагишом на могучем дворфском хрене, пока не словил просветление и не улизнул побиться в истерике. А теперь самоуверенный засранец голыми руками убивает людишек, ничуть не заботясь о пылком воображении одной впечатлительной пиратки.
— Стоило бы издать закон, запрещающий эльфам быть настолько откровенно непристойными, — перекинув ногу через борт, поделилась она пришедшей в голову идеей с ошарашенным Нестом.
— Коли ваш друг из долийцев, так им плевать на шемленские законы с кручи Расколотой горы, — малость взбодрился паренек.
— Этот злобный хмырь не долийский, а беглый тевинтерский. Что намного хуже, поверь моему опыту.
— Ого.
— Ага. Никакой пощады гребаным работорговцам и все такое, — Изабелла хихикнула и не столь грациозно, как надеялась, съехала вдоль выгнутого бока иолы к блестящей водной поверхности. Вовремя — окончательно выбившаяся из сил Ливи слабо царапала ногтями деревянную обшивку, еле удерживаясь на плаву. Изабелла сгребла ее за шиворот, просунула онемевшие руки девушки в петлю, затянула покрепче и гаркнула:
— Эй, наверху! Тянем-потянем!
Обдираясь о доски и вяло трепыхаясь, точно огромная и обмякшая рыба, себе на беду вынырнувшая из бездонных глубин, Ливи неспешными рывками поползла наверх. Изабелла окликнула отчаявшихся пленников в трюме, заверив их, что экипаж «Бриза» перебит и спасение близко. Полезла обратно, хватаясь за круглые поперечины веревочного трапа. Онемевшую и получившую еще несколько глубоких шрамов правую руку нещадно кололо мурашками. У края фальшборта подуставшую Изабеллу сгребли за предплечья и с легкостью затащили на борт.
Нест и Ливи, два измотанных и ослабевших воробушка на ветру, трогательно жались друг к другу. Незадачливый капитан «Летнего бриза» свернулся эдаким собачьим кренделем и надрывно перхал, выкашливая отбитые легкие. Фенрис раздобыл кусок парусины, укрыв трясущихся молодых людей. Изабелла шлепнулась рядом. Нет, это вовсе не она, это какая-то совершенно посторонняя дамочка сипло пыхтит выброшенным на берег китом. Неуязвимая Ривейни сейчас встанет и легконогой галлой помчится наводить справедливость. Как только сможет отдышаться. Проклятие, пора завязывать с ежевечерней выпивкой и возвращаться к ежедневным тренировкам. Карвер наверняка согласится оказать любезность и помашет с ней клинками... если она даст Мерриль кровавую клятву не приставать к ее парню после занятий. Как тяжко устоять слабой женщине, когда повсюду сплошные соблазны!
— Ключи, — эльф встряхнул тяжелую брякающую связку. — Идем за остальными. Ублюдок твердит, якобы ждал корабля посредников из Антивы, забирающих... товар. Предлагает сделку: укрытия, где содержат пленников, места и сроки встреч с покупателями Данзика в обмен на то, что мы из рук в руки сдадим его лично Авелин, — он раздраженно дернул ртом: — Как думаешь, соглашаться или ну его нахрен?
— Не-не-не, сладкий, — замотала малость одуревшей головой Изабелла, ощущая прилипшие к щекам мокрые пряди и тяжесть сережек. — Я завсегда готовая прикрыть твою тощую задницу и сразиться рядом. Но вот решать за тебя — уволь. Никто тебя под руку не толкал. Ты сломя голову рванул спасать этих бедолаг, тебе и отвечать за последствия.
— Но ты...
— Обожаю помогать, сам знаешь, — Изабелла обратилась к обессиленной парочке, от души посоветовав: — Парень, обними барышню покрепче, разотри и согрей. Иначе она вскоре окоченеет и к ночи изойдет на сопли.
Всерьез задумываясь, эльф имел привычку слегка касаться губ пальцами согнутой в локте правой руки, запрещая неосмотрительным словам случайно вырваться наружу. Сейчас он машинально облизнул кончики пальцев, вымазанных в крови.
— Фенрис, демон тебя подери! — тоскливо взвыла Ривейни. — Сделаешь так еще разок, и я за себя не ручаюсь! Это должны быть мои пальцы!
— Уймись. У тебя вся рука в мясо изрублена. Поищу, чем перевязать.
Ливи настойчиво затрепыхалась под складками парусины. Высунула скованные, трясущиеся руки и без всякого объявления войны шлепнула сморщенные от долгого пребывания в соленой воде ладошки на бицепс пиратки.
Исцеляющая магия Андерса походила на прохладный ветерок, ласково остужающий разгоряченное солнцем тело. Волшбу девицы можно было сравнить с ржавыми раскаленными гвоздями, с размаху вбитыми прямиком в мышцы и кости. Изабелла не заорала — хрипло засипела, дергаясь в попытках отползти. От души надеясь, что ее кровь не вскипит в венах, а с руки не начнет клочьями сползать обугленная и дымящаяся кожа. Магичкой Ливи оказалась неопытной и плохо обученной. Неудивительно, что она была готова любым способом удрать из недружелюбного к чародеям Киркволла и очутилась на проклятом «Летнем бризе». Искренне веря, что быстроходная иола унесет ее с дружком в более спокойные края. Например, в Ферелден, отстраивающийся после недавнего Мора, где любая пара рук на счету, а молодой король лоялен к магикам. Или еще куда подальше.
— Ведьма, — злобно рыкнул Фенрис, — отвали от нее!
Ливи поспешно отдернула ладони. Размазанные следы крови остались. Давешняя глубокая и узкая рана от глубоко вошедшей в плоть закраины наплечника исчезла. Полученные в недавнем бою порезы затянулись. Растянутое бедро перестало страдальчески подвывать.
— Погоди, дай тишины, — Изабелла осторожно повращала рукой и плечом туда-сюда. — Малышка хотела как лучше. Все в порядке. Просто... просто ты бы хоть намекнула заранее, милая. Я чуть штаны с перепугу не обмочила. А остроухий насчет магических штучек вообще дерганый.
— Пускай я ведьма, — тихо, но твердо заявила Ливи. Ей хватило духу поднять голову и в упор глянуть на раздраженного эльфа, — но я стараюсь помогать другим. А человек, капитан этого корабля, вчера отдал твою соплеменницу на потеху своим людям. Сказал, она не столь молодая и красивая, как прочие. Покупателям сойдет и попользованной. Она всего лишь сосуд с кровью, который вскоре разобьют.
Ривейни молча закатила глаза. Она не хотела вмешиваться — она не вмешивается. Ливи-то умняшка. По наитию или врожденной смекалке ляпнула именно то, что вынудило Фенриса мигом позабыть о юной чародейке и повернуться к обреченно заскулившему Рейнеру.
Пиратка всегда мечтала освоить этот эффектный и устрашающий трюк. Ловко зацепить пальцами босой ноги рукоять валяющегося на палубе клинка и подбросить так, чтобы он сам лег в ладонь. У нее получалось через два раза на третий. Фенрис подхватил меч мимоходом, одним гибким неуловимым движением. Сгреб пытавшегося заползти в щель между ящиками Рейнера, волоком потащил к борту. До Изабеллы долетел сдавленный вскрик «Не убивай!..», влажный лопающийся звук, с которым сталь входит в человеческую плоть, и бульканье. Чуть погодя — шмякающий удар и плеск воды, принявшей в объятия очередного мертвеца.
— Иза, — ровно и спокойно окликнул эльф, — я вниз. Ты со мной?
— Бегу-спешу. Найди-ка ключ от наручников девчонки, — кряхтя, Изабелла поднялась на ноги.
— Нет.
— Милый, ну сделай одолжение, подумай хоть капельку. Ты так храбро рванул выручать из беды невинные души — значит, и ее в том числе. Да, она магичка. Это ничего не меняет. Кстати, познакомься с Ливи и Нестом.
— Ты сказала, мне решать. Плевать, как зовут ведьму. Она опасна.
— Вот жеж злопамятный упрямец, а?! — раздосадованная Изабелла повернулась к притихшим молодым людям. — Ребятки, посидите пока тут. Согрейтесь, придите в себя. Ливи, не вешай нос. Обещаю, я вправлю мозги этому ушастому магоненавистнику. А потом мы скоренько поставим фок и свалим. Не нравится мне торчать на виду, как прыщ на залупе. Да и наш приятель на берегу наверняка сходит с ума от беспокойства.
Наскоро повязав уцелевших матросов из команды «Летнего бриза», они сунулись внутрь рубки. Куда больше и просторней, чем на вельбе, с нешироким коридором, ведущим к капитанской каюте. Прикрывая друг друга и распахивая встреченные на пути двери в каюты приближенных капитана — никого, пусто, штурманская с рабочим столом и картами, кладовая, каюта старпома, снова никого. Резная дверь и трап вниз, к помещениям нижней палубы, где обитает команда и содержат живой груз.
Мысленно Изабелла прикинула количество убитых и выживших членов экипажа на борту:
— Сдается мне, в трюме могут караулить еще двое-трое. Из тех, кому велено неотлучно стеречь добычу.
Фенрис отозвался пренебрежительным хмыканьем и без колебаний спрыгнул в темный проем. Изабелла замешкалась. Внизу всегда полутемно, но эльфу-то без разницы. Он и в одиночку справится с тем, чтобы отомкнуть клетки и вывести пленников на палубу. К тому же, она все еще сердита на остроухого за его рискованные выходки. Пусть спасает несостоявшихся рабов, она пока проверит капитанскую каюту. Глянет одним глазком, и шустро прибежит к Фенрису. Болван Рейнер владел аж целой иолой и недурно зашибал на торговле двуногим товаром. В его логове точно сыщется что-нибудь небольшое, ценное и полезное в хозяйстве, что она сможет без зазрения совести прибрать себе. Жить-то ей на что-то надо. Платить за аренду места на причале для «Пеллы» и нумер в «Висельнике». Возвращать карточные долги и выкупать свои залоги у ростовщиков. Вкусно жрать и заливать горе.
Дверь оказалась заперта. Изабелла несколько раз дернула витую медную ручку, пожала плечами и полезла за спрятанными в поясе отмычками. Замок орлейской работы, всего-то делов — зацепить в нужном месте, нажать посильнее и провернуть. Вот и готово, она внутри. Тесновато, но миленько. На ее утонченный вкус, в обстановке наблюдается явственный перебор синего в сочетании с бежевым и неуместными золотыми кисточками повсюду. Столик с львиными харями в завитушках выглядит так многообещающе, аж кончики пальцев зудят и чешутся.
— Что ты здесь делаешь?
Ривейни круто обернулась. Навощенные доски жалобно взвизгнули под босыми пятками. Вскинула прикрытую кинжалом руку.
На нее возмущенно и негодующе уставилась девица, с головы до пят закутанная в белоснежную ночную рубашку. Полупрозрачную и с кружевами. С дорогущими кружевами из мастерских Монтсиммара, уж в этом-то Изабелла разбиралась. Малость заспанная и растрепанная блондинка с миндалевидными глазами и слегка заостренными ушками полукровки в первом поколении. Отпрыски элвен и людей обычно наследовали человечьи черты, но порой являлись на свет такие вот очаровательные исключения.
— Новенькая из команды? Сюда запрещено входить без разрешения капитана, — сердито заявила эльфийка, хмуря белесые брови. — Ты что, взломала замок? Где Джейси? Какого демона?..
— А-а, э-э... В общем, Джейси больше не с нами, — замешкалась Изабелла. Свезло так свезло — точно на внезапный риф в ночи, она наскочила прямиком на капитанскую подружайку. Крупные черты лица, изящный, но совсем не хрупкий стан, золотистые локоны, сжатые в кулаки ладони. Да что не так с миловидной и взволнованной эльфочкой?
Всеблагой Создатель, Иза, промой глаза двергским элем. Никакая это не трепетная дева, а юнец. В отличие от большинства обитателей эльфинажа, чистенький, холеный и явно не голодающий. Весьма соблазнительный в своей разлетающейся рубашонке до пола. Пиратка всецело одобрила вкус покойного Джейси Рейнера и задумалась, было бы кружевное великолепие к лицу Фенрису. При его сухопарой и жилистой фигуре, да еще и с привычкой сутулиться... нет, эффект выйдет совсем не тот. Жаль.
— Что значит — не с нами? Что ты несешь?..
— Он булькнул якорем. Словил шесть дюймов стали и пошел навестить рыбов — вместе с бОльшей частью команды. Возможно, прям щаз они обсуждают с Андрасте принятый по всей Вольной Марке запрет на работорговлю.
— Ты... ты врешь, — полукровка дернулся, как от удара под дых.
— Ну извиняй, ежели грубая правда режет твои нежные уши, — развела руками Изабелла. — Хочешь добрый совет? На твоем месте я бы шустро прикинулась жертвой людского произвола и насилия. Мы не конкуренты Рейнеру и не блюстители порядка, мы так, неравнодушные граждане. К вечеру совершенно задаром доставим вас в Киркволл, и ты свободен, как вольный ветер.
— «Вас» — это грязный сброд из трюма? — элвен нехорошо прищурился. — Нахрена мне сдался вонючий Киркволл, я только сумел оттуда выбраться... Кто убил Джейси, ты, мерзкая тварь?
— Ну зачем вот так сразу? — искренне обиделась пиратка. — Даже познакомиться толком не успели, а уже переходим на личности. Эй, малыш, ты чего?.. Ты куда?..
Парень в ночной рубашке, до смешного похожей на платье юной невесты, исчез.
Сгинула каюта «Летнего бриза» в кокетливых синих и бежевых тонах.
Крепко прижавшись лопатками к стене, Изабелла замерла на ступеньках трапа. Оцепенело глядя на сизые, вонючие клубы дыма и хлещущую в огромную пробоину грязную воду. Что-то липкое и холодное тисками сжало ей сердце. Пиратка слышала тревожную перекличку команды и знала, твердо и непреложно знала — корабль обречен. Следующего залпа им не пережить. Барк станет грудой горящих обломков в сердце бушующего шторма. Ее рискованная ставка бита. Кошмарный сон наяву, отголоски давних воспоминаний. Больше нет ни корабля, ни канувшего в бездну экипажа, ни твердо лежавшей на ее плече руки.
Ничего нет. Одна, теперь она навсегда одна.
Кто-то стремительно пронесся мимо. С треском разрывая ткань призрачной Завесы, укравшей Изабеллу у плотной, осязаемой, донельзя знакомой реальности. Глухо тупнуло. Обмякшую пиратку безжалостно затрясли, как грушу по осени:
— Fasta vass, Изабелла! Хоть один день может пройти без того, чтобы ты не вляпалась в дерьмо?
— Отстань, — бормотнула Ривейни, бессмысленно замахиваясь кинжалом в направлении раздраженного голоса. — Отвяжись, мне худо. Я тебя не знаю. Не ори на меня, тебя здесь нет.
— Оплеух надаю, — пригрозил Фенрис. Прозвучало почему-то жалобно. — Ну же, приди в себя. Живо скажи гадость, я знаю, у тебя всегда наготове свеженькая.
— У Рейнера в подручных ходит парень-мажонок с умением дергать за потаенные страхи, — совладала с онемевшим языком и разбегающимися в панике мыслями Изабелла. — Он трахнул меня прямо в мозг. Блядь, это было нечестно. И больно.
— Не волнуйся, я ему только что врезал. Больше он тебя не обидит.
— Вот спасибочки, — Ривейни зажмурилась и изо всех сил затрясла головой. Когда вновь открыла глаза, мир вернулся на положенное ему Создателем место. В распахнутую дверь капитанской каюты опасливо заглядывали изнуренные, потрепанного вида элвен и люди. Смазливый парень в ночнушке валялся на полу, хныча, кривясь и обеими ладонями хватаясь за перекошенное личико. Из его носа ручейком вытекала густая кровь.
— Рейнер перед смертью выл: «Не убивай Фейна», — вполголоса сказал эльф. Он крепко удерживал Изабеллу за плечи, и в глубине души она испытывала бесконечную благодарность за ощущение его надежного тепла рядом. В чем не призналась бы даже под угрозой публичной и позорной казни на главной площади. — Мол, он всего лишь доверчивый простачок.
— Фейн был мальчиком капитана, — прошелестела одна из эльфийских девиц. Настолько прозрачная и тоненькая от постоянного недоедания и тяжелой работы, что смахивала на грустное привидение.
— Всегда держался рядом, когда мы сговаривались о месте на корабле, и поддакивал.
— Заверял, они с Джейси знают тех, кто поможет нам обустроиться в Ферелдене. Мол, там выжить легче, чем здесь.
— Мы выросли рядом, в соседних домах. Его мать была знакома с моей семьей. Он той же крови, что и мы, и жил такой же жизнью. Зачем ему лгать и обманывать нас?
Голоса эльфов всегда напоминали людям высокие и мелодичные голоса подростков. Изабелле хотелось заткнуть уши, но элвен не умолкали:
— Когда меня схватили на улице и приволокли сюда, я пытался бежать. Фейн вошел в мои сны и пригрозил скормить мою душу демонам, если я не подчинюсь.
— Глянет на тебя, и ты как в дурмане. Идешь, куда велят. Рта не можешь раскрыть без разрешения.
— Фейнриэль, так его зовут. Арианни-долийка прижила его от торговца из Антивы. Человек бросил ее брюхатой, и долийцы не приняли ее обратно. Она поселилась в эльфинаже, родила сына, воспитывала его, заботилась. В прошлом году Фейн сбежал из дома. Арианни так убивалась, думала, его похитили работорговцы...
— Да никто его не крал. Он сошелся в порту с Рейнером, лег под него и стал полезным любимчиком.
— Можно, я пну его по яйцам? — кровожадно спросила оклемавшаяся Изабелла. — Разочек, а?
— Не ты ли горячо убеждала меня снять наручники с ведьмы?
— Эй, не путай теплое с плоским! Ливи в моей душонке грязными лапами не ковырялась. Она меня исцелила, и уж точно не помогала дурить головы этим бедолагам.
— Будь у нее возможность, она без колебаний превратила бы тебя в горстку пепла.
— Но не превратила же!
— Маги все одинаковы, Иза. Этот спор бесполезен.
— Для Бет Хоук ты сделал исключение, — не удержалась от шпильки Ривейни.
— Бетани умела держать свой дар на крепкой привязи.
— Ой, да скажи честно — Бетти тебе нравилась. Ты все был готов ей простить, — отмахнулась пиратка. — Ладно, сладкий, ближе к делу. Как быть с пацаном — связать и запереть в каюте от греха подальше, пока кто-нибудь из этих бедолаг ненароком не свернул его тонкую шейку? О, у меня есть шикарная идея — давай запихаем его в клетку! Посидит там вместо грязного сброда из трюма. Ведь так ты называешь своих обманутых сородичей, да, красавчик?
— Вы... вы не можете так поступить, — враз побледневший элвен-полукровка заелозил, отползая на заднице назад и путаясь ногами в длинном подоле ночной рубашки.
— И кто нам запретит? — резонно возразила пиратка.
— Я просто хотел выжить! В этом поганом городе каждый сам за себя! Что, шемленская дрянь, разве не так?
— Магика нельзя оставлять без присмотра, — сухо заявил Фенрис. — Ты, придержи язык. Если только не хочешь его лишиться.
— Пусть натянет не столь блядские шмотки и шлепает на палубу вместе со всеми. Сможешь заковать его в цепи и чувствовать себя отомщенным, — хмыкнула Изабелла.
Эльф лишь обозначил намерение приблизиться, но Фейн испуганно вжался в стену, загораживаясь острым локтем.
— Почую хоть малейший отзвук магии — враз отправишься следом за своим капитаном, понял? Утри рожу и быстро одевайся.
Скорбно шмыгая разбитым носом, полукровка с трудом встал и убрел за прикрывавшую капитанскую кровать бархатную занавесь. Изображая бдительную слежку за парнишкой, Ривейни ловким маневром притерлась к приглянувшемуся резному столику. Загородила предмет мебели спиной, приоткрыла ближайший ящик и наощупь зашарила внутри. Сгребла в пригоршню какие-то спутанные цепочки, массивный перстень, ожерелье с мелкими гладкими бусинами, шустро метнув трофеи за пазуху.
Фенрис зыркнул на боевую подругу с мрачной укоризной, но в кои веки смолчал.
---------------*********-------------------***********-----------------
С высокого уреза отвесной скалы сражение за «Летний бриз» напоминало уличное театральное представление. С единственным зрителем и строго в согласии с законами жанра.
Акт первый: неудачное бегство пленницы от жестоких тюремщиков. Акт второй: внезапное появление храбрых рыцарей. Битва — пусть маленькая, но жестокая, с настоящей пролитой кровью, багровой на желтых досках. Акт третий: победа и суровое воздаяние злодеям. Спасение невинных, пошатывающейся цепочкой выбравшихся из трюма к солнечному свету. Издалека различимая по белой рубахе и искристому блеску украшений Ривейни носилась туда-сюда и азартно руководила. На передней мачте иолы распустились паруса — квадратные, не заостренным треугольником, как на вельбе.
Взбежав на высокую корму, Изабелла заняла место у руля. Лязгая цепью, из воды выполз двулапый якорь. Приводясь к ветру, «Бриз» начал плавный разворот. Изабелла явно решила перегнать корабль в укромную бухту и поставить рядом с «Пеллой».
Иза должна быть счастлива, хоть ненадолго вернувшись к былому ремеслу, подумал Варрик. Застрявшая на мели пиратка вновь стала непобедимой грозой морей. Иола теперь считается взятым в бою трофеем? Любопытно, как Ривейни намерена им распорядиться.
Данзик будет в бешенстве, когда узнает, как безжалостно его облапошили. Еще бы, одним махом лишиться испытанного компаньона по тайным махинациям, партии живого груза и отличного судна.
В принципе, мастеру Тетрасу было глубоко плевать на недовольство Данзика, покуда контрабандист не высовывал гнусную харю из Катакомб и соблюдал неписаные правила... но дворфа беспокоил один тревожный нюанс.
Если Варрика не подвел его безупречный взор опытного стрелка, именно Фенрис пустил в расход капитана Рейнера.
Как бы в башке Данзика не закопошилась могильным червем пакостная мыслишка свести счеты, благо мрачный эльф упрямо досаждает его беззаконному промыслу. Фенрис обладает удивительной способностью глохнуть при малейшем намеке на необходимость быть малость осторожнее и не наживать лишних врагов. Что ж, у мастера Тетраса сыщется парочка верных и надежных знакомцев. В ближайшую седмицу-другую они не спустят с эльфа глаз и позаботятся, чтобы никакая мразь не подкараулила его воинственное, но непредусмотрительное сокровище в темном переулке.
То ли жизнь, то ли партия в «Алмазный ромб». Делаешь ход, опрокидываешь стаканчик грюйта, любезно улыбаешься, следишь за реакцией противника. Прикидывая, какие фишки зажаты в его дрожащем потном кулачке. Чем и на каком поле он способен ответить. Талантливый игрок или бездарный. Данзик и его шайка ведут тайную торговлю с Тевинтером уже три не то четыре года. Упорно остаются в деле, несмотря на конкурентов и яростные потуги Авелин извести их под корень. А толку-то? Вытравишь каленым железом этих, на освободившемся месте немедля заведутся другие. Еще и спасибо скажут.
Элегантно кренясь под ветром, «Бриз» огибал островок. Варрик топал по уцелевшим плитам бывшей дороги от сторожевой башни к пристани — настолько поспешно, насколько позволяли его короткие ноги. Добрался, встал на берегу, наблюдая, как иола входит в маленькую гавань. Сколько бы друзья не высмеивали и не поддразнивали Изабеллу, утверждая, якобы никакой капитанской шляпы у пиратки нет и никогда не было, надо отдать ей должное. Ривейни впрямь умелый мореход, знающий и любящий свое ремесло.
Что не отменяет другого печального факта: дорогая Иза та еще раззява. Именно из-за неумеренно шаловливых ручек пиратки у Бьянки выскочил из перекошенных пазов запасной магазин с разрывными болтами. На крохотную долю дюйма сбился так тщательно выверенный прицел. Вернувшись в город, он первым делом тщательно осмотрит арбалет и выяснит причину сбоя. Вопрос, достанет ли его мастерства, чтобы исправить поломку самостоятельно? Да, за годы совместных битв мастер Тетрас и его оружие практически стали единым целым, но будем честны, настоящий создатель Бьянки — не он. И не монна Даври, творец изначальных чертежей потрясающего скорострельного арбалета, а Герав. Талант-самоучка, малость тронутый умом нажий сын из Хартии. Который сейчас неведомо где увлеченно выбивает долги из очередного невезучего бедолаги.
Спустившая паруса и двигавшаяся по инерции иола шорхнула бортом о покосившийся причал. Замерла, возвышаясь над казавшейся такой маленькой и неказистой вельбой. Изабелла несколько раз хлопнула в ладоши, привлекая внимание — звук упруго раскатился по бухте — и преувеличенно бодро заорала:
— Так, детишки! Навострили уши, слушаем тетю Изу! Вон там на бережку, аки златая статуя самому себе, торчит мастер Варрик Тетрас собственной персоной. Уверена, многие из вас частенько бегали в «Висельник» ради его невероятных россказней. Господин гном отведет вас в лагерь. Там можно спокойно перевести дух, вздремнуть, пожрать и даже выпить. Через несколько часов мы покинем это гостеприимное местечко и с попутным ветерком отправимся в родимый вонючий Киркволл. Все, я закончила. Начинаем высадку. Жентельмены, помогите дамам. Смотрим под ноги, причал старый и осыпается!
Спасенные пленники, не до конца осознав внезапную перемену своей участи к лучшему, сбились робкой стайкой. Пока они боязливо и неловко перебирались с борта иолы на пристань, Варрик машинально пересчитал фигуры. Элвен — семеро девушек, трое парней. Люди — цепляющаяся друг за друга парочка, побег которой положил начало свистопляске, стройный юноша, две настороженно озирающиеся молодые женщины. Рейнер и Данзик выручили бы за их жизни симпатичную кругленькую сумму. А куда подевался бесстрашный спаситель? Бросьте, не могли же криворукие противники так отделать их мастера меча, чтобы тот был не в силах подняться на палубу.
Эльф возник из распашных дверей рубки, о чем-то коротко спросил Изабеллу и устремился на борт вельбы. Спрыгнул вниз, почти сразу вылетев с кожаным коробом для целебных зелий. Уделив целый миг своей очень занятой жизни, чтобы на ходу небрежно махнуть Варрику. «Все в порядке». Кому-то из освобожденных изрядно досталось. Как бы Фенрис не держался особняком, холодно твердя, якобы ему нет дела до чужих бед и всякий умирает в одиночку, таившееся глубоко в его душе сострадание все чаще брало верх. Андерс одержим стремлением добиться справедливости для угнетенных магов, эльф из Тевинтера — для всех, закованных в рабские цепи. Когда эти двое вечных спорщиков докумекают, сколь много у них общих целей, мир содрогнется в ужасе. Варрик очень хотел не упустить сей исторический момент, запечатлев драматическую сцену во всех подробностях.
В маленьком лагере на развалинах башни сделалось многолюдно, но не шумно, без неизбежной сумятицы и толчеи. Эльфийки, робко спросив разрешения, юркнули в шатер и притихли. Малость взбодрившиеся человеческие девушки углядели запас неизрасходованных продуктов и поинтересовались, нельзя ли быстренько состряпать горячего на всех, а то жутко есть хочется. У Ривейни точно имелся слабый дар предвидения. Иначе зачем пиратка щедрым жестом закупила столько провианта для трехдневной прогулки? Вот добро и пригодилось.
Парней Варрик разослал на сбор сушняка и плавника для костра. У засыпанного пеплом кострища, чуть слышно постукивая зубами, зябко ежилась насквозь промокшая и кутавшаяся в отрез парусины девица с каштановыми кудряшками. Та, что спрыгнула за борт.
Ее запястья были по-прежнему скованы.
— Этим горе-освободителям что, не хватило времени сыскать ключи? — возмутился дворф, нашаривая по карманам куртки связку отмычек. — Милая, протяни-ка руки. Сейчас мы все исправим.
— Я маг, — осипшим голосом предостерегла девушка. — Похоже, такие как я, очень не по душе вашему эльфийскому другу. Бойцу со светящимся валласлином. Он запретил снимать наручники.
— Так уж сложилось, что магики открывают длинный перечень того, что вызывает у него неприязнь, — понимающе кивнул Варрик, — но для того имеются серьезные причины. Порядок, всего-то и делов.
Замок щелкнул, оковы упали на песок. Неловкими движениями девушка растерла тонкие запястья, окольцованные глубокими кровоточащими ссадинами. Под пальцами с обломанными ногтями едва заметно вспыхнули зеленоватые искры, но оставленные наручниками раны не уменьшились и не исчезли.
— Спасибо. У вас не будет из-за меня неприятностей?
— Не впервой, договоримся как-нибудь. Ты кто, милая? Здешняя или тебя притащили в Город Цепей из других краев? Если что, мы найдем способ вернуть тебя домой.
— Ливи, — робко представилась юная магесса. — Оливия. Оливия Траск. Я из Киркволла.
Гном порылся в закромах памяти. Фамилия звучала очень знакомо.
— Мой отец хорошо отзывается о вас, — поделилась Ливи. — В смысле, о мессире Хоуке и его отряде. Говорит, компания для наемников и искателей удачи у вас малость разношерстная и причудливая, но вы честные и держите слово. Вы его здорово выручили, с тех пор он вам доверяет. А вот то, что я читаю ваши книги, папе не нравится. Твердит, мол, чтение романов, где на каждой второй странице кого-то коварно убивают, а на третьей — соблазняют, не идет на пользу юной барышне. Какая замшелая глупость, да, мастер Тетрас? Как же я буду учиться и узнавать что-то новое, если не из книг?
Эдмунд Траск, наконец сообразил Варрик. Храмовник Траск, точно.
Меланхоличный, средних лет рыцарь из Казематов с висячими пшеничными усами и взглядом старого верного пса, потерявшего хозяина. Не достигший под началом монны Станнард высоких чинов, но и не обремененный шлейфом грязных слухов. Несколько раз втайне от начальства просивший Хоука о помощи и всегда норовивший обернуть трудности с бунтующими магами так, чтобы избежать кровопролития. Создатель, Траск смолчал даже тогда, когда Гаррет по доброте душевной отпустил группку беглых старкхэвенских чародеев на все четыре стороны. Фенрис злобно ворчал всю обратную дорогу от Рваного берега до города, но рыцарь-храмовник терпеливо сносил нападки остроухого. Что ж, наличие дочурки-магессы отчасти объясняет снисходительность Траска к тем, кого ему по должности положено держать взаперти. Всякий день напоминая им, что любой маг несет на себе груз вины сотен предыдущих поколений и не видать им прощения Создателя, как своих ушей. До чего же мерзко, особенно под аккомпанемент Песни Света.
— Не знал, что у сира Траска есть семья. Счастлив познакомиться, монна Оливия. Жаль, что наша встреча произошла при столь невеселых обстоятельствах.
— Зовите меня Ливи, мастер Тетрас, — отмахнулась девушка. Вернувшийся с поисков паренек-эльф приволок большую охапку сушняка, рассыпав ее поверх остывшего за ночь кострища. Варрик потянулся за огнивом, Ливи решительно сунула руку прямо в колючие ветви. На ладони затанцевало крохотное пламя, зацепилось за валежину, побежало дальше, разрастаясь и наливаясь жаром. Ливи придвинулась боком к огню, пытаясь высушить промокшую одежду. — На самом деле Церковь за столько лет так и не дала моим отцу и матери официального разрешения на брак. Всегда находились причины для отказа, а к новому командору отец соваться с прошением не рискнул. Так мы и жили: папа в Казематах, я с мамой в Нижнем городе. Все, чего он добился — чтобы я носила его фамилию и ему малость увеличили жалование. Он добрый человек и всегда помогал нам... даже когда у меня прорезался Дар. В прошлом году мама умерла от простудной лихоманки, а я... ну, я такая, какой меня сотворил Создатель.
— Сочувствую насчет матери. Я так понимаю, отец до сих пор не рискнул привести тебя в здешний Круг?
— Он колеблется, — вздохнула Ливи Траск. — Трудно принять решение, когда дело касается не безвестного ребенка из Гнилых переулков, а собственного отпрыска. Отец страшится гнева Создателя и неудовольствия командора — и неизвестно, чего больше. Скрывая меня, он злокозненно нарушает принесенный Церкви обет храмовника. Долг рыцаря и отцовская любовь разрывают его душу на части. Чем дольше я смотрела на его мучения, тем ясней понимала — будет лучше, если однажды я просто исчезну из его жизни. Уеду подальше, устроюсь и напишу папе, чтобы не тревожился. Глупо, да. Ходило множество слухов, якобы капитан Рейнер нечист на руку и не все его пассажиры добираются до места назначения. Но мы были вдвоем, я и Нест. Надеялись, сумеем хотя бы пересечь море, а в Хайвере потихоньку улизнем.
— Дай угадаю: вас повязали, едва вы ступили на борт?
— Раньше, — криво ухмыльнулась девушка. — На складах в порту, когда мы принесли уговоренную плату. Я так испугалась, когда нас схватили, что не смогла защититься. Ни тебе огненных шаров, ни разящих молний из пальцев. Полный швах.
— Не верьте ей, мастер гном, — заявила одна из бывших пленниц, темноволосая и тощенькая, возившаяся с котелком и складной треногой. — Как она честила в хвост и гриву этих уродов, просто песня, заслушаешься. И только ей с дружком достало ума и смелости устроить побег.
— Я пыталась расплавить замки на других клетках, но не справилась с холодным железом, — жалобно признала магичка. — Вот кто я — самая неудачливая и бездарная колдунья в Вольной Марке!
— Мы сами велели тебе поскорей уносить ноги, — возразила чернявая. — У тебя аж пальцы дымились.
— Мы с Нестом надеялись добраться до Рваного берега, найти какую-нибудь помощь...
— И очень удачно наткнулись на нас, — подытожил Варрик. — Не стану уверять, якобы теперь у вас все будет хорошо. Но вы хотя бы живы, целы и не плывете в грязном трюме на гостеприимный север.
С берега натащили хвороста и плавника в количестве, достаточном для хорошего костра. Дорис, чернявая девица с ухватками бывалой стряпухи, взялась заправлять готовкой, решительно привлекая на помощь всех оказавшихся под рукой. На треск пламени и ароматы пищи со всех сторон начал подтягиваться народ, из шатра выбралась пара эльфиек. Пугливо косясь по сторонам, остроухие пристроились рядом с танцующим огнем, протягивая к нему руки. Приятель Ливи уселся бок о бок с девушкой, заботливо поправив на ее плечах импровизированную накидку из парусины.
На расспросы любознательного дворфа парень назвался Нестом МакМорном, вольным бондом из разоренной деревни Крествуд в Ферелдене. Бежал вместе с односельчанами от Мора. В кровавой неразберихе нападения Порождений потерял родню. До сих пор не знает, погибли они или промыслом Андрасте уцелели. Во всяком случае, за три минувших года здесь не объявились и весточек о себе не прислали. Он сумел добраться морем до Киркволла и найти работу на рыбацком баркасе. Таскал ящики с рыбой на рынок Нижнего города, в лавке случайно свел знакомство с Ливи. С тех пор они держатся вместе.
Простая история, в нынешние тревожные годы звучавшая на тысячи разных ладов. До боли схожая с историей семейства Хоук. Вот только Хоуки смогли зубами выгрызть у несговорчивой судьбы новый дом, а МакМорн — нет. Втайне парень мечтал однажды вернуться обратно в свой провинциальный Крествуд. Варрик подозревал, что для Неста, как и для многих беженцев, возврата к прошлому нет и не будет, но придержал невеселые мысли при себе. Потрепанной компании и так изрядно досталось.
— Ой, — Дорис оторвалась от закипевшего котелка и подсунутых с разных сторон тарелок. На подвижном личике вспыхнуло испуганное восхищение, — глядите, идут, они идут!
Можно было не уточнять, кого имеет в виду девушка. Пиратка и эльф слаженно шагали по тропе от пристани, с двух сторон плотно зажав плечами изящного блондинистого парня. Варрику хватило единственного взгляда, чтобы понять — Иза и Фенрис испытывают к незнакомцу сильнейшую неприязнь. Пленнику не светит войти в число тех, кому охотно предоставят помощь и заботу. Возможно, он — один из уцелевших членов экипажа «Летнего бриза».
Его не подпустили к общему костру, увели к развалинам башни. Ривейни грубо толкнула парня в грудь, вынудив плюхнуться на острые камни. Угрожающе наклонилась, явно приказав белобрысому сидеть смирно и не создавать излишних проблем. Тот заверещал в ответ, схлопотал от пиратки звонкую оплеуху и затих, прикрывая лицо связанными руками.
Бывшие пленники «Бриза» заговорщицки переглянулись и сдавленно захмыкали. Красавчик так досадил всем присутствующим, что его бедственное положение не вызывает ни капли сочувствия? Варрик хотел спросить Ливи, в чем кроется причина всеобщего презрения, но магесса внезапно съежилась, кутаясь в свой кокон из парусины. Ее ферелденский дружок, до того сидевший расслабленно, опрокинул тарелку с недоеденной похлебкой. Вскочил, сжимая кулаки и загораживая девушку.
К костру легким и широким шагом направлялся Фенрис. Эльф успел заглянуть на вельбу и сменить одежду, натянув любимые облегающие до скрипа шоссы, кожаный жилет с высоким воротником и наплечниками, и застегнув вокруг талии укладку с кинжалами. Хорошо еще, не влез в доспех. Преображение непреложно означало — у мрачного эльфа скверное настроение. Он готов сорваться в гневный штопор от любого неосторожного слова и плевать на последствия. Стычка на «Летнем бризе» вынудила его вновь укрыться ледяной броней, скованной из недоверия к подлому и коварному миру. Скверно. Лишь бы дело не дошло до пущенного в ход оружия. Где шляется Изабелла, когда она так необходима?
— Ты, — эльф остановился в нескольких шагах от замершей парочки. Стало тихо. Сдавленно ойкнула женщина. Дорис уронила оглушительно звякнувший половник в котел. — Ты, как там тебя...
— Ливи, — любезно подсказал Варрик, — барышню зовут Оливия. Ты хочешь ей что-то сказать, да? Прекрасно, только сделай одолжение, не запугивай наших гостей сверх необходимого. Им и так пришлось несладко. Кстати, дамы и господа. Позвольте представить вам Фенриса. Он сейчас малость не в форме, но именно он первым рванул вам на выручку. Душа у него добрая, в отличие от свирепого выражения лица.
— Варрик, заткнись. Ты, ведьма... Оливия. Идем.
— Никуда она с тобой не пойдет, — набычился Нест. Ферелденец прекрасно сознавал, что против эльфийского воина ему не выстоять, но... Но девушка. Укрывшиеся за широкой мужской спиной девицы в беде способны творить истинные чудеса, обращая трусоватых тихонь в разъяренных авварских берсерков. — Мы благодарны за спасение и все такое, я знать не знаю, какого ляда ты взъелся на магов, но прошу — отстань от Ливи.
— Когда твоя подруга вырвет тебе глотку, не ори, что тебя не предупреждали, — огрызнулся Фенрис.
— Ливи не одержимая!
— Можешь поручиться, что завтра она не заключит договор с демоном? Из лучших побуждений и ради благой цели, само собой?
— Представь себе, могу. Ты что, цепной пес на службе у храмовников?
— Фенрис, — окликнул дворф, слегка понизив голос и привлекая внимание напарника, — насколько я вижу, девушка в полном порядке. Но непременно взбесится, если ты не перестанешь на нее орать и обвинять в том, чего она не совершала. Может статься, она никогда в жизни не совершит этого рокового поступка. Скажи толком, чего ты хочешь от Оливии?
— Раненой элвен на корабле нужен целитель, — Фенрис резко выдохнул, усилием воли заставляя себя успокоиться. — Ее тошнит, она не может выпить зелье, и очень слаба. Пойдем, глянешь на нее.
— Нет.
Фенрис недоверчиво сморгнул. Склонил голову набок, осмысливая полученный ответ. Медленно, тщательно подбирая слова, уточнил:
— Отказываешь в помощи, потому что она эльфийка?
— Да хоть гоблинша. Я боюсь, — Ливи, как черепашка, высунула голову из парусинового укрытия. — Я никогда ничему толком не обучалась. У меня не было наставника. Я упражнялась на разбивших коленки пацанах любого народа и женщинах Нижнего города, надорвавшихся от бесконечной стирки или ошпаривших руки у плиты!
— Ты вылечила Изу, — напомнил эльф.
— Да, но твоя подруга — сильная и крепкая. Я при всем желании не смогла бы ей навредить, — подошедшая на шум и крики Изабелла украдкой приосанилась. — Поверхностные ранения — с этим я худо-бедно управлюсь. Да и то порой выходит пшик. Магия не подчиняется, хоть ты тресни. Я видела, что эти парни вытворяли с Авексой. Если я ничего не добьюсь, ты сочтешь меня проклятой шемской колдуньей и перережешь глотку, верно? Мне очень жаль Авексу, но пойми — мне тоже жить охота.
— Она истечет кровью, если ты не поможешь. Ее смерть вечно будет лежать камнем на твоей совести.
— Слушай, я хреновый целитель и криворукая ведьма! Что, если вместо помощи я случайно ее убью?
— Значит, она умрет от руки друга и без лишних мучений, — подала голос Ривейни, безмятежно встретив возмущенные и негодующие взгляды. — Ливи, твоего умения и силенок не хватит, чтобы ее исцелить, это мы поняли. Хорошо, зайдем с другой стороны. Авексе нужно продержаться несколько часов до Киркволла. Там ею займется мастер своего дела. Попробуй ее усыпить, вдруг получится? Обещаю, при любом исходе сладкий тебя пальцем не тронет. Я лично за этим пригляжу, да, милый?
Эльф скривился, отмолчавшись.
— Ты ее не тронешь, — с нажимом повторила пиратка.
— Sic omnia equine futuant! [Фактически тут звучит «Да ебись оно все конём!»]
— Золотце, не ругайся при детях. Тем более на языке, которого я не понимаю, а значит, не могу тебе достойно ответить. Пока вы надрываетесь, бедная девочка рискует впрямь отдать концы. Тогда вы оба будете отвечать пред Создателем нашим. Надеюсь, в своем всеведении он учтет ваши благие намерения. Живо марш на корабль, одна нога здесь, другая там!
— Я с вами, — хмуро заявил Нест. Проводив убегающую троицу троицу сочувственным взглядом, Варрик молча протянул Изабелле сжатый кулак. Пиратка хмыкнула, ответив дружеским соударением костяшек. Пугающая напряженная тишина вокруг постепенно рассеялась. Чернявая Дорис заботливо подсунула Ривейни до краев наполненную тарелку:
— Хотите, монна Иза?
— Еще бы! С раннего утра не жрамши. Сплошные хлопоты, убийства да добрые дела. Спасибо, милая, ты сама Андрасте во плоти. Этим юным обормотам тоже не забудь что-нибудь оставить. Эй, детки, кто сжевал свою порцию — начинаем в темпе хватать барахло и таскать вниз. Весь хлам швыряйте в трюм той лодки, что поменьше!
— Дорогая, тебе не кажется, ты чрезмерно нагружаешь этих милых парней и девушек? — ехидно поинтересовался гном.
— Не-а. Как утверждает Себастьян, праведные труды надежно отвлекают от тоскливых размышлений о сути бытия и недавнего бития, — пиратка на миг прервала усердную работу ножом и вилкой. — Им надо чем-то заняться, чтобы не задумываться о Рейнере и его сорвиголовах, вот пусть и готовятся к отправке домой.
— Кстати, о бренности бытия. Есть планы насчет «Бриза»?
— Как-то все сложно, — нахмурилась Изабелла. — Ясен день, бумажонок на безвозмездную передачу борта нет и не предвидится, а спешно выправлять липовые документы — тот еще беспокойный геморрой. Я знакома с парнями из Общества, которые за определенную мзду без лишних расспросов загонят иолу покупателям в Орлее или Камберленде. Вот только наше местное Общество очень любит непринужденно кидать тех, с кем имеет дело. Особливо если нюхом чует, что человек в беде и ответки не прилетит. Еще сволота Данзик и его прикормленные крысеныши. Непременно ж полезут домогаться с ненавязчивыми расспросами. Куда, мол, подевался наш дорогой капитан Рейнер и с какой радости эта нахалка Иза дерзко маячит у руля?
— Могу на первых порах слегка облегчить твою жизнь, замолвив словечко перед комендантом порта и в таможенной управе, — предложил Варрик. — Припугнуть Данзика будет сложнее, больно он скользкий тип... Я думал, ты оставишь заслуженный трофей себе. Иола не орлейский фрегат, но выглядит тоже весьма недурно.
— Я битый час размышляла над этой мыслишкой, пока не всплыла иная напасть, — пиратка звонко пощелкала пальцами. — «Бриз» не крошка-вельба. Он не может торчать день за днем у причала, ожидая, когда у меня выпадет свободный денек. Эдак он превратится в ненасытного пожирателя моих без того скудных средств, и я окончательно разорюсь. С «Пеллой» я легко справляюсь одна, для управления иолой нужна команда. Пять — семь человек для начала. Однако первое, что делает любой здравомыслящий моряк, нанимаясь в экипаж...
— Требует заключения договора о жаловании и распределении паев.
— Ага. Чем я, спрашивается, буду им платить — моей ослепительной улыбкой? Корабль мы отбили, этих бедняг от рабства спасли, все здорово... а дальше-то что? — Изабелла преувеличенно скорбно вздохнула.
— Ты говоришь, как взрослая, разумная и ответственная женщина. Кто ты такая и куда подевала нашу Изу?
— Иза ненадолго вышла. Помечтать о новой встрече с мастером Тетрасом и его красивым другом.
— Когда вернется, передай ей, что мы подумаем, но Бьянку она больше не получит.
— Одну лишь Бьянку видит око. Заметь, я ни разу не помянула тихим недобрым словом, ради чьих прекрасных глаз мы прыгнули в навозную кучу и огребли проблем.
— Ты отлично знаешь причины, по которым он не в силах поступать иначе, — вступился за эльфа Варрик.
— В том-то и сложность, дружище. Твое безграничное сочувствие к остроухому можно зачерпывать ведрами и распродавать на рынке. Не нужно быть опытной гадалкой, чтобы предсказать недалекое будущее — потакая ему, ты очень шустро по самые яйца увязнешь в неприятностях. Да, сладкий того стоит, — Ривейни принялась загибать пальцы, вдумчиво перечисляя: — Идеальное тело воина и ах, эти жутко прекрасные татуировки. Самая роскошная задница в нашем паршивом городишке после задницы мессира Ваэля. Трагическое прошлое, мятущаяся душа и сумеречный взгляд. Первая в тяжкой эльфячьей жизни взаимная любовь.
— Иза. Драгоценная моя Иза. Ты снова с нами, да?
— Ой, а можно как-нибудь обойтись без тонких намеков? Не лезу я в ваши высокие отношения! Даже готова считать обещанную компенсацию выплаченной полностью и с процентами. Но ты все-таки попомни мои слова.
— Я запомнил. Вернемся к нашим бронто, то бишь кораблям, — предложил дворф. — Как мы доберемся в Киркволл, если теперь у нас на руках две лодки вместо одной, плюс дюжина внезапных пассажиров?
— Запросто, — беспечно отмахнулась пиратка. — Пойдем на «Бризе». У милого деревенщины Неста есть опыт рулевого на рыбацкой лоханке, он займется вельбой. Паруса на ней ставить не будем, подхватим на буксир. Всего-то нужно приглядывать, чтобы лодка не наскочила на камни и не моталась из стороны в сторону как собачий хвост. Скудного ферелденского умишка хватит, чтобы справиться.
— Хорошо, предположим, с этим разобрались. Приоткрой занавес тайны, что за нелады с этим юношей? — Варрик кивнул в сторону башни, где под стеной угрюмо торчал обиженный на весь мир блондинчик. — Почему вы столь жестоки с ним? Не могу избавиться от впечатления, что он изрядно напакостил всем, кто поневоле оказался на «Бризе».
— Ага, — Ривейни тряхнула головой и поправила съехавшую набок лазурную бандану, — все верно, проницательный ты наш. Пацанчика кличут Фейном, то есть Фейнриэлем. Полукровка родом из здешнего эльфинажа и подрастающий кошмар во плоти. Во-первых, он был амантом и верным подручным Рейнера в его грязных делишках. Во-вторых, он чародей. Куда сильней и способней осознающей свою невысокую цену скромной девочки Ливи. Паренек умеет копаться в головах. Вытаскивая наружу ту дрянь и мерзость, которую мы обычно упихиваем в дальний чулан и не суем под нос добрым знакомым.
— Вот ведь срань Создателя. Знаешь, я как-то читал редкий трактат о такой магической дисциплине. Менталитиси или вроде того. Сейчас ее почти не практикуют, умельцев не осталось. Зверская была штука, если верить автору. Настоящие мастера могли щелчком пальцев превратить твой мозг во взбитые сливки, — дворф глянул в сторону Фейнриэля с острым интересом исследователя, вживую узревшего диковинную хищную тварь с диких земель Коркари. — Как думаешь, он просто сидит и злится, или украдкой ковыряется в наших мыслях?
— Понятия не имею. Меня он вскрыл мимоходом, как запеченную ракушку, — смущенно призналась пиратка. — До сих пор мерзко.
— А мыслей Фенриса он не... не коснулся?
— Твой ненаглядный эльф сходу заехал парню кулаком в нос и пригрозил вырвать язык. С той поры Фейн ведет себя паинькой.
— М-да, простые и грубые решения порой дают наилучшие результаты.
— Еще немного, Варрик, и ты начнешь одобрять методы командора Станнард, — поддела гнома Изабелла. — Смотри, однажды спьяну подмахнешь ненароком петицию о всеобщем Усмирении магов, и Андерс на пару с Джастисом тебя возненавидят. Перестанут ходить на вечера Порочной добродетели. Откажутся спасать нас в бою и исцелять меня от орлейского насморка. Наша банда распадется и бесславно погибнет, и все по твоей вине.
— Ужасная перспектива, — согласился гном. — Но насчет мальчика придется что-то решать. Причем задолго до того, как мы войдем в гавань. Я так понимаю, в эльфинаж ему хода нет?
— Он и Джейси щедро сулили элвен лучшую жизнь за пределами Вольной Марки, обирали доверчивых бедняг до нитки и везли на север, — скривилась Ривейни. — Я лично позабочусь, чтобы как можно больше людей прознало об их проделках и не повторило сделанных другими ошибок. Киркволльские эльфы в целом народец запуганный и смирный, но кто-нибудь из родни сгинувших в Тевинтере с отчаяния вполне способен засадить красавчику нож в спину.
— Отправим его в Круг, — увлекшись беседой, гном и пиратка упустили из виду появление Фенриса. — Там ему самое место.
К тихому облегчению Варрика, эльф выглядел почти спокойным и ритмично подкидывал в ладони надгрызенное зеленое яблоко.
— Ты ведь догадываешься, как несладко придется смазливому милашке в обществе суровых и чрезмерно мужественных храмовников, денно и нощно блюдущих воздержание во имя Создателя? — поджала яркие губы Изабелла.
— Если оставить его разгуливать на свободе, в скором времени несладко придется всему городу, — возразил Фенрис. — Впрочем, всегда есть выход. Я могу его убить. Бросим труп на острове. Никто ничего не узнает. Подумаешь, еще один сгинувший невесть куда эльф.
Он с хрустом откусил кусок яблока.
— Не всякую проблему можно разрешить убийством. Вот что, когда Гаррет в следующий раз соберется навестить Казематы, я схожу с ним. Раздобудем бутылочку «Блондинки на солнце» и потолкуем с мэтром Орсино. Постараемся эдак тонко и ненавязчиво намекнуть нашему Первому чародею, чтобы он уделил толику личной заботы сему неограненному эльфийскому алмазу. Как дела у барышни Ливи и Авексы? — задал более насущный вопрос Варрик.
— Ферелденский увалень убедил ее выпить зелье. То, что замедляет течение крови и заживляет раны. Магичка сплела какие-то чары, Авекса перестала рыдать и заснула. Оливия считает, эльфийка проспит до завтрашнего утра. Мы перенесли ее в капитанскую каюту. Эти двое остались присматривать за ней на случай, если магия перестанет действовать. Иза, ты упустила шанс поваляться в грязных сапогах на шикарной постели Джейси.
— Истинно верую, засранца сейчас безжалостно шпилят в Тени самые гнусные и мерзкие из демонов Отчаяния, — Фенрис не успел увернуться, сделав вид, якобы ужасно раздражен тем, как пиратка нахально растрепала его челку и чмокнула в уголок рта. — Ты молодец. Ребятки тоже молодцы. Вот мы нам еще проскочить Большой канал до сумерек.
Ривейни деловито оглядела почти обезлюдевший и опустевший лагерь.
— Управитесь с шатром? Эй, волшебник-недоучка! — заорала она, заставив Фейна в испуге подскочить на месте. — Подъем, Киркволл с нетерпением ожидает тебя!
Входные полотнища пустого шатра слегка колыхались на ветру. Из него вынесли дорожные мешки, подушки и одеяла, оставив только укрывавший пол толстый антиванский ковер. Варрик удрученно закряхтел при мысли о том, что сейчас им придется скатывать это пестрое великолепие. Обматывать веревками и волочь тяжеленный, как дубовое бревно, рулон вниз по склону. Потом шагать обратно, развязывать два десятка шнуров, извлекать глубоко вбитые в землю шесты и колышки. Многократно складывать ярды скользкой шелковой ткани и запихивать в огромный холщовый мешок. Самое досадное, он даже не смог по достоинству оценить удобство роскошного шатра, проведя ночь под открытым небом. Плюнуть, бросить все как есть и забрать через пару седмиц? На островке с руинами никто не бывает. Чайки и наги не похитят их имущество, разве что нагадят на стены и погрызут веревки.
Что важнее, шелковая палатка или жизнь эльфийской девушки?
Гном повторил вопрос вслух, адресуясь к заглянувшему внутрь Фенрису.
— Признай, тебе просто неохота возиться, — напрямую заявил эльф.
— Н-ну... да.
Солнечные лучи, наискось пронзившие цветные полотнища и запутавшиеся в белых прядях.
При всей своей наблюдательности Варрик не смог в точности ответить, кто сделал первый шаг и первое порывистое движение навстречу. Мир сверкнул витражами неба и летящих облаков, и вот они уже валяются на ковре, тискаясь, как удравшие от родительского надзора подростки на заднем дворе. Целуясь жадно и ненасытно, словно через пару часов им предстоит расстаться навсегда. Впечатываясь друг в друга сквозь слои льна, шелка и выделанной кожи. Сберегая память накрепко прильнувшего, отчаянно желающего близости тела на ладонях и кончиках пальцев. Смятение, тревога и надежда. Сладкое головокружение, горький привкус морской соли на губах.
— Изабелла уйдет без нас, — пробормотал Варрик. — Да и попутного ей ветра. Крыша над головой есть, остаемся жить на острове.
— Ты заскучаешь без восторженных слушателей и преданных читателей.
— Будем записывать новые главы на клочках бумаги, раскладывать по бутылкам и бросать в залив.
— С твоим творческим размахом понадобится очень много бутылок.
— Заманим ночью на мель орлейский виновоз, ограбим и проблема решена.
Они рассмеялись, соприкасаясь горячими лбами и сплетенными воедино, чуть подрагивающими пальцами.
— У Изы вскоре лопнет терпение. Она примчится сюда и начнет шумно возмущаться. Давай руку, вставай, ну же. Напряги воображение, придумай, как достойно ответить на вопрос, где и как мы пролюбили ее драгоценный шатер.
— С небес пала высшая драконица и унесла его, чтобы построить гнездо.
— Неубедительно.
— Внезапный ураган?
— Неправдоподобно.
— Земля разверзлась и поглотила руины.
— Старайся лучше.
Когда компаньоны явились на пристань, Ривейни была настолько по уши в делах, что даже не стала слушать их жалкие оправдания. Махнула рукой, рявкнула на Фенриса и погнала эльфа на помощь команде (сколоченной из бывших пленников-мужчин и рыжей девушки), ставившей паруса на фок-мачте.
---------------------*********----------------**********--------------------
Что-то хорошее всегда неизбежно заканчивалось. Возможно, за следующим жизненным поворотом его с нетерпением поджидали новые радости и открытия, но сейчас им владела щемящая, прозрачная грусть. Тихая недолгая меланхолия, меркнущая лазурь уходящего дня. Иногда она подталкивала мастера Тетраса к робким попыткам сменить прозаические строчки на поэтические. Результат пока оставлял желать лучшего. По страницам разбрызгивалось нечто бессвязное, рваное в клочья, кричащее на языке тайн и мимолетных образов. Упрямо не желающее укладываться в освященные веками идеальные каноны орлейского стихосложения.
Который час Варрик торчал на палубе «Летнего бриза». Заводя мимолетные беседы, отвлекая бывших пленников от горестей и украдкой наблюдая за происходящим. Дворф зашел в капитанскую каюту, проведать Ливи и ее подопечную. Бледная до синевы эльфийка спала тяжелым, беспокойным сном и ужасно походила на старшую сестру Мерриль — если бы у долийки-магички была сестра. Такая же востроносенькая, большеглазая, хрупкая... беззащитная, в отличие от Маргаритки.
Авекса лежала на краю постели, тонкий вытянувшийся бугорок под стеганым одеялом. Глядя на нее, невольно хотелось задаться крамольным вопросом — может статься, явление разгневанного Фен'Харелла пошло бы Тедасу на пользу? Городские элвен давно превратились в бесправные человеческие игрушки. Долийцы стали злобными и непримиримыми изгоями, цепляющимися за утратившие свой первоначальный смысл останки великого прошлого. Проигранная война за Долы навсегда сломила дух эльфов, лишив их малейшего шанса воспрять и вновь стать единым народом. За редчайшими исключениями элвен — никто и ничто. Пустое место. Дворфы хотя бы добились людского уважения. Однако в безнадежной войне с накатывающими из глубин бесчисленными ордами моровых тварей потеряли почти все тейги. Погрязли в мелочной грызне за власть, себе на беду бездумно взрастив такое ненасытное и кровожадное чудовище, как Хартия. Столетие-другое, и жесткая кастовая система пожрет Орзаммар, упорно отрицающий любые перемены и изменения. Порождения Тьмы прорвутся из запечатанных туннелей, уничтожив последние двергские города.
Куда не кинь, везде клин. Мир неудержимо клонится к упадку, а он еще не сыскал подходящего художника для иллюстраций полноценного книжного издания «Трудной жизни». У него на руках неплохой черновик завершающих глав романа, но сколько еще предстоит долгого и вдумчивого корпения, прежде чем текст отправится к издателю!
В отличие от тяжелой на ходу «Пеллы», иола беспечно танцевала с ветром и волнами. Миновав россыпь островов, они шли к устью Большого канала. Изабелла стояла у руля — настоящего, круглого, со сверкающими надраенной бронзой шестнадцатью спицами-рукоятками. Успевая все замечать, выкрикивать команды, ободрять новичков, растерявшихся перед паутиной бегущего такелажа, и обмениваться колкостями с Фенрисом. Бывшая пиратка удивительно уместно смотрелась на кормовом возвышении — куда уместней, чем у стойки «Висельника», где она тянула бесконечную кружку рома и от скуки затевала очередную свару.
Варрик так и эдак прокручивал заманчивую идею о том, что дом Тетрас имеет долю во владении несколькими торговыми кораблями. Ему не составит большого труда убедить родню раскошелиться на приобретение «Летнего бриза». Нанять Изу капитаном, дав ей право набрать команду по своему усмотрению. Маленькое частное судно дешира торгового дома для деловых визитов или морских прогулок в обществе избранных друзей. Они ведь так и не добрались до деревушки на мысе Виолат, где в таверне подают запеченных с травами карангов.
Но Изабелла — женщина гордая.
— Откажется, — согласился эльф. Улучив свободный от работы с парусами момент, он встал неподалеку. Расслабленно опираясь поясницей и локтями на перила фальшборта, краем глаза следя за импровизированной командой и выбравшимися на шкафут пассажирами. — Ведь тогда ты больше не будешь ее другом и напарником. Работодатель — другое дело. Нет, если безвыходные обстоятельства припрут к стене, она обдумает предложение. Может, и согласится, но радости ей это не принесет. Как ты верно заметил, капитан Белладонна слишком ценит свою завоеванную свободу.
— Ты будешь вести, а я — отнимать штурвал,
А на берегу салют чтоб и карнавал,
Чтоб что-то брать оптом, а что-то — на абордаж,
Чтоб нам больше двадцати ни за что не дашь,
А соль разъедает руки до мяса аж...
— Что ты сказал? — встрепенулся Фенрис.
— Ровным счетом ничего. Наверное, ветер свистит в этих, как его, снастях, — пристально созерцавший блеск моря Варрик чуть передвинул лежавшую на перилах руку, невзначай накрыв узкую ладонь эльфа. Двое давних соратников вполголоса обсуждают дела, что в этом такого? Вроде никто не таращился на них с изумлением и нездоровым любопытством, хотя в точности поручиться нельзя.
— Свист ветра очень напоминал слова. Необычное явление. Как думаешь, оно повторится?
— Не уверен. Может быть.
— Что ж, буду прислушиваться.
— Старпом! — звонко и слегка раздраженно окликнула Изабелла. — Хорош чесать языком с пассажирами! Расставь людей на шкотах, входим в канал!
— Ривейни больше не называет тебя юнгой?
— Теперь за юнгу Мэдди, а меня повысили в должности.
— Мои поздравления.
— Фенрис, маму твою каракатицу! Экипаж берет с тебя пример, а ты отлыниваешь? Распустились, бездельники, капитана ни в грош не ставят! Вздерну кого-нибудь на рее, враз научитесь уважению!
— Иза такая грозная, когда сердится, да?
— Ага. И красивая. Иди давай, не гневи капитана.
...Город Цепей приветствовал вернувшихся странников белым огнем маяка и дрожащей цепочкой факелов, мерцающих сквозь дымные сумерки вдоль ярусов фасада Цитадели. Они с трудом отыскали свободное место у причалов, куда борт о борт с соседями едва смог втиснуться «Летний бриз». Пиратка оглушительно свистнула в два пальца:
— Эгей, шпана мелкотравчатая, кто позарез хочет цельный талер серебром? Нужен шустрый посыльный.
На пристанях денно и нощно отирались подростки из Нижнего города и припортовых кварталов. В извечной надежде подзаработать, исполняя мелкие поручения или перетаскивая грузы, прикарманить что-нибудь плохо лежащее или хотя бы выклянчить монетку-другую у сходящих на берег моряков. На призыв Ривейни вразнобой откликнулось с десяток голосов, выспрашивая, куда именно бежать.
— К целителю в Катакомбах. Станет расспрашивать, отвечайте — у Изы на борту женщина, которой сильно не повезло. Чем быстрее он притащит сюда свою лекарскую задницу, тем лучше. Ну, есть желающие?
— Я, монна Иза! Давайте я!
— Сверчок, ты, что ль? — Ривейни вгляделась в тощую фигурку в лохмотьях, бойко скачущую на краю пристани.
— Ага!
— Лови монету и дуй со всех ног. Как обернешься, получишь еще.
— Нету его в лечебнице, — сказала подступающая темнота голосом Гаррета Хоука. — Привет, Иза. С возвращением тебя. Верные люди с пеной у рта клялись, якобы вы на всех парусах рванули в Антиву. То ли грабить королевскую казну, то ли отмечать Фуналис. Быстро обернулись. Что, в казне не нашлось достаточно золота?
— Дык куды бечь-то? — напомнил о себе Сверчок.
— Сыпь в лавку к Лирен. Час назад Андерс околачивался там, а оттуда собирался топать прямиком в «Висельник».
Парнишка умчался, виртуозно лавируя среди прохожих. Гаррет уселся на причальной тумбе, с интересом разглядывая иолу. По сходням глухо простучали когти, на борт ворвался здоровенный пес, палевый с черными пятнами хоуков мабари. Фыркая и пыхтя, заметался по палубе. Следуя загадочным собачьим принципам, мабари по кличке Жабон решил, что его лучшим другом после хозяина станет Фенрис. Эльф не возражал. Трудно отказать в дружбе целеустремленной псине весом под пятнадцать стоунов с клыкастой слюнявой ухмылкой и манерой приветственно толкать вас лобастой башкой под колени. Под вихрь испуганных взвизгов и вскриков мабари безошибочно отыскал приятеля, басовито гавкнул и уселся рядом в ожидании, когда ему почешут за ухом. Желательно правым, порванным в бою и криво сросшимся.
Фенрис не раз намекал, что ходившая вместе с ними в бой собака заслуживает клички получше. Братья Хоук в ответ дружно твердили, якобы щенком пес был вылитая лягуха — огромная пасть до ушей, лапы врастопырку, ковыляет вперевалочку. Детское прозвище оказалось на редкость прилипчивым. Мабари вырос и изрядно вымахал в размерах, вместе с Карвером принимал участие в роковой битве при Остагаре, но так и остался Жабоном.
— Поднимайся сюда, — гостеприимно предложил Варрик, провожавший спасенных пленников. Большинство, тихо поблагодарив, растворилось в портовой суете. Спеша вернуться и обрадовать родных, в мыслях уже навсегда простившихся с ними, или торопясь на поиски безопасного ночлега.
— Да иди ты, — отозвался с пристани Хоук. — Я сыт морем по горло с того дня, как нас привезли из Джейдара и пинком под зад вышвырнули на здешней пристани. Где это вы разжились такой шикарной бригантиной?
— Отбили в жестоком сражении у нехорошего человека.
— Ну вы даете. Даром времени не теряли. Кстати, Фенрис с вами?
— Да, я здесь, — эльф наклонился через перила, ограждавшие полуют. — Что-то случилось?
— Ага. Авелин жаждет видеть тебя завтра в Цитадели. Между прочим, у тебя есть фамилия?
— Что? — недоуменно переспросил Фенрис.
— Фамилия, говорю, у тебя есть? Или прозвище какое-нибудь? Авелин при поддержке Думара-младшего уговорила наместника черкнуть свою подпись на листе о незаслуженном даровании кое-кому остроухому киркволльского гражданства, но клеркам позарез нужна фамилия.
— Хоук, я понимаю, это очень трудно, но подумай сам, — ядовито предложил эльф, — откуда у такого, как я, возьмется фамилия? Я и в имени-то собственном порой не всегда уверен, с рождения оно мое или нет.
— Могу поделиться своей, — с готовностью предложил Гаррет. — Амеллом тебя записывать наотрез запретили, мол, для элвен оне слишком древние и благородные. Безродным Хоуком ничего, вроде можно. У Авелин этих фамилий завалялось аж три запасных на выбор. Кое-кто из городской стражи не против, если ты станешь его однофамильцем. Решай как знаешь, но завтра около полудня мы должны торчать под воротами Цитадели с готовым ответом. Варрик, ты тоже приходи. Выступишь поручителем за благонадежность остроухого, если что.
— С-спасибо, — гном безошибочно уловил зазвучавшую в голосе Фенриса растерянность. С чего бы молодой Шеймус взялся хлопотать за тевинтерского беглеца? Или сработал извечный принцип услуги за услугу — подрабатывая телохранителем, Фенрис не раз сопровождал наместничьего сынка в лагерь кунари, переводил и по мере своих познаний разъяснял увлекшемуся еретической религией молодому человеку принципы Кун. Что ж, раз ситуация удачно обернулась в пользу эльфа, грех этим не воспользоваться. Особенно в свете грядущих споров о праве владения самовольно захваченным особняком. — Конечно, я приду. Ты не составишь мне компанию в одном деле?
— Да не вопрос. Чего нужно-то?
— Отвести кое-кого в Казематы.
Гаррет нахмурился:
— Ты хорошенько подумал? Настолько все хреново выплясывается, что иного выхода совсем-совсем нет? Миром не договориться?
— Нет.
— Ох ты ж Мафератовы засранные подштанники. Не люблю я это дело. Но коли действительно все так паршиво, тащи своего малефикара сюда. Да пошустрей, пока Андерса нет на горизонте.
Из дверей капитанской каюты, постукивая каблуками ботфортов, бодро выскочила Изабелла, следом за ней — выглядевшая уставшей и расстроенной Ливи Траск. Дамы замешкались у борта, ожидая, пока Нест пришвартует доверенную ему вельбу вплотную к борту «Бриза» и вскарабкается по трапу наверх.
Завидев пыхтящего мабари, Нест аж просиял. Кажется, встрече с огромной слюнявой псиной он обрадовался намного больше, чем своей подружке, с которой не виделся несколько долгих часов перехода от островка до киркволльской гавани. Ферелденцы и мабари. Мабари и ферелденцы. Все бесчисленные народные поговорки и трактаты ученых мужей сводятся к тому, что одни просто зачахнут без других и наоборот.
Изабелла не смогла удержаться от сдавленного хмыканья, глядя на вежливые обнюхивания земляков, двуногого и четверолапого. Ритуал первой встречи расписан до малейшего движения и блюдется едва ли не строже, чем куртуазный этикет на балу в честь Первого Дня при дворе императрицы Селины. Человек всегда присаживается, чтобы быть наравне с собачьей мордой. Рука протягивается навстречу только открытой. Никто никому не пялится прямо в глаза, никого не пытаются лапать за холку и торчащие уши.
Мабари снисходительно ткнулся тупым влажным носом в подставленную ладонь и пару раз махнул туда-сюда куцым хвостом. Я пока тебя не знаю, человече, но так и быть, будем знакомы.
— Твой пес? — с искренним восторгом и вроде даже завистью спросил Нест у эльфа.
— Нет, моего... — Фенрис запнулся, подбирая нужные слова, — он член семьи моего друга.
— Однако он признает тебя за своего, — Жабон в кои веки решил побыть безупречно выдрессированной собакой, как положено, неотлучно держащейся подле левой ноги человека. — Первый раз встречаю элвен с мабари.
— Мы часто... сражаемся вместе.
— Отличный зверь. Наверняка и боец хороший. Вы это, берегите его. Удачи вам всем и спасибо, что выручили. Извини, если наговорил чего обидного. Я сгоряча, а не по злобе. Идем, Ливи.
— А вам есть... есть куда пойти и где жить?
Брошенный эльфом вопрос повис в воздухе. Изабелла встрепенулась, явно с намерением предложить молодым людям в случае чего остаться пока на борту иолы. Варрик мягко удержал пиратку за запястье. Что-то взрастало прямо у них на глазах, хрупкое и неуклюжее. Еще толком не осознавшее себя и способное безвозратно разрушиться от единственного неверно понятого слова.
— Я думала, мы насовсем уезжаем из Киркволла, — растерялась Ливи, запоздало осознав допущенные промахи, — заявила домовладельцу, что больше не арендую комнату. Ключи вернула. Он уже наверняка нашел и поселил там новых жильцов... А ты? Ты же вроде собирался перед отъездом потолковать с вашим старшиной артели?
— Э-э, да...
— И что ты ему сказал?
— Расчет попросил, — буркнул Нест.
— Он расплатился?
— Нет, выгнал взашей и велел больше не глаза не показываться. Слушай, можно потихоньку забраться на склад Марчетти. Тамошний сторож, говорят, ни хрена не слышит.
— Знаю я того сторожа, — хмуро возразила Ливи. — Нарочно распускает слухи, якобы тугоух, а потом ловит глупых воришек. Не заплатишь отступного, с легкой душой сдаст хозяйским мордоворотам. Вот демон, у нас и денег-то с рыбий хвост, чтобы соваться в гостиницу...
— У меня есть пустующий дом, — кончиками пальцев Фенрис касался бугристых складок на загривке пса. Возможно, безмятежно похрюкивающий мабари придавал эльфу толику душевной решительности, — можете какое-то время жить там. Вскоре начнется большой ремонт и будут нужны работники. Платить много не смогу, но...
Молодые люди растерянно переглянулись.
— Ты предлагаешь нам крышу над головой и работу? — подозрительно уточнил Нест.
— Я все еще треклятая ведьма, — напомнила Ливи. — И буду такой до конца жизни. Магия не насморк, от нее припарками не излечишься.
— Фенрис, да где ты там? Передумал? — заорал с пристани потерявший терпение Хоук. — Нам еще на паром надо поспеть! Или ты нарочно Андерса дожидаешься, хочешь снова от души посраться за свободу магов?
Припомнив все бесконечные споры, порой завершавшиеся дружеским мордобоем, Ривейни гнусно захихикала.
— Так, — по мнению Варрика, настала самая пора вмешаться. Эльф сделал все, что было в его силах, дальнейшее уже от него не зависело, — давайте-ка все выдохнут и послушают старого дворфа. Фенрис, хватай этого юного чудодея за шкирку и тащи к монне Станнард, если ты уверен в своем решении. Барышня Ливи и ее друг обождут здесь и посоветуются промеж собой. Ежели они примут предложение, вернешься и сопроводишь их в свой склеп... простите, особняк. Да, у остроухого действительно есть особняк в Верхнем городе. С дырявой крышей, но целыми стенами и работающим камином. Все лучше, чем вонючий рыбный склад или мерзнуть в куче тряпья под мостом. Жабон, будь другом, пригляди за порядком.
Пес утробно гавкнул.
— Варрик, пока я снова не закрутился и забыл, — окликнул Гаррет, — Тебе письмецо доставили в «Висельник». Ты отбыл дышать морским воздухом, так что я забрал посылку под клятвенное обещание вручить лично тебе в руки, — он протянул дворфу запечатанный красный пакет. — Привет из Хартии, как я понимаю. Посланец был крайне вежлив и просил добавить на словах — ты их достал, они готовы обсудить сделку на твоих условиях.
— Что, серьезно?
— Понятия не имею. Хартиец не показался мне записным шутником. Суровый парень, поперек себя шире. Борода вся в косицах и от такенный ножик за поясом.
Варрик сломал печать и развернул сложенный в несколько раз пергаментный листок. Действительно, приглашение на встречу в особняке Берахта. Изабелла немедля сунулась ближе, читая малость криво выведенные строчки. Убежавший на нижнюю палубу Фенрис вернулся, брезгливо подталкивая в спину блондинистого полукровку. Парень молча упирался, но, сойдя на пристань, увидев отражавшуюся в темной воде глыбу Казематов и нетерпеливо притоптывающего на месте Хоука, безошибочно все понял и забился в неподдельной истерике:
— Не надо, умоляю, прошу тебя, не надо! Я все сделаю, что ты захочешь, только не надо... не надо туда! Я там не выживу! Меня ведь усмирят, завтра же усмирят, как ты не понимаешь!
Фейн рванулся в попытке вцепиться связанными руками в плечо Фенриса, но лишь едва коснулся ладонью рукава. Эльф отбросил его смазанным, брезгливым движением, шарахнувшись прочь, словно уворачивался в бою от морового порождения. Полукровка отлетел в сторону, мертвой хваткой впился в опушку на воротнике охотничьей куртки Хоука, захлебываясь воплем:
— Пожалуйста, скажите ему! Я не причинил никакого вреда его девушке! Она так неожиданно вошла, и я испугался! Я хотел ее только припугнуть и больше ничего!
— Малец напал на Изабеллу? — ухмыляясь, Хоук пытался по возможности аккуратно соскрести с себя кричащего Фейна. — Этот тощий эльфячий цыпленочек причинил нашей морской волчице какой-то вред? Неужто оцарапал зубами ее сапоги, пока она пинала его ногами?
— Он маг. Пытался воздействовать на ее разум.
— Ну прости ему этот промах. Он ведь не догадывался, что это совершенно бесполезно. Ты уверен, что сей кошмарный проступок заслуживает Казематов?
— Не смешно, Хоук. Он использовал магию, помогая Рейнеру и Дарзику устраивать похищения городских элвен.
— Опачки, — враз посерьезнел Гаррет. — Пацан, это правда?
— Меня заставили! — Фейн зарыдал, громко, отчаянно и совершенно по-детски. На качавшихся вдоль причала лодках и набережной возникло нездоровое оживление. У внезапно развернувшейся драмы появились зрители. — Эта сволочь Рейнер грозился убить мою маму, если я откажусь!
— Твоя мать оплакивала тебя, уверенная, что ты похищен торговцами живым товаром, — скривился Фенрис. — За минувший год ты ни разу не вспомнил о ней. Безмятежно живя за счет сволочи Рейнера и кувыркаясь в его постели.
— Парни, вам весло дать? — из выкрашенного синей краской баркаса на причал боком вылез пахнущий рыбой здоровяк, не уступавший ростом долговязому Хоуку.
— Уважаемый, зачем нам весло?
— Отходить этого сопляка, да покрепче. Из-за таких подлюг, как он, у меня в прошлом году племяша сперли. Мальчишке едва-едва тринадцать стукнуло. Вечером побежал за хлебом в лавку и не вернулся. Сестра моя с той поры умом рехнулась. Мужа с детьми позабыла, бродит по улицам, голосит, сына ищет.
— Кузина навещала подругу на соседней улице и пропала...
— Дружок мой шел с ночной смены в литейной...
— Дочурку младшенькую прямо со двора свели...
— Подруге сулили работу в Оствике, она пошла в порт договариваться и исчезла...
— Может, нахрен эти Казематы? Порешим мерзавчика, а стражникам скажем — когда с утра пришли, он так здесь и валялся.
— Не, легко он не отделается. Мессиры, волоките его сюда, у меня лодка рядом. Задаром отвезу к храмовникам.
— Я тебя достану, — злобно шипел Фейнриэль, чьи слезы мгновенно высохли, оставшись грязными полосами на лице, и сменились бессильной ненавистью. Хоук фактически тащил его, обмякшего и подергивающегося, за локоть вдоль длинного причала, оставляя позади стремительно растущее облако сплетен. Полукровка не унимался: — Достану всех и каждого. Тебя, остроухий, твою грязную девку и ваших мерзких дружков. Вы еще пожалеете, что так обошлись со мной. Приползете умолять меня о пощаде.
— Парень, ты сам-то себя слышишь? — вздохнул Гаррет. — А я еще хотел за тебя заступиться. Не-не, вот в кои веки согласен — в Казематах тебе самое место. Глядишь, мэтр Орсино научит тебя искусству держать язык за зубами. Иначе и в самом деле схлопочешь через пару дней клеймо на лоб. Будешь тихий и смирный, просто заглядение.
Чуть в отдалении семенил Жабон. Бдительно приглядывая за порядком, как его и просили. В выпуклых темных глазах мабари явственно читалось глубочайшее осуждение.
— Хренассе скандальчик, — ошарашенно высказалась Изабелла, когда крики негодования и истошные вопли затихли, а Фейнриэль и его сопровождающие погрузились в низко сидящую плоскодонку.
— Малец выступил на все деньги и с размахом настоящей орлейской трагедии, — согласился с пираткой Варрик. — Я уже начинаю сочувствовать бедным храмовникам.
— Ничего, им Создатель на том свете воздаст за все мучения и страдания, — Ривейни покрутила золотой браслет на запястье и решительно спросила: — Варрик, люди правду болтают — ты намерен выкупить у Хартии «Висельник»? Берахт ради этого зазывает тебя на встречу?
Дворф обдумал ответ. Тайное все равно вскоре станет явным, так что особых причин для гробового молчания не нашлось.
— Как всегда, ты прозорливо мыслишь в совершенно правильном направлении, дорогая.
— Возьмешь остроухого в деловые компаньоны? Раз вы теперь вроде как... вместе.
— Здесь я не готов дать тебе определенный и однозначный ответ. Скажем так, мое мнение как дельца и как мужчины, испытывающего к Фенрису определенного рода симпатию, пока не совпадают. Я очень хочу привлечь его к делам, но... но, как ты сама подметила, с ним неизбежны затруднения.
Изабелла отстучала ногтями по гладкости перил незамысловатый мотив кабацкой песни:
— Могу я сделать тебе предложение?
— Конечно, драгоценная.
— Помоги мне выгодно продать «Бриз», и я вложу выручку в твое заведение.
— Хочешь стать совладельцем и долю в будущих доходах?
— Вроде того, — Ривейни, прищурясь, всмотрелась в сгущающуюся над причалами темноту. — Андерс идет. Знаешь, в последнее время меня настойчиво преследуют мысли о том, что жизнь коротка, а я натворила в ней слишком много ошибок. Все ты со своими романами и Фенрисова тяга к справедливости. Нет, не отвечай сразу, подумай как следует. Я ведь тоже не слишком уверена в том, что мне достанет терпения ежедневно возиться с делами трактира. Просто хочу попытаться.
— Одобряю. Блондинчик, мы здесь! — дворф и пиратка дружно замахали целителю и бежавшему за ним по пятам тощему подростку. Андерс выглядел на удивление бодрым, хотя слегка покачивался. Видимо, успел опрокинуть в «Висельнике» пару-тройку кружек.
Долгий день завершился, их шальная морская прогулка тоже. Нужно срочно черкануть письмецо в Каринус к Торольду и его леди с нижайшей просьбой разузнать что-нибудь о прилагаемом кратком списке имен. Поразмыслить над внезапным предложением Изабеллы, которое кажется вполне многообещающим. Обдумать разговор с Берахтом. Милостивые Предки, опять бесконечно подливаемый зимний эль. Его желудок достойно справился с настоящим штормом, но эта прокисшая гадость, она выше его сил. Берахт получит достойную словесную взбучку за то, что так долго тянул с ответом, за то, что в прошлый визит вынудил гостей прибегнуть к силе оружия, и за несусветно заломленную цену. Перетопчется. Мастер Тетрас готов платить за желаемое, но даже у гномской жадности до чужого золота должны быть пределы.
Жаль, Фенрис не придет сегодня ночевать в трактир, останется в Верхнем городе. Когда эльф рядом, как-то шустрей думается. Они увидятся завтра. Завтра в полдень у ворот Цитадели. Хм, как-то в голову не приходило, что однажды Фенрису может понадобиться фамилия. Эльф наверняка согласится на предложение Хоука, и это будет неплохим решением. Как там они справляются в Казематах, кто их встретил и удалось ли поздним визитерам хоть мельком увидеться с Первым чародеем? Следует ли всерьез ожидать беды от Фейна, или угрозы мальчишки-мага не более, чем впустую сотрясаемый воздух? Да уж, тяжко ему придется. Из любимчиков успешного авантюриста загреметь прямиком в тюрьму, огражденную не только камнем, но и прочной сетью заклинаний. Скорее всего, паренек не выйдет оттуда. Никогда не выйдет, как и большинство тамошних обитателей. Его бытие будет навсегда подчинено Церкви и Кругу, а что до них с Фенрисом — их жизнь пойдет своим чередом. Не всегда предсказуемым, не всегда успешным, порой с внезапными колдобинами на ровном месте и лихими поворотами не туда — но вместе.
Продолжение - "Все время мира" https://ficbook.net/readfic/018c3c0f-18da-7c51-8ae3-fd24657b6414