Ради Высшего Блага

      Северус Снейп не потрудился постучать в дверь кабинета директора школы. Он знал, что Дамблдор позовет его войти, прежде чем у него появится такая возможность. Когда он вошёл, напротив директора уже было приготовлено удобное кресло, и Северус грациозно скользнул в него, прежде чем они успели сказать друг другу хоть слово. Он встречался с директором множество количество раз за эти годы, но никогда ещё подобная встреча не начиналась с такого явного напряжения. — Ах, Северус, — прошептал наконец-то Дамблдор. — Я все думал, когда же мы встретимся. Могу ли я тебе предложить новообретённые маггловские сладости? — Нет, — коротко ответил Снейп, стараясь не морщить нос при виде яркого пакета на столе Дамблдора. — Вы прекрасно знаете мои мысли о маггловских сладостях, директор. — Да, конечно, но я надеюсь, что однажды ты изменишь свои узколобые взгляды и примешь истинные сокровища мира, в котором мы живём, — Дамблдор добродушно улыбнулся Снейпу в течение нескольких секунд, прежде чем позволить улыбке исчезнуть с его лица. — Можно ли с уверенностью предположить, что ты здесь именно по той причине, о которой я подозреваю? — Надеюсь, — ответил Снейп. — Если нет, то вы вполне можете потерять свою известную проницательность. Дамблдор усмехнулся. — Такое возможно, со временем… — признал он. — Но в данном случае, мне кажется, я прекрасно понимаю, почему ты здесь. — Метла была проклята, — проговорил Снейп, глядя Дамблдору прямо в глаза. — Хотя я уверен, вы уже подозревали это. — Ты прав, Северус, — Дамблдор сложил пальцы домиком и посмотрел внимательно на Снейпа. — Именно это я и подозревал. Мне пришлось воспользоваться омутом памяти, чтобы заметить странность метлы Гарри, перед тем, как он поймал снитч. — Я подобрал метлу или точнее, все что от неё осталось, и вместе с Филиусом пришли к единственному выводу, что она была проклята не полностью. — Поподробнее, пожалуйста, — заинтересованным тоном проговорил Дамблдор. — Были применённые несколько тёмных проклятий и рун, которые были нанесены на метлу не правильно, — Снейп на секунду замолчал. — Филиус предположил, что это под силу… только ученикам уровня ЖАБА. — Это очень плохо, Северус, — Дамблдор провёл рукой по своей бороде. — Мы должны провести тихое расследование. Никто не должен об этом знать. — В Хогвартсе очень трудно что-то спрятать или оставить в тайне, — по собственному опыту прошептал Снейп, вспоминая свои школьные годы. — Вот почему об этом будем знать только мы втроём… — Думаете Поттер не поймет, что его метла была проклята? — Снейп улыбнулся, но его улыбка быстро сползла с его лица. — Что-что, но Поттер отлично летает, возможно, даже лучше чем его… Отец. Если Дамблдор и услышал нотки презрения и ненависти в последнем слове Снейпа, то он не обратил на это внимание. — Ты прав, Северус. В пятницу у меня будет с ним встреча и я поговорю с ним открыто, — Дамблдор протянул руку к пакету и достал разноцветную конфету. — Что мне делать со своими слизеринцами? — Узнай, причастен ли кто-то из них к этому… И Северус, нам нужно узнать, кто это сделал. Чтобы вернуться к нашему первоначальному плану по обеспечению безопасности сына Лили Эванс… *** Когда Гарри проснулся в следующий раз, то пришлось прикрыть свои глаза ладонью из-за утреннего солнца, которое отбрасывало свои лучи сквозь стекло в окне, напротив которого лежал. Как только он дотронулся до своих глаз, то понял, что очки отсутствовали. Все его тело не просто болело, оно горело, а кожа зудела. Он потянулся, чтобы почесать руку, но тут же отдернул её. Кости под его кожей казались… неправильными. Это была не сплошная масса, а отдельные и разрозненные части, которые двигались под его кожей при малейшем прикосновении. Почему-то всплыли воспоминания о разбитом черепе маленькой девушке, которую магглы закидали до смерти камнями и из-за этого его чуть не вырвало. К счастью, он этого не сделал, потому что через несколько секунд после пробуждения, послышались шаги. — Мистер Поттер, к сожалению вы ещё рано проснулись, — услышал он голос школьной целительницы мадам Помфри. — Мне нужно, чтобы вы выпили зелье… — Только не зелье… — тихо прошептал Гарри. — Мистер Поттер, вы будете делать, то что я говорю, — мадам Помфри наклонилась вперёд и Гарри увидел, что целительница была в плохом настроении. — Или, я позову вашего декана… — Не нужно, — прохрипел Гарри. — Только не профессора Снейпа… — Так то лучше. Вы сейчас выпьете зелье и уснёте, — Гарри почувствовал, как мадам Помфри дала ему в руку кружку. — Вам нужно поспать, чтобы кости полностью отросли. Гарри понимал, что целительница права. Он уже не мог выносить эту ужасную боль в своём теле. Поэтому он поднёс к губам с приятным ароматом кружку и сделал несколько глотков. Он сразу прикрыл свои глаза, даже не успел поставить кружку на тумбочку возле себя. *** Как только он проснулся во второй раз, то первое, что привлекло его внимание, это отсутствие боли в теле. Гарри медленно поднялся на локти и увидел мадам Помфри которая со слабой улыбкой смотрела на него. — Как вы себя чувствуете, мистер Поттер? — спросила мадам Помфри, подходя к нему держа в руках волшебную палочку. — Неплохо, — честно ответил Гарри. — Боли больше не чувствую. — Это хорошо. Я сейчас применю несколько диагностических заклятий, чтобы проверить правильно ли срослись кости. В ответ Гарри только кивнул, молясь всем богам, чтобы кости срослись правильно. Он не хотел чувствовать опять боль. Гарри почувствовал, как мадам Помфри что-то положила ему в руки. С первого прикосновения он понял, что это его очки. Быстро надев их, он успел заметить, как все его тело засияло на какие-то пару секунд. — С вами все в порядке мистер Поттер, — проговорила мадам Помфри, пряча в карман волшебную палочку. — Я сейчас же принесу вам еду чтобы вы поели. — Но разве мне не можно пойти в Большой зал? — спросил Гарри, придавая своему голосу умоляющие нотки. — И что вы там будете делать? — спросила мадам Помфри. — Сейчас девять часов вечера. Вы проспали больше суток. — Сутки? — не мог поверить Гарри. — Значит, я пропустил сегодняшние уроки. — Не совсем… Гарри не понравился тон мадам Помфри. Он встретился с ней взглядом и увидел слегка разочарованное лицо. — Сегодня уже вторник. Точнее… Это день скоро закончится. Гарри не мог в это поверить. Он играл в квиддич ещё в воскресенье. А это значило, что он пролежал в лазарете больше двух дней. — Директор Дамблдор навещал вас и просил передать, чтобы вы не беспокоились о уроках, — сказала мадам Помфри, заметив его тревожное лицо. — Я сейчас же принесу вам еду. Гарри даже не посмотрел на уходящую целительницу. Сейчас он вспомнил, что не только из-за бладжера оказался в лазарете на два дня. И от этой мысли ему стало плохо. Кто-то проклял мою метлу, — подумал Гарри, вспоминая, как метла временами переставала его слушаться. — Кто-то пытался меня убить… — Вот мистер Поттер, ваш ужин, — проговорила мадам Помфри, возвращая его из своих мыслей. — Мадам Помфри? — быстро спросил Гарри. — Да. Я слушаю вас. — Когда я упал… Что случилось с моей метлой? — Ах, — мадам Помфри с сожалением посмотрела на него. Она наклонилась, подняла свёрток и положил его на кровать. Гарри открыл его, уже подозревая что увидит. Несколько кусочков дерева, серебристую надпись «мбус 2» и кучу веток, это все, что осталось от его метлы. Глядя на кусочки своей метлы Гарри понимал, что возможно у него не осталось никаких доказательств, того, что кто-то проклял его метлу. Все будут считать, что я упал с метлы из-за удара бладжера, — подумал Гарри, положил кусочки метлы на пол рядом со своей кроватью. *** На следующее утро Гарри вышел из лазарета, только после диагностических чар мадам Помфри. Ему понадобилось только несколько минут, чтобы спуститься в гостиную факультета, где его встретили аплодисментами. Впервые в жизни, Гарри не был рад победе в квиддиче. Но все же, он пожимал протянутые ладони и благодарил за приятные и восхищённые слова в свой адрес. Гарри быстро обернулся, встречаясь со взглядом Джагсона и его друзей. На их лица было презрение и насмешки, но никакого разочарования. Неужели, это не не они? — подумал Гарри, и хотел уже обернуться, чтобы пойти переодеться в свою комнату, но не успел. — Разве это не лучший ловец этой школы? Гарри почувствовал, что его поднимают вверх и быстро схватился за мантию Уильяма, который посадил его на свои плечи. Впервые за сегодняшнее утро на губах Гарри появилась искренняя улыбка. — Идиот, отпусти его, — прозвучал сердитый голос. — Он только что вернулся из лазарета, где ему восстанавливали кости. Гарри был благодарен Мелании, которая проговорила слова, которые он хотел сказать сам в эту самую секунду. — Уайт, ты когда-то можешь вести себя как взрослый? — спросила Дафна, подходя к ним, с улыбкой глядя на Гарри. — Конечно, — сразу ответил Уильям, подмигивая Гарри. — Могу сделать это сейчас, Гринграсс… Пойдём со мной в Хогсмид? — Нет, — сразу ответила Дафна, прищурившись. — И этот вопрос закрыт. Если ты ещё раз об этом спросишь, то получишь… как Монтегю. Гарри с непониманием посмотрел на Дафну, но та обернулась и направилась к Лили, которая с улыбкой поприветствовала его. — Наконец-то ты выздоровел! — прокричала Трейси, быстрыми шагами направляясь к нему. Секунда и Гарри уже был заключён в крепкие объятия подруги. — Я хотела проведать тебя. Вот, даже сладости приготовила. Гарри обнял девушку в ответ и через несколько секунд отпустил её. Он сделал шаг назад и посмотрел на разноцветный пакет, который Трейси держала в руках. — Ну, ты можешь дать его мне сейчас, — почесал затылок, предложил Гарри. — Только если ты поделишься с нами, — протянула Трейси пакет. — Домашнее печение твоей матери? — удивленно спросил Гарри, заглянул в пакет. — Угу, — смущенно прошептала Трейси. — Кто сказал печенье? Дружище! Гарри услышал голос Кассиуса и уже хотел крикнуть, чтобы он не хлопал его по плечу, как тот всегда любил это делать. Но спустя нескольких секунд он не почувствовал никакого прикосновения к спине. Гарри обернулся и увидел, поднятую вверх правую руку Кассиуса. Он проследил за взглядом товарища по команде и увидел Меланию, направляющую волшебную палочку на Кассиуса. — Вы что с ума посходили? — шептала сердито Мелания. — Сначала этот идиот, теперь ты, Уоррингтон… — Я просто забыл… — умоляюще простонал Кассиус. — Ты забыл свои мозги, — сказала Трейси. — Я же вчера вечером тебе говорила, чтобы ты не распускал свои руки. Гарри не квоффл, который ты пытаешься поймать на поле. — Все нормально, — сказал Уильям, взмахнул волшебной палочкой. — Гарри не какое-то стекло… — Мистер Поттер, я бы хотел с вами поговорить, — прошептал тихий голос декана Слизерина по всей гостиной. — Наедине. Гарри обернулся и посмотрел на профессора Снейпа, который только кивнул на приветствие его друзей. Он почувствовал, как в нем поднимается дурное предчувствие. Это был первый раз в этом году, когда он останеться наедине со Снейпом. — Вы хотели со мной поговорить, сэр? — спросил Гарри, подходя к декану. Снейп усмехнулся ему. — Не задавайте мне вопросов, на которые вы уже знаете ответ, Поттер. Вас может мучить бесчисленное множество личных недостатков, но вы не слабоумный, и я считаю, что ваш слух совершенно идеальный. Гарри стиснул зубы услышал сарказм Снейпа. — Вы правы, сэр. Снейп изучающее посмотрел на него: — Как вы себя чувствуете, Поттер? — Хорошо, сэр, — ответил Гарри. — Ваш отец был жалким хвастуном с головой больше, чем у Хагрида, но никто не мог сказать, что Джеймс Поттер плохо играл в квиддич. Я рад, что в воскресенье вы были такими же великолепными, как и он когда-либо. — Их глаза встретились. — Я очень доволен, что вы оправдали мои ожидания и принесли победу Слизерину. А теперь, возвращайтесь к своему прежнему расписанию если с вами все хорошо. Гарри кивнул и проводил взглядом декана, который быстрыми шагами покинул гостиную. — Он может хоть раз не упоминать моего отца, когда разговаривает со мной? — шёпотом спросил сам себя Гарри, направляясь в свою комнату, чтобы подготовиться к урокам и наконец-то переодеться. *** — Я думаю на сегодня достаточно, Гарри, — произнёс Дамблдор со слабой улыбкой. Гарри кивнул и посмотрел в глаза директора школы. — Последнее воспоминание, — медленно, подбирая слова прошептал Гарри. — Вы специально захотели их увидеть? — Да, — Гарри услышал нотки беспокойства в голосе Дамблдора. — Я сделал это специально. Я хотел подтвердить свои мысли, что ты заметил поведение своей метлы… Гарри нахмурился. Его глаза встретились с глазами директора школы, который продолжил говорить. — Я знаю, тебе это не нравится, но мы делаем все возможное, чтобы узнать, кто решил проклясть твою метлу, — Дамблдор на секунду замолчал. — Но я бы попросил, чтобы об этом никто не знал. — Я понимаю, сэр, — Гарри прикрыл на секунду свои глаза. — Я думал об этом… Тот кто проклял мою метлу, попытается сделать это опять. — Я знаю, ты чувствуешь себя… подопытным кроликов, но к большому сожалению у нас нет никаких зацепок. Все было сделано идеально… — Наверное не идеально, если я остался жив, — подумал Гарри, вставая со кресла. — Сэр… — Гарри присел обратно, замечая, что директор удивлено поднял свои брови. — Я хотел бы кое-что у вас спросить. — Я слушаю, Гарри… — Что такое уровни в окклюменции? — спросил Гарри. Его уже давно интересовала эта тема. — Интересный вопрос, Гарри, — Дамблдор провёл рукой по своей бородой. — Ты, скорее всего, не прочитал бы этого в своих книгах. Эта тема, в частности, может побудить тех, кто достаточно безрассуден, попытаться ускорить процесс изучению окклюменции и пропустить шаги, что, в свою очередь, может нанести ущерб их прогрессу и потенциально нанести ущерб разуму. Гарри нахмурился. — Так вот почему вы не используете всю свою силу легилименции на мне? Чтобы «ускорить процесс», как вы это называете? Дамблдор засмеялся. — Ах да, мне это в тебе нравится, ты это знаешь? Ты наблюдательный. Сохраняй этот менталитет, и это приведёт тебя очень далеко в жизни. Ответ на твой вопрос довольно сложный, поэтому я упрощу его для нас обоих. Да, я «технически» провожу тебя через этапы окклюменции; хотя этот процесс не сможет ускорить тебя на других этапах, как это было на первом. На самом деле главное, фундаментальное отличие состоит в том, что я не пропускаю шаги. Я просто меняю альтернативные методы, которые я разработал и которые оказались гораздо более эффективными, чем те, которые были опробованы и проверены временем. — Это… имеет смысл, я полагаю. Так что там насчёт уровней? — И окклюменция, и легилименция являются семиуровневыми системами. Существует семь уровней как окклюменции, так и легилименции. Каждый уровень сосредоточен вокруг одного или двух основных компонентов, которые необходимо освоить, прежде чем ты сможешь безопасно продвигаться дальше. На всех этих уровнях существуют своего рода подклассы. Например, в конечном итоге ты сможешь открывать потоки мыслей в своем сознании, что позволит тебе полностью сосредоточиться на нескольких потоках мыслей одновременно. Это лишь один из нескольких примеров, которые я мог бы привести. Этим навыкам не нужно учиться, чтобы продвинуться, но если ты хочешь моей помощи и ценишь мое мнение, ты будешь изучать их все. Гарри пожал плечами. Для него это имело смысл, и, честно говоря, он все равно хотел бы выучить их все, так что его это устраивало. — Я предполагаю, что я был бы окклюментом первого уровня, тогда? — Ты был бы, хотя ты очень близок к переходу на второй уровень. Не празднуйте это слишком гордо, так как уровни становятся экспоненциально более сложными и монотонными по мере твоего дальнейшего прогресса. Первый уровень — это понимание своего ума. Вот почему большая часть этого является медитативной. К концу первого уровня окклюменты будут знать свой разум достаточно хорошо, чтобы чувствовать любые отклонения. Исключением из этого правила был бы особенно квалифицированный специалист по легилименции. Теперь это не означает, что они смогут избавиться от этой неправильности, но они почти всегда смогут её распознать. По общему признанию, часто потребуется мысленное исследование ума, чтобы сделать это в течение некоторого времени, прежде чем инстинкт станет подсознательным. Гарри нахмурился. — На чем сосредоточены все остальные уровни? — Всему свое время, Гарри, всему свое время, — слабо улыбнулся Дамблдор, доставая разноцветную конфету с кармана мантии. Гарри вздохнул. — Итак, разработка защиты от легализации не является навыком первого уровня? — Это зависит от контекста слова «защита». Ты уже научился чувствовать зонд легилименции. Это должно дать тебе достаточно времени, чтобы, по крайней мере, разорвать зрительный контакт, но первый уровень больше касается понимания. Я лично считаю, что ты потенциально можешь достичь второго уровня окклюменции через два урока. — Должен ли я зацикливаться на этих уровнях? — спросил Гарри, надеясь получить ответ на вопрос, который больше всего его беспокоил. — Не существует экзаменационной комиссии, которая проверяет и оценивает уровень квалификации человека. У большинства людей, по крайней мере, будет хотя бы приблизительное представление, но если их не обучает кто-то с довольно исключительной доблестью, который может проводить для них тесты, они не могут быть полностью уверены. Гарри нахмурился. — Как я тогда узнаю, когда перейти на следующий уровень? — Ну, я надеюсь, что как твой наставник по изучению окклюменции… то я смогу со стопроцентной честностью сообщить тебе об этом. Гарри не мог не позволить лёгкой, тонкой улыбке тронуть уголки его губ. Было так странно, что взрослый человек так искренне помогал ему. И тот факт, что Дамблдор, был, казалось бы, неиссякаемым источником магических знаний, тоже не был недостатком. *** Несмотря на ветер, стояла теплая октябрьская ночь. Солнце уже давно спряталось обратно за горизонт, оставив земли далеко внизу в относительной темноте. Ни в одном из окон, выходящих на Главную улицу Хогсмида, не горел свет. Большая часть света, наблюдаемого с улицы, лилась из множества окон замка, вырисовывающегося невдалеке. Его чёрные очертания возвышались над всем остальным, и он легко маскировался бархатной чернотой ночи. Тишину нарушил громкий треск. Он был громче любого порыва ветра, и это было первое, что нарушило тишину маленькой деревни с наступлением ночи. Фигура, появившаяся на улице, полностью сливалась с темнотой. Если бы кто-нибудь выглянул в окна в это время ночи, никто бы её не увидел. На ней был чересчур большой чёрный плащ с капюшоном, достаточно широким, чтобы лицо оставалось в тени. Некоторое время фигура стояла неподвижно, как будто не хотела нарушать свое прикрытие. Хотя в конце концов она все-таки двинулась в сторону. Она двигалась быстро и целеустремленно, бросая на ходу взгляды по сторонам. Рука крепко сжимала рукоять палочки, но она была в рукаве и скрыта из виду. Фигура свернула с главной улицы и зашагала по тёмному переулку. Темнота, казалось, не беспокоила мужчину, который двигался с пугающей лёгкостью, пока не добрался до двухэтажного дома. Дом был с низким потолком и сделанный из грубого, старого камня. Шторы в доме были задёрнуты, и в нём не было никаких отличительных черт, но человек под плащом слишком хорошо знал, что это то место, которое он искал. В его голове всплыли школьные воспоминания, когда он вместе со своими тремя друзьми ходили по этому дому, как будто они были у себя дома. Волшебная палочка плавно выскользнула из его рукава ловким и хорошо отработанным движением. Щёлкнул замок, и дверь распахнулась с лёгким щелчком. Он мог бы ухмыльнуться или закатить глаза. Тот факт, что так много людей полагались на простые Запирающие Чары, были правдой, которую он никогда по-настоящему не поймет. — Хотя и сильные чары не защищать от того, кто по-настоящему хочет войти в дом, — прошептал тихо мужчина, вспоминая мёртвое лицо своего друга. Он переступил порог, и зашёл в знаменитую кондитерскую под названием Сладкое королевство. В доме было два этажа, поэтому он по лестнице поднялся на второй этаж и увидел спальни в конце коридора. — Гоменум Ревелио. Волна магии исходила от конца волшебной палочки фигуры. Она разлилась по всему дому, и мужчина быстро осознал присутствие трёх человек — как он и планировал. В комнате в конце коридора, справа от себя, он ощутил два присутствия. В комнате прямо напротив него только одно. Он прошел в конец коридора и наложил заглушающие заклинание на свою обувь и на дверь, прежде чем осторожно открыть её, тихо закрыть за собой и защитить, чтобы ни один звук не вырвался из самой занятой из двух комнат. Комната была тускло освещена. На прикроватном столике лежали факелы, но они были потушены и, вероятно, горели уже некоторое время. Кровать в центре комнаты была застелена белыми простынями, под которыми спали мужчина и женщина. Веревки, вылетевшие из палочки мужчины, привязали и мужчину, и женщину к кровати. Мужчина начал шевелиться первым, но было уже слишком поздно. — Апстрактус! Грудь мужчины разошлась и кровь хлынула из отверстия в груди мужчины, как быстрая река густой темно-красной воды. Она испачкала ткань, как темно — красная краска, пролитая на зимний снег. И последнее, но не менее важное: набухшая красная мышца вывалилась из полости. Она была испещрена глубокими венами, которые все ещё пульсировали от притока крови, которая ещё не прекратилась, хотя мужчина знал, что скоро это произойдет. Женщина зашевелилась, но и она была недостаточно быстра. Она проснулась как раз вовремя, чтобы увидеть кровь своего мужа, покрывающую её простыни, прежде чем на неё тоже обрушилось то же самое заклинание. Несколько минут спустя мужчина выскользнул из комнаты, и два из трёх стеклянных флаконов, лежавших в кармане его плаща, были теперь заполнены. Дверь напротив была украшена баннером символизируя Сенненских соколов. Как только он вошёл в комнату, его подозрения подтвердились. Фигура, лежащая на кровати, была намного меньше, чем любая из пары, которые, должно быть, были его родителями. У него была копна каштановых волос, которые падали ему на лоб. На вид ему было не больше восьми или девяти лет, хотя во сне он почему-то казался ещё моложе. Мужчина почувствовал глубокий укол вины. Боль от того, что он собирался сделать, разрывала его на части. Он и раньше совершал ужасные поступки, но никогда не делал ничего подобного с ребёнком, кроме того, что оставил сына своего друга сиротой. И все же, это было необходимо. Это должно было быть сделано; его цели были для него самыми важными, и он не мог позволить ничему встать на пути. Мужчина направил свою палочку прямо на голову мальчика. Он собрался с духом, зная, что надвигающийся ливень крови сделает удаление сердец похожим на прогулку по спокойной реке по сравнению с этим. — Апстрактус! Через минуту мужчина вышел с комнаты маленького мальчика держа в руке вместо волшебной палочки бутылку огневиски. Делая большие глотки с бутылки он проклинал свою жалкую жизнь. — Как хорошо, что меня не видит мама, — прошептал мужчина направляясь медленно вниз по лестнице. — Пусть она лучше считает меня погибшим героем, чем тем ничтожеством, которым теперь я стал… Мужчина остановился возле небольшого окна и бросил на пол белую маску и длинный чёрный плащ. Он медленно поднял свою голову и увидел свое отражение в зеркале. Он был низкого роста и слегка полноват. Его лицо было слегка похоже на крысу, но сейчас он не обращал на это внимание, его больше всего заботили расширенные, перепуганные водянисто-голубые глаза из-за осознания того, что сейчас должно произойти. Мужчина разбил окно взмахом волшебной палочки. Повеял тёплый ветер и мужчина на секунду прикрыл свои глаза. — Морсмордре, — прошептал мужчина, высовывая волшебную палочку, указывая на небо через разбитое стекло. Что-то громадное, зелёное, сверкающее вырвалось из кончика волшебной палочки. Над домом появился череп, образованный чем-то наподобие изумрудных звезд, со змеей, высунувшейся изо рта, словно язык. — У меня не было другого выбора, — прошептал мужчина, услышав тихие хлопки на улице. Через секунду мужчина направился в подвал не обращая внимания на громкие крики людей на улице. Спустившись в подвал, он взмахнул волшебной палочкой поднимая деревянные ящики и корзини. Как только он это сделал, то губы изогнул в ухмылке от очередных школьных воспоминаний связанных с этим подвалом. Он присел на корточки и медленно приоткрыл крышку люка. Она лежала так плотно, что если про неё не знать, то и не догадаешься, что в этом месте начинается тайный подземный ход в Хогвартс. Он залез в люк и стал ногами на ступеньки, вырубленные прямо в земле, некоторые из них были обваленные, но память подсказывала ему, куда нужно ставить ноги. Он закрыл за собой люк с единственной мыслью в голове. Надеюсь глупые мракоборцы, найдут этот проход и смогут защитить учеников школы, от таких ничтожеств… как я.