***
Тот самый «муж» встретил Чонина уже в Пекине. Только чудом он не сорвался за младшим в аэропорт (ну ещё и потому, что в аэропорту было полно фанатов, ждущих Яна, а встречающий его с букетом цветов и предложением руки и сердца Хёнджин был бы здесь не очень кстати). Поэтому из аэропорта Чонин ехал, как обычно, вместе со своей делегацией. Пока он смотрел в окно такси, мозг подкидывал парню в голову картинки краснодарских окраин и полей на выезде из города. Эти солнечные воспоминания почему-то никак не вязались с многолюдными шумными улицами Пекина, где в данную минуту вдобавок ко всему ещё и моросил мелкий дождь. Глядя на небо, затянутое серыми облаками, Чонин не мог не задуматься о том, что ждёт их с Хёнджином дальше. Они ведь всё ещё будут вместе, правда? Это ведь было не просто какое-то помешательство, которому ни один, ни второй не смог отказать? Это ведь что-то большее, чем просто конкурсный роман на пару дней? Чонин прикусил губу, пытаясь отогнать от себя ненужные мысли. Их чувства не зависят от места, Хёнджин уже говорил ему это. С ними всё будет в порядке. В противном случае, вряд ли бы старший писал и звонил Чонину каждый день, несмотря на свой до жути занятый график. Вряд ли бы Чонин был первым, о чём думал Хёнджин, едва проснувшись. Каждый день ровно в 12:01 в мессенджере Чонина появлялось сообщение «Доброе утро, мой хороший» (неизменно с сердечком) от контакта «Хёнджин Золотой Граммофон». Да, Чонин запомнил своё обещание записать Хвана именно так и никак иначе при их первой встрече на вечеринке в Шанхае. Когда он думал о Хёнджине, другие прозвища для любимого человека в телефонной книжке казались ему просто чрезвычайно глупыми. А ещё это напоминало ему о том, что они начали общаться, решив вместе друг с другом ржать, чтобы скрасить давление окружающего мира на них обоих. В самом деле, начиная смеяться вместе с Хёнджином, Ян каждый раз ловил себя на мысли о том, что в такие секунды с него будто уходит груз всех проблем и забот, связанных с его нынешним положением. Даже когда Хёнджин шутил непосредственно о Двадцатке, Чонин не вспоминал о давлении, оказываемом на него из-за конкурса. Именно поэтому он так жаждал увидеть парня после этих сумасшедших двух недель, каждый день которых напоминал ему о том, что на нём лежит груз огромной ответственности за всю свою страну. Чонину просто нужна была разгрузка в виде хороших объятий и успокаивающей речи старшего. Нервы были на пределе, а ведь ничего ещё даже не началось. В итоге с Хваном Чонин встретился немного позже, как только разложил все основные вещи у себя в комнате и сразу же вслед за этим получил приглашение от парня подняться к нему в номер. Чонину пришлось в срочном порядке распаковывать чемодан и искать одну из своих чёрных шёлковых рубашек, которые он привёз с собой специально ради таких случаев, и заодно палетку теней. Как только Чонин был полностью собран, обвешан серебряными серьгами и цепочками и как следует надушен, он счёл свой образ достаточно удовлетворительным для того, чтобы выйти на вечернее свидание (именно так и никак иначе он окрестил их будущую встречу). По пути к старшему он сначала подумывал постучаться в дверь к Чанбину и Чану, чтобы предупредить их о своём внезапно наметившемся походом в гости, но буквально в последнюю секунду передумал. Пусть спокойно себе отдохнут, не переживая за личную жизнь Чонина. Особенно Чанбин. Тем не менее Ян счёл нужным предупредить о своим отсутствии хоть кого-то, поэтому ноги сами завели его в номер напротив. — Я ухожу, - с гордым видом оповестил он Джисона, как только последний открыл перед парнем дверь. Распахнул он её так широко, что Чонину открылся вид на Минхо, который сидел на кровати, широко расставив ноги и наклонив голову вперёд, держал фен напротив лица и пытался высушить волосы, направляя поток воздуха снизу вверх. Забавная картина. — Чонин уходит из семьи! - прокричал Джисон вглубь номера, отчего глаза Минхо расширились и он поспешил выключить фен, чтобы тот своим шумом не мешал слушать разговор. — В каком смысле? - не понял Ли. - Мы его не отдаём! Чонин, ты наш сын, а не чей-то ещё! Ян на это лишь с улыбкой закатил глаза. — Я не из семьи ухожу, я иду к Хёнджину. — На ночь глядя? - усмехнулся Минхо. — Наш мальчик, - Джисон начал вытирать несуществующие слёзы, - уже совсем вырос… — Так! Я зашёл просто предупредить, что мой номер пуст не потому, что меня похитили инопланетяне. Моя миссия выполнена, я пошёл, - Чонин отсалютовал рукой друзьям и под возгласы «Не забывай про безопасность» направился в сторону лифтов.***
Чонин не успел понять абсолютно ничего. В одну секунду он стоял перед дверью своего возлюбленного и с непривычным трепетом в груди думал, продолжатся ли их нежные отношения и дальше, а в следующую — уже стоял в тёмной прихожей, ощущая, как чужие губы беспорядочно сминают его собственные, а руки бродят по его талии, в конце находя своё место где-то на лопатках и прижимая Чонина ещё ближе к своему обладателю. — Ого, - Чонин с громким чмоком отстранился от парня, тут же встретившись взглядом с хитрым прищуром полуприкрытых карих глаз. - Вот это встреча. Он громко выдохнул, откинул с глаз пару отросших чёрных прядей и с нежной улыбкой прижался своим лбом ко лбу Хёнджина. — Я скучал, - прошептал Хёнджин в самые губы младшего. Чонин чудом удержался, чтобы не сорваться в новый сумасшедший поцелуй. — Я тоже скучал, - так же тихо ответил он старшему и всё же прижался к чужим губам в мягком касании. Он по очереди оставлял воздушные чмоки то на верхней, то на нижней губе Хёнджина, чувствуя, с каким желанием к нему льнут в ответ. Чонин не стал углублять поцелуй, ограничившись простыми прижатиями их губ друг к другу, потому что в эту секунду ему было важно передать через поцелуй, как сильно всё это время ему не хватало этого парня. Тишину отельного номера на протяжении нескольких минут нарушали лишь звуки шуршащей одежды и громкие поцелуи. Все беспорядочные мысли, терзавшие Чонина долгое время, в этот момент наконец оставили юношу в покое, заставляя целиком отдаваться парню напротив. Умиротворение — так бы Ян описал своё состояние. Рядом с Хёнджином он чувствовал себя только так. — Ты очень красивый, - вновь зашептал ему на ухо Хван, и Чонин почувствовал, что он вот-вот готов растечься в лужу прямо здесь, в руках этого внеземного происхождения человека. - Это нормально, что я не могу провести без тебя больше двух недель? Мой хороший… За этими словами последовал ещё один долгий, на этот раз более развязный поцелуй, от которого у Чонина едва ли не подкашивались колени. Хорошо, что Хёнджин крепко держал его в своих руках. Хван, толком не отрываясь от младшего, медленно повёл его вглубь своего одиночного номера, и Чонин поймал себя на мысли, что совсем не был бы против того, чтобы Хёнджин уложил его в свою кровать и сделал с ним всё, что ему бы хотелось. Начиная от простых объятий под одеялом и заканчивая чем-то намного более интересным. Чонину было всё равно, он мог позволить старшему делать с собой всё, что его душе угодно, он просто чувствовал, как потихоньку превращается в мягкий кусочек пластилина. Вот он, в руках Хёнджина, весь ласковый, податливый, готовый на всё — делай, что хочешь! Он безоговорочно доверял своему возлюбленному, а ещё очень и очень скучал по нему все эти дни. — Итак, у нас свидание, - Хёнджин, к неудовольствию Яна, оставил его губы в покое, присел на кровать и усадил младшего рядом с собой так, чтобы их бёдра тесно соприкасались друг с другом. - Знаю, что не бар «Инженер», но… я пытался. Чонин перевёл взгляд от глубокого выреза кружевной блузы Хёнджина на небольшой столик перед собой. На нём стояло два бокала красного вина, несколько тарелок с суши и даже пара зажженных свечей. Чонин никогда не сомневался в том, что Хёнджин являлся большим романтиком. — Это намного лучше, чем бар «Инженер». И лучше, чем любой бар на этой планете, - не смог сдержать счастливой улыбки Ян. Осознание того, что Хёнджин приготовил это всё для него, заставляло что-то внутри переворачиваться от нахлынувшей волны слишком положительных эмоций. — Рад, что тебе понравилось, - бархат чужого голоса накрыл Чонина с головой, и он подумал, что лучше этот вечер уже не станет. - Тогда предлагаю выпить. И поесть. Ты же, наверное, ужасно голодный. — За нас, - Чонин чокнулся своим бокалом со стеклянной посудой старшего и, мягко улыбнувшись, сделал несколько глотков содержимого. То, что Хёнджин подумал об ужине, было очень приятно, потому что Чонин в самом деле довольно давно ничего не ел. Суши пришлись здесь очень даже кстати, и через совсем непродолжительный промежуток времени с их романтическим ужином было покончено. И, несмотря на позднее время, уходить Чонин никуда не собирался. Он прекрасно знал, что завтра вновь начнётся предконкурсная суета, во время которой у них с Хёнджином будет не так много времени для того, чтобы побыть друг с другом наедине. А настоящий момент идеально подходил для того, чтобы восполнить все те дни, что они провели в разлуке, и заодно зарядиться энергией на следующие сутки. Так и сидели. В обнимку, переодически прижимаясь губами к лицу и волосам друг друга, позволяя тишине сказать всё за них, пока Чонина едва ли не разрывало эмоциями изнутри. — Ты удивительный человек, - Чонин положил голову на плечо Хёнджина и уткнулся носом в его шею, первым нарушив тишину между ними. - Я сейчас скажу очень пафосную фразу, но я никогда не встречал таких, как ты. Хёнджин, ты… такой необычный. Знаешь, в самом лучшем смысле этого слова. Возможно, Чонину показалось, но у Хёнджина перехватило дыхание. — И ты скрываешь в себе столько всего, - продолжил Ян, осторожно водя указательным пальцем по коленке Хёнджина. - Наверное, ты один такой во всём мире. Невероятный. Хёнджин прижал младшего за плечи ближе к себе и наклонился, чтобы поцеловать его мягкую щёку. — Не сказал бы. Ты абсолютно точно такой же необычный человек, который скрывает в себе бесконечное. По сути, каждый человек является большим знаком вопроса. Мы можем изучать его всю жизнь, и всё равно никогда не разгадаем его до конца. Главное — никогда не останавливаться на достигнутом. Если ты считаешь, что уже полностью узнал человека, значит, ты ни черта его не узнал. Интересно, правда? — Интересно, - согласился с ним Чонин. - Я даже не знаю, отнести эту часть к твоим журналистским или психологическим познаниям, - он посмеялся, накрыв руку старшего, что лежала у него на коленке, своей. — Журналистика без психологии — пустое занятие, которое не способно принести в твою душу абсолютно ничего, - поделился своим утверждением Хёнджин таким обольстительным голосом, словно рассказывал сейчас совершенно не о своей учёбе. - Кстати, о душе, - он вдруг отстранился от разомлевшего Чонина, сел на кровати ровно, выпрямив спину, и взял обе ладони Яна в свои так, словно собирался сказать что-то очень важное. - Что думает твоя насчёт того, чтобы стать моим парнем? Мне кажется, я тянул слишком долго, но на первом свидании это было бы ещё очень рано, на втором мы пьяные валялись посреди улицы, поэтому… — Господи, Хёнджин, ты ещё спрашиваешь! - воскликнул Чонин, слегка сбитый с толку от такой резкой смены темы, но, естественно, не менее от этого довольный поступившим предложением. - Конечно же я согласен! - он хихикнул, вспомнив про их приключения на мосту, а затем заключил Хвана в крепкие объятия. - Мой парень, - растягивая гласные, произнёс он, как бы примеряя новое словосочетание. — Отлично, тогда с формальной процедурой покончено, - улыбнулся явно ожидавший положительного ответа Хёнджин, быстро клюнув младшего в макушку. - Можем переходить к неформальной, - добавил он и поравнялся лицами с Чонином. Ян мог поклясться, как заметил, что его глаза внезапно потемнели. Они одновременно впились в губы друг друга, и Чонин почувствовал, как требовательно Хёнджин пытался проникнуть языком в рот младшего, поэтому Ян просто позволил ему. Он позволил ему вести, отдавшись своим чувствам и своему парню с головой. Было что-то будоражащее в возможности наконец называть Хвана своим. С каждой секундой между ними всё больше и больше нарастало приятное напряжение, и в конечном счёте они оба просто завалились на кровать, не только не оторвавшись друг от друга, но и прижавшись ещё сильнее. Чонин почувствовал, как чужие пальцы осторожно коснулись голой кожи его поясницы под задранной рубашкой, и подумал, что с каждым мгновением ситуация становится всё более неконтролируемой. И не то что бы Ян хотел иметь над ней хоть какой-нибудь контроль. Он потянулся руками к верхней пуговице чужой блузы, когда Хёнджин мягко оторвался от губ Чонина и заглянул ему в глаза. — Мы можем просто лечь спать. Чонин обвёл затуманенным взглядом лицо старшего, который смотрел на него полуприкрытыми от удовольствия глазами, и остановился на его губах, слегка распухших от долгих поцелуев и мокрых от слюны. Несмотря на подобный вид парня перед собой, Чонин понял, что если Хёнджин сейчас скажет, что действительно хочет просто лечь спать, Ян ни в коем случае не будет возражать. Неважно, насколько горяч парень перед тобой и насколько распалён ты сам. Если он тебе действительно нравится, ты будешь уважать каждое его слово и каждое его желание. — Ты хочешь лечь спать? - спросил Ян самым участливым тоном, на который только был способен в данный момент. — Нет, - Хёнджин придвинулся ближе, опустившись к шее парня и оставив на ней пару лёгких поцелуев. Чонин закусил губу, чтобы не издать никаких лишних звуков раньше времени. — Просто подумал, если ты вдруг… — Всё хорошо, - Чонин накрыл ладонью щёку парня, ласково погладив её большим пальцем. - Завтра утром у нас нет никакого расписания. — Хорошо, - Хёнджин выдохнул прямо в губы младшего, а затем его глаза сверкнули чем-то, что Чонин считал, как необузданное желание. - Тогда времени у нас предостаточно. Когда несколько минут назад Чонин думал, что лучше этот вечер уже не станет, он явно ошибался.***
Чонин бы соврал, если бы сказал, что умиротворённое лицо Хёнджина и его чёрные волосы, в беспорядке разметавшиеся по контрастно-белой подушке, — это не лучшее, что может лицезреть человек сразу после сладкого пробуждения. На губах Чонина застыла мягкая улыбка. Почувствовав, как из приоткрытого окна в комнату проникнул прохладный ветерок, он поправил одеяло, полностью укрыв им обнажённую спину старшего. В этот момент ничего не ощущалось реальным. Память начала услужливо подкидывать Чонину события вчерашнего вечера, и он, непроизвольно улыбнувшись ещё шире, перевёл взгляд от окна обратно на юношу перед собой. Теперь у него был парень, с которым они вчера… Тут мысль Чонина оборвалась, позволив себе уступить место другой, намного более некомфортной. Насколько это был взвешенный осознанный поступок? Безопасно ли им заводить отношения прямо накануне самого важного мероприятия в жизни обоих? Не стоит ли на кону слишком многое? А если их раскроют? Тогда что? Чонин потянулся к телефону, не в силах думать об этом слишком долго. Экран загорелся, явив вниманию Яна время: десять часов и десять минут. Парень хмыкнул и кинул телефон обратно на пол. Снова две десятки и снова в тот момент, когда он сомневался в правильности их с Хёнджином отношений. Кажется, судьба явно хотела, чтобы он передумал по поводу своей категоричности. «Ну и ладно!» - тут же подумал Чонин. Раз сама Вселенная посылала ему такие знаки, значит, он явно шёл по правильной дороге. Ему до одури нравится Хёнджин, он нравится Хёнджину не меньше, так с чего бы они не должны становиться парой? Даже если бы они так и не начали встречаться, на что бы это повлияло? Они бы точно так же продолжали зажиматься по углам, ничем не отличаясь от парочек в отношениях. И, конечно же, теперь-то в происходящее хотя бы была внесена некоторая ясность. Так что шаг в отношения — это однозначно положительное событие. Механизм был уже давно запущен, и даже осознанное промедление в этом шаге не спасло бы никого из них. Они уже были слишком глубоко друг в друге. Пока что, правда, только в переносном смысле… Чонин скосил глаза в сторону Хвана, осознав, что его мысли понесло явно куда-то не туда, а это верный признак того, что пора выбираться из постели. К тому же, если учитывать тот факт, что его самый добрый в мире менеджер Со Чанбин бодрствовал уже где-то на протяжении трёх часов, из постели надо было выбираться как можно скорее. Юноша перевернулся на бок, лицом к всё ещё спящему Хёнджину, и обнял его одной рукой поверх пышного одеяла. Он подвинулся ближе к парню, аккуратно убрал волосы с его лица и, не удержавшись, прижался губами к его лбу. — Джинни, пора вставать, - погладил щёку парня он. - Нам нужно попробовать вафли на шведском столе. Хёнджин приоткрыл глаза (кажется, это случилось на слове «вафли») и пересёкся взглядами с Чонином, тут же широко ему улыбнувшись. — Ну-у-у, - протянул он, параллельно выпутав одну руку из-под одеяла и уложив её на голую талию Чонина, - вафли никуда не убегут… — Убегут, если мы не поторопимся, - возразил Ян. - Давай, Джинни, уже десять утра, а меня всё ещё не было у себя в номере. Думаю, Чанбин-хён найдёт эту ситуацию… — …обалденной, - с лёгкой улыбкой закончил за него Хёнджин. Чонин хихикнул: — Вообще-то, я хотел сказать «подозрительной», но твоя версия даже лучше. Обалденная ситуация. С этими словами Чонин навалился на Хёнджина всем своим весом, заставив того перевернуться на спину, и таким образом оказался на парне сверху. Он обнял его двумя руками, насколько это позволяло одеяло, и уткнулся лицом в его шею. — Твой менеджер сильно удивится, что мы… ну… — Не думаю, - хмыкнул Ян. - Он уже давно догадывался. — Ты хочешь ему рассказать? — Ну а что делать, - Чонин улыбнулся. - Пускай знает. Хёнджин удивлённо взглянул на парня, что всё ещё лежал на нём сверху, а затем извернулся и поцеловал того в щёку. — Хочешь, я ему расскажу. — Герой, - прыснул Чонин, но, вопреки своему смешку, восхищёнными глазами уставился на Хёнджина, - от кого-кого, а от моего менеджера меня можно не спасать. А вот если вместо меня пойдёшь ты… тогда, боюсь, спасать придётся уже тебя. Они оба засмеялись, и Чонин, который понял, что Хван окончательно проснулся, плавно съехал с кровати на пол. Вафли всё ещё не собирались съесть сами себя.***
Чонин зашёл в свой номер, когда на часах было уже далеко за одиннадцать. Он быстро написал Джисону, что вернулся со своих ночных похождений, и через несколько минут на пороге его комнаты стояло целых четыре человека. Двое из них были, кажется, полностью довольны этой жизнью, один смотрел на вечернюю одежду Чонина с нескрываемым интересом, а четвёртый… ну… тут и так всё было понятно. — Ну и где вы были всю ночь, молодой человек? Чонин, усевшийся было на свою кровать, поднялся обратно на ноги, услышав такое обращение. Чанбин возвышался над ним со скрещенными на груди руками, что явно не означало ничего хорошего, поэтому младшему пришлось подняться, дабы самому смотреть на Чанбина сверху вниз. Такое положение дел добавляло уверенности, но Ян, честно говоря, от этого устал. Двадцатка превратила их из друзей, хороших товарищей по музыке, в начальника, который всегда возмущается, и подчинённого, который вечно косячит. Певец не мог винить Чанбина в том, что тот заигрался в менеджера (хотя ещё пару месяцев назад, до знакомства с Хёнджином, смог бы, причём без особых проблем). Просто жизнь и вправду поставила Со во вполне очевидную и однобокую роль. Если раньше работа занимала две третьих его жизни, то сейчас — все три третьих. На этом этапе Чонин сбился со своей мысли, потому что слегка запутался в третях. Не то что бы у него были проблемы с математикой… — Одна третья в десятичной дроби? - он устремил свой взгляд на Чана, как на самого мозговитого в их компании. Джисон с Минхо на этом моменте странно переглянулись, а Чанбин закатил глаза, не меняя своей недовольной позы. Наверняка он думал о том, что Чонин просто переводит тему. На самом деле, так оно и было. Просто нужно было собраться с мыслями, прежде чем наезжать в ответ на своего менеджера, а математические тупики — отличный способ разгрузить мозги. И свои, и чужие заодно. — Примерно ноль целых и бесконечность троек, - хмыкнул в ответ Чан. - Не делится один на три. — Одна третья, умноженная на три? - продолжил математическое отступление от темы Ян. - В обычной дроби. — Один, - ответил уже Минхо, боязливо поглядывая на их младшего. Возможно, он уже подумывал о том, что Чонин тронулся головой. Кошмар, перед самым конкурсом! Вот сейчас он порешает математику, потом скажет, что уходит в горы к тибетским монахам… А кто на Двадцатке страну представлять будет?! — А ноль целых и бесконечность троек умножить на три? - улыбнулся Чонин. — Ноль целых и бесконечность девяток, - хмыкнул Чан. - Я тебя понял. — Несостыковка! - подтвердил громким возгласом Чонин, указав пальцем на Чана. - Одно и то же число, записанное разными способами, даёт разные ответы при умножении на три! — Почему? - с самым наивным выражением лица на земле спросил Джисон, дабы потянуть для Яна время до неизбежного взрыва Чанбина. — Потому что математики — странные люди, - хмыкнул Чонин. - Они решили, что этим остатком из бесконечности единиц после нуля можно пренебречь. — А как это относится к твоим ночным похождениям? - не выдержал наконец Чанбин. Чонин развернулся лицом к своему менеджеру. Но на этот раз он больше не испытывал ни вины, ни какого-либо раскаяния по поводу своих отношений с Хёнджином. Почему он вообще должен скрывать свои (теперь уже полностью официальные) отношения? В их чувствах не было ничего, за что можно было стыдиться. Разве он виноват в том, что встретил свою любовь на главном музыкальном конкурсе мира? Они просто не будут показывать публике слишком много. Чанбин уж точно не должен переживать по этому поводу, потому что его этот вопрос никаким боком не касается. Ну, или касается… Да, менеджера артиста вряд ли не должны касаться отношения своего подопечного, слишком уж многое стоит на кону. Но Чонин не был бы Чонином, если бы в конце концов просто не плюнул на этот факт. Слишком долго его мариновали со всех сторон, а играть паиньку оказалось ещё сложнее, чем сумасшедшего корейца, не знающего английского языка. — Прямо пропорционально, - Чонин скопировал позу Чанбина, скрестив руки на груди и уставившись на него сверху вниз. - После всего, что я делаю здесь, ими можно и пренебречь. Джисон позади тихонько присвистнул, удивлённый смелым ответом Яна. Минхо дёрнул его за рукав, молча призывая того не вмешиваться. Чан же сидел в кресле с абсолютно невозмутимым видом, но всё его внимание было направлено на оппонентов по центру комнаты. Их столкновение должно было случиться рано или поздно, потому что конкурс и вправду выжимал все соки, заставляя всё меньше быть собой и всё больше погружаться в отведённые им роли. На этот раз первым в атаку пошёл Чонин. — Между прочим, этот факт рассказал мне сегодня за завтраком Хёнджин, - с ничего не выражающим лицом произнёс он, - с которым мы спали этой ночью в его номере, - припечатал он, сузив глаза. Лицо Чанбина вытянулось, и Чонин не стал врать самому себе — ему понравилось наблюдать за этой переменой в эмоциях старшего. Наконец он будет проучен. — Вы… что делали?.. — Спали с Хёнджином, - ни капли не смутившись, продолжил Чонин. На его губах заиграла самодовольная улыбка. Из-за явной растерянности Чанбина он понял, что начал побеждать. — Во всех смыслах, - усмехнувшись добавил он. - Отлично выспались, кстати. Джисон сдавленно пискнул и, спохватившись, зажал себе рот двумя руками. На несколько мгновений в комнате повисла гнетущая тишина. Возможно, Чанбин действительно не ожидал оказанного ему отпора. — А кто сверху?.. - спросил Джисон шёпотом, не выдержав, за что получил полный возмущения взгляд Минхо. Чонин же повернул голову в их сторону и, ни капли не смутившись, мило улыбнулся: — Пока не знаю. Но не думаю, что это так важно. Джисон в растерянности уставился на него ответ. — Но почему ты тогда… — Доставить человеку удовольствие можно и другими способами, - снисходительно улыбнулся Ян, переведя взгляд прямо на Чанбина. - Например, руками, ртом… — Чонин, - все три пары глаз наблюдающих приковались к фигуре Чанбина, чей строгий голос прервал явное издевательство младшего. Он, наконец, ожил, и теперь Джисон и Минхо с ужасом ожидали его вердикта. Чан, судя по всему, ожидал вердикт без всякого ужаса. Прямо как и Ян, который каждой деталью, каждой своей мышцей показывал, что готов принять от Чанбина любое его решение. Просто для Чонина на этот раз оно будет пустым звуком. Его непоколебимой невозмутимости в данный момент могло хватить не только на него самого, но и на всю комнату. Особенно спокойствия сейчас не хватало Чанбину, который, судя по всему его виду, был на волоске от того, чтобы взорваться. — Это должен был быть просто фансервис, - процедил сквозь зубы Со. - Он может использовать тебя из-за твоей популярности! В комнате вновь воцарилась звенящая тишина. Звенящая — потому что Чонин мог физически почувствовать, как у него в ушах зазвенело после тех слов, что нашёл для него Чанбин. Хёнджин и «использовать ради популярности» в принципе не могли стоять в одном предложении, потому что это было невозможно по умолчанию. Хван вовсе не был таким человеком, вот только Чанбин, очевидно, ничего о нём не знал. — Вы так мало знакомы, - продолжал подливать масла в огонь Со, воспользовавшись ступором Чонина. - Вы даже встречаться начали несколько дней назад, если и вовсе не вчера, я прав? Чонин стиснул зубы. Это всё не имело никакого отношения к тем чувствам, что были между ним и Хваном. — И вот вы уже сразу в одной постели. Чонин, пойми, это слишком быстро. Тебе самому не кажется это подозрительным? Люди так не… — Я взрослый человек, - ледяным тоном прервал его речь Чонин, который больше не мог слушать все эти бредни от того, кто явно ничего не понимал в текущей ситуации, - и я могу делать всё, что… — Ты взрослый человек, но ведёшь себя как подросток! — Это ты ведёшь себя как подросток, хён, когда считаешь, что имеешь право контролировать мои отношения! - психанул в ответ Ян. - Я устал выслушивать от тебя каждый день одно и то же! У нас с Хёнджином всё хорошо, мог бы и порадоваться. Твою репутацию мы губить не будем, не волнуйся, мы всё ещё способны публично не афишировать свои отношения! — Да я не за репутацию, а за тебя беспокоюсь! - повысил в ответ голос Чанбин, но в ту же секунду спохватился и постарался вернуть себе контроль. - Я знаю, как работает шоу-бизнес, - продолжил он уже спокойнее, - и здесь искренних людей единицы. Я не могу сказать, что полностью не доверяю Хёнджину, но я открыто сомневаюсь в искренности всех его действий. Ты — самый популярный участник, через тебя можно набрать бешеные охваты, а Хёнджин — далеко не дурак. Помимо этого, у тебя, в отличие от того же Рида, образ легкодоступного человека, который… — Отлично, теперь я ещё и легкодоступный! - всплеснул руками Чонин. - Спасибо, хён, очень приятно! — Да успокойся ты и перестань принимать каждое моё слово в штыки! Я имел в виду совершенно другой его смысл! А ты хоть раз задумайся о том, что не все вокруг тебя такие белые и пушистые, как тебе кажется, Чонин! — А ты задумайся о том, что не все люди вокруг тебя только и ждут, чтобы сделать какую-нибудь гадость! Чонин громко выдохнул. Он прекрасно понимал, что от него хотел Чанбин, но вместе с тем не собирался принимать его точку зрения и тем самым превращаться в такого человека, как он. Жить и думать, что все вокруг — твои враги, должно быть, очень утомительно. Возможно, Чонин действительно был слишком наивен, но лучше уж так, чем быть законченным параноиком. Больше нервов останется. — Ты заигрался в менеджера, хён. Я всё понимаю, времена такие, но это уже чересчур, - уже тише добавил Чонин. - Я хочу жить как свободный человек, а не как тот, за чьим каждым шагом будет кто-то следить. — Ты уже выбрал другую дорогу, - Чанбин вслед за младшим перешёл на более спокойный тон. - Ты уже мировой феномен, ты больше не можешь жить как свободный человек. — Раз феномен, значит, могу, - фыркнул Чонин. - И я не хочу, чтобы ты запрещал мне заводить отношения. — Я не запрещаю, я прошу тебя подумать о том, что он может быть не тем, кем притворяется! — Да никем он не притворяется! На этом моменте со своего кресла поднялся Чан, видимо, уловив, что обстановка вновь начала накаляться. — Всё, хватит. Пойдём, вам надо остыть, - он подошёл к Чанбину и, положив руку тому на плечо, стал уводить его в сторону выхода в коридор, - и, желательно, по отдельности. — У него интервью через три часа, - проворчал Чанбин, с неохотой позволяя Чану увести себя в прихожую. — Вот через три часа и вернёшься. Его как раз пока Минхо приведёт в порядок, - Чан бросил многозначительный взгляд на Ли, который тут же активно закивал. - А то убьёте ещё друг друга… Кто Двадцатку выигрывать будет? Ни артиста, ни делегации! Во дела! Как только дверь за ними захлопнулась, Чонин устало выдохнул и плашмя упал на кровать позади себя. Он закрыл лицо предплечьем одной руки и протяжно застонал. Сбоку на кровать к нему подсел Минхо и осторожно погладил его по коленке. — Не переживай, - он с сочувствием посмотрел на Яна, - он сейчас побушует, а потом первый извиняться побежит. — И вообще, он не прав, - заявил Джисон, всё ещё стоявший около шторы, громко фыркнув. - С чего он взял… — Да я уже сам ничего не понимаю, - просипел Чонин, прервав тем самым возмущения Хана. - А если он прав?.. — Он не прав! - в один голос воскликнули Минхо и Джисон, после чего с улыбкой переглянулись между собой, подметив совпадение своих мыслей. — Он вообще Хёнджина не знает, чтобы так говорить, - продолжил Джисон. - А ты — знаешь! И наверняка лучше понимаешь, какой он человек. — Но я всё ещё вижу в людях только хорошее, - невесело хмыкнул Чонин. — И это прекрасно! - ответил ему Минхо. - Если бы ты видел во всех потенциальных предателей, как Чанбин, жить было бы невыносимо, поверь! И ты бы в конце концов стал таким же ворчливым, как и он. Надо оно тебе? Будешь только портить настроение себе и окружающим. — Вот именно! - поддакнул Джисон. - Чонин, пожалуйста, не становись вторым Чанбином! Мы не выживем! - он сложил руки в умоляющем жесте, который Чонин всё равно не увидел, так как его глаза были всё ещё спрятаны в рукаве. — Чанбин в самом деле слишком перебарщивает, - кивнул Минхо. - Нельзя видеть в людях заранее только лишь плохое, потому что это просто неправда. Подавляющее большинство людей не хочет навредить другим, потому что мы все, в конце концов, стараемся быть хорошими и придерживаемся моральных норм. Даже если человек по каким-то причинам кажется нам плохим, это не значит, что это в действительности так. Да, мы можем не сойтись с кем-то из-за темперамента или ещё по каким-либо причинам, но делает ли это человека автоматически плохим? Конечно, нет. Или он может быть груб с нами, но это всего лишь какой-то один момент из его жизни, и мы не знаем, что послужило причиной такому поведению. Вдруг пять минут назад ему сообщили, что его бизнес рухнул или что-то в этом роде… Конечно, если человек груб с тобой постоянно, это повод задуматься. Но, опять же, не факт, что в его картине мира это не является нормой, и, возможно, он даже не подозревает, что причиняет кому-то боль своим поведением. На наше видение мира влияет много факторов. Разное воспитание, к примеру, от него вообще многое зависит. Здесь в ход идут разговоры… Минхо на секунду задумался, а Чонин поражённо оторвал руку от лица и уставился на танцора: — Ты с Хёнджином переобщался, скажи честно? Ли хихикнул: — Вовсе нет. Думаю, из всех нас переобщался с ним только ты. Чонин улыбнулся. Минхо с Джисоном его здорово успокоили после этой небольшой стычки с Чанбином. Впрочем, улыбка быстро покинула его лицо, когда он вспомнил ещё об одной немаловажной детали: — Мне действительно очень нравится Хёнджин. Но, возможно, ему и вправду лучше просто меня использовать, чтобы после финала я больше никогда в жизни не захотел его видеть. Минхо с Джисоном вновь переглянулись, но на этот раз в глазах обоих читался явный шок. — Дурак?! - завопил Джисон. — Он живёт в Москве, - стал слабо защищаться Чонин. - Я живу в Сеуле… — Разве не он говорил тебе на вашем первом свидании, что у него появилась «какая-то причина», чтобы вернуться в Корею? - хитро прищурившись, поставил его перед фактом Ли. - Или это был какой-то другой Хёнджин? Чонин вздохнул, взведя, что говорится, очи к небу (то бишь взгляд к потолку). — Говорил… Но это всё так расплывчато… — Ян Чонин, прекратить безобразие! - снова закричал Джисон. - Ваша жизнь уже полностью распланирована, нравится вам это или нет! Сейчас вы выигрываете Двадцатку, потом Хёнджин переезжает к вам в Сеул, потом вы устраиваете свадьбу в Лос-Анджелесе, я, кстати, буду другом жениха, ничего не знаю, и оплачиваете всем билеты, потому что вы теперь — супер богатые звёзды мирового уровня, а дальше квартира в центре города, вилла у моря, долгая счастливая совместная жизнь, может, иммиграция, дети… Ну, там уже как вы сами захотите, - он развёл руками в воздухе. - И вам никуда от этого не деться, я уже подписал за вас все контракты. — Я лично видел, как он их подписывал, - засмеялся Минхо. - Я был столом… — Вот! Вот, у меня есть свидетель! - воскликнул Джисон, указывая пальцем на старшего под весёлый смех Чонина, который понял отсылку Минхо на шутку. - Поэтому мысли о том, что Хёнджин когда-нибудь пойдёт в жопу, не принимаются! — Я понял, - Чонин со смехом поднялся с кровати и полными благодарности глазами посмотрел на своих друзей. - Ребят, спасибо. Даже не знаю, что бы я без вас сейчас делал. Он развёл руки широко в стороны в приглашающих объятиях, куда тут же влетели Джисон и Минхо. — Мы всегда будем здесь для тебя, - заверил его Минхо. — Да, так что обращайся, - подтвердил Джисон ход мысли Ли. - Я ещё хочу погулять на свадьбе… Под громкий смех всех троих они начали потихоньку готовиться к предстоящему интервью, а Чонин осознал, что теперь у него есть ещё одно место, куда он всегда может вернуться.***
Чонин сидел, закинув ногу на ногу, демонстрируя всему миру свои длинные обнажённые ноги и давил наигранно-довольную лыбу в лицо интервьюерше. Мысленно он то и дело возвращался к их с Чанбином недавней ссоре, но каждый раз приходил к выводу, что он, в общем-то, ни в чём не виноват, а во всём виноват, собственно говоря, как раз-таки сам Чанбин. Это было очевидно как дважды два, но оттого не давало Яну покоя. С появлением Хёнджина в его жизни, Чонин перестал считать очевидные вещи таковыми. — Вы знаете, что вы — главный претендент на победу? Чонин тут же подумал о том, что бедному Хёнджину на этом бестолковом вопросе должно было стать плохо. Чонин уже представил эту картину в мелких деталях: вот у Хёнджина спрашивают какой-нибудь тупой вопрос по типу «А вы знаете, что вам двадцать шесть лет?», а вот Хёнджин с обаятельнейшей улыбкой, которая означает то, что внутри он находится в крайнем бешенстве, отбирает у интервьюерши её карточку, читает про себя вопросы, громко фыркает, выкидывает эту ерунду куда подальше, выпроваживает девушку, садится на её место и начинает сам проводить интервью с участниками. У него бы явно вышло лучше. Чонин аж едва не засмеялся с этой фантазии вслух. — Да, - кивнул он, с трудом сдерживая себя от того, чтобы сострить как-нибудь наподобие: «Да вы что? Серьёзно что ли? Даже не подозревал, если честно, у меня же нет доступа Интернету». Ну и так далее. — Как это ощущается для вас? «Фигово», - хотелось бы сказать. — Ну… - Чонин усмехнулся, собирая слова всех возможных стилистик, летающих у него в голове, в нечто подобное адекватной мысли. - Ощущаю давление, о котором раньше и не подозревал… Но вместе с тем я очень взволнован предстоящим шоу. Жду не дождусь, когда смогу доказать вам на большой сцене, что вы не зря болеете за меня! Чонин поднял вверх кулачок и широко улыбнулся в камеру. Фанатам нравилась его улыбка, поэтому светить ей в объективы нужно было как можно чаще. — Мы даже не сомневаемся, что АйЭн добьётся больших успехов на Ежегодном Конкурсе Двадцати, - интервьюерша скопировала его улыбку, повернувшись к камере. - Расскажите нам, пожалуйста, есть ли у вас свой личный топ-пять заявок этого года? Уверена, многим из нас хочется узнать больше о музыкальном вкусе АйЭна. — Конечно! - Чонин вновь заулыбался, ожидая, что рано или поздно ему зададут подробный вопрос. - Это довольно непросто — выделить для себя фаворитов, потому что мне, если честно, нравятся все заявки этого года. «Врёт и не краснеет», - Чонин был более чем уверен, что именно такую реплику выдаст Джисон, когда это интервью выйдет в эфир. Ну… А что поделать? Такова рутина примерного артиста. Не знать английский, скакать по сцене в юбке, отдавать всего себя творчеству и делать вид, что тебе нравятся абсолютно все песни, которые ты когда-либо слышал в этой жизни. Особенно если при прослушивании ты плевался и спрашивал, как такое вообще могло пройти внутренние отборочные. Ну, и ещё в рутину примерного артиста конечно же входит самый важный пункт: крутить любимые Кассандровы шуры-муры с горячим писателем-журналистом, представляющим другую страну. Классика. — Пятое место я отдам «Scream» Джурин Асаи, - Чонин представил, что на этом моменте где-то в углу экрана монтажёры поставят отрывок из клипа японки, а Чанбин пробьёт себе лоб рукой, потому что Чонин начал говорить своё настоящее мнение, а не выдумывать, что ему нравится песня какого-то там Мартина Рида. - И это не потому, что мы хорошо общаемся! - сразу же замахал руками он. - У неё действительно чувственная песня. При каждом прослушивании я слышу, сколько своих эмоций она вкладывает в исполнение, и это не может не трогать за душу. Ну и эти высокие ноты, - Чонин сделал такое лицо, словно только что отведал самое вкусное в мире блюдо (особый рецепт венских вафель со шведского стола в отеле). - Я действительно был поражён её заявкой с самого начала. — Так, - кивнула ведущая, - на пятом месте у нас Япония, понятно. Кто же на четвёртом? — На четвёртом Норвегия, Leftover, - Чонин решил продолжить составлять правдивый топ. - Я очень люблю хард-рок, если честно, и искренне восхищаюсь их композицией. Одна из лучших этого жанра. — Тогда переплюнуть их будет крайне сложно, - приподняла брови китаянка. - Кто же смог это сделать? — Ноэйша, «Money», - кивнул Чонин будто бы сам себе. - Я фанат индийской музыки, хотя по мне, наверное, не скажешь, - он смущённо хихикнул. - Песня Ноэйши действительно хорошая. На второе, скажу сразу, я ставлю Луи Виардо с «Psychedelic Panic». «Шумная музыка», так вроде называют подобные песни? - поинтересовался Чонин так, словно девушка могла ему что-то на это ответить. - В любом случае, это как раз то, что полностью соответствует моему вкусу. Я слушаю «Психоделическую Панику» каждый день, - ладно, возможно, здесь он немного соврал. - Луи действительно молодец, он хорошо поработал над песней. Чонин откинулся на спину дивана и сложил руки перед собой в замок, полностью удовлетворённый своим ответом. По его ожиданиям, интервьюерша должна была вот-вот спросить у него про первое место его личного топа, поэтому Чонин собирался немного потянуть интригу. — Думаю, артистам будет очень приятно получить столько похвалы от вас, - наконец отозвалась девушка. - Вы говорили это им лично? — Говорил, - Чонин утвердительно кивнул. - Я понимаю, насколько важна обратная связь, и поэтому всегда прямо говорю людям, если мне нравится их творчество. Для них это всегда приятно. — Тогда этим людям действительно очень повезло, - китаянка улыбнулась будто бы даже искренне. - Так кто же покорил сердце АйЭна своим творчеством настолько, что смог взобраться на пьедестал? Ян усмехнулся. «Покорил творчеством», - слабо сказано. Покорить творчеством может кумир своего фаната. Их же взаимоотношения были совершенно другого рода. — Ну-у-у, - Чонин закусил губу, но предательская улыбка, не желающая покидать его лицо, выдала его с головой. - Хёнджин-и и его «Red Lights», можно сказать, подарили мне второе дыхание. Вот, где Чонин точно не соврал. — О, значит, Хван Хёнджин, - засияла ведущая, уловив тему, на которую можно было задать ещё пару вопросов. - Так вот, кто покорил сердце АйЭна. Вы с ним довольно близки, не правда ли? «Намного ближе, чем вы думаете». — Да, мы с ним действительно хорошо сблизились за достаточно короткое время, - Чонин не будет ничего говорить прямо, но при этом фразы его можно будет истолковать по-разному. - Мы, наверное, сами не ожидали, что всё так получится. Но я очень рад, что нашёл на этом мероприятии такого человека как Хёнджин. Наше общение вышло за конкурсные рамки, поэтому я уверен, что оно продлится ещё очень и очень долго. — Значит, у вас уже есть много хороших воспоминаний от конкурса? — Да, - Чонин подтвердил свои слова лёгким кивком. - И очень много, на самом деле. Я рад, что смог повстречать столько хороших людей здесь. Почему-то ему в голову тут же пришла их крайняя пьянка в номере у Феликса с Сынмином. Да, отличное воспоминание, ничего не скажешь. — Какое же ваше лучшее воспоминание за всё время пребывания здесь? Ян бы непременно задумался над этим вопросом, если бы у него уже не был готов ответ. Жаль только, что пьяное лежание на мосту не считалось за то воспоминание, которое можно было бы выпустить в эфир… — Как мы вчера ели суши с Хёнджином, - он посмотрел в камеру и призывно поиграл бровями. Возможно, это было слишком, но это уже были, как говорится, не его проблемы. Фансервис он выдал по полной, бедные фанаты будут ещё несколько дней разгребать всю новую информацию про них двоих. — Вы ходили в ресторан вместе? Чонин едва не расхохотался от осознания того, что он прямо сейчас собирался сказать. — Не-е-ет, - он отмахнулся, - мы были в его номере. Выдал, что называется, базу. — Для ресторанов было уже очень поздно, - решил добавить он, чтобы у него было хоть какое-то оправдание тому безобразию, что творилось вчера у Хёнджина на кровати. — Что ж, хорошо, что вам всё же удалось поужинать, и вы не остались голодными, - журналистка взглянула на свою карточку. - У нас с вами осталось не так много времени, поэтому я задам вам последний вопрос. Что вы ожидаете от конкурса? — Ах, - Чонин, уже было уложивший свой локоть на подлокотник и оперевшийся щекой о кулак, выпрямился, сев в кресле ровно. - Я скажу то же самое, что я сказал на отборках, - его взгляд вновь нашёл камеру, и глаза его блеснули решимостью. - Победу.***
— Извини, - прозвучало так тихо, что Чонин подумал, что ему показалось. Он в удивлении развернулся лицом к Чанбину, что действительно выглядел виновато и всем своим видом выражал сожаление. Наверное, Чан с ним как следует поработал. Чонин обвёл быстрым взглядом холл, в котором толпились артисты и некоторые представители делегаций. По центру ближайшей к Чонину стены висело большое полотно с логотипом Двадцатки, прямо около него стоял стол, на котором в скором времени должны были появиться прозрачные шары с маленькими записочками. Именно они должны были определить порядок выступающих. Напротив местные работники выставляли камеры и свет. Запись сего мероприятия должна была начаться не раньше, чем через двадцать минут, поэтому ещё не все участники были на месте. По крайней мере, Чонин со своего угла обзора не мог разглядеть Джурин и Хёнджина. — Чонин, всё, что я сказал тебе этим утром… - Чанбин вздохнул. - Я говорил это не со зла, а потому, что волнуюсь за тебя. Я понимаю, что ты злишься на меня, но попробуй поставить себя на моё место. Я просто не хочу, чтобы ты натворил делов, и после тебе было больно. — «Чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы», - на лицо Чонина сама по себе вышла кривая ухмылка. - Один из преподов Хёнджина постоянно повторял ему эту цитату, - объяснил он, глядя на немой вопрос в глазах Со. Чонин после нескольких часов размышлений и сам пришёл к выводу, что Чанбин просто-напросто волнуется, а потому уже не был настроен к менеджеру так негативно. Наоборот, он был только за примирение, которое, судя по всему, готовилось начаться прямо сейчас. — Ладно, возможно, я перегнул, - всё же произнёс Чанбин после нескольких секунд молчания. - Если ты знаешь даже цитаты какого-то его преподавателя, то, думаю, вы знакомы больше, чем «просто поверхностно». — Ещё бы, - хмыкнул Чонин. - Хён, тебе не о чем беспокоиться, правда. Я уверен, что это именно тот человек, который мне нужен. Он испытывает ко мне всё то же самое. И я тебя уверяю, Хёнджин не тот, кто притворяется и делает другим людям больно. Мне самому до сих пор трудно поверить в его идеальность, - парень испустил короткий смешок, - но он действительно идеален. И мы безумно хотим быть друг с другом, - он невольно тепло улыбнулся. Разговоры и даже воспоминания о Хёнджине не вызывали в нём ничего иного, кроме желания натянуть улыбку до ушей, потому что не улыбаться в такие моменты было просто невозможно. — Хорошо, - кивнул Чанбин. - Я не против твоих отношений и уж тем более я не в праве запрещать тебе что-либо. Хёнджин кажется славным парнем. Если ты уверен в нём, то так тому и быть. Просто будь осторожнее, я действительно опасаюсь за тебя, - он глубоко вздохнул. - Мне кажется, Двадцатка влияет и на меня. Я переношу всю профессиональную жёсткость на тебя. Извини за сегодняшнее. Чонин краем глаза заметил Джурин неподалёку и понял, что у него осталось всего несколько секунд до того, как девушка окажется прямо перед ним. — Всё нормально, - он искренне улыбнулся менеджеру. - Я простил тебя, хён. Двадцатка из нас всех делает психов, поэтому не будем уделять много внимания рядовому конфликту. Просто постараемся больше так не делать. Чанбин внимательно посмотрел на серьёзное выражение лица Чонина, словно делая про себя какие-то выводы, а затем хмыкнул, улыбнувшись: — Ты повзрослел. Чонин, скорее всего, презрительно фыркнул бы на такое заявление. Раньше. — Хёнджин хорошо на меня влияет, - сказал он, и на его губах расплылась застенчивая улыбка. Чанбин усмехнулся. — Ладно, я рад. Это хорошо. — Здравствуйте! - Джурин с ярчайшей улыбкой появилась рядом и тут же начала кланяться перед Чанбином. - Как ваш перелёт? Посмотрев на девушку, Ян смог понять причину её отличного настроения. Она была одета в ярко-бирюзовый пиджак и брюки с принтом в виде разводов в такой же цветовой гамме. По сравнению с её предыдущими костюмами это было самым настоящим достижением. Чонин удовлетворённо хмыкнул, полностью довольный своей работой. — Всё отлично, спасибо, Джурин, - поклонился ей в ответ Чанбин. - Так, ну вроде нормально, - он оглядел Чонина с головы до ног, убеждаясь, что он своим внешним видом не опозорит на церемонии жеребьёвки себя и всю свою страну. - Повернись. Чонин покрутился вокруг своей оси, постепенно ускоряясь, отчего его юбка начала подниматься. — Так, ну всё, шило в жопе, - Чанбин поймал его за руку, остановив, - Хёнджин твой сейчас совсем кони двинет. — Да он даже не пришёл ещё, - Чонин закусил губу. Джурин шокировано посмотрела на Чанбина, не понимая, шутил тот или же нет. — Он не пришёл, а я пойду, - Чанбин посмотрел на Джурин ещё раз поклонился. - Вытяньте что-нибудь поближе к концу! Файтин! — Спасибо, Чанбин-щи, мы постараемся, - Джурин поклонилась в ответ. - Вперёд к десятому месту! — Только не в турнирной таблице, - засмеялся Чонин. - До встречи, - помахал он менеджеру. Жеребьёвка для многих участников была одним из самых волнительных мероприятий на конкурсе. Большинство было свято уверено в том, что именно от того, какой номер ты вытянешь из стеклянного шара, будет зависеть судьба твоя и твоей песни. И если то, в первом или втором полуфинале ты выступаешь, ещё ни на что не влияет, то сама очерёдность может довольно сильно изменить прогнозируемый результат. Если ты не Мартин Рид, конечно. Или Ян Чонин. Если заявка и популярность достаточно сильны для того, чтобы в любом случае выйти в финал, то порядок выступления даже близко не играет никакой роли. Кассандра, например, считала, что открывать полуфинал — это «ужасный ужас», хотя Чонин с ней категорично не соглашался. Девушка говорила, что ни за что не хотела бы быть первой, потому что, во-первых, это лишнее волнение. Во-вторых, зрители, которые включат передачу не с начала, увидят только двадцать секунд твоей заявки на повторе перед открытием голосования, уже после завершения всех выступлений. В-третьих, первое выступление быстро забывается даже теми, кто включил телевизор с самого начала эфира. В-четвёртых, мозг рядового зрителя устроен так, что он не станет голосовать за первую же заявку, а решит подождать, авось вдруг что покруче дальше выдадут, да так, скорее всего, и отметёт первый номер ближе к концу просмотра. До него же ничего не было, сравнить-то не с чем. Ян, правда, думал, что в этом всём есть только часть правды, касающаяся зрителей, которые включили телевизор не сначала. Но таких вряд ли было бы много, и конкретно повлиять на результат они бы не смогли. Люди, настроенные голосовать, всё же включают шоу с самого начала. Хуже первого номера, пожалуй, считался только второй. История умалчивала, был ли вообще в истории Двадцатки хоть кто-то, прошедший в финал со второго порядкового в полуфинале (наверняка был, но людям нравилось сочинять легенды). Из-за этого странного совпадения выступать вторым считалось проклятьем, и участник, которому так «повезло», автоматически списывался со счетов. Только Чонин не особо верил в то, что все беды происходят из-за порядкового номера. Зритель же, в конце концов, оценивает не цифру, а песню! Вот шло бы твоё унылое выступление под третьим номером, разве что-то бы тогда изменилось? Но, честно признаться, Ян не был бы особо против, если бы Мартин выступал вторым… Тут парень одёрнул себя, вспомнив, что Мартин скорее сломает цепочку проклятий второго места, чем не пройдёт в финал и обеспечит Яну лёгкую победу. Здесь Чонин одёрнул себя во второй раз, вспомнив, что думать нужно было не о Мартине и его втором номере, а о себе и своём, желательно, десятом. Не было ничего лучше, чем получить завершающий порядковый номер, потому что это являлось практически полной гарантией прохождения в финал. Разумеется, если уж заявка не была чересчур слабой, настолько, что люди на отборочных выбирали её с закрытыми глазами. Ну, вот, например, как песня Мартина… Чонин одёрнул себя в третий раз. Ему нечего волноваться. В Исключении он может выступить хоть первым, хоть вторым, и это ему никак не помешает. Его популярность позволяла ему пройти в финал с любого порядкового номера. Если честно, он бы с радостью отдал десятый номер Джурин. — Чонин, это просто невероятно, - полушёпотом произнесла Джурин, когда Чанбин оставил их вдвоём. - Представляешь, мне почти полностью поменяли номер! Я больше не стою как истукан всю песню! Парень сделал настолько удивлённое лицо, насколько ему позволяли его мышцы, а затем широко улыбнулся. Он был действительно счастлив за подругу. — Это отлично! - он быстро обнял Джурин и тут же отстранился, взглянув на её сияющий вид. - Тебе теперь самой нравится? Японка хмыкнула: — Намного больше, чем раньше. Мне поменяли платье, поставили быстрое переодевание, добавили движений, даже свет изменили, представляешь? Мне даже песня теперь нравится намного больше, - она радостно хихикнула. — Поздравляю! - Чонин выставил вперёд раскрытую ладонь, на что Джурин звонко отбила ему «пять». И нет, конечно же, Чонин никогда не расскажет Джурин, что он принимал в этом самое что ни на есть непосредственное участие. Наиболее сложный этап заключался в том, чтобы суметь выйти на Кокону, ту самую стилистику Джурин. Её контактов у Яна не было, а потому пришлось выкручиваться: Сынмину был напомнен момент с возвращением ему его пиджака (того самого, который каким-то чудесным образом оказался у Чонина в чемодане после первой вечеринки). Сынмин, возможно, согласился бы помочь и так, но Чонин посчитал, что не было ничего зазорного в дополнительном рычаге. Ким, как человек, который был осведомлён о многом в их сезоне, потому что общался со всеми участниками, тут же прикинул, через кого можно было бы выйти на нужный контакт. И он нашёл, вспомнив, что пару раз видел Ноэйшу болтающей с японской делегацией. Дальше было проще: у девушки действительно оказались контакты Коконы, которые она передала Чонину лично в руки (если личные сообщения можно было считать таковыми). И, хоть Кокона не была сильна в английском, оказалось, что она довольно неплохо знала корейский. Чонину с его врождённым дружелюбием было довольно легко завести с ней диалог, а убедить её поучаствовать в его плане оказалось и вовсе проще простого. Всё, что требовалось от Коконы — поменять платье Джурин на такое, в котором исполнять текущий номер она бы не смогла (по крайней мере, нужно было убедить в этом руководство). Дальнейшие корректировки выступления зависели от наряда, который смастерила бы ей стилистка, и здесь Чонин тоже поучаствовал в процессе, подкидывая девушке идеи, которые выигрышно бы смотрелись на сцене. Итак, к концу этих двух недель номер был переделан если не полностью, то хотя бы до простой неузнаваемости, а Чонин был горд собой так, как никогда прежде. Ему не терпелось рассказать о своём гениальном плане Хёнджину, который замаячил на горизонте как раз тогда, когда кто-то из команды организаторов объявил о минутной готовности. — Сейчас бы ты пропустил жеребьёвку, - хохотнул Ян, пока всех участников выставляли в колонну очереди. Хёнджин криво ему улыбнулся: — За мной вся делегация бегала для того, чтобы пришить на место пуговицы. Чонин только сейчас опустил взгляд на грудь парня, которая была прикрыта лишь не застёгнутым белым пиджаком. Пуговицы с него действительно куда-то исчезли. — Кошмар, - Чонин запахнул чужой пиджак и прижал руки к груди парня, чтобы никто не увидел этого безобразия раньше времени. - Где это ты так? Хёнджин засмеялся: — На интервью. Они попросили меня станцевать отрывок из «Red Lights», вот я и… станцевал. Ребята из делегации хотели пришить мне всё обратно, но я решил, что вытягивать жребий так намного лучше. «Не для моего морального здоровья», - продолжил фразу парня про себя Ян. — Господи, что же ты там танцевал такое, - Чонин поймал смешинки в глазах напротив и ярко улыбнулся, подумав, что Хёнджин точно не прогадал с выбором внешнего вида. - Я вот просто рассказывал, как мы вчера ели суши… — А дальше рассказывал? Хёнджин тут же получил несильный шлепок по плечу. — Конечно, только не камерам, а Со Чанбину собственной персоной. Широкие брови Хвана взметнулись вверх в ярко заметном удивлении. — Серьёзно? - получив утвердительный кивок, он продолжил. - И как он? Не в обмороке, случаем? Не, я люблю твоего менеджера, просто… — Ну, три часа он где-то пропадал, - Чонин с улыбкой пожал плечами. - Потом после интервью ныкался где-то ещё полчаса, а сейчас вот пришёл извиняться. Он типа наорал на меня с утра, - пояснил он на вопросительный взгляд старшего. — Он наорал на тебя? — Он просто волновался, потому что думал, что я поступаю неразумно, бла-бла-бла, ничего интересного, - объяснил Чонин. - Но он уже извинился и пообещал больше так не делать. Он просто беспокоился. Очередь двигалась пусть и не стройно, но достаточно быстро. Так как Чонин стоял ближе к началу, он толком не успел опомниться, как Джурин, стоявшую всё это время перед ним, пригласили к столу. На столе находились три больших стеклянных шара, в каждом из которых были набросаны небольшие бумажки. В первом шаре, определявшем, в каком Исключении будет участвовать артист, находилось двадцать бумажек: по десять на Первое и Второе Исключение соответственно. Остальные два шара определяли порядок выступления в доставшемся певцу полуфинале: в каждом из них находилось по десять бумажек с номерами, один из них был подписан цифрой «1», а второй — цифрой «2» соответственно. Джурин посмотрела в камеру, и Чонин смог почувствовать её волнение. От того, что она сейчас вытянет, во многом зависел успех её заявки на конкурсе. По крайней мере, она именно так и считала. Японка запустила руку в первый шар и вытащила оттуда бумажку, на которой было выведено жирное «Второе Исключение». Чонин выдохнул. Пока что выводы делать было рано, потому что они не дошли даже до середины от всего количества участников, но на данный момент второй полуфинал выходил слабее первого, а потому у Джурин пока что были неплохие шансы. Она с зажмуренными глазами опустила руку в следующий шар и быстро выцепила самую верхнюю бумажку, тут же принявшись её разворачивать, видимо, чтобы не накручивать себя дольше, чем следовало. На секунду её лицо исказилось от выражения явного шока (у Чонина едва не остановилось сердце, когда он представил, как его подруге попадается роковая цифра «2» и она падает в обморок), но затем Джурин трясущимися от волнения руками развернула бумагу на камеру и широченно улыбнулась. — Десять! - громко воскликнула она, и у Чонина от сердца явно отлегло. — Джурин Асая, Япония, - объявил диктор европейской наружности, стоявший за камерой, пока Чонин пытался привести себя обратно в чувства после серьёзного потрясения. - Второе Исключение, десятый номер, - он показал Джурин два больших пальца вверх, после чего девушка быстро поклонилась и, не убирая воодушевлённой улыбки с лица, побежала в другую сторону, к кандидатам, уже прошедшим через данную процедуру. На ковёр вступил Чонин. Ему, если честно, тоже очень хотелось бы получить какой-нибудь номер, который был бы ближе к концу. Не потому, что он боялся не пройти в финал, здесь всё было очевидно. Просто всеобщий хайп здорово влияет на зрителей, которые включают телевизор из простого интереса и ничего не знают об участниках. Именно на таких людей первое впечатление от песни может как следует повлиять, а заодно и помочь найти любимчика, которого захочется поддержать ещё и в финале. Так что хороший порядковый был бы не лишним даже для Чонина. Он смело опустил руку в первый шар и развернул бумажку, на которую наткнулись его пальцы. — Первое Исключение, - он показал надпись в камеру. Что ж, они с Джурин уже в разных полуфиналах. Тем же лучше. Так как из каждого полуфинала в следующий этап проходит всего лишь пять песен, своим существованием в другом Исключении Чонин повысил шансы Джурин на проход в финал на целую одну пятую. Он подошёл к шару с надписью «1» и поднял взгляд туда, где находилась очередь из остальных участников. Первым стоял Хёнджин. Руки его были сцеплены в замок, который он прижимал к своей груди, а глаза его выражали такую надежду, что у Чонина просто не могло оставаться сомнений в том, что парень переживал за Яна в несколько сот раз больше, чем за самого себя. Автоматически в голову полезли слова, сказанные Чанбином ранее. Разве Хёнджин может в действительности просто использовать Чонина ради собственной популярности, чтобы бросить его когда-нибудь после финала, сославшись на слишком большое расстояние между ними? Даже мысль об этом звучала абсурдно дико. Чонин доставал следующую бумажку, не глядя. Он начал разворачивать свой приговор, и глаза его расширились, когда он увидел цифру «1», показывающуюся из-за сгиба бумаги. Когда он говорил, что ему всё равно на порядковый номер, это было не совсем тем, что он имел в виду… С замиранием сердца практически приняв неизбежное, Чонин развернул записку до конца, чтобы продемонстрировать её в камеру, да так и замер на месте с открытым ртом. Он был готов поклясться, что выражение его лица, отражающее его полный выпад из реальности, сейчас очень напоминало выражение лица Джурин минутой ранее. Из-за сгиба показался ноль. — Десять, - он удивлённо показал в камеру свой номер. — Вот это да! - ведущий улыбнулся Яну и показал ему два больших пальца вверх так же, как до этого Джурин. - У нас здесь просто какое-то комбо! АйЭн, Южная Корея, Первое Исключение, десятый номер! Чонин взглянул на Хёнджина. Тот, перехватив взгляд младшего, тоже вытянул вперёд оба больших пальца. Его улыбка при этом была такая довольная, что могло сложиться впечатление, будто это он только что получил возможность закрывать полуфинал. Ян улыбнулся ему в ответ и уступил место около стола. Вот уже в третий раз, когда у Чонина появляются подозрительные мысли по поводу Хвана, жизнь подкидывает ему десятку. Две десятки. Наверное, это знак, что нужно бы уже окончательно перестать сомневаться и придавать какое-то значение недоверчивым взглядам Чанбина. Чонин уже с полностью спокойной душой попал в крепкие объятия Джурин и тут же развернулся лицом к съёмочной площадке, ожидая, что же выпадет Хёнджину. Он не особо волновался за парня, точно так же, как не волновался за Кассандру, Ноэйшу или даже того же Мартина. Букмекеры пророчили высокие места всем четверым, а потому пережить полуфиналы они должны были с любого места. Но всё же было бы приятно, будь Хёнджин где пониже… — Второе Исключение. Чонин мысленно выдохнул и сжал в своих руках ладони Джурин. Ему не придётся (пока что) соревноваться со своими самыми близкими людьми здесь. Это не могло не радовать. — Девятый, - прошептала Джурин. - Давай, Хёнджин-и, давай девятку… — Восемь! Джурин тихо пискнула. Чонин широко заулыбался и переместил одну руку девушке на плечо, а вторую открыл в приглашающих объятиях для своего парня. — Мы закрываем полуфиналы!!! - закричала шёпотом японка, сжав обоих парней в своих руках и начав при этом прыгать на месте. Чонин тихо захихикал и поддержал затею Джурин, после чего уже вся троица весело скакала по кругу, обнимая друг друга и негромко посмеиваясь. — Восемь, - внезапно отвлёк Чонина от веселья спокойный мелодичный голос. Ян скользнул быстрым взглядом по фигуре Рида, что держал в руках бумажку с цифрой «8», но тут же отвернулся обратно к своей компании. — Посмотрите, чередой каких совпадений мы идём! - воскликнул ведущий, но Чонин уже не обращал внимания на то, что происходило на съёмочной площадке. У него было слишком хорошее настроение для того, чтобы обращать внимание ещё на что либо. Несмотря на это, обратить внимание всё же пришлось, когда Чонин, уже стоя в коридоре помещения и болтая с барабанщиком из Leftover о песнях, которые они выделили на интервью как свои любимые (оказалось, что и Чонин, и ребята из группы назвали песни друг друга), услышал громкие всхлипы за своей спиной. Обернувшись, певец понял, что рыдала Кассандра, пока вокруг неё суетились Китти, чьи белёсые кудряшки сегодня были непривычно выпрямлены, и Мелисса, для мероприятия сменившая своё обычное оранжевое платье на костюм (правда, всё такой же оранжевый). — Боже, что случилось? - Чонин подошёл ближе, чтобы тоже постараться успокоить девушку. Мелисса и Китти посмотрели на него, обе как по команде поджав губы. А ещё он своим восклицанием, кажется, привлёк к ним внимание парочки стоящих рядом людей. — Я перва-а-ая, - между всхлипами поделилась канадка и принялась усердно размазывать слёзы по своему лицу и дальше. — Первая прям первая? - уточнил Чонин, чтобы случайно не сказать что-то по типу «Ну хорошо, что не первая в первом же полуфинале, вот это был бы вообще трэш», если она на самом деле его открывала. — Да-а-а, - протянула Кассандра. Тут на моральную помощь решил прийти Луи: — Я четвёртый! - громко воскликнул он. - Есть ли ещё более ушлёпское место? — Есть, - загадочным тоном подхватил рядом стоявший Феликс. - Второе. Ходят легенды, что с него ещё никто и никогда не выходил в финал… — По крайней мере, никто из нас не второй! - заявила Китти, всё ещё взволнованно поглядывая на то и дело шмыгающую носом Кассандру. - А ты — первая, тебя уже только по этому запомнят! — Вот-вот! - подтвердил Чонин. - Это же открытие конкурса! Да ещё и с какой песней! Люди любят твою заявку, они не станут её игнорировать из-за простой очерёдности. — Я вот вообще седьмая, - хмыкнула Мелисса. - И я стою между тяжёлым роком и Хван Хёнджином! Мои шансы резко упали до нуля. Кассандра вновь громко всхлипнула. Несмотря на то, что она активно размазывала слёзы по щекам, её макияж всё ещё оставался в довольно приличном виде. Чонину стоило бы поинтересоваться, где её стилистка нашла такие водостойкие продукты. — Всё нормально, - Ян положил руку ей на плечо в успокаивающем жесте. - Тем более после тебя идёт Тайланд. Их композиция в этом году на тако-о-ого любителя… — Моя композиция тоже на любителя, - хмыкнул Луи. — Нет-нет-нет, - запротестовал Чонин. - Есть отличия! Есть грань! Кассандра наконец улыбнулась, видимо, настолько её насмешил неожиданно резкий запал Яна. — Есть на широкого любителя, а есть на узкого! - продолжал отстаивать свою позицию юноша. - Есть необычно в меру, а есть необычно не в меру! Вот у тебя как раз в меру, а там… Да и рейтинги у них далеко не радужные. Все сравнивают их с прошлогодней Милли, а её очень сложно переплюнуть. А после них вообще Китай идёт! Их, во-первых, опять же, сравнивают с прошлогодним победителем, а, во-вторых, они в этот раз даже заморачиваться не стали. Кому охота проводить Двадцатку дважды? Такие финансовые расходы… Кассандра, у тебя нет конкуренции! Намного важнее окружение песни, а не её номер! Если до и после баллады будет идти по три танцевалки, угадай, за что проголосуют любители баллад! И пусть она идёт хоть четвёртым, хоть десятым номером! — Это ты где нахватался такой стратегической информации? - Хёнджин появился со спины совершенно неожиданно и так же неожиданно уложил свой подбородок на плечо младшего. — У менеджера, - гордо вздёрнул подбородок Ян, довольно улыбнувшись. Через пять минут совместными усилиями девушку всё же удалось успокоить окончательно. Ноэйша с Джурин вызвались проводить её до номера, а Чонин, который уже хотел было последовать за подругами, был перехвачен цепкой хваткой Со Чанбина. — Это чё? - Чонин с сомнением осмотрел камеру, которую менеджер пихал чуть ли не ему в лицо. — Завтра каждому из вас нужно будет снять видео для ютуб-канала Двадцатки, - Чанбин передал камеру ничего не понимающему младшему в руки. - Типа влог «Один день из жизни участника». Чонин покрутил камеру в руках. — Лучше бы сказали на телефон снять, конечно. Ну ладно, - тут же пожал плечами он, - идея прикольная. Я пойду в номер? Ты же хотел погонять мой номер сегодня в зале, да? — Да, - утвердительно кивнул старший. - Но для начала, - он наклонился к уху Чонина, чтобы их не услышал никто, кто мог бы понимать корейский. - Ты же в курсе, что тебе нужно будет снять как можно больше народу завтра? — В курсе, в курсе, - вздохнул Ян. - Но не гарантирую, что смогу выловить Мартина. Он скрытный, зараза… Зато гарантирую много фансервиса с Хёнджином, - он слегка улыбнулся, но тут же постарался спрятать не нужную сейчас улыбку обратно. Теперь ради фансервиса им даже особо стараться было не нужно, и, если честно, Чонин пока что всё ещё не до конца верил в своё счастье. Кажется, в его жизни началась белая полоса? Или, лучше сказать, белая дорога, потому что после белой полосы обязательное должна была следовать чёрная, а это совсем не то, что ему нужно было в преддверии конкурса. Да, белая дорога. Определённо.