You're A Bit Too Close

Замок Дануолла, покрытый своеобразной вуалью ночной медлительности, обычно не стоит на ушах ближе к вечернему времени суток. Все, за исключением стражи, зачастую отправляются в общежития, чтобы восстановить силы после многочисленного списка дел. Сменяющие дневной пост ночные патрули быстрыми шагами оцепляют территорию, позволяя своим коллегам снизить бдительность. Только вот не все из них успели, потому что летящая вдоль коридора разъярённая высокая фигура явно не прибавляет к спокойствию. Когда один из стражников пытается уточнить произошедшее с императрицей, Эмили почти что дышит ему в лицо. Молодой сотрудник почти сразу же жалеет о своём решении, потому что Колдуин смотрит на него, словно она — голодная гончая, а он— кинутый в клетку с ней кролик, загнанный в угол. Она хватает его за руку, без особого труда выворачивает её и наклоняется ближе. — Как ты думаешь, всё ли у меня хорошо? — Н-Нет, ваше высочество. — Вот именно. Эмили практически кидает его в стену. Стражник потирает ушибленный участок спины и пытается поймать выбитый из легких воздух. Колдуин фыркает. Из её ноздрей почти что вырывается пар. Может быть он действительно бы шёл из её носа, если бы та была драконом. Но императрица — разъярённая, но женщина. Она лишь разворачивается и, громко топая ботинками с толстой подошвой, заходит в свои покои. Хлопнувшая дверь посылает вибрацию такой силы, что одна несчастная свеча с люстры в коридоре падает на землю, плюхаясь с тихим склизким звуком растаявшего воска. Стражник отряхивается, сглатывает и спешит сдать свой пост, надеясь не напороться более на разъярённую правительницу. Пока он бежит вниз по коридору, его провожает взглядом Вайман. Молодой человек, долго не видевший свою возлюбленную, решает проверить её состояние. Он поправляет растрёпанные после бессонной ночи волосы и идёт по ковру, который тихо шуршит под его ногами. Вышитый из дорогих материалов, он сопровождает знатный внешний вид Ваймана, который, даже без своей привычной ухоженности, выглядит достаточно солидно. Выпрямляя спину, молодой человек подходит к резной массивной двери, которая явно закрыта на затвор. Он тихо стучит в дверь, прочищая горло. — Ваше высочество? Вы в порядке? Эмили явно издевается над дверью в гневе, потому что практически выбивает её с петель тяжёлой ногой, предварительно с тяжёлым скрипом оттянув засов. — Лучше не бывает, Вайман, спасибо! Ухмылка, кривая и достаточно ужасающая, искажающая привлекательное лицо императрицы до откровенной пищи для кошмаров, посылает по позвоночнику Ваймана достаточно сильный звоночек. Он всё равно выдыхает и пытается вести себя как можно более спокойно в присутствии буквального гнезда с трупными осами, которое готово взорваться тирадой в любую доступную секунду. — Вы быстро ушли с собрания после того скандала. Могу вас успокоить тем, что после этого сэра Эйвири попустили его коллеги и сказали, что вы были правы, хотя вам и не стоило переходить на личностные оскорбления... Последнее словосочетание заставляет Эмили снова перейти в состояние перекипающего чайника, полного воды. Она взвивается, наклоняется над Вайманом, который тут же начинает прогибаться в спине и пытаться разрядить обстановку. — Личностные? Личностные? Ты издеваешься, Вайман? Какие могут быть личностные оскорбления с тем, чья личность обосновывается лишь на проститутках, владении большими участками и демонстрировании своего неебически огромного эго на публике? Я лучше проглочу свои слова, чем буду извиняться перед сэром Эйвири. А теперь будь добр, уподобься ему, развернись и пройдись по коридору быстрым шагом, повернувшись спиной ко мне, пока я не послала тебя нахрен! Вайман исчезает быстрее, чем стражники могут осознать происходящее. Эмили выдыхает, возвращается в свою комнату и уже готовится закрыть дверь, когда слышит тяжёлые шаги в конце коридора. Вайман натыкается носом на широкую грудь, обтянутую шитым и дорогим камзолом. Корво опускает взгляд, смотря на представителя дворянства с лёгким недоумением. — С-Сэр Аттано... — Могу я спросить, почему ты такой бледный? — Я пытался поговорить с вашей дочерью, но она, похоже, не настроена на разговор. Поэтому я лучше ретируюсь прежде, чем снова постигну последствия её гнева. Дворянин пулей вылетает за дверь, ведущую в более просторную сеть коридоров этажа, а Корво немного сконфуженно переводит взгляд на двери в конце коридора. Ища Эмили по просторам замка, Аттано не ожидает, что та сразу же закроется в своих покоях. Он не решается вернуться в свои покои, вместо этого поворачивая в сторону комнаты дочери. Корво не успевает даже коснуться поверхности двери, когда она распахивается, а его затягивает внутрь достаточно сильная и твёрдая рука. Эмили тут же распахивает окна на балкон, начиная свою эмоциональную тираду, накопившуюся за её время, проведенное в размышлениях. — Ты представляешь, насколько наглым нужно вырасти, чтобы сказать мне такое, — Эмили выходит на пристройку, упираясь пальцами в перила. — "Ваше образование не позволяет вам рассуждать на подобную тему". За кого он меня, мать его дворянку, принимает? За золотую глупую закрытую девочку из клетки, которую никогда из комнаты не выпускали? — Императрица разворачивается резко, на сей раз выбирая точкой опоры свою филейную часть. — Я имела дело с предателями трона, коррумпированными политиками, устаревшими законодательными ветками, решением судьбы преступников. Мне ещё нет восемнадцати, но я, видите ли, не достаточно опытна, чтобы принимать решения о законах без одобрения зажравшихся, недообразованных, родившихся с золотой ложкой во рту придурков, которые, лишь имея желание, считают своим правом и обязанностью возражать моим решениям и указывать МНЕ, что делать! Юная Колдуин резко снимает с себя ленту, опутывающую ладонь, попутно откидывая на постель кольцо-печатку. Она смотрит на себя в зеркало, начиная распутывать сложную систему из невидимок и резиночек, собиравших её длинные волосы воедино. — Я, Эмили Дрексел Лела Колдуин, родилась не для того, чтобы потакать желаниям знати, вытирать им рты и всячески поддерживать их консервативные взгляды на то, куда им устраивать их позолоченные мягкие места, — девушка начинает стягивать с себя одежду, с агрессией расстёгивая пуговицы на своём пальто. Они выдерживают, но едва ли не рвутся под напором императрицы. — Чёрт бы побрал всё это дворянство с их идиотскими владениями, заводами, домами, вечеринками, голубыми кровями и блядскими попытками подсунуть мне очередного сладкого мальчика в постель. Никаких нервов на них не хватает. Никаких! Правительница сдёргивает с себя пальто, после чего расстёгивает тяжёлую пряжку ремня. Металлическая птичка, удерживающая распахнутую часть её антуража, открепляется и остаётся на туалетном столике. Шарф императрица снимает, попутно проводя по слегка вспотевшей после нервозного эпизода шее. Она распрямляется, выдыхает и проводит по своему загривку, перебирая чуть отросшие волосы. Эмили несколько секунд держит шарф в руках, после чего складывает его и перекидывает через спинку кресла. Нижняя рубашка оказывается открытой после многочисленных снятых слоёв. Пальто, так любимое своей владелицей, после жесткого обращения всё же устраивается на том же кресле. Эмили плюхается на предмет мебели, закидывает ногу на ногу и начинает расщёлкивать многочисленные ремешки и заклёпки на своих ботинках. Обувь тяжёло плюхается на пол, когда императрица наконец справляется. Толстая подошва слегка пачкает дорогой паркет, сделанный достаточно давно из редкой прочной древесины. Он всё ещё немного отдаёт лаком. Эмили вдыхает этот привычный химический привкус из воздуха и продолжает раздеваться. — Большинству из них очень повезло, что своей благосклонностью я больше пошла в маму. Будь моё желание, и отсутствовало бы у меня к ним сочувствие — отправились бы на эшафот с завтрашним же рассветом. Юная Колдуин стягивает с себя обёртки, которые смягчают её длинные и изящные стопы. Они оказываются грубо запихнутыми в ботинки. Штаны, держащиеся на честном слове без ремня, падают, когда императрица привстаёт. Оставшись в одной рубашке, Эмили продолжает, не обращая внимание на то, что отец отворачивается от её полуобнажённого тела и явно видимого белья. — Я слишком нервничаю, я точно себя извожу. Скоро я буду покрыта сединой до такой степени, что будет казаться, словно мне все сорок пять, а не семнадцать. Эмили отмахивается от попадающих на лицо волос и открывает дверь в ванную, проходя внутрь. Наконец избавленный от чрезмерно откровенного вида на свою дочь, Корво выдыхает и встаёт ближе к открытым стеклянным дверям балкона. Закипающее в нём желание мужчина пытается подавить, хотя не видеть в практически зрелой дочери привлекательную женщину он не может. Аттано проводит рукой по волосам, поправляет запутавшиеся пряди и продолжает наполнять лёгкие свежим воздухом. Тот немного остужает мысли и помогает ему мыслить более здраво. Сжав одну из ладоней в кулак, он идёт чуть ближе к маленькой двери, ведущей в соседнее помещение. Мужчина наклоняется, выглядывая из-за стены. Эмили стоит к нему спиной, не способная увидеть или почувствовать отца. Она снижает бдительность, что, по понятиям Корво, вполне понятно. Она знает о присутствии отца и общей безопасности помещения. Никто в здравом уме не будет врываться в покои императрицы, тем более тогда, когда её верный лорд-защитник стоит на посту и выполняет свои прямые обязанности. Однако Корво не совсем уверен в своей нынешней компетентности, потому что он не может оторвать взгляда от подтянутой и мускулистой обнажённой спины своей дочери. Эмили тянется за кусочком мыла, вдыхает его приятный травянистый аромат. Берёт в руки мочалку, сделанную из стебля странного растения. Распределяет средство по губке, выдыхает и начинает натирать свою грудь. Эмили тихо стонет, потому что жёсткая поверхность мочалки явно задевает её чрезмерно чувствительные соски. Корво сглатывает, прислушиваясь и пытаясь словить каждый сбегающий с губ дочери вздох. Императрица спускается ниже, натирает мылом пресс и касается бёдер. Её мысли явно уходят в другом направлении, когда она прикладывает пальцы второй руки к своим губам, кусает нижнюю и бежит аккуратной ладонью к своей промежности. Корво практически сразу понимает, на что настроена юная Колдуин, но всё равно не может заставить себя сделать тот нужный шаг назад. Эмили выдыхает, прикрывает глаза, упирается лбом в прохладную плитку и касается самой себя, пытаясь сдержать рвущийся наружу выдох. Она дразнит свои половые губы, и, по той малой части лица, которую он может видеть, Корво понимает, что та представляет что-то. Выражение лица императрицы меняется, она улыбается широко и дышит ещё тяжелее. Аттано чувствует, что штаны становятся чуть теснее обычного. У девушки продолжает ускоряться сердцебиение. Она становится смелее в движении своих пальцев. Корво выдыхает и отстраняется, когда слышит тихое: — Отец... Аттано дёргается и снова заглядывает внутрь. Эмили не может заметить его. Ни коим образом. Она продолжает стоять спиной ко входу, всё ещё не пришедшая в себя после лёгкого оргазма от самоудовлетворения. Мужчина сглатывает и приходит к единственному выводу. Эмили удовлетворяется на фантазии о собственном отце. Корво пытается стряхнуть увиденное и успокоить чрезмерно увлёкшееся тело. Он проводит рукой по собственному паху, закрывает глаза и считает до пяти. Ему потчи удаётся успокоиться, когда императрица выходит из ванной, завёрнутая в синий бархатный халат. Он напоминает цвет ночного неба, которое раскинулось за открытыми дверями балкона. Разве что, звёзд на нём нет. Но Корво считает, что в этот космос завёрнуто единственное достойное созвездие. Оно смотрит глазами, такими же карими, как у самого Корво, моргает медленно и щурится, словно хитрая лисица. Аттано сглатывает, делает шаг назад, пытается отстраниться. Но не понимает, что загоняет самого себя в угол, когда Эмили прижимает его к стеллажу с книгами. Корво наклоняется к дочери, которая заметно ниже отца. Но Эмили никогда не уступает Аттано в силе, поэтому держит крепко и уверенно. — Ты хочешь увидеть меня? — Лорд-защитник не сразу понимает вопрос, но когда руки Эмили опускаются до пояса на халате, он невольно сглатывает. — Эмили, я... — Не утруждайся моралями, отец. Я прекрасно знаю, что ты спал с шестнадцатилетней императрицей, — Эмили уже почти шепчет, поднимаясь на мысочки и заставляя Аттано заливаться краской от приятной вибрации, который посылает её голос. — Так что тебе мешает взять семнадцатилетнюю? — То, что она моя похотливая дочь? — Аттано берёт юную Колдуин из ягодицы, заставая её врасплох и заставляя прижаться ближе к себе. Императрица ёрзает, явно дразня своего отца ещё больше. Девушка тянется к его губам, кладёт руки на его широкие и сильные плечи. Заглядывает в глаза, сглатывает, не уверенная в своих дальнейших действиях. Корво решает за неё. Целует. Зарывается руками в волосы на её затылке, оттягивает и позволяет себе вести. Эмили стонет прямо ему в губы, переливаясь сладкими песнями. Она не знает, куда деть руки, но всё же обхватывает отца за шею и хватается длинными ногами за его поясницу, переплетая их за спиной Корво. Аттано даже не думает останавливаться, второй рукой подхватывая дочь под задницу и приподнимая её над полом. Падая вместе с ней на постель, мужчина ловит задыхающиеся стоны девушки. Он разрывает поцелуй, даёт ей набрать в лёгкие воздуха. — Папа... Корво заводится ещё сильнее лишь при виде того, как халат сползает с обнажённой груди. Одевать халат на голое тело — не лучшее решение с моральной точки зрения, когда выходишь в одну комнату с собственным отцом. Но Аттано явно рвёт все шаблоны ещё тогда, когда приникает к уже припухлым губам своего же отпрыска. — Девочка моя... Корво хвалит с такой нежностью и хрипотцой в голосе, что Эмили готова признаться, как почти кончает от такой картины. Нависающий над ней отец продолжает умело и со вкусом исследовать молодое тело. Останавливая свой взгляд на сосках, Аттано не успевает услышать протест, который лишь заменяется протяжным и просящим стоном. Корво держит Эмили на грани удовольствия и мучения, вылизывая и покусывая затвердевшие соски на округлой груди. Он распахивает лежащие на теле дочери части халата, проводя по её оголенным бёдрам. Эмили отвечает на каждое прикосновение, приближающееся к её лону, всё более громкими вздохами. Корво тянется ниже, нависает над дочерью и широко лижет языком её подтянутый пресс. Мужчина разводит ноги девушки, сглатывает накопившуюся слюну и на пробу касается языком стриженных волосков. Эмили хватается за отросшие волосы на затылке отца и прогибается в спине, напоминая шею изящного лебедя. Корво припадает к влагалищу ртом, вырывая изо рта императрицы самый громкий стон, который та только испускает в своей жизни. У неё перед глазами пляшут звёздочки, а пальцы на ногах сжимаются в исступлении, пока Аттано вспоминает свои приключения в постели с Джессаминой, медленно и умело слизывая текущую из лона смазку. — П-Подожди... Эмили привстаёт и кладёт ноги на постель, переворачиваясь и опускаясь на колени. Она поворачивает к отцу голову, перекидывает ноги через край постели и встаёт ногами на достаточно тёплый ковёр у кровати. Она достаёт из шкафчика резинку для волос, разворачивается к Корво и, подходя к нему со спины, заплетает его отросшую шевелюру в высокий хвостик. Аттано касается резинки пальцами и смотрит на Эмили через плечо. — Ляг на спину и расстегни свой камзол. Когда Корво цепляется пальцами за единственную пуговицу, которая держит части его одежд вместе, Эмили встаёт на четвереньки и ползёт ближе к его голове. Мужчина осознаёт задумку дочери, когда та перекидывает ногу через его корпус и упирается коленкой в кровать рядом с его рукой. — Проказница. Эмили смеётся, и Корво ощущает одновременную смесь похоти и нежности в сторону дочери. То, как её достаточно низкий для женщины голос переливается в тишине комнаты, вызывает полёт бабочек в его животе. — Ты готов? Аттано не отвечает, но сам тянет за себя бёдра Эмили. Он проводит по её обнажённой пояснице, приподнимает халат и окончательно помогает императрице избавиться от предмета одежды. Корво возвращает немного шершавые пальцы на нежную кожу ягодиц, проводит по внутренней стороне ноги и не встречает никакого сопротивления. Поглядывая на мускулистую голую спину, Корво не может не гордиться тем, как усиленно тренируется его дочь. Ей не составляет никакого труда нависнуть над отцом, принимая поддержку сильных рук мужчины. Корво ёрзает, сглатывает и пробует впервые. От единственного касания возбуждённая Эмили уже испускает громкий и слышный стон. Она мотивирует Аттано двигаться быстрее, потому что буквально не может усидеть на месте, постоянно проводя руками по его торсу. Дрожащими руками девушка передвигает часть тела вперёд, вытягивается над лежащим лордом защитником и гремит пряжкой его ремня. Корво пытается не обращать внимания, но его собственное возбуждение заставляет выдыхать горячий воздух при каждом соприкосновении твёрдой ткани брюк со своим стояком. Аттано двигается достаточно медленно, пытаясь не перегрузить Эмили эмоционально и физически. Она и без того почти что задыхается лишь от лёгких прикосновений к её возбуждённому и чувствительному телу. Мужчина продолжает достаточно медленно и тягуче в своих движениях, массируя всё, до чего дотягивается. В перерывах, когда ему просто необходимо вдохнуть, он шепчет всякую нежную чушь, успокаивает, хвалит способность Эмили сдерживать слишком громкие стоны в такой ситуации и тихо смеётся, когда дочь загнанным тоном голоса отвечает ему. Шёпот едва ли долетает до её ушей, но юная Колдуин обладает достаточно острым слухом, чтобы воспринимать глубокий и хрипловатый тон голоса отца. Корво становится смелее со временем, пока Эмили наконец собирается с силами и продолжает. Она стягивает штаны с лорда защитника, достаточно резким движением приподнимая его зад над кроватью. — Будь осторожнее. Я не такой гибкий, как раньше. — Не ври. Не такой уж ты и старый. Эмили хихикает, обдавая обнажившуюся кожу бедёр Корво горячим воздухом. Императрица идёт дальше, ведёт руками от коленей до самого живота мужчины. Она слегка щекочет у паха пальцами, после чего избавляется и от плотного белья, сделанного из плотного шёлка. Когда перед глазами девушки наконец появляется покрытый потом и смазкой член, Эмили невольно сглатывает и ведёт по нему рукой. Ей крайне нравится ответ тела отца, который тут же начинает ёрзать и слишком резко выдыхать ей в промежность. — Просто...проведи по стволу рукой. Можешь попробовать поработать языком, если не боишься пустить его в ход. Эмили — девочка послушная, поэтому она прислушивается к совету отца и начинает вести вдоль затвердевшего органа рукой, попутно наклоняясь и ведя от основания к головке языком. На вкус он солоноватый и немного горький, но девушке слишком нравится процесс, чтобы обращать внимание на вкусовые качества. Она сглатывает, проводит вокруг кончика губами и пробует взять в рот, кладя тяжёлый член на язык. Корво прерывает свои игры с её половыми губами, явно переключаясь на ощущения в собственном паху. Он сильно цепляется пальцами за бёдра и сглатывает накопившуюся во рту слюну. Мужчина практически синхронно с дочерью продолжает, пока та активно начинает сосать. Тихий хлюпающий звук заставляет Аттано покраснеть ещё больше учитывая то, насколько и без того эротической является обстановка в комнате. Эмили становится смелее, и пусть она не осмеливается заглатывать слишком много, императрица старается достаточно, чтобы вызывать крайне приятную смесь звуков у Корво. Лорд защитник, не желая оставлять императрицу позади, с силой вжимается в её промежность, проводя широким движением языка между влажных губ. Эмили стонет и почти давится, продолжая держать достаточно толстую часть ствола во рту. Корво отстраняется с тихим влажным причмокиванием, когда Эмили пробирает судорога в мышцах от происходящего оргазма. Корво сглатывает и вытирает попавшую на подбородок смазку. Он сам дышит крайне тяжело, когда девушка сжимает его ствол губами особенно сильно. Аттано сдерживается и сопротивляется собственному телу, стоит юной Колдуин довести его до полноценного оргазма. Он не двигает бёдрами, но тело желает этого достаточно сильно, что судорога проходится по телу, а кожа покрывается мурашками. — Для первого раза...неплохо, — Корво выдыхает резко, пытаясь сохранять внутреннее спокойствие. — Справилась. — Прямо, как на тренировках, да, отец? Аттано хмыкает, после чего переворачивает Эмили лицом к себе. — Сдвинься ниже. Эмили выполняет указание, попутно подёргивая бёдрами и явно провоцируя отца чуть сильнее. Корво практически рычит, только повышая градус возбуждения дочери. Эта лёгкая жилка власти явно добавляет остроты тому, что предстоит испытать уже не совсем девственной императрице. — Приподнимись и расслабься. Понимая, на что намекает лорд-защитник, Колдуин закусывает губу, смотрит вниз и отталкивается от груди мужчины, частично разгибая колени. Её колени немного трясутся, она явно ощущает твёрдый член, который Корво берёт своей массивной рукой и направляет. — Дыши ровно. Не спеши. Медленно и плавно. Без смелых движений, окей? Корво смотрит, как девушка постепенно опускается. Она сглатывает, нервничает. Эмили всё же собирается с духом, резко выдыхает и позволяет головке проникнуть внутрь. Ощущения странные и непривычные, но не то, чтобы полностью неприятные. Её сердце учащает пульс, а грудь вздымается с большей силой. — Давай. Вот так. Хорошая девочка. Колдуин кусает губу и пытается не комментировать над тем, как отец намеренно пытается смутить её всеми этими прозвищами. Через две минуты молчания и размеренных движений, немалых размеров член оказывается внутри. Эмили боится шевельнуть даже мускулом, но успокаивающие поглаживания бедёр дают императрицы мотивацию. Она ёрзаёт, смакуя новые ощущения, после чего делает первое движение вверх, возвращаясь в исходную позицию. С каждым толчком Эмили становится заметно смелее, уже начиная откровенно лапать обнажённую грудь и стонать в ухо Корво. Она сама поднимает узкие накачанные бедра, не желая уступать отцу в выносливости. Корво отвечает тем же, периодически сжимая ягодицы и хватая ртом один из напряжённых сосков, когда Эмили прогибается в спине, заходясь в очередном стоне. Темп медленный и достаточно приятный. Тягучий, как и жутко тяжёлый и душный воздух в покоях императрицы. — Нравится? — Да! — Эмили не боится признать это, двигаясь с особенным остервенением и страстью. У неё нет никакого желания останавливаться, хотя её тело уже намекает на приближение оргазма. Корво продолжает массировать, кусаться и целовать, вскоре покрывая шею дочери засосами. Её ключицы сияют укусами, а губы опухают от невозможно большого количества поцелуев. Они занимаются сексом долго и внятно, при этом стонут на высокой ноте, даже не пытаясь скрыть удовольствие. Толстые двери скрывают большую часть шума, скорее делая это прелюбодеяние похожим на разговор. — Я почти... — Давай, детка. Хочу посмотреть. Эмили приподнимается со всё ещё твердого органа, проводит рукой по собственному животу, покрытому потом, пробирается пальцами к собственному клитору и сжимает, на выходе испуская стон. Она кончает через несколько секунд, едва удерживая себя в вертикальном положении. Аттано не может просто так смотреть за этим зрелищем, поэтому надрачивает себе, пока не кончает практически одновременно с императрицей, вскоре давая ей устроиться на собственной груди. Эмили выдыхается, но улыбается так широко, что заставляет Корво не удержаться и снова поцеловать красные пухлые губы. Колдуин отвечает, забрасывая ногу на пресс мужчины. — И как твой первый опыт, воробушек? Императрица фыркает и пихает Корво в грудь, хотя от её усталости удар получается скорее лёгким прикосновением. — Хочется повторить. Она снова тянется за лаской, в чём Корво просто не может ей отказать. * * * Эмили выходит из своих покоев, крайне расслабленная и довольная. Вайман с подозрением смотрит на возлюбленную, которая кажется чересчур приветливой со стражей и дворянами, которые ожидают её в тронном зале. Её медлительный и спокойный тон предполагают нечто интересное, хотя никто из присутствующих не решается спекулировать при императрице. Особенно тогда, когда вышедший из её комнаты Корво сверлит взглядом почти всех присутствующих. Эмили точно не скажет о том, что произошло прошлой ночью. А также этим утром, во время совместного душа с её верным лордом-защитником.