*****
«Какой же все-таки противный свет!». Глаза открывались очень медленно и тяжело, тело и разум были словно чужими. И усталость. Почему он чувствовал себя таким изнеможенным, хотя только проснулся? Пустота в мыслях, в голове должна пугать, но не было ничего. Рядом кто-то тихо шептался. Айзек смог различить два голоса, они смутно казались знакомыми. Сфокусировав взгляд, саб смог увидеть двоих в кресле рядом. Курт сидел на коленях своего Дома, обвив его шею руками, Джефф обнимал своего мальчика за талию и гладил пальцами по щекам, кажется стирая слезы. Дом изменился с их последней встречи: всё тот же пепельный блондин, но кончики волос и брови теперь были ярко-голубые. Одет он был странно, то есть обычно, что как раз-таки было странно. Простой серый спортивный костюм никак не сочетался с яркой внешностью. Видимо Джеффу пришлось сорваться сюда, не успев привести себя в порядок. Они шептались, но в звенящей тишине Айзек слышал почти каждое слово, хоть толком и не понимал ничего, слишком туманно было в голове. — Мастер, я правда не хотел, — Курт звучал виновато. — Я знаю, бесенок, знаю. Я не злюсь, — успокаивал его Джефф. — Но я злюсь, Мастер, — саб понуро опустил голову, но Дом не дал ему, вздернув пальцами его голову вверх. — Как я смогу помогать другим сабмиссивам? У меня была возможность, но я облажался. Я, как последний кретин, просто пялился на него… «Успокаивать это не моё»… А чье? Тоже мне психолог хренов… — Ну заработать наказание у тебя сейчас отлично получилось, — голос Джеффа был всё также мягок. — Ты же этого и добивался? — Прости, Мастер. Прости за манипуляцию. Но ты же знаешь, как мне надо, — Курт и правда выглядел крайне виновато, даже Айзеку было видно. — Ты всегда можешь просто попросить, душа моя. А теперь объясни, почему ты «просто пялился, как последний кретин»? — Я ожидал, что он поднимет истерику, будет реветь после всего произошедшего, но он был спокоен. Сначала я подумал, что дело в лекарствах, но… Мастер, мне кажется, Айзек не помнит ничего… — Я… — Айзек прервал их беседу, слушать про себя не очень то хотелось. Саб сглотнул пересохшим горлом, говорить было невероятно сложно. Парочка в кресле подскочила, Джефф сразу кинулся к нему. — Господи, ангелочек! — воскликнул Дом, и Айзек только сейчас заметил, что помимо странного выбора одежды, на мужчине не было ни грамма косметики, даже глаза были естественного цвета, зелёные с коричневыми вкраплениями. — Не говори! Сейчас! Дом схватил с прикроватной тумбочки стакан с трубочкой и поднёс ко рту саба. Айзек даже не пытался поднять руку, да и врят ли смог бы, он вообще не чувствовал своё тело. — Как ты, очарование? — участливо и беспокойно спрашивал Джефф, когда саб напился. — Не знаю… Кхе-кхе, — прохрипел Айзек и закашлял. — Курт, живо! — скомандовал Джефф, и саб выбежал из палаты, Айзек не понял куда и зачем. — Ты отдохни, ангелочек! — Я не хочу… Джефф… Что происходит? Я ничего не понимаю… — саб говорил очень медленно, с трудом ворочая языком. — А самое… странное, что… мне пофиг на это… Почему…? — Милый, ты под успокоительными. Прости, но по-другому не получалось тебя успокоить, — Дом виновато опустил голову. — Тебе лучше ещё поспать, в следующий раз будет легче. — Угу… Только сначала хочу увидеть Сэра. Джефф замер, но не успел он открыть рот, как в палату вернулся запыхавшийся Курт и женщина в белом халате. — Очнулся! — воскликнула доктор. — Мистер Лейхи, я ваш лечащий врач — Тереза Мэй. Как вы себя чувствуете? Айзек открыл рот, но челюсть прострелило давно забытой болью. Он и правда думал, что эта его «способность» исчезла. Он же спокойно разговаривал с другими людьми, да и сейчас с Джеффом и Куртом, почему не может ответить врачу? — Вам больно? Врач приблизилась и протянула руку, Айзек дёрнулся, пытаясь избежать прикосновения, но не смог, запоздало понимая, что руки и ноги привязаны к кровати мягкими ремнями. В любой другой день он был уже словил паническую атаку, но сейчас под лекарствами он ощущал только замешательство. — Ангелочек, успокойся, пожалуйста, доктор Мэй просто осмотрит тебя, — ласково просил Джефф. Он не мог сказать ни слова, не мог объясниться, что не хочет, чтобы его трогали. Он просто дёргался, насколько позволяли силы. Айзек уставился на Джеффа, но тот явно был обескуражен поведением саба. — Питер, — простонал парень, вновь кривясь от фантомной боли, которую никакие транквилизаторы не могли заглушить. — Уйдите! — скомандовал Курт, Дом и врач удивлённо уставились на него, а Айзек даже выдохнул с облегчения. — Бесенок, объяснись, — строго потребовал Джефф. — Я не знаю, Мастер, — Курт нисколько не испугался тона своего Дома, он смотрел на Айзека, с мольбой смотрящего в ответ. — Он боится и точно не заговорит ни с одним Доминантом. Да? Айзек кивнул, мысленно благодаря Курта за понимание. — Это какой-то абсурд! — начала возмущаться врач, явно недовольная поведением сабов, но Джефф мягко взял её под руку и вывел из палаты, по пути проведя пальцами по голой пояснице своего мальчика, Айзек видел, как кожа саба покрылась мурашками, а щеки слегка порозовели. Лейхи выдохнул с облегчением, когда Домы ушли. Курт плавно подошёл к нему и дотронулся пальцем сжатого кулака. Айзек вздрогнул. — Тшш, без паники, принцесса, я хочу помочь. Лекарства стали чуть отпускать, но вместе с тем приближалась паника. — Хочешь я развяжу тебя? Или тебе лучше так? — тараторил Курт, тоже явно нервничая. — Знаешь, многим сабам комфортнее связанными, они сами просят себя заземлить. — А ты? — Айзек заговорил на пробу, и когда не почувствовал боли, стало спокойнее. — Нет, — твёрдо и как-то грустно ответил Курт, — я чувствую себя слишком уязвимым. Ну, если конечно Мастера нет рядом. Айзек кивнул, он понимал, о чем говорит саб. Он чувствовал тоже самое. С Питером он обожал верёвки и наручники, но без него это становилось кошмаром. — Питера здесь нет, — вопрос или утверждение Айзек сам не понял, но Курт кивнул. — Нет, принцесса, — печально ответил саб, освобождая запястья парня. — Он не мог бросить меня. — Он и не бросил. Именно поэтому тут Мастер и я, — Курт улыбнулся, но получилось слишком слабо. Закончив с ремнями на щиколотках, брюнет чуть толкнул парня и нагло забрался к нему в кровать, ложась рядом. От Курта пахло мятными сигаретами и цитрусами, Айзеку нравилось и, неосознавая собственных действий, он прижался к чужому тёплому боку, чувствуя себя немного в безопасности. В воспоминиях промелькнули Бойд и Эрика, слезы затуманили взгляд. Курт положил одну руку ему на плечи, сильнее прижимая к себе, а пальцами второй нежно стёр капли на щеках. — Он вернётся? — Обязательно, — твёрдо ответил саб. — Откуда ты знаешь? — Айзек позволил себе расслабиться и опустил голову на грудь парня. — Я знаю, что ты ничего не помнишь, но поверь, он бы очень хотел быть сейчас рядом с тобой, — грусто и немного виновато ответил Курт. — Я хотел бы тебе всё рассказать, но боюсь твой врач запретит. Ты должен сам вспомнить. — У меня в голове пустота… — Думаю, это защитная реакция. Твой разум блокирует неприятные воспоминания. — Значит всё так плохо? — Айзек говорил через силу, лекарства снова утаскивали его в сон. — Нет, уже нет. Всё позади. Поспи, принцесса, — Курт зарылся носом в пшеничные кудряшки, легко целуя макушку. — Ты не уйдёшь? — сквозь сон прошептал саб. — Нет, я буду рядом. Обещаю. Айзек расслабился, окутанный теплом и доверием к странному, наглому сабу, и провалился в царство Морфея.*****
Следующее пробуждение было болезненым, но ясным. Лекарства не туманили рассудок, но и не заглушали боль в теле. Курт, как и обещал, был рядом, Джефф тоже. Айзек смог объяснить им свою проблему с речью и позволил врачу осмотреть себя. Когда он увидел глубокие рваные борозды на своей груди, то чуть не словил паническую атаку. Как вообще можно забыть нечто подобное? Благо, Курт сумел успокоить его, привлекая к себе внимание и не давая смотреть на раны. Пока брюнет любезно помогал ему с едой, Джефф в кратце рассказал, что случилось. Айзек не мог поверить, что Итан напал на них, хотел забрать его и убить Питера, но Дом смог ему помешать. Всё-таки Айзеку вкололи успокоительное, когда саб разразился истерикой, узнав, что его Сэр в тюрьме. Он не понял, что именно сделал Питер, только что его обвиняют в превышении самообороны. Через две недели его выписали. Подробностей произошедшего саб так и не вспомнил, он спрашивал, но Курт был прав, врач запретила. Она сказала, что он сам вспомнит, когда его разум будет готов. Айзек сомневался, что хочет вспоминать всё, учитывая раны на спине и груди. Ему прописали таблетки, которые должны были помочь справиться с дропом, но саб знал, что всё бестолку, поможет только Питер, но когда его освободят, никто не знал. А пока он будет жить у Джеффа и Курта. Вообще его опекуном, в случае если что-то случалось с Домом, был Дерек, но тот ещё месяц должен был быть в психушке, куда попал после того, как узнал про предательство Талии и Кейт. Дом Джеффа и Курта находился за городом, двухэтажный с большим садом, беседкой, зоной барбекю и бассейном. Сейчас всё было покрыто снегом, но Дом сказал, что летом тут всё в цветах, и это полностью заслуга его саба. Ему выделили гостевую спальню, где уже были его вещи. Айзек попросил Джефф привести ему его художественные принадлежности, а также незаконченный портрет Питера. До Рождества оставалось шесть дней, он надеялся, что успеет закончить, а его Дома выпустят. Но этого не случилось. На праздник в доме собралось много гостей. Курт уговорил Айзека присоединиться к всеобщему веселью. Он буквально вытащил его из комнаты, где саб просидел все шесть дней. Он видел, как беспокоится Джефф, мужчина постоянно крутился возле двери, не всегда решаясь зайти, но парень ничего не мог с собой поделать, ему тяжело было рядом с Домом. Джефф понимал и не настаивал на общении. А вот Курту, казалось, было плевать на протесты саба. Он нагло вваливался в его комнату, болтал без устали, задавал кучу вопросов, пока у Айзека не начинала трещать голова от брюнета. Тот и правда был «бесëнком», «бесить» он точно умел профессионально. Айзек как-то сказал ему об этом, на что саб ржал до слез, чем выбесил ещё больше. На самом деле Айзек был ему благодарен и радовался, когда брюнет был рядом. Неугомонность Курта отвлекала от мыслей о Питере. Как же он скучал! Он каждый день, когда Джефф приносил ему завтрак и таблетки, спрашивал есть ли какие-нибудь новости, но Дом каждый раз отвечал, что всё без изменений. Адвокаты с двух сторон и прокурор бадаются, но дело не движется. Он не понимал, почему так долго, ведь Хейлы самая известная и влиятельная в стране семья адвокатов. Не понимал, но не спрашивал. Рождественская вечеринка была в самом разгаре, когда Курт, явно подвыпивший завалился в комнату к Айзеку, как всегда наплевав на стук и возмущенное «Отвали!». — Принцесса, хватит вести себя как принцесса! — восклицал парень. — Курт, правда отвали! Я не хочу идти на вечеринку. Что мне там делать? — Веселиться! — брюнет развёл руками. — Мне не весело, — кутаясь глубже в одеяло, протестовал Айзек. — Я знаю, ангелочек, — Курт резко стал серьёзным. — Знаю, правда, что тебе хреного. Я не знаю, как бы чувствовал себя без Мастера, думаю, что сошёл бы с ума. Но я точно знаю, что он бы не хотел, чтобы я замыкался в себе. Питер вернётся. Скоро. И я обязательно нажалуюсь ему на тебя, — Курт схватил Айзека за руку и потянул с кровати. — Так, что пока не поздно, поднимай свою прелестную задницу и потанцуй со мной! Один танец! Они танцевали ни раз и ни два, пока ноги не стали гудеть и подкашиваться, а пот каплями скатывался по лицу и спине, но их остановило не это, а Джефф, который явно этого не хотел, но инстинкт Доминанта давал о себе знать, а раны Айзека ещё не зажили. На этом собственно всё веселье и закончилось. Курт не отходил от него, пытался растормошить, подходили ещё люди, знакомились, но Айзек мог только качать и кивать головой. Брюнет, видя его состояние, не стал больше мучать, самолично проводил в комнату, укрыл одеялом, всунул в рот таблетку и, поцеловав в щеку, оставил. Несколько часов уже привычных слез, и саб наконец заснул. Память вернулась неожиданно, Айзек уже смирился и искренне не желал вспоминать. Это случилось через полторы недели после Рождества. В тот вечер Курт вытащил его на прогулку и в кафе. Что именно стало триггером Айзек не знал, может полные людей улицы, может бургер с картошкой, может синие линзы Курта, но перед взглядом Айзека за секунды промелькнули все события той злополучной ночи, обрушившись на него смертоносной лавиной. Он просто рухнул на пол, хватаясь за голову, крича, сотрясаясь от фантомной боли и захлебываясь слезами. Айзек не осознавал, где находится. Ему казалось, что он в игровой, привязан, истекает кровью, и синие пылающие глаза следят за ним. Курт крепко прижимал его к себе, укачивая в объятиях, пытаясь успокоить. Но саб не помнил этого, как и того, как Джефф выносил его на руках из кафе, как брюнет всю дорогу удерживал его, ценой разбитой губы и синяков на руках, и как просидел у его постели всю ночь, после укола, сделанного Домом. Осознание пришло на следующий день, когда вымотанным саб проснулся, стоило лекарству закончить своё действие. Больше Айзек не спал. Не мог. Стоило закрыть глаза, вернувшиеся воспоминания всплывали в сознании, отдавая болью в висках. Поэтому саб лежал, закутавшись в одеяло, и бездумно пялился в одну точку на стене. На третий день Джефф вызвал врача, но тот только развёл руками, сказав, что ему требуется Доминант. Айзек почти засмеялся. Его проблема была, как раз таки в отсутствии его Дома рядом. И могла затянуться. Теперь он понимал, что Питеру светил реальный срок, и не на пару месяцев, а на несколько долгих лет. Десять. Если быть точнее. Именно столько требовали родители Итана. Курт не давал ему глубоко уйти в себя, постоянно находился рядом, болтая и болтая. Только ночью в одиночестве Айзек мог позволить своим мыслям пожирать его. Он боялся. Боялся, что больше никогда не увидит Питера. И боялся его самого. От этих мыслей становилось страшнее. И стыдно. Он чувствовал себя виноватым за то, что боится Дома. Ведь теперь его Доминант — убийца. Он же мог не убивать! Он мог просто вырубить Итана, остановить. Но не убивать! Зачем? Зачем он это сделал? Обещал и выполнил? «Я вынесу твои мозги!» — «Я же обещал!». Эти фразы воспаленным нервом пульсировали в голове саба. Он не мог оправдать поступок Дома, как не старался. Да, он защищался сам, да, он защищал его, Итан точно бы убил Питера и забрал бы Айзека, но Итан чокнутый псих, неужели и Питер такой же?! Но всё же он скучал! Невероятно. Безумно. Возможно даже понимая дикую тягу Карвера к нему. Он бы всё отдал, лишь бы оказаться в объятиях своего мужчины, и плевать на всё остальное. Айзека разрывали противоречия. Казалось, он сходит с ума. Засыпать было страшно, но организм требовал, и на четвёртую ночь Айзек уснул, точнее просто отключился. Сколько длился его сон, он не знал, но проснулся от собственного крика и тёплый рук Курта, который тряс его за плечи. Брюнет улыбался во все тридцать два, обнимая трясущееся от рыданий тело саба, радуясь его первым эмоциям за долгие, тяжёлые дни. Айзек прижимался к обнажённой груди Курта, пачкая того слезами, соплями и слюнями, но брюнет был совсем не против. Лучше так, лучше пусть ревёт и бьётся в истерике, чем лежит трупом. В чужих руках было тепло и надёжно, и Айзек доверился, позволил себе прижаться сильнее к парню и выплеснуть накопившиеся тяготившие его эмоции. — Принцесса, — сказал Курт, когда саб затих, только чуть всхлипывая, — давай отведем тебя в душ? А то от тебя уже воняет не как от принцессы, а от болотного чудовища. Айзек печально хмыкнул в ответ, но поддался брюнету и позволил увести себя в ванную комнату. Пока Курт настраивал воду в душе, парень стянул с себя футболку и шорты с бельем и залез в кабинку. Брюнет разделся и тоже встал под душ. Айзек стоял, закрыв глаза и наслаждаясь горячими струйками, бьющими его по плечам, и чувствовал, что напряжение из тело медленно уходит. Курт выдавил гель себе на ладони, немного растер, создавая пену, и положил их на грудь саба. Айзек вздрогнул, смотря сверху вниз на друга. — Тихо, принцесса, позволь позаботится о тебе, — прошептал брюнет, и Айзек позволил, расслабляясь под нежными поглаживаниями. Курт водил ладонями по его плечам, груди, животу и бокам. Айзек впервые за последние дни не думал ни о чем, плавные, круговые движения саба успокаивали. Брюнет присел на корточки и принялся скользить руками по его ногами, массируя задеревенелые мыщцы. — В приюте у меня был друг, Мирт, — прошептал Курт. — Нам нельзя было разговаривать, за нарушение одевали кляп на неделю, разрешая снимать только во время еды. Но мы всё равно общались. У нас был свой язык жестов и прикосновений. Ночью, после очередного мучительного дня, когда лучшим вариантом было бы вскрыть себе вены, — Айзек почувствовал, как дрогнули ладони Курта на его груди, он накрыл их сверху своими, и парень длинно выдохнул, прикрыв глаза, — мы были рядом. Заботились. Утешали. И как-то странно, но становилось легче. Мирт стал мои плечом, моей поддержкой, моим спасательным кругом в этом аду… — саб нервно сглотнул, заглядывая Айзеку в глаза. — Я знаю, как может быть тяжело. Я хочу пройти с тобой этот путь... рядом… Хочу помочь… Айзек коротко кивнул, поглощённый чёрными глазами брюнета. Курт нежно провёл пальцами по его щеке, обхватил затылок и притянул к себе, мягко касаясь губами губ. Руки сами легли брюнету на талию, сокращая расстояние между ними. Никто не спешил углублять поцелуй, они нежно ласкали друг друга, даря и принимая ласку, поддержку, понимание. До этого момент Айзек и не осознавал, как ему не хватало просто друга, того кто может понять его желания, поступки, кто знает, какого это быть им, кто не осудит. Чувство благодарности разливалось теплом в груди. Ладони Айзека легли на маленькие ягодицы саба, слегка касаясь ложбинки, а точнее основания резиновой пробки. Он чуть подцепил её пальцами и толкнул обратно. Курт взвизгнул, разрывая поцелуй, и стукнул Айзека ладонью по плечу. — Хей, ты что творишь?! — наиграно возмутился брюнет, но не смог скрыть улыбку. Айзек засмеялся, уткнувшись в плечо саба, смеющегося в ответ. — И часто ты спишь с этой штучкой? — спросил Айзек, вновь тыкая пальцев между ягодиц Курта, за что получил шлепок по руке. — Только, когда хочу, чтобы Джефф взял меня с утра, — ответил брюнет, разворачивая Айзека к себе спиной. — Ну, то есть всегда? — лукаво спросил саб, явно подтрунивая над другом. — То есть всегда, — Курт шлепнул его по заднице, и оба саба вновь закатились смехом. Брюнет намылил спину парня, мягко надавливая тонкими пальцами на мыщцы, а потом усадил на бортик и нанёс шампунь на волосы, массируя кожу головы. Айзек чуть не замурчал под ласками, закрыл глаза и гладил старшего по гладким бедрам. Когда Курт закончил, Айзек принялся наносить гель на его тело. Он мягко проходил кончиками пальцев по шрамам, прижался губами к ожогу на боку, с разрешения саба лизнул колечко в соске, на что брюнет смущённо захихикал. Они нежились под тёплыми струями воды и руками друг друга, целуясь, пока вся пена с их тел не исчезла. Стараясь не разрывать объятий, вытерлись большим пушистым полотенцем и завалились в кровать Айзека. Младший лежал на груди Курта, играя с чертенком в его пупке, пока саб перебирал его волосы, периодически зарываясь в них носом. — Зачем он это сделал? — нарушил тишину Айзек. — Не знаю, принцесса, — Курт сразу понял, о чем говорит саб. — Джефф говорит, что Питер поступил очень мягко… Милосердно. Айзек поднял голову, заглядывая другу в глаза и хмурясь от недоумения. — Милосердно? Его мозги разлетелись по всей комнате! — Хм, — Курт скривился, надавил Айзеку на затылок, заставляя лечь обратно. — Джефф сказал, что не отпустил бы его так просто. Так, что да, он считает вышебленные мозги — милосердием. — Я не понимаю… — тяжело выдохнул Айзек. — Ты и не поймёшь, — твёрдо ответил брюнет. — Также как ни один Доминант не поймёт нас. Мы противоположности. Мы дополняем друг друга, создавая единое целое. Они подчиняют, мы подчиняемся. Мы нуждаемся в сильной руке, они подают нам её и ведут рядом, даря защиту, избавляя от проблем. Это заложено нашими инстинктами. Это природа. С ней не поспоришь. Думаешь хоть один Доминант понимает, как нам важно быть для них хорошими, лучшими, как важно угождать? — Нет? — робко не то ответил, не то спросил Айзек. — Они не понимают наших потребностей, но не осуждают, а принимают как данное. Поэтому и мы должны принимать их. Это работает на две стороны, — Курт замолчал на несколько секунд, будто задумался. — Джефф как-то сказал мне, что мои шрамы разрывают его изнутри. Пробуждают внутреннего зверя. Инстинкт защищать берёт верх над здравым смыслом. Он говорит, что каждый день борется с желанием закрыть меня, спрятать от всего мира, чтобы ни у кого не было даже шанса навредить мне. — Разве это не банальное собственничество? — А разве мы не принадлежим им? Ты никогда не думал о том, чтобы Питер держал тебя при себе, как вещь, и просто использовал? — Думал… — стыдливо ответил Айзек, чувствуя, как тяжелее в паху. — И я вижу, как реагирует твоё тело на эти мысли, — усмехнулся Курт, потянув саба слегка за волосы. Айзек, заливаясь румянцем, шлепнул друга по животу, вызывая у него лёгкий, игривый смех. — Тут нечего стесняться, принцесса, — проводя ладонью по шее парня, сказал Курт. — Я, например, обожаю спать в клетке под кроватью Джеффа, что бы с утра, не дав толком проснуться, он вытащил меня за ошейник и заставил отсосать, а потом запихнул обратно за ненадобностью, — он чуть хмыкнул, дернув плечами. — И это нормально. Это наша природа. Также нормально желать Питеру защитить тебя. Ты же тоже защищаешь своё, а представь, что это чувство является потребностью твоего организма, оно создано твоими гормонами. Ты не понимаешь, потому что в тебе этого нет. Не пытайся понять, просто прими. Не думаю, что Питер хотел убивать, — Айзек вздрогнул, а Курт слегка оттянул его волосы, заставляя поднять голову и смотреть в глаза, положил ладонь на щеку, нежно гладя тонкими пальцами. — Он просто хотел защитить своего мальчика. Он хотел защитить тебя. Он любит тебя. — Откуда ты знаешь? Он никогда не говорил мне… — Поступки важнее слов. Курт мягко обхватил нижнюю губу саба, чуть посасывая и проводя по ней языком. Айзек облегченно выдохнул ему в рот. — Спасибо… — Я рядом, Джефф рядом… Питер рядом… Ты не один… Они уснули, крепко обнимая друг друга, даря умиротворение и поддержку.*****
Айзеку и правда стало легче. Он больше не выстраивал стен перед Домом и сабом, приютивших его. Курт иногда спал с ним, Джефф был не против, видя, что это идёт на пользу не только Айзеку, но и его мальчику. Хоть Курт и не давал сабу скучать, постоянно вытаскивал на прогулки, в кафе, кино, различные выставки, но тоска по Дому грызла его с каждым днём всё больше и больше. Спустя месяц прибывания в чужом доме, Айзек впервые вышел на завтрак к хозяевам. Джефф светился от радости словно ребёнок, суетился, делая парню кофе, без конца подкидывал блинчики в тарелку, предлагая вариантов десять разных топингов и соусов. Айзек застенчиво улыбался, а Курт только изредка поднимал взгляд от телефона, закатывая глаза и кривя рот в ухмылке на гиперактивное поведение своего Дома. — Джефф, можно тебя спросить? — Айзек глубоко вдохнул, робко обращаясь к мужчине. — Конечно, очарование, всё что захочешь? Что-то случилось, ангел? — обеспокоенно затараторил Дом. — Нет, всё в порядке. Я просто хотел узнать… — саб замолчал на мгновение, собираясь духом. — Джефф, я хочу увидеть Питера. Можно мне к нему? Дом замер, смотря в упор на саба, Айзеку стало неловко под его пристальным взглядом. Даже Курт отложил телефон и теперь бегал глазами от одного к другому. — Милый, мне жаль… — виновато протянул Джефф. — Тебе нельзя видеть Питера. — Почему? — моментально вспылил Айзек. — Он запретил, — коротко ответил Дом, поднялся со стула и отнёс тарелку в мойку. Он ждал этого вопроса саба, но почему-то оказался совсем не готов. Айзек растеряно смотрел то на Джеффа, в ожидании объяснений, то на Курта, ища поддержку. Но они оба молчали. В глазах их была жалость и вина. — Я не понимаю… Почему?! Саб вскочил со стула, подлетел к Джеффу и дёрнул его за рукав, резко разворачивая на себя. Дом на мгновение опешил от действий парня, но быстро взял себя в руки. Айзек испугался строгого выражения на лице мужчины, понимая, что перегнул палку. Он быстро отпустил его свитер и попятился назад. — Простите, сэр, я не хотел… — лепетал парень, опустив голову и сложив руки за спину, неосознанно подчиняясь. — Ангел! Айзек, успокойся, мальчик, — пытался успокоить его Дом, но саб как будто не слышал его, без конца повторяя извинения. Джефф сделал шаг к сабу, но тот заставил его застыть на месте, парень упал на колени, утыкаться лбом в пол. Дом будто вернулся назад в прошлое, когда его собственный мальчик падал также от каждого неосторожного слова или жеста, трясся и молил простить не понятно за что. Мужчина помнил, как грудь разрывалась от гнева и ярости на тех, кто сделал его бесенка таким, и от того как Доминант внутри ревел, требуя защитить и успокоить. Но Айзек не его сабмиссив, он не может обнять его, прижать в себе сильнее, утащить в спальню, завернуть в одеяло и ласкать, уверяя, что он самый лучший, пока мальчик не поверит и не успокоится. Джефф откровенно растерялся, борясь с инстинктами. И как же он был благодарен, когда Курт взял всё на себя. Дом даже выдохнул от облегчения. Его мальчик склонился над Айзеком, поднимая с пола и обнимая. — Принцесса, ну ты что? Всё в порядке, никто на тебя не злится. — Прости… Простите… Я не должен был… Простите… — Тшш, всё успокаивайся. Курт целовал мокрые щеки и губы, гладил по волосам, разлепил руки саба за спиной, заставляя обнять себя. Айзек был почти на голову выше брюнета, но сейчас казался невероятно маленьким и беззащитным. Курт кое-как увёл его в спальню и уложил на кровать. Спустя час Айзек заснул, и парень смог вернуться в гостиную к своему Дому. — Мастер, нужен врач, — устало сказал Курт, опускаясь на колени в ногах Джеффа. — Он горячий, думаю поднялась температура. — Блятство! — выругался Дом, зарываясь пальцами в волосы своего мальчика. — Питер предупреждал о проблемах с гормонами. — Да, Айзек тоже говорил. Ему тяжело без Питера. Почему он не хочет его видеть? — Бесенок, он хочет видеть Айзека, он не хочет, чтобы Айзек видел его, — видя нахмуренное выражение лица Курта, Дом добавил: — Сказал, что оранжевый не его цвет. Курт фыркнул и скривил рот. — Ему тоже тяжело, душа моя. — Я понимаю, Мастер, — печально ответил саб, кладя голову на колено своего Дома.*****
Айзек вновь закрылся в себе, чувствуя обиду на Питера, да к тому же стыдно ему было показываться на глаза Джеффу, хоть мужчина и уверял его, что всё в порядке. Курт снова стал таскать ему еду и таблетки, что прописал врач, которые должны были поднять его уровень гормонов или хотя бы не дать ему упасть ещё ниже. Айзек фыркнул на очередной гениальный совет «быть рядом со своим Доминантом». Его Доминант не хочет его видеть, не позволяет, что он может сделать?! Он злился, обижался, плакал, но ничего поделать не мог, его невероятно тянуло к Питеру, и он знал, что стоит мужчине появиться на пороге, он кинется в ноги и будет просить прощение за свои обиды. Чтобы Дом не сделал, он не может на него по настоящему обижаться. Он ощущал странную безысходность своего положения, но почему в груди становилось теплее от этих мыслей. Хотя и апатия одолевала. Айзек чувствовал себя разбитым, даже Курт больше не мог его никуда вытащить. Парень спал теперь каждую ночь в его комнате, потому что иначе Айзек просыпался от собственного крика и в слезах. С каждым днём он всё больше и больше ощущал вину, что из-за него Джефф и Курт не могу побыть вместе. Брюнет говорил, что всё в порядке, но Айзек видел, что сабу не хватает своего Дома. Его настроение становилось всё поганее, аппетит ухудшался, он косячил на фотосессиях и рекламных съемках. Айзек пытался донести до друга, что он не должен запускать себя из-за него, но Курт говорил уже привычное «Заткнись или я тебя тресну» и заключал его в объятия и все-таки затыкал поцелуем. В один вечер терпение Джеффа лопнуло. Сабы сидели в гостиной, играя в видео игры, обычно Курт был занят днём, но сегодня сказал, что выходной. Разъярённый Джефф буквально ворвался в дом, скидывая на пол куртку. Мужчина подлетел к сабам, остановившись рядом с Куртом. — Я жду объяснений! — голос Дома вибрировал от ярости. Айзек вздрогнул и поднял взгляд на него, отвлекаясь от игры, но брюнет даже глазом не повёл. Он вообще не обращал внимание на мужчину и толкнул младшего, чтобы не отвлекался от игры. Джефф на это резко вырвал джостик из рук своего саба, только тогда Курт раздражённо выдохнул и посмотрел на Дома. — На колени! Приказ прокатился электрической волной по телу Айзека, он чуть не поддался, саб внутри завыл. Но Курта казалось вообще не пробрала сила Дома. Он закатил глаза и плавно, словно кот, сполз с дивана, вставая на колени напротив своего мужчины, скрещивая руки за спиной. Айзек вздрогнул и зажмурился от звонкой пощечины, Курт покачнул, его голова мотнулась в сторону, но он быстро вернул позу. — Я всё ещё жду, — тихо сказал Джефф. — Я в душе не ебу, что ты хочешь услышать, Мастер, — зло язвил саб. Новая пощёчина не заставила себя долго ждать, а за ней и ещё одна. Айзек видел, как дыхание саба участилось. Курт сжимал зубы и смотрел на Дома из-под лобья. — С каких пор ты стал таким безответственным? Отвечай! — Джефф не кричал, его голос был ровным, но вибрирующие яростью нотки всё-таки чуть пробивались сквозь деланое спокойствие. — Хуй знает, Мас… Новая пощёчина почти свалила саба на пол, и он не сдержал болезненный стон. Джефф резко развернулся и пошёл в сторону гардеробной. Курт начал подниматься с колен, опираясь рукой о диван. — Место! Громкий приказ из глубин гардеробной остановил саба, и он, скрепя зубами, опустился назад. Джефф вернулся через пару минут с деревянным паддлом и железной клеткой на член, которую он бросил на диван рядом со своим сабом. — Надевай! Две недели, и не вздумай скулить о снисхождении! Курт, пыхтя, спустил шорты и принялся надевать пояс. Закончив, он протянул ключ Дому. — Встань, коленями на диван, облокотись на спинку! Айзеку показалось, что вибрации в голосе Джеффа усилились. Он собирался встать и уйти и уже поднялся, но Дом остановил его. — Ангелочек, останься, можешь продолжить игру. Не стоит менять свои планы из-за выходок Курта. Айзек кивнул и взял джостик, но продолжить играть не смог, голая задница друга маячила с боку, сбивая с мыслей. Джефф нанёс первый глухой удар по выставленным ягодицам, и Айзек отбросил всё попытки вернуться к игре. Он неотрывно смотрел, как Дом наносил удары по быстро розовеющей заднице, а Курт тяжело дышал, пытаясь контролировать дыхание, и сжимался после каждой встречи паддла и ягодиц. После десяти ударов Джефф остановился. — Какая собака тебя укусила? Почему ты сорвал съемку? — Я просто не хотел! — закричал саб. — Хм, не хотел? — в явном замешательстве спрашивал мужчина. — Да! Не хотел! Сценарий гавно! Мне не нравится! Я не буду в таком сниматься! — Понятно, — разочарованно ответил Дом. — Я видимо ошибся в тебе, думая, что мой мальчик профессионал. Оказывается, ты просто зазвездившийся маленький гавнюк, который считает, что может забить хуй на договор, который ты кстати, сладкий, и подписал, заранее ознакомившись со сценарием. Кто дал тебе право считать себя лучше других? С чего ты решил, что можешь сорвать съемку и забить хуй на десяток людей, которые прождали тебя два с половиной часа, когда ты даже не соизволил ответить на звонок. Ты потратил несколько сотен тысяч чужих денег, просто потому что тебе вдруг что-то не понравилось. Разве так ведут себя профессионалы? Курт молчал, Джефф устало вздохнул и выдохнул, потирая лоб ладонью. — Сто пятьдесят за каждую минуту, что ты заставил людей ждать тебя. Может тогда ты начнёшь ценить и уважать других и наконец поймёшь кто ты — зазнавшийся мажорчик или профессионал своего дела. Считай в слух! Собьешься — плюс десять! Джефф наносил удары, Курт считал, сжимая зубы. На тридцатом он попытался взбрыкнуться, крикнув «На хуй!», выпрямился, но Дом сжал его волосы, вдавил его голову в спинку дивана, заставляя опуститься обратно, и нанёс серию быстрых и явно очень болезненных ударов, саб закричал, но больше не сопротивлялся, продолжив послушно считать положенные шлепки. На семидесятом слезы во всю лились из чёрных глаз брюнета, он всхлипывал и подвывал с каждый новым касанием паддла о пылающие малиновые ягодицы. — Стооо… — простонал, заикаясь, саб. Джефф остановился, огладил горящую кожу ладонью, брюнет заскулил, утыкаясь лбом в диван. Дом провёл рукой по мокрой спине саба, парень поддался на ласку и немного выгнулся. — Ещё пятьдесят, малыш. Ты готов? — Да, Мастер, пожалуйста, — в его голосе больше не было дерзости и вызова, он был мягок и смиренен. Айзек был уверен, что Курт понял свою ошибку и теперь покорно принимал своё наказание. Последние десять ударов дались брюнету тяжело, Айзек сдерживал себя от желание прижать его к себе, закрыть от боли, но как никто понимал, что другу нужно принять её. Задница была бордовая с багряными кровоподтёками, которые скоро превратятся в черно-фиолетовые гематомы. Саб сбился на сто сорок третьем ударе. Джефф исправил и приказал продолжать, дополнительные он нанесёт после основных. На последнем Курт закричал, закусывая обивку дивана, весь в слезах, соплях и поту он выл и трясся, ноги дрожали мелкой дрожью. Ему ужасно тяжело далось это наказание, и Айзек и Джефф видели это. Дом отложил паддл, вновь огладил ладонями избитую задницу, слегка подув на неё. — Ты молодец, отлично справился, мальчик. Осталось десять ударов. — Спасибо, Мастер, — сквозь слезы кое-как выговорил саб. Джефф дотронулся до внутренней стороны его бёдер, призывая сильнее раздвинуть ноги. Даже это движение отразилось болью на лице брюнета, но он послушно выполнил команду. — Я хочу слышать, что ты понял, — прошептал Дом и ударил ладонью по правой ягодице Курта. Мальчик взревел, закусив и так обкусанные губы до крови. — Простите меня, Мастер, — срываясь и заикаясь, надрывно лепетал Курт, — простите, что разочаровал Вас. Джефф бил размеренно, давай сабу прочувствовать боль, признать её и свою вину. — Я поступил эгоистично и высокомерно, мне очень жаль, — ревел саб, — я подвел Вас и подставил людей, которые доверились мне. Я не хочу быть зазвездившимся гавнюком… Мне так стыдно, Мастер… Я больше никогда так не поступлю… Простите… Пожалуйста… На последнем ударе Курт затрясся всем тело, колени подкосились, и он рухнул, захлебываясь слезами и ревя навзрыд. Джефф быстро сел рядом, перетаскивая его себе на колени. Мальчик обвил его шею руками, утыкаясь в её носом. — Ты прощён, мой хороший, — шептал Дом, поглаживая поясницу и голову саба. — Я верю, что ты больше так не поступишь. Ты же у меня умница! Самый лучший, мой маленький бесенок! Айзек наконец отмер. Он поднялся с дивана и на ватных ногах прошёл на кухню, откуда принёс бутылку воды и шоколад, протягивая Джеффу. — Спасибо, ангелочек, — с нежной благодарностью во взгляде улыбнулся ему Дом. — Радость моя, смотри, Айзек принёс тебе водички и твой любимый шоколад. Курт поднял мокрое, красное лицо от шеи мужчины и как ребёнок протянул руку к другу. — Айзек… — всхлипнул парень, глотая слезы, обхватил теперь шею саба и вновь заголосил, утыкаясь лбом младшему в плечо. — Тихо, всё хорошо, — шептал Айзек, гладя друга по волосам. — И ты меня прости… — лепетал Курт. — Я вёл себя как придурок. Айзек растеряно смотрел на Джеффа, но тот лишь умиленно улыбался с такой нежностью, что у саба засосало под ложечкой. Как бы Дом не был зол на своего мальчика, его глаза сияли безграничной любовью. — Всё хорошо, ты не придурок. Ты мой самый лучший друг, — успокаивал саба Айзек, гладя его по волосам. — Правда? Курт поднял голову, смотря на парня с искренней надеждой. Он и правда выглядел сейчас невероятно мило. Красный, глаза припухли, весь в слезах и соплях, тушь размазана по всему лицу, такой беззащитный и открытый, послушный и трогательный, скинувший все свои защитные шипы. Айзек не смог сдержать улыбку и провёл ладонью по щеке саба. — Конечно, правда. — А-а-а-а, — взревел Курт и поцеловал друга. Айзек опешил и чуть оттолкнул саба, смотря испугано на Джеффа, но тот покачал головой, и взгляд его был немного суровый, предупреждающий. Но Айзек понял, что Дом не против их такого взаимодействия, а наоборот намекает, чтобы не отталкивал чувствительного сейчас мальчика. Чтобы успокоить Курта потребовалось полчаса. Он целовал и жался то к Джеффу, то к Айзеку, то пытался обнять одновременно двоих. Они смогли напоить его, накормить шоколадом, умыть и смазать синеющую, воспаленную задницу, только после мальчик заснул. Уставшие Джефф и Айзек вернулись в гостиную, развалившись на диване с коробочками китайской еды. — Спасибо, — произнёс Дом, разрушая тишину. — Спасибо, что помог. Курт всегда очень чувствовителен после наказания. И не переживай, я не против вашего общения, — он подмигнул парню, а щеки Айзека залило румянцем от понимая, что именно имеет ввиду Дом. — Это вам спасибо. И тебе и Курту. Я бы не справился один, — печально ответил саб. — Но мне кажется, я плохо на него влияю. — Хм, поверь нет. С тобой он стал более спокойным, — усмехнулся Дом. — Но он забил на работу, просрал контракт… — Он и раньше вытворял подобные вещи, так что ничего нового. Курт не умеет просить, его начинает заносить, и таким образом он привлекает внимание. Ему нужны периодические наказания, ограничения, но вот сказать об этом он не может. Обычно я улавливаю изменения в его поведении, не даю слишком сильно уйти в разнос, но сейчас пропустил… Знаешь, просто последнее время столько всего навалилось… Извини… Я не должен на тебя вываливать свои проблемы… Тебе и своих хватает, — виновато произнёс Дом. — Всё в порядке. Вы столько делаете для меня, я абсолютно не против выслушать Вас, хоть чем-то буду полезен. К тому же я уверен, моя вина тоже тут есть, — Айзек опустил голову, чувствую, как слезы набегают на глаза. — Хей, очарование, перестань. Я не смогу сейчас справиться с ещё одним плачущим прелестным мальчиком, — по-доброму улыбнулся Дом, и Айзек отзеркалил его улыбку. — Я повторю, ты ни в чем не виноват. И точка! — Хорошо, — Айзек кивнул в ответ. — Я разговаривал вчера с Дереком, — спустя несколько минут молчания сказал саб. Джефф вопросительно поднял брови. — Через неделю он получит разрешение вновь общаться с сабами, и я думаю переехать к нему, — Дом тяжело выдохнул и хотел было спорить, но парень не дал ему сказать ни слова. — Джефф, пожалуйста, я правда верю, что вы не считаете, что я мешаю вам, но я чувствую по-другому. Я безумно вам благодарен, но не могу больше пользоваться вашей добротой. Я обещаю приезжать к вам в гости. И очень хотел бы продолжать общаться. Дом молчал, смотря на саба грустными глазами, но всё-таки кивнул и печально улыбнулся. — Я не буду заставлять тебя остаться. Курт будет, — усмехнулся мужчина, — но не я. Он ещё закатит тебе не одну истерику за эту неделю, — Айзек закатил глаза, уверенный что так и будет. — Помни, что ты всегда можешь обратиться ко мне, и мы рады видеть тебя в нашем доме. А ещё я всё-таки жду твоего решения по поводу фотосессии. Дом подмигнул Айзеку, мальчик залился румянцем, всё ещё стесняясь принять предложение мужчины. Больше они не разговаривали, смотрели фильм, спустя час проснулся Курт, всё ещё до невозможности хрупкий и трогательный. Айзек решил сказать ему о своём решении позже, сейчас друг точно не готов к таким новостям. Ему и самому было тяжело, он привык к сабу и его Дому, но понимал, что ему нужно научиться жить самому, ведь кто знает, когда Питер вернётся.*****
Прошло три месяца разбирательств по делу Питера. Айзек жил у Дерека, ходил в гости к Джеффу два раза в неделю, Курт постоянно после работы, или если был выходной, приходил к нему или вытаскивал куда-нибудь. С Дереком они виделись редко, Дом загружал себя работой, стараясь забыться от собственных мыслей. Встречались только ночью на кухне, когда каждый просыпался от кошмара. Два стакана тёплого молока, понимающие взгляды, отсутствие пустых слов, что всё будет хорошо, стали привычным антуражем их ночных встреч. Айзек не чувствовал в Дереке Доминанта, младший Хейл стал кем-то вроде старшего брата. Иногда саб не сдерживался и рассказывал ему о какой-нибудь очередной выходке Курта, которой он поставил в неловкое положение именно Айзека. В такие моменты вечно хмурый Дом расплывался в улыбке, забывая о своей грусти, и мог даже пошутить над сабом. Так они плавно перешли к лёгким, безобидным подколам. Каждый знал и понимал, когда лучше молчать, а когда можно говорить, но в любом случае они были благодарны друг другу за поддержку. Айзек всё-таки согласился на предложение Джеффа о фотоссесии с Куртом. Он очень стеснялся и нервничал, но друг рядом помогал. Снимки получились шикарные, и теперь брюнет присоединился к своему Дому, уговаривая его сняться для рекламы его коллекции. Айзек сидел на диване и рассматривал фото, присланные Джеффом, не веря, что это он. Дом, как и хотел, снял их ангелом и демоном. На экране полностью голый Айзек облачённый лишь в белую портупею, обвивающую плечи, грудь, живот и бёдра, с огромными пушистыми крыльями за спиной был пленён и подвешен на цепях за руки черноволосым бесом Куртом в таких же чёрных ремнях с шипами, с красными рожками-волосами и тонким хвостом с острой кисточкой, а в руке у него кожаный стек, которым он истезал пленённого ангела. Вот только в процессе демон сам подчинился ангелу. На последней фотографии ангел стоял широко расправив своих могучие крылья и держал в руке поводок, прикреплённый к ошейнику беса, покорно преклонившего колени перед своим господином, целуя его ладонь. Айзек был в восторге и от самой съемки и от фотографий. Джефф обещал сделать три больший фото, которые больше всего понравились Питеру, его Дом передал, что хочет повесить их в спальне. Айзек же хотел, чтобы там висели другие фотографии. Их фотографии. От мыслей, что это может так и остаться лишь мечтой, становилось тошно. Он старался не загоняться и верить, что Дом скоро вернётся, но с каждым днём становилось всё сложнее и сложнее. Он был благодарен людям рядом и полюбил по-своему каждого из них, но с уверенностью бы променял всех еще хоть на одну минуту с Питером. Ему было стыдно за эти мысли, но врать себе он не хотел. Никто и ничто никогда не заменят ему его Сэра. Именно в принадлежности ему он ощущал свободу для себя. Дверь лофта открылась с характерным звуком. Айзек мимолетом глянул на время в телефоне, в котором и рассматривал фотографии. — Ты рано, — сказал саб. — Надеюсь, ты принёс еды. Или опять забыл? Надо было не слушать тебя и заказать доставку. Я обязательно пожалуюсь Сэру, что ты моришь меня голодом, — шутя крикнул Айзек, ожидая очередного ворчания от Дерека. — Хм, я обязательно накажу его, если мой маленький волчонок похудел хоть на грамм. Бархатный шепот, опалящий жаром его ухо, запустил волну дрожи и мурашек. Дыхание сбилось, грудь Айзека поднималась и опускалась слишком часто и вторила ударам сердца. — Кстати, потрясающие фотографии. Джефф был прав у тебя талант, волчонок! Сильная рука с проступающими венами протянулась из-за спины саба, листая картинки на экране телефона, который Айзек сжимал с такой силой, что казалось тот в любую секунду треснет. Айзек тяжело сглотнул, в горле резко пересохло. — Он обещал сделать наши с вами фотографии. Совместные… Нет, сердце точно сейчас выскочит из груди. «Дышать, надо дышать», — уговаривал себя парень. — Я с радостью, малыш! Питер провёл носом по его волосам, вдыхая такой долгожданный аромат морозной вишни. — Сэр… — прошептал Айзек, — если Вы меня сейчас не обнимете, у меня случится паническая атака… В глазах стало темнеть, но стоило крепким рукам обхватить его, прижимая к твёрдой груди, как она отступила. Наконец-то! Виски, кофе и пряный мускус! Как же он скучал! Айзек стойко держался несколько минут, утопая в тёплых объятиях своего Дома, окутанный родным запахом, сгорая от жарких властных губ, казалось собирающих сожрать его, но все-таки сорвался в истерику. Ревел он так, как не позволял себе наверно никогда в жизни. Он вцепился в Питера руками и ногами, царапая и оставляя синяки, будто боялся, что стоит отпустить хоть на миг, и Дом исчезнет. Нет, больше никогда! Они не знают, сколько прошло времени до момента, когда истерика саба стихла, но он по-прежнему не отпускал Дома, сидел у него на коленях, обвив шею руками, а талию ногами. Страх потерять снова сидел слишком глубоко. Питер целовал его нежно и тягуче, будто дегустируя, а Айзек был только за, он не хотел торопиться, он хотел насладиться долгожданной близостью. — Сэр, обещайте, что больше никогда не оставите меня. — Никогда, волчонок, никогда! Ты мой! Дом кое-как смог просунуть руку между Айзеком и своим карманом, вытаскивая предмет, что пол года хранился в его рабочем столе. Саб даже не заметил, он был слишком убаюкан ароматом Дома. — Волчонок, посмотри на меня! Хмурясь, саб поднял голову от шеи мужчины, и тут же на его лице отразилось удивление смешанной с неприкрытыми радостью и восторгом. Серо-голубая полоска мягкой кожи лежала на ладони Дома, поблескивая серябрянной надписью. «Волчонок Питера Хейла». — Волчонок, я люблю тебя! И обещаю, что никогда и ни при каких обстоятельствах не отпущу тебя! Примешь? Айзек застыл, он так жаждал получить ошейник от Питера, но сейчас, смотря на него, понял, что он совсем не важен. Он и так принадлежит мужчине полностью и без остатка, и плевать украшает его шею дорогой кусок кожи или нет. Он услышал самые важные три слова. Больше ему ничего и не надо. Саб, не говоря ни слова, сполз с Питера, опускаясь на колени и склоняя голову. Дом улыбнулся, чувствуя, как счастье затапливает его изнутри. Его мальчик остался верен ему, предан. Он боялся, что эти три месяца поменяют его, что он поймёт, что его чувства вызваны благодарностью за спасение и не более. Он боялся, что Айзек поймёт, что прекрасно может существовать и без него. Но глаза саба сияли искренной любовью и обожанием. Дом обвил полоску кожи вокруг шеи саба, застегнул ремешок и просунул два пальца под ошейник. Айзек тихо простонал. Никогда ещё он не ощущал такого умиротворения. Его распирало от чувств, но он был уверен, что теперь в их жизнях будет это банальное и глупое «Всё хорошо». Спустя несколько часов, лёжа на груди своего Дома и играя пальцами с кольцом ошейника, разморенный и довольный, словно мартовский кот, Айзека посетила необычная идея. — Сэр, я тут подумал… — протянул парень. — Я весь во внимание, волчонок, — сонно прошептал Дом, накручивать прядь волос саба себе на палец. — Я могу пойти учиться? — робко спросил Айзек. — Малыш, — встрепенулся Питер, приятно шокированный таким вопросом, — безусловно. Ты уже знаешь, на какой факультет хочешь поступить? — Думаю да. Я хочу быть как Вы. Будете мне помогать? Станете моим наставником, сэр? — Ох, смотри, сладкий, поблажек делать не буду. Кнут я использую чаще пряника, — игриво ухмылялся Дом. — Черт, сэр, когда Вы так говорите, у меня снова начинает вставать. — Иди сюда, неугомонный мальчишка! Питер чуть потянул его за ошейник, заставляя оседлать свои бедра. Айзек не долго думая, насадился на почти твёрдый член Дома, сразу опускаясь до конца, протяжно застонав. Питер сжал его бедра, впиваясь пальцами до синяков. Саб медленно покачивался на члене, откинувшись назад и оперевшись руками на бедра Дома, поднимаясь лишь на пару сантиметров вверх. — Я хочу… помогать другим сабам… Таким же как я… Без имени и связей… Таких, которых некому защитить… Дыхание Айзека немного участилось, член стоял и первая капля смазки заблестела на головке. — Я хочу показать на своём примере, что… М-м-м… Что не стоит опускать руки… Аааххх… Может мне книгу написать, типо мемуары… как думаете, сэр? Я любил писать сочинения в… Господи… школе… — Отличная идея, сладкий! Питер резко развернул его, меняя их местами, впиваясь в губы мальчика требовательным поцелуем и глубоко входя в его раскрытую, припухшую дырочку, вырывая крик-стон. — Ты придумал, как назовешь свою книгу? — безжалостно вбиваясь в податливое тело, заставляя содрагаться от преоргазменных судорог, спрашивал Дом. — Аааа… Айзек закричал в горло, выпуская горячую сперму себе на живот. Дом кончил следом, сжимаемый тугими мыщцами саба. Он нежно поцеловал своего мальчика, проводя ладонью по влажным кудрям на лбу. — Да, сэр. «Как стать волчонком»!