Забыв о универе и шараге, я приеду к тебе

Сегодня вова как обычно проснулся около 6 утра, сделал все водные процедуры и направился к автобусной остановке. Вспоминая стримы Лёши, что то внутри стало оживать, ведь вова сам давно понял, что уж точно не натурал. Выпуская серый дым из своих лёгких и туша бычок сигареты, Братишкин направился в автобус. Сегодня всё изменится. Лёша давно отучился в универе, забыв о всех этой суматохе и проблемах в учёбе, сейчас у него отдельная квартира. Вова не хотел признаваться лучшему другу, что любит его больше жизни, об одном воспоминании про любовь к нему, бабочки в животе пархали даже в больных лёгких парня. Отсидев пары 3, вова побежал на автобус, чтобы доехать до Лёши, попутно выпивая бутылку Балтики и кидая её куда-то в сторону. Сегодня вроде бы надо платить комнатку в шараге.. Но Братишкина не волновали эти несколько десятков тысяч, его мысли заполнял один Губанов. Добежав до квартиры с остановки, пьяный Семенюк позвонил в звонок. Он буквально сдаётся, звоня в квартиру. Через минуты 2 ему открыл Хесус, а вова, снимая с себя куртку и кинув её где-то в подъезде, сразу обхватил шею Лёши и прижался к нему всем телом, едва касаясь его губ. Губанов тоже не был трезв, так что особо здраво мыслить тоже не мог. Горячая слюна стекала с губ Братишкина, маня Лёшу слизать её, а потом поцеловать в засос. Но вова сам решил действовать и поцеловал первым, обмазывая слюной чужие губы. Не отрываясь от поцелуя, Губанов взял на руки нижнего и понёс к себе в комнату. Слишком жарко. Сердцебиение ускорилось в разы, а дышать приходилось через рот. Лёжа на кровати уже без рубашки, вова смотрел как Лёша снимает с себя чёрную футболку, с каким-то белым принтом. Хесус приблизился к шее нижнего и начал оставлять багровые пятна на ней. Братишкин тихо постанывал от удовольствия, а Лёша уже перешёл от шеи к груди, изредка покусывая и оставляя всё те же засосы. Дойдя до пояса, Губанов ухмыльнулся и стал оттягивать резинку спортивных штанов вниз вместе с боксерами Вовы. Гладя оголённые ляжки Братишкина, хесус, всё также поглаживая, стал гладить колени, дразня Вову. Восстановить дыхание никак не получалось, а сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, мысли были заняты любимым. Из этих мыслей семенюка вытащил Лёша, который вставил свой палец, смазанный в смазке в Вову. От неожиданности Братишкин издал громкий и обрывистый стон. Потихоньку двигая пальцем внутри нижнего, хесус наслаждался тихими стонами Вовы. Лёша вставил второй палец, от чего у семенюка прошла приятная дрожь по телу. Стоны стали громче, а Губанов раздвигал пальцы внутри парня. Вова дрожал от удовольствия, и всё никак не мог отдышаться, а Лёша уже приставил головку члена, чтобы войти в нижнего. Взяв Братишкина за бёдра, он вошёл в него на половину, от чего Вова издал довольно громкий стон. Хесус начал двигаться, входя внутрь всё глубже, а Семенюк стонал всё громче. Сердце сейчас разорвётся, пульс слышно даже в висках, никто не мог даже и представить их вдвоём в одной постели, кроме их самих. Представил? Лёша двигался уже с максимальной скоростью, от чего вова стонал так громко, как никогда. Грязные шлепки были слышны, казалось, на весь подъезд. Кажется, соседи стучат по батареям, но какое им до них дело? На глазах Братишкина выступили слёзки, но Губанов этого даже не заметил, его мысли были заняты одним человеком, находящимся под ним. Оба были на грани. Но Вова кончил первее, издавая всё те же громкие стоны. Вытащив член из парня, Лёша кончил на живот парня. Оба пробовали отдышаться, но плохо получалось. Кто-то из соседей крикнул: "вот же сучьи пидорасы!" Может и так, но этого никого не волновало. Вова и Лёша пошли вдвоём в душ, всё таки, не грязными же ложиться. Друг другу помогли вымыться, а когда они ложились спать, хесус спросил: -и что это было?)