С тех пор, как Киллиан оставил меня, в груди разверзлась дыра.
Не было и дня, который после их расставания проходил бы без слёз и рвущих на части душу мыслей. Амала, будучи сильной на людях, приходила в пустые покои, валилась на холодные простыни и тихонько всхлипывала, пряча свою боль в подушке. Она не могла поверить, что всё закончилось, что Киллиан действительно бросил её и что он больше не вернётся. Басу понимала, что ей не за что его винить, но скребущиеся в груди кошки не давали спокойно вздохнуть, травя рассудок горькой обидой на мужчину. Когда слёз не оставалось, девушка садилась на кровати и долго смотрела в пустоту, сжимая в руках одеяло. В голове промелькали сотни воспоминаний, связанных с Лайтвудом, и Амала едва не закричала, бросая подушку куда-то в сторону. Хотелось разрушить всë вокруг, содрать эти дорогущие ткани, режущие глаза, разбить глиняные расписные вазы, вырвать с горшка несчастные цветы. Боль, обида, злость. Спектр всех негативных эмоций бушевал в её крови, грозясь вырваться наружу. "Чëртов предатель! " - рвалось с языка, но в комнате до сих пор стояла тишина, и ничего не могло нарушить её. Схватилась за голову, уткнувшись носом в колени и зажмурилась. Мимолетная боль, как будто грудную клетку пробили молотком. Сердце разрывалось на части, и Басу желала, чтобы оно тотчас остановилось.Это была боль, которую не излечить.
Но она пыталась, правда пыталась. Уходила с головой в дела дюжины и Бенгалии, культа, убивала время с Кираном и Джаей и пила. Много пила. Но ничего не могло заполнить ту пустоту, которую оставил Киллиан. Амала видела его везде: в мимо проходящих людях, во снах, в строках лёгких французских романах, в своих воспоминаниях. Его серые глаза преследовали, заставляли вновь и вновь окунуться в омут с головой - во тьму и одиночество. Другие мужчины были ей противны, даже лёгкое чужое прикосновение отдавалось в теле раздражением. Но она умело скрывала это за улыбкой, потому что она - Басу, и иначе ей нельзя. Киран понимал, что с сестрой что-то не так и даже пытался ей как-то помочь, но Мала словно закрылась от него. Улыбалась вымучено, гладила его по волосам и уверяла, что всё в порядке, и ему не о чем беспокоиться. Но юноша прекрасно знал, что она лжёт. Он видел её тёмные синяки под глазами, заплаканные покрасневшие глаза и потресканные губы. Тяжело вздыхал, утягивая девушку в объятия и поглаживая по спине, как бы молча говоря: "Я рядом." И ненавидел Лайтвуда с каждым днём ещё сильнее. Но легче от этой ненависти не становилось ни сестре, ни самому Кирану. Потому что он тоже очень скучал по атташе. Каждую ночь, которой ей не спалось, Амала вспоминала все моменты с бывшим возлюбленным и где-то в глубине души надеялась, что однажды они повторятся. Глупо? Да. Но так становилось немного легче. "Представлять его поцелуи - лучше, чем тонуть в ненависти и желчи, " — утешала себя девушка, прикрывая отяжелевшие веки. В голове зазвучал его смех. Искренний, заражающий, любимый. Кажется, в этом воспоминания они просто дурачились: Амала проводила пальчиками по рёбрам Киллиана, чередуя это с игривыми поцелуями в шею и подбородок. Кто бы знал, что высокий подкачанный военный боится щекотки? Встречаясь с сиющими от счастья омутами, Басу опустилась к лицу мужчины и нежно поцеловала мягкие и тёплые губы. Провела по ним языком, прижавшись всем телом, слегка прикусила, направив ладони ниже. Не в силах терпеть такого издевательства, Лайтвуд перехватил её руки и перевернулся вместе с девушкой, нависая над ней. — Дразнишь меня, Амала Басу? — в серых глазах мелькнул недобрый огонёк. — Дразню... — показала ему язык девушка, обхватывая его талию ногами. — Какая плохая девочка, — прошептал мужчина и уткнулся носом в ей ушко, слегка прикусывая мочку. — Ты не представляешь насколько... — с её губ вместе со словами слетел первый стон. В комнату кто-то настойчиво постучал, вырывая Басу из приятной неги воспоминаний. Недовольно фыркнув, девушка накинула поверх сорочки халат и распахнула тяжелую дубовую дверь, за которой показался её брат. Киран выглядел немного взвинченным, постоянно отводил взгляд в сторону, а затем, выдохнул и посмотрел в глаза сестре. — Киран, что-то случилось? — удивленно спросила Амала. — Нет, просто не могу уже видеть твои терзания. С тобой сегодня переночую, чтобы ты одна не оставалась, — твёрдо произнёс юный Басу, проскальзывая в комнату. В его руках блеснула тарелка с фруктами и мясной нарезкой. Девушка ласково улыбнулась, усаживаясь на кровать, и похлопала по месту рядом с собой. Киран запрыгнул на мягкий матрас, по-хозяйски закинув ноги и протягивая тарелку сестре. Они некоторое время сидели молча, вкушая деликатесы, принесенные юношей. Затем стал рассказывать какие-то мелочи из жизни, подростковых проблемах и о их отношениях с Джаей. Мала наконец смогла отвлечься от гнетущих мыслей о будущем и надоевшей за последние месяцы тоски, погрузившись полностью в разговор с Киром. Она была самой собой, не скрываясь от пронизывающих взглядов и не боясь удара в спину. Басу искренне улыбалась, даже смеялась с некоторых шуток, и сердце Кирана больно сжалось. Как же он скучал по ТАКОЙ Амале. Юноша был готов продать душу, чтобы остановить время и продлить радость своей сестры. Но то, о чëм собрался поговорить с ней, разбило бы хрупкую идиллию, воцарившуюся здесь, в её покоях. Скрипя душой, Басу произнёс: — Мала, я знаю, что ты скрываешь свою боль. Я знаю, что ты всё ещё думаешь о Лайтвуде. И знаю, что ты скучаешь, — Кир осторожно взял руку сестры в свои, тëплые, и мягко улыбнулся. Юноша видел, как девушка поменялась в лице. Видел, как улыбка сошла с её губ, и был готов надавать сам себе по лицу за этот разговор, но он должен был это сказать, — Я тоже скучаю, поверь. Но ОН сделал выбор. ОН оставил ТЕБЯ. Я прошу тебя... Его слова перебили тихие всхлипы. Ничего не говоря, Киран притянул Амалу к себе и крепко обнял, уткнувшись носом в макушку и сжимая руки в кулаки. Его любимая старшая сестра плачет, и это ОН её довёл. Мышцы скрутило от злости, тело дрожало от напряжения, которое юноша пытался спрятать. Пытаясь успокоиться, перебирал мягкие локоны девушки, шепча что-то ласковое, успокаивающее, как делала она когда-то. Только сейчас Басу поняла, как её брат повзрослел. После они долго молчали. Мала тихонько всхлипывала, даже не стараясь подавить накатившую истерику, а Киран больше не знал, что сказать, только осторожно покачивал сестру как ребёнка. В конце концов, обессиленная рыданиями девушка отключилась, проваливаясь в очередной тревожный сон. Юноша тяжело вздохнул и уложил новоиспеченную госпожу Басу на постель, и сам же лëг рядом, бездумно глядя в потолок. — Если что я рядом, Мала, — прикрыв глаза, произнёс Кир, — И я всегда позабочусь о тебе, сестрёнка. С того дня Амала дала себе слово больше не вспоминать о Киллиане, оставив его в жизни прошлой себя. Прошлой Амалы Кхан. Но девушка и представить не могла, как мучился сам Лайтвуд вдали от неё. Прогуливаясь по холодному дождливому Лондону, он искал её черты. Желал на миг увидеть яркую, сияющую улыбку среди унылых серых лиц. Вспоминал её смех, её ласковые поцелуи и её любовь. Искреннюю, не похожую ни на одну из тех, что мужчина встречал раньше. Амала была его особенной девочкой, маленькой и такой хрупкой, но в то же время отважной и сильной. И как он мог оставить её? Киллиан не знал ответа, да и не хотел прикасаться к прошлому: уж сильно раны кровоточили. Боялся, что сорвëтся, бросит всё и вернётся. Вернётся к ней. Встанет на колени, будет умолять, просить, плакать, лишь бы Амала его простила. И если простит, притянет её к себе в объятия и больше никогда не отпустит. И плевать, что она выбрала не его. Каждый вечер заканчивался одинаково: бутылка дешёвого виски в пошарпанном баре, сигареты и одиночество. Было несколько неудачных попыток забыться, ведь ему не один раз строили глазки молоденькие легкодоступные девочки, но как только кто-то из них прикасался к его телу, капитана передергивало от отвращения. Они не могли заменить её, и о чëм он только думал? Пересилив отвращение к самому себе, мысленно сплюнул и ушёл, хлопнув хлипкой дверью. Ночь встречала его прохладной, освежающей его мысли. Мужчина постепенно трезвел, и лик её пропадал. На время, чтобы потом, во снах, снова догнать его. И вроде давно пора забыть, выкинуть из головы, но он не мог... Любил, охренеть как сильно он её любил. Приходя в пустую квартиру, он кидал тоскливый взгляд на кровать, а затем, скинув с себя тонну одежды, валился с ног. То ли алкоголь так действовал, то ли накатила усталость после очередного, похожего на другие, рабочего дня. И Киллиан понимал: сейчас его кошмары повторятся вновь. Они приходили каждую ночь, и сюжет в них поражал разнообразием, но лишь одно оставалось неизменным - Амала была жертвой. Не хладнокровной убийцей, какой Лайтвуд помнил её той ночью, а беззащитной девушкой, павшей от рук Вимала, Гранта, даже чертовой Приянки. И в душе неприятно скреблись кошки, а в голове противный скрипучий голос всё приговаривал: "Это ты её не спас. Ты виноват". Тошно. От самого себя, от его родного, но такого серого и пустого города. От вечного одиночества. Перед глазами вновь возник облик Амалы, и мужчина, болезненно улыбнувшись, протянул к ней руку. — Моя маленькая нежная девочка... — шептал он, словно опьяненный, —Как же я по тебе скучаю. Она улыбнулась, поглаживая подушечками пальцев его руку, прижалась. С губ сорвалось её тихое: "люблю". Что-то тяжёлое полетело в стену и разбилось вдребезги. Наваждение ушло, оставив после себя горьковатый привкус. Иногда Киллиан ловил себя на мысли, что сходит с ума. Медленно, припеваючи, с бутылкой в руках. И, отчасти, ему нравилось это. Потому что именно так мужчина мог побыть с ней - его бывшей возлюбленной. Лима, с которой Лайтвуд иногда встречался и выпивал то по чашечке кофе, а то и по бокальчику чего покрепче, с сочувствием смотрела на друга, иногда качая головой. — Тебе нужно перестать жить прошлым, Киллиан. Она сделала свой выбор, — тонкая девичья ладонь легла на его широкое плечо, успокаивающе поглаживая. Берг была единственной, кому мужчина позволял к себе прикасаться. Атташе ничего не ответил, продолжая смотреть куда - то в одну точку. Возможно, Лима была права.Но ведь сердцу не прикажешь.
Амала больше не вспоминала о Киллиане, погрузившись с головой в дела культа и Бенгалии. А затем дюжина начала подыскивать ей супруга, ведь негоже юной госпоже без пары ходить. Было много вариантов, и все они не приходились по душе девушке. Киран, наблюдавший за тем, как старшая сестра отшивала мужчин направо и налево, лишь усмехался. Хотя юноша и не одобрял подобные "отборы", ему было радостно видеть, что Мала возвращалась в привычный ритм жизни, где она - снова сильная и гордая Басу, которая привыкла справляться со всем сама. Как бабушка. Как мама. Сложив руки на груди, Кир оценил взглядом представленных женихов и подошёл к девушке. Юная госпожа махнула рукой, вынуждая всех разойтись и сделать небольшой перерыв. — Ну, как успехи? — развалившись на диване, с ухмылкой спросил брат. — Никак, никто из них не впечатляет, — Амала тяжело вздохнула. Было видно, как она устала от бесконечных наигранных комплиентов и лживой любезности. Хотелось скинуть с себя все маски, послать к чертям дюжину и сделать, как обычно, по-своему. Но вряд ли Калькутта переживёт ещё одну резню. — Учти, Мала, что дюжина вряд ли будет долго с тобой церемониться. Подберëт тебе женишка поуродливей - и с проживешь с ним всю жизнь, — Басу игриво щелкнул сестру по носу. — Смотри как бы тебе кого не подобрали, — схватив Кирана в охапку, девушка растрепала кудрявые волосы кулачком, — Ты-то жених у меня видный. — Уж нет, я своë сердце навеки уже Джае отдал, — засмеялся брат, вырываясь из цепких объятий Малы.Я тоже... Я тоже отдала своё сердце! Почему же оно вдруг стало ненужным?
Басу отогнала эту появившуюся совсем внезапно мысль, возвращаясь в реальность. Там, где спустя долгих часов жёсткого отбора, она наконец нашла кого-то стоящего. Конечно, о симпатии здесь не могло идти и речи, однако юноша был очень даже привлекательным и смышленным. То, что нужно для рядов бенгальской знати. Помолвку назначили на ноябрь, ближе к концу месяца, потому что так пожелали родители жениха, а всем остальным занималась дюжина. Амала не хотела принимать в этом участие, ссылаясь на другие важные дела. По правде говоря, просто не видела смысла. Зачем спрашивать её одобрения, если всё происходит не по её воле? Клетка захлопнулась, и птичка больше не желала петь. Киран, державшийся в стороне долгое время, начал действовать. В тайне от сестры написал письмо Киллиану и велел отослать сразу же. Ещё не до конца понял, чего он хочет этим добиться, но в глубине души надеялся, что чертова бумажка дойдет вовремя.И она дошла...
Прохладный осенний ветер приятно остужал голову. Сидя в просторной, украшенной цветами беседке, Амала наблюдала за звёздами, легонько улыбаясь. Скоро её свобода закончится, и крепкие узы брака свяжут руки юной госпожи и юноши из влиятельной бенгальской семьи. Послышался шорох одежды, и девушка резко обернулась. В проёме показалась Сана. — Наслаждаетесь последними минутами покоя, госпожа? — улыбнулась бывшая служанка, а ныне близкая и единственная подруга Басу. — Прошу тебя, не называй меня так. Только не тогда, когда мы одни, — усмехнулась Мала, прикрыв глаза, — Впрочем, да. Скоро моя жизнь навсегда изменится. — Понимаю твои чувства, Амала. Но говорят, что Сатиш - прекрасный человек, он никогда не обидит тебя, — Сана осторожно коснулась плеча госпожи. — Но он мне не нужен, Сана. Никогда не был нужен. Я... — Басу замолкла на полуслове. Что-то привлекло её внимание, — Сана... Принеси чаю, пожалуйста. Заметив резкую перемену подруги, а затем, увидев её причину, служанка смутилась и поспешила благополучно ретироваться. По дорожке шёл высокий, подтянутый военный, с небольшим букетом в руках. Сердце пропустило удар, а из лёгких словно выбили весь воздух. Широко распахнув глаза, Амала несколько раз проморгалась, пытаясь понять - мираж перед ней или Киллиан действительно здесь. Мужчина остановился в паре сантиметров от неё, вглядываясь в до боли родные черты лица. Прошла, казалось бы, вечность, пока они стояли напротив друг друга, разглядывая, и никто из них так и не проронил ни слова.А нужны ли здесь слова?
По щекам покатились непрошенные слёзы, но Мала не спешила утирать их. Это сделал Он. Мягко прикоснувшись к коже, стёр большим пальцами солёные капли и провёл ими по подбородку. В глазах смешались и боль, и счастье, совершенно противоположные друг другу чувства. Хотелось броситься Лайтвуду на шею или отхлестать по лицу его же букетом. Высказать всë, что накопилось за эти месяцы, прожитые вдали от него. Но мысли никак не собирались в кучу, и поэтому мужчина сам сделал первый шаг. Сделал то, чего так сильно хотел. Сжав руки на талии, он притянул к себе девушку, впившись в её губы нежным, до безумия сладким поцелуем. И Басу не была против, наоборот, запустила пальцы в мягкие русые волосы и прижалась ближе, словно боялась, что сейчас Киллиан сейчас уйдëт, снова оставит её одну. И плевать было на всех. На дюжину, на своего нелюбимого жениха, на помолвку, только бы ОН не выпускал её из рук.Собственно, Лайтвуд и не собирался её отпускать. Только не сейчас.