Четыре стены.

— Можно присесть?   Кто бы мог подумать, что та ночь окажется для меня гораздо значимей, чем тот вечер, когда я решила поменять наши конверты с Минджон. Я не могла винить в этом сестру, ведь сама сделала выбор, но в голове снова и снова прокручивала те несколько секунд, когда мне нужно было принять решение. Это был важный для меня день, ведь отныне всё должно было полностью измениться, но в ту ночь, когда я вышла в сад, чтобы подышать свежим воздухом, на скамье сидел Чон Джэхен. У меня ушло немного времени, чтобы его узнать. В конце концов, луна тогда была такой яркой и светило прямо на его лицо: на его красивые длинные ресницы, аккуратные черты лица, на светлую кожу, широкий нос с маленькой горбинкой и пухлые персиковые губы. Я так часто смотрела на него в университетские годы, каждый раз, когда мы пересекались, что можно сказать, запомнила каждую черту его лица.   Это странно признавать сейчас, но, скорее всего, я действительно была влюблена в него. А кто не был? Джэхен не только хорош собой, но и умен. Мы не учились с ним в одной группе и совместных пар у нас не было, но преподаватели то и делали, что хвалили его, а подруги всё вздыхали. Я тоже вздыхала, правда, так тихо, что об этом даже не знала Минджон — самый близкий для меня человек.   И больше всего мне нравился этот его сосредоточенный и спокойный взгляд, который он кидал на меня невзначай. Не только на меня — наверняка каждый человек, кому удостоилось столкнуться с ним глазами, терял сознание на ровном месте. Мне казалось, что даже если вокруг начнется апокалипсис, начнут падать метеориты или оживать динозавры — Джэхен так и останется спокойным. И это заставляло мое сердце трепетать.   О, какова ирония! Теперь я невеста его двоюродного брата. И совсем скоро я стану женой его двоюродного брата.   Джэхен смотрит на меня невзначай, кидает мимолетный взгляд. Его совсем не удивило присутствие в доме чужого человека или он и не знает остальных работников, что мог запросто принять меня за кого-то из них. Он слегка кивает головой, словно разрешая мне сесть, и я опускаюсь на низкую и холодную поверхность скамьи. Ветер бьёт в лицо слабо, но передние пряди волос, выбившиеся из слабого хвоста, отлетают назад, за уши. Я чуть лопоухая, и в подростковые годы очень комплексовала на этот счет, но со временем, чем часто я получала комплименты, тем меньше становились переживания. Доен называл меня Йодой — пожалуй, это самое милое из прозвищ, которые он мне дал.   — Значит, ты и есть будущая жена Чонгука?   Я удивлённо раскрываю губы, кинув на него быстрый взгляд. Значит, он знает?     Я не успеваю ничего ответить, как Джэхен произносит снова:   — Кажется, я видел тебя раньше.   — Видел, — я коротко отвечаю и смотрю на него. Джэхен в этот момент смотрит на меня и тоже и наши глаза встречаются: мое сердце пропускает удар, но я слишком труслива, чтобы отвести глаза, а он продолжает смотреть. Язык путается, но я отвечаю. — Чон Джэхен. Мы учились в одном университете.   — На одном факультете?  — он спрашивает прямо, так и продолжая прожигать дыру в моих глазных яблоках.   — Нет.   — Так как я тебя запомнил?   — Я... — я слегка смущаюсь, но продолжаю говорить. — Я была немного популярной.   Я могу заметить маленькую искорку удивления в этих всегда безразличных джэхеновских глазах. Он, наконец, отводит взгляд в сторону, и я тихо, почти неслышно вздыхаю. Пусть я и не видела его около двух лет эти мертвые бабочки в животе дают о себе знать, ведь Джэхен как и был, так и остался великолепным просто своим существованием.   Может, если бы я была невестой Джэхена, а не Чонгука, мне было бы более легче? Кто знает...   — Красивый сад... — я оглядываю подстриженные карликовые деревья и разные цветы, которые цветут среди них. Джэхен следует за моим взглядом и краем глаз я замечаю, как на его губах появляется короткая, еле заметная улыбка. Она появляется так же быстро, как и исчезает.   — Да...   Неожиданно мои глаза натыкаются на разноцветные кусты, расположенные дальше от остальных цветов. Я сразу узнаю это растение — аконит.   — Это.. Разве это не аконит? — я немного скрыть удивление в голосе, ведь видела аконит лишь раз, когда мы с семьей ходили в лес на поход. Это было много лет назад, но я запомнила этот момент — аконит мне всегда казался наиболее загадочным растением.   Я перевожу взгляд на Джэхена и вижу, что и он удивлен, но скорее из-за моей реакции, а не из-за самих цветов. Около двух секунд Чон молчит, но затем, словно проснувшись, Джэхен молвит:   — Ты хорошо разбираешься в цветах?   — Ну, есть такое... — растерянно отвечаю. — Родители биологи, у нас в библиотеке было куча учебников. В детстве я постоянно зависла с ними и... Само собой как-то получилось полюбить цветы.   — Я тоже люблю, — он коротко отвечает. — Всё, что связано с природой, но особенно цветы.   — Аконит ведь ядовитый кустарник, я впервые вижу, чтобы его выращивали в домашнем саду. Так еще и пурпурный — довольно редкий оттенок для него, — я продолжаю бормотать. — И он требует тщательного ухода.   — Садовник получает немало денег, чтобы хорошо ухаживать за всеми цветами, даже за тем, который является ядовитым, — уголки его губ чуть приподнимаются — Джэхену явно нравится мое любопытство насчёт кустарника. — Я был тем человеком, который настоял на появление аконита в саду.. Благо, никто в доме не разбирается в растениях, а с садовником мне удалось договориться. Правда, пришлось постараться, чтобы найти именно этого цвета. Мне нравится голубой, но показалось, что это слишком банально.   Я застываю, глядя на него. Не чувствую, что сердце бьется — Джэхен слишком хорош. Если бы только я знала, что он увлекается цветами! И рассказывал он так сладко, словно мед.   — Знаешь значение аконита?   — Не удалось прочесть в книжечке... — усмехаюсь я.   — Аконит так же называют борцом, — он переводит на меня взгляд и мы снова! черт возьми, снова, играем в гляделки. — Говорят, когда Геракл смог вывести Цербера на свет, трехголовый пес начал вырываться, а там, куда попадала его слюна, вырастали кусты аконита. Есть очень много легенд, в которых аконит стал прямым свидетелем смертей.   Я застываю.   — Откуда ты так много знаешь?   Джэхен распахивает губы, чтобы ответить, но не говорит ничего. Проходит мгновение и Чон поднимается с места.   — Уже совсем поздно, пожалуй, я пойду спать.   Мне не нужно объяснять дважды — я поняла, что ему не совсем хочется об этом говорить, и давить я не стала — в конце концов, мы друг для друга являемся никем, как бы мне не хотелось этого отрицать. Я лишь коротко киваю головой:   — Спокойной ночи.   Джэхен кивает мне в ответ и уходит, а мне остаётся снова в полном одиночестве проводить его крепкую спину. *** Дни в доме Чонов летят со скоростью света. Каждый мой день проходит одинаково, словно день сурка. С того самого разговора с Джэхеном прошло почти неделя, но я почти его не видела: лишь на ужинах. К слову, и своего жениха, как бы не хотелось называть его так, я видела лишь на ужине, но мы никогда не разговаривали. Иногда он смотрит на меня очень пристально, пока мы ужинаем, но затем уходит. Так и разбились вдребезги мои надежды на то, что не все потеряно, ведь мы с ним можем поладить. Похоже, он не выносит моего присутствия так же, как и я его.   Больше всего времени я проводила с Джихе. Она мне рассказывала, как на своем опыте проживала свои первые месяцы в этой семье, и про трудности, через которые она проходила. И мне очень жаль её, ведь в отличии от меня, ее некому было поддержать и помочь. Но судя по ее рассказам, ее приняли радушнее, чем меня. Я почти физически ощущаю эту острую неприязнь к себе не только со стороны членов семьи, но и даже от работников этого дома. Что я сделала не так — неизвестно.   Прошла неделя, когда мы сидели с Джихе на балконе в моей комнате и пили кофе, обсуждая очередные не очень важные темы. Я уже очень скучала по своей семье, хоть и почти каждый день разговаривала с ними по телефону, но похоже, я не скоро смогу с ними увидеться. По рассказам Джихе, ей настрого запретили видеться с семьей первый месяц. Пусть мне и ничего об этом не говорили, я боюсь, что меня ждет та же участь, ведь скорее всего, такой долгой разлуки я не выдержу и даже сбегу, чтобы увидеться с ними. Чего бы это не стоило.   Неожиданно, дверь в комнату распахнулась, что меня крайне удивило: горничные обычно всегда стучались перед тем, как войти. Или, может быть, я не услышала, как стучали?   Поднявшись с кресла, я выхожу с балкона в комнату и острый запах дорогого мужского парфюма бьёт в нос. В моей комнате стоял Чонгук: на нем была темно-синяя рубашка, черные идеально выглаженные классические брюки и кожаная куртка, видимо, из настоящей кожи. Джихе вышла за мной и кинула на Чона удивленный взгляд.   — Что ты здесь делаешь? — я тихо шепчу, не отрывая взгляда от парня.   — Джихе, я бы хотел поговорить с ней наедине.   Джихе молча кивает головой, оценив ситуацию, и быстро покидает мою комнату, аккуратно закрыв за собой дверь. Чонгук расслабленно садится на край моей кровати, вытащив руки из кармана и оценивающе оглядывает комнату, а затем меня.   — Что не так?   — Я сказал, что что-то не так? — хмыкает Чон, переведя взгляд на меня.   — Ну ты явно пришел ко мне не просто так.   —Так и есть. Как я уже говорил, мне нужно поговорить с тобой.   Я нетерпеливо сжимая пальцы, потому что меня выводит из себя то, как он оттягивает разговор.   — Ну так начни уже.   — Такая нервная... — усмехается парень. — Расслабься. Я просто хотел сказать, что мы с тобой больше не чужие люди. Можно сказать, спустя некоторое время мы станем друг для друга самыми близкими. Поэтому стоит уже убрать эту пропасть между нами?   Его неожиданная мягкость и даже внимательность сбивает меня с ног, заставив удивлённо на него уставиться. Чонгук поднимается, встав напротив меня: он выше меня на полголовы. Я невольно сравнила: похоже, Джэхен выше всего на пару сантиметров.   — Что ты хочешь сказать?   — Если ты думаешь, что я не замечаю неприязнь со стороны моих сестер и братьев, и даже со стороны рабочего персонала в твою сторону, то ты ошибаешься. На самом деле, я все замечаю. И я могу сказать тебе причину, почему они тебя недолюбливают, — Чонгук так спокоен, будто каждый день говорит на такие темы, пока в это время мои нервы играют на мне. — Не хочу обидеть тебя, Цзыюй, но все знают о том, что ты не являешься кровной Ким. Это глупо было думать, что этого никто не заметит, когда даже твое имя кричит о том, что ты другой нации. Ты ненастоящая Ким. Для моей семьи важна родословная, но о твоей родословной почти ничего неизвестно... Но тебе повезло, что ты симпатичная. Будь ты чуть менее красивой, тебя бы даже за порог не пустили, а папа бы сделал всё, чтобы заново провести церемонию жеребьевки.   Я сжимаю кулак, сдерживая эмоции, которые выливаются наружу. Пальцы больно впиваются в ладонь, от ногтей остаются почти кровавые следы. Каждое его слово бьет меня по груди, но я просто поджимаю молча губы.   — Но не суть. Я хотел тебе сказать: ты моя будущая жена. Я никому не позволю унижать мою жену и каждый, кто попытается это сделать, будет отвечать передо мной лично. Даже если в моих планах не было жениться на тебе, раз выбора уже нет, то я сделаю всё, чтобы защитить тебя.   На его губах появляется легкая улыбка. И как бы он не пытался меня успокоить, его слова совсем не звучали убедительно. Уверенные искры в его глазах говорят о многом, но мое сердце отказывается верить. Моя душа ноет громко, хотя этого никто не слышит.   — Что ж, невестушка, спокойных тебе снов. — усмехается Чонгук и снова засунув руку в карман, направляется к выходу. Прямо на пороге я его останавливаю:   — Чонгук, — парень останавливается, повернувшись ко мне. Я произношу спокойно и без единой дрожи в голосе. — Даже если мы поженимся и будем жить в одной комнате, даже если у нас с тобой появятся общие дети — мы никогда с тобой не будем близки. Никогда.   Чон усмехается, но я не знаю, что это значит. Кивнув головой, словно принимая мои слова, но не соглашаясь с ними, Чонгук уходит, закрыв за собой дверь. Я сажусь на кровать. Острая боль пронзает тело и душу и я прикрываю лицо, пытаясь сдержать слезы, а с губ срывается громкий, усталый вздох. Слов Чонгука снова и снова крутятся в голове: в этом доме не иначе, чем товар.   И как бы мне не было больно, я знаю, что через пол часа, разговаривая с семьей, я скажу:   — Я в порядке.   И как бы хотелось, чтобы всё было в порядке. ***   На следующее утро первым, что я увидело было сообщение от Чонгука:   «Я оставили кредитную карту внизу у миссис Кан. Возьми карту и сходи за вещами себе. Я знаю, что ты толком то ничего не забрала из своего дома, а моя невеста должна носить только самые лучшую одежду и украшения. Попроси одного из водителей подвезти тебя и забрать позже. Надеюсь, тебе не нужна полная инструкция того, как это делать?».   Я закатила глаза, но не стала спорить. В конце то концов, я не выходила из дома целую неделю и мне нужно немного отвлечься, чтобы прийти в себя. Ответив коротким сообщением жениху, я начала собираться, решив не оттягивать этот момент и вернуться только к ужину. Чем меньше времени я провожу время в этом доме, тем лучше. Я переоделась: мой выбор пал на массивные темно-синие джинсы на высокой талии и кроп-топ черного цвета. Дабы выглядеть чуть живее, я сделала лёгкий макияж. Мой живот урчал от голода, но я решила позавтракать где-нибудь в торговом центре.   Как и сказал Чонгук, я спустилась вниз за кредитной картой и вышла на улицу, однако так и не смогла разобраться, где находятся водителя и кого нужно просить. Уже собираясь пойти к Джихе и попросить ее помочь, я случайно столкнулась с Джэхеном, который снова сидел в саду. Он был похож на ангела в своем белом свитере и в белых штанах. Эти монохромные цвета добавляли нимба ему над головой. Наши глаза встретились и Джэхен чуть приулыбнулся:   — Доброе утро. Куда-то собралась?   Я ответила спокойным голосом:   — В общем-то, да. Я приехала сюда с одним лишь чемоданом, нужно много чего купить. Чонгук оставил мне карту и сказал, чтобы я съездила за покупками. Он так же сказал, что нужно попросить водителя подвезти меня, но я не смогла никого найти. Не можешь помочь?   — Боюсь расстроить, но сейчас все водителя заняты. Именно сегодня у всей семейки появились дела и они разъехались. Даже Кристал, хотя она не любит выходить куда-то, — усмехнулся Джэхен, поднявшись, и подошел ко мне ближе. — Тебе не повезло.   — Тогда... Я, наверное, вызову такси.   — Подожди, — Джэхен вдруг взволнованно меня остановил. — Как смотришь на то, чтобы я тебя сопроводил? Тем более, раз тебе нужно много чего купить, разве тебе не нужен кто-то, кто будет помогать с пакетами.   Я чувствую, как мое сердце пропускает удар и не могу сдержать лёгкую улыбку и незаметные розовые румяна выступают на щеках. Шепчу, не зная, как в такой ситуации вообще можно отказать:   — Я была бы очень благодарна.   — Отлично. Тогда подожди меня тут: я накину на себя что-то и вытащу машину из гаража.   Чон быстро убежал, оставив меня оставаться в центре этого волшебного сада. К слову, днём он выглядел еще лучше: большую часть времени я проводила здесь, разглядывая всякие цветы разного рода, и исследуя их. Многих из них я впервые видела вживую и еле удерживала желание прикоснуться.   Как и обещал, Джэхен очень скоро выехал на своей машине. На самом деле, я очень плохо разбираюсь в машинах, но, похоже, это была Toyota. Он остановился рядом со мной и открыл дверцу переднего сидения, рядом с ним, приглашая во внутрь. Я робко, немного смущенно села в машину, заметив, что белый свитер Джэхена поменялся на белую футболку. Каштановые неаккуратно растрепанные волосы добавляли ему домашней атмосферы и я затаила дыхание, глядя на его профиль.   — Ты прожжешь во мне дыру.   Я быстро отвела глаза, густо покраснев.   — Прости.   — Всё в порядке. — он чуть улыбнулся и на его щеках появились глубокие ямочки.   Когда Джэхен выехал из дома, я произнесла:   — Может позавтракаем где-нибудь? Я ничего не ела сегодня.   Чон внимательно на меня посмотрел и кивнул головой:   — Отличная идея. Я знаю одно место, тебе понравится.