Четыре стены.

Несколько дней спустя.   Следующие дни для меня проходили как никогда лучше. Не было никаких конфликтов с членами семьи, а с работниками я пыталась много не пересекаться. На выходных я сходила на встречу с Минджон. Мне бы хотелось встретиться со всеми, но знаю, что родителям будет тяжело отпустить меня снова. К тому же, мне будет сложно им врать, хоть с Минджон я могу что-то скрыть. Доен был по уши занят работой, поэтому не смог прийти на встречу, хоть и хотел изначально.   Сестра рассказала, что в последнее время Доен стал совсем нервным. Мало того, что он большую часть времени проводит на работе, чуть ли не ночуя там, так ещё и возникли какие-то проблемы, которые брат не озвучивают. Минджон слышала, как он с родителями о чем-то спорил в кабинете и это натолкнуло на мысли о том, что в компании могут быть крупные проблемы. Как бы младшая не пыталась это выяснить, Доен отмахивается, не желая ничего рассказывать.   Всё это оставило в моей груди странное предчувствие. Я пообещала себе, что поговорю с Доеном и чего бы это не стоило выясню, что происходит в компании. Обычно, Доен очень спокоен и стрессоустойчив, и я редко видела его таким. Поэтому мне важно знать, в какие проблемы вляпалась компания.   Мы нехотя попрощались с сестрой. Встретились в кофейне, просидели почти полтора часа. Я о многом промолчала, в некоторых историях сглаживала углы. Сказала, что наши отношения с Чонгуком налаживаются, и не соврала: после нашего последнего разговора он начал относиться ко мне гораздо лучше. Мы оба понимаем, в какой мы ситуации, поэтому нет смысла разжигать огонь войны. Гораздо лучше попытаться стать хотя бы друзьям. О том, что происходило между мной и Джэхеном, я промолчала.   На самом деле, после встречи на кухне я стала даже немного избегать. Дело было не в нем, а в окружении. К сожалению, наверное, я гораздо больше склонна к чужому мнению, особенно находясь в такой обстановке. Джэхен пытался еще несколько раз пригласить меня на прогулку, но я постоянно отсылалась на дела или усталость. Актриса из меня плохая и вероятно, Джэхен уже понял, что я банально пытаюсь избежать его общества, но слава Богам, не стал ничего об этом спрашивать. Но мне безумно хочется поболтать с ним беззаботно. Наверное, это очень странно: в университское время я бы ни за что не решилась бы подойти к нему, а он бы и не обратил на меня внимание. Но тут все повернулось как-то вверх тормашками, но это далеко не в мою пользу. Не в его пользу, и даже не в пользу его двоюродного брата.   Минджон так же рассказала о том, что они с Джэмином перешли на другой этап отношений. Она рассказала, что хочет попробовать начать жить с ним отдельно, однако боится рассказать об этом родителям. Они до сих пор воспринимают Минджон как маленькую девочку. Пусть я и доверяю Джэмину и знаю, что он отличный парень, я порекомендовала Минджон не торопиться с этим. Я совсем недавно съехала из дома и вероятно родителям будет не так легко отпустить в свободный полет ещё одного ребенка. Ей стоит дать им время, а с Джэмином они ещё успеют пожить отдельно. К тому же, они оба ещё очень молоды, времени очень много, не к чему торопиться. Минджон немного подумала и согласилась со мной, решив поговорить об этом с самим На. Я настояла, чтобы она обязательно мне позвонила после того, как поговорит со своим парнем.   С мыслями о том, что нужно созвониться с Доеном, я вернулась домой. В этот раз уже с водителем. Однако мои мысли были в тот же миг вычеркнуты, ведь на пороге меня ждал Чонгук — очень сосредоточенный.   — Ты здесь, — он быстро обвел меня взглядом. — Пошли в кабинет отца. Он нас ждет.   — Что-то случилось? — стоило мне услышать его последние слова, живот вдруг вскрутило, а ладони вспотели.   — Есть важный разговор. Ты не глупая. Я думаю, ты уже поняла, о чем пойдет речь.   Чонгук схватил меня под локоть и мы быстрыми шагами направились в кабинет Чон Ухена. Я еле за ним поспевала, почти бегая. Меня всё это тревожило: неожиданный разговор с главой семьи, такая нервозность Чонгука и его быстрые шаги, словно он куда-то очень сильно торопиться. Уже спустя полминуты мы стояли около двери кабинета Ухена. Чонгук поднял руку и постучал. Дверь распахнулась и мы вошли в кабинет.   Я впервые была в его кабинете. Комната обустроена в темно-зеленых тонах, по мебели сразу можно понять, что она далеко не дешёвая, стоял легкий успокаивающий аромат зеленого чая. Я сама не заметила, как расслабилась.   Господин Чон-старший был весьма хорош собой. Несмотря на то, что он был старше пятидесяти лет, внешне и не дашь больше сорока. Щетина и седые волосы не делают его старее, а добавляет какой-то взрослой харизмы. И не скажешь, что у него трое детей, старшему из которых почти тридцать.   Чонгук с отцом были удивительно похожи друг на друга. Из всех троих Чонгук, наверное, сильнее всех похож на своего отца. Соен — копия матери, а Юнхо не похож на одного из них — я видела картину и осознала, что Юнхо словно реинкарнация своего дедушки.   И если быть честным, эти красивые глазки не делали Ухена хорошим, в нем были яркие нотки харизматичного злодея.   — Мы пришли.   Мужчина внимательно оглядывает нас до тех пор, пока мы не опускаемся на кожаный диван напротив его рабочего стола. Он откладывает в сторону свои бумажки, а затем задумчиво молчит, заставляя меня догадываться, что же может пойти не так.   — Цзыюй, ты переехала к нам неделю назад. К сожалению, из-за рабочего графика я не могу встретиться с твоими родителями снова, но не вижу смысла тянуть. Мы не молодеем, а вам терять нечего, — медленно я начинаю вникать в его слова, от чего паникую сильнее. — Нужно назначить дату свадьбы. Как можно скорее. Я выбрал несколько дат, пришлю твоим родителям и вам на номер телефона. Нужно выбрать самую наилучшую дату и объявить о свадьбе.     — Но ведь... — я не успеваю ничего сказать, как Чонгук резко сжимает мою руку, словно приказывая молчать, и я впервые в жизни не могу найти в себе силы ослушаться его. Я чувствую, как медленно силы меня покидают. И подумать не могла, что это так быстро настанет.   — Хорошо, отец. Мы обсудим с Цзыюй и сообщим тебе. Я кидаю быстрый взгляд на Чонгука, который выглядит гораздо расслабленнее, чем я. Это заставляет меня прийти в себя. Глупо оттягивать то, что произойдет в любом случае. Я достаточно настрадалась за последние месяцы, поэтому пришло время прийти в себя. Мое состояние не становится лучше, хотя я понимаю, что неважно, насколько долго я буду мучаться и жалеть себя, ничего не изменится. И из-за этого мне становится тошно от себя. Хочется дать себе пощечину и сказать, чтобы я пришла в себя. Мы с Чонгуком покидаем комнату и останавливаемся в гостиной. Жених долго смотрит на меня, чуть нахмурив брови, а потом произносит: — Я сам не в восторге, — я знаю, что выглядела крайне недовольно в этот момент. — Но ты реагируешь гораздо спокойнее, чем я предполагал. — Я не вижу смысла истерить, — я поднимаю на него глаза, а затем отвожу в сторону. — Это ведь случится рано или поздно. Чонгук молчит и садится на диван. Я выглядываю за окно, увидев, как солнце садится за горизонт. В гостиной нет никого кроме нас, тишину разрушает лишь невыносимо громкие тики часов. Я чувствую, как мои нервы начинают шалить и абсолютно все меня бесит. — Какую дату ты хочешь выбрать? Чонгук с вопросом сбивает меня с ног. Я просто кидаю на него яростный взгляд и выпаливаю: — Мне абсолютно плевать, выберите какую хотите, — я иду к выходу, параллельно произношу. — Я пойду к себе. Устала. На удивление, Чонгук ничего не говорит и не останавливает меня, и я быстрыми шагами иду к себе. Наверное, нервы сдали меня в последний момент, ведь внутри начинает вьюга, мысли образуют непонятный смузи. Воздуха снова становится меньше и я только потом замечаю, как слезы скатываются по щекам, оставляя мокрую дорожку. Я не могу ничего контролировать, ведь плачу поневоле. Мои шаги ускоряются и хочу побыстрее вернуться в комнату, чтобы никто не увидел меня, но прямо у комнату я вдруг сталкиваюсь с мужской грудью и знакомым парфюмом. Лицо Джэхена при виде меня напрягается. Он сразу замечает застывшие слезы и видит, как мои руки дрожат. Я быстро прохожу мимо, но Джэхен хватает меня за руку. Бьет током от его прикосновения — я чувствую это даже когда не могу ничего в себе контролировать. Его голос тихий и спокойный, я вдруг понимаю, что не слышу ничего кроме ноток его голоса. — Что случилось? Я молчу. Не хочу молчать, но в одно мгновение забываю все слова. Мои губы приоткрываются, чтобы произнести звуки, но в итоге застывают. Мне так и хочется нырнуть в его объятие и выдохнуть, так и хочется зарыдать, чтобы вся его футболка намокла от моих слез. И наверное, дело даже не в Джэхене — мне просто невыносимо хочется кому-то выплакаться и ощутить это тепло и поддержку. И мне кажется, что в этом доме я могу положиться лишь на него. Я знаю Джихе, и она прекрасный человек, и с Чонгуком у нас выстроились относительно неплохие отношение, но только Джэхену удалось за несколько встреч получить всё мое доверие. Я не знаю, как ему это удалось — наверное, с самого начала у меня была к нему прерасположенность. Наверное, потому что он такой далекий от всех, кто живёт здесь. Джэхен сжимает в ладонях мои пальцы, и слегка оглядывается, словно пытаясь удостовериться, что мы одни. Я молча за ним наблюдаю, и Чон наклоняется ко мне, прошептав: — Пошли. Он тянет меня за собой мимо моей комнаты. Мы идем с ним в ту часть дома, где я никогда не бывала, поднимаемся по лестницам выше. Джэхен куда-то идёт, а я не успеваю даже понять, в каком направлений. Проходит около минута и мы останавливаемся у железной двери. Он открывает дверь и я вижу ещё одну лестницу, правда, не длинную. Мы поднимаемся по ним и тогда я понимаю, что мы оказались на крыше. Холодный ветер бьет в лицо, и я заполняю легкие кислородом. Прикрываю глаза, и делаю глубокий вдох, пытаясь себя успокоить. Джэхен стоит рядом и даже с закрытыми глазами я чувствую его взгляд на себе. Когда я открываю глаза, Джэхен опускает мою руку. Я разочарованно поджимаю губы, смотря на то, как он разворачивается ко мне спиной, отходя в сторону. Крыша просто огромная и даже здесь всё оформлено. Я замечаю несколько пуфиков, круглый маленький стол и парочка шкафов. Он открывает один из них и вытаскивает теплый плед, а затем подзывает меня к себе. — Садись, — Чон кивает на пуфик. — Не переживай, здесь не пыльно. Раз в три дня горничные поднимаются сюда, чтобы потереть пыль, а пледы стирают раз в неделю. Пусть здесь никто почти не бывает. Я молча и послушно опускаюсь на жёлтый пуфик, а Джэхен — на соседний. Красного цвета. Я поднимаю глаза и вижу, как столичное небо накрывается тысячами звезд и здесь оно выглядит гораздо четче, словно. И луна этой ночью — особенно яркая и большая. — Рассказывай, — я кидаю удивленный взгляд на Джэхена. — Ты ведь не думаешь, что я просто так тебя сюда привел. Дверь закрыта и если кто-нибудь придет, мы услышим, поэтому никто не услышит. Я чувствую, как мне становится неловко. Сама не заметила, как моя мини-истерика закончилась, словно ветром сдуло. Опускаю голову, игнорируя его вопрос. — Я очень переживал, потому что ты игнорировала меня последние несколько дней, — словно гром среди ясного неба. — Не знаю, что случилось. Мне казалось, мы нашли общий язык... Даже, наверное, больше? Это из-за того, что сказали горничные? — Я не знаю, что сказать. Наверное, тебе стоит держаться от меня подальше. — Почему? — он произносит с неким отчаянием. — Мне нужна веская причина, чтобы я это сделал. Я молчу, громко вздохнув. — Слушай, Цзыюй, — Джэхен поварачивается ко мне. — Я не знаю, что на тебя нашло, но... Впервые за долгое время я начинаю чувствовать живым с человеком. Никогда до этого я не привыкал ни к кому так сильно, как это случилось с тобой и... Ты странная. Я не знаю, в чем дело, но ты меняешься так быстро. Пожалуйста, не позволь этой семье и это дому превратить тебя в подобную им: в бездушного робота. И его слова заставляет мое сердце таять. И я смотрю на него, и чувствую, как мои глаза снова становятся мокрыми. Это меня вывозит из себя, ведь какой-то Чон Джэхен в силах играть мной, как с пластелином. Не в силах понять свои чувства, которые медленно переходят под влияние этого парня. Как я позволила себя так быстро попать в его сети? Честно, со мной подобное было впервые. — Семья выбирает дату свадьбы, — я отвечаю, взглянув на него. — Это глупо плакать и устраивать подобные сцены, но я не знаю, что на меня нашло... Наверное, я просто устала подавлять все внутри, поэтому чувства решили выйти наружу без моего ведома. И мне очень стыдно, что я позволила себе заплакать, хотя мне не должно быть стыдно... Хочется оттягивать момент свадьбы до конца. Сейчас мы помолвлены, но после свадьбы... Все ведь изменится, правда? Нам придется быть официально мужем и женой, мы станем жить в одной комнате и я стану... Официально стану госпожой Чон. Я бешусь, потому что всё это было очевидно с самого начала, еще до того, как произошла жеребьевка, поэтому я не понимаю, почему распустила нюни. Я ненавижу себя за такую слабость. Ненавижу быть проигравшим, ненавижу быть слабаком, жертвой. — Боже, Цзыюй, не неси всю эту чушь, — он берет меня за плечи, заглядывая в глаза. — Разве ты можешь быть осуждённой за то, что испытываешь? Слезы — это не признак слабости. Это эмоции, которых нужно проживать. Ты далеко не слабачка, даже если ты жертва, ты — сильная. Такая сильная, что я никогда не видел никого сильнее. И я смотрю на тебя каждый день и вижу того человека, на которого стоит равняться. Я чувствую, как одинокая слеза скатывается по моей щеке. Эти слова — то, в чем я нуждалась последние недели. И чувствую, как лед тает, как мое тело наполняется новой энергией и силой. Каждому нужен тот, с кем ты чувствуешь себя живым снова. Тот, кто поднимет твой дух и тот, кто позволит тебе быть слабой даже когда ты безмерно сильная. *** Мы просидели с Джэхен на крыше больше получасов. Двадцать минут из этого мы молчали, наслаждаясь звёздами, луной, тишиной и присутствием друг-друга. Не знаю, что насчёт Джэхена, но то, что он сидел рядом, под боком, было самым лучшим, что произошло за день. Я возвращаюсь в комнату и опускаюсь на заправленную кровать. Оглядываю комнату, осознавая, что скоро мне придется переехать в комнату Чонгука, хочу ли я этого или нет. Не позволяя себе снова впасть в мысли и вспоминаю про то, что мне нужно поговорить с Доеном. Опустив голову на подушку, я набираю номер брата. Спустя пару гудков слышу его голос. На удивление, он звучит довольно бодро. — Неужели сестричка Цзы соизволила мне позвонить? — немного игриво произносить Ким. — Как ты, малышка? — И тебе привет, Доен, — я радуюсь невольно, услышав родной голос. — Живу как обычно. Ужасно по вам соскучилась. Наверное, в ближайшие дни загляну к вам. — Есть повод? — Тебе обязательно нужен повод, чтобы принять в доме сестру? — я возмущаюсь под веселый хохот брата. — Но к слову... Повод есть, пусть и не самый приятный. Хотят выбрать дату свадьбы. Наверное, придут к вам в гости, чтобы обсудить все с родителями. Я попытаюсь напроситься с ними тоже. — Все настолько плохо, что тебе приходится напрашиваться, дабы прийти в родительский дом? Ну и в чьи руки я отдал свою сестру. — Я сказала образно. Обязательно прийду, даже если они будут против, — хихикаю, но затем мой голос становится серьезным. — К слову, Доен, я не просто поболтать тебе звоню. — А я уже обрадовался. А чего стоило ждать? Никто в этой семье не любит Доена... — наигранно расстраивается брат и я закатываю глаза, игнорируя эти слова. — Сегодня виделась с Минджон. — И что говорит? — чуть напрягается Ким: я слишком хорошо его знаю, чтобы узнать всё по голосу. — Говорит, что ты в последнее время очень нервный. — Малышка Минджон не умеет держать язык за зубами, — вздыхает брат. — Серьезно, Цзы, не переживай, просто завал на работе. Ты ведь знаешь, Минджон любит болтать. — Это не так. Минджон не рассказала бы мне об этом, если бы всё было несерьёзно. Судя по всему, у вас какие-то проблемы на работе. Ты ведь никогда не спорил с родителями по рабочим вопросам. Что случилось? — Цзыюй... — Перестань, Доен, — я вздыхаю. — Ты не можешь просто мне сказать? Я чувствую, что здесь что-то не так. Если это действительно что-то незначительное — скажи, что именно, и я успокоюсь. Но судя по тому, что ты пытаешься отмахнуться, какие-то секреты есть, и не самые приятные. — У тебя и без того проблем выше головы, я не хочу наваливать тебя переживаниями. — Просто скажи мне, Доен. Я не перестану звонить тебе, пока ты не расскажешь мне все. Буду написывать тебе сообщение, а если не будешь отвечать — переключусь на родителей. Поэтому давай не будем разжигать конфликт и ты мне всё расскажешь. — Минджон, ну что ты начудила... — вздыхает Доен, ругая младшую. — В общем... Рылся в кабинете отца, искал одни важные документы... И случайно наткнулся на одни бумаги. Отец сам в последнее время вел себя странно, нервный какой-то стал, дёргался... Документ важный, мне показалось странным, что отец от меня что-то скрывает. Хотя я играю не последнюю роль в компании. Ким вдрун замолкает и спустя несколько секунд продолжает. — Цзыюй, я ведь в любом случае собирался тебе об этом рассказать, просто не сейчас. Мне нужно было самим во всем разобраться, ведь дела серьезные, — его молчание начинает меня напрягать. — Амфетамин. Это какой-то кошмар, но судя по всему, компания собирается выпускать амфетаминные таблетки, и судя по всему, его не собираются выпускать на продажу... Ты же понимаешь, Цзыюй? Амфетамин — это наркотики, если правительство узнает, то нас не просто закроют, но и посадят. И как это с точки зрения морали? Я не знаю, что происходит с отцом, но мне кажется, в этом замешаны твои новые родственники... И всё это меня очень напрягает. Я пытался поговорить с родителями, но они ничего не говорят. Я не могу узнать больше ничего. Я молчу. Застываю, понимая, в какое болото вляпались родители. Слова о том, что в этом замешаны Чоны, меня напрягает сильнее. Как будто всего этого мне не хватало... — Я... — хочу сказать, но не могу подобрать слов. — Я ближе к врагам, Доен. Я попытаюсь в этом разобраться. — Боже, Цзыюй, не вмешивайся! Поэтому я и молчал... — Как я могу закрыть глаза и делать вид, что всё в порядке? Я не хочу, чтобы компания связывалась с наркотиками. Всё было хорошо, пока мы были далеко от всего этого... Обещаю, Доен, я буду осторожна. Я просто попытаюсь разузнать больше информации и обязательно тебе сообщу. Еще несколько минут спустя наш разговор заканчивается. Я гляжу в потолок, разбираясь с мылями и пытаясь выстраить хоть какой-то план, но не знаю, с чего начать. Но не могу бездействовать — это меня душит. В голове возникает лишь образ Джэхена и я понимаю, что нам обязательно нужно поговорить. Кажется, всё только начинается и теперь идея женитьбы не кажется мне совсем плохой.