Возвращение в страну ОЗ

-Дора, где мой синий галстук? - слышится раздраженный голос Ремфри из гардеробной. - Если я не выйду из дома через три чёртовы минуты, то опоздаю на заседание правления. -Минуту, милый! - кричу я в ответ, а затем обращаюсь к Лаймену. - Посидишь здесь немного один? Кушай аккуратно, я сейчас вернусь. Взбегаю по лестнице на второй этаж и обнаруживаю мужа в коридоре. Вид у него недовольный, что не редкость в последние месяцы. Он стал часто пропускать ужин, а иногда и вовсе приходил, когда мы с Лайменом уже спали. Я знаю, что он старается для нас, но наши с ним жизни пошли совершенно разными путями после рождения ребёнка. Когда-то я мечтала о таком будущем - муж, дети, большой дом и собака во дворе. Счастливое семейство с картинки каталога «Домашний уют». И так оно и было первые пару лет. Не жизнь, а сплошной медовый месяц - мы пылали неподдельной страстью, от которой сейчас остались лишь тлеющие угли. Но…мне не на что жаловаться, ведь мы любим друг друга. Просто сейчас такой период. Лаймен занимает все мои мысли, а мысли Ремфри заняты работой. И я не теряю веры в то, что когда-нибудь, уже совсем скоро, наша жизнь изменится в лучшую сторону. -Вот галстук, милый, он лежал за… -Спасибо за помощь, просто в следующий раз не перекладывай его с того места, где я оставил. В моей гардеробной я бы хотел самостоятельно установить порядок. Слушай, Дот, за эти годы я смирился с твоим педантичным подходом к поддержанию домашнего хозяйства, но Бога ради, оставь это всё за дверью моей комнаты, - он затягивает галстук резковатыми движениями, после чего хватает с кресла пиджак и кожаный портфель. - К ужину не жди, сегодня встреча с юристами в «Сиене», так что буду поздно. Он спускается на первый этаж, мельком заглянув на кухню, где за столиком Лаймен с важным видом облизывает ореховую пасту с поджаренного тоста. Ремфри целует его в макушку, но сын как будто бы не замечает этого и продолжает сосредоточенно выполнять свою задачу. -Всё, убегаю, - он чмокает меня в лоб на прощание. - Люблю. -И я тебя… - немного растерянно произношу я в ответ, но мои слова повисают в воздухе, ведь входная дверь в этот момент с грохотом закрывается. Я подхожу к окну и с некоторой ностальгией наблюдаю, как муж заводит свой новенький Порше, а затем ловко выезжает со стоянки, открыв окно. Вид у него при этом становится таким довольным, как будто он только что выиграл в лотерею. Я давно не видела его в подобном настроении дома. Нет. По вечерам и в выходные он всегда уставший и поникший, чаще даже раздраженный, однако стоит ему выйти за пределы домашних забот, ускользнуть от быта, как его состояние меняется. Иногда мне и самой хочется вырваться куда-то, отвлечься, перестать быть той странной женщиной, мысли которой заняты лишь хозяйством и ребенком. Но я не могу. Сбежать из дома - привилегия работающего человека. Я же должна быть там, где меня ждут, всегда, когда это необходимо. И я привыкла к этой роли. Мне действительно не нужно переживать о многих вещах или решать проблемы, с которыми сталкиваются другие люди. По будням Лаймен ходит в детский сад, а у меня появляется «свободное время», как его любит называть муж в те моменты, когда я жалуюсь на то, что многое не успеваю сделать. «Дора, ты не работаешь по девять часов, а ребенок проводит большую часть дня в садике, возможно, тебе стоит получше планировать свое время, только и всего». В такие минуты я начинаю чувствовать себя виноватой. Действительно, почему я жалуюсь на свою жизнь, ведь у меня есть столько «свободного времени»? Однако, под свободным временем подразумевается распорядок, при котором я встаю в шесть утра, какое-то время трачу на себя, гуляю с собакой, после готовлю завтрак, собираю мужа и сына, отвожу Лаймена в сад, возвращаюсь домой - мою, чищу, стираю и глажу, ухаживаю за садом, готовлю, а затем час или два уделяю время своему хобби (про него Ремфри любит говорить так, как будто именно оно отнимает у меня драгоценные часы жизни); после обеда я забираю сына и везу на тренировку - пять дней в неделю, затем дорога домой, ужин, игры с сыном, снова мою, чищу, убираю, и ложусь спать. Кажется, что это всё, на что я способна; всё, что я умею; всё, на что гожусь. Однако, глубоко в душе во мне зреет зерно сомнения, точно ли это и есть моя жизнь? Жизнь, к которой я стремилась? Жизнь, которую я должна прожить? И тогда я отгоняю эти непрошеные мысли. И все же… Иногда перед сном, неспособная бороться с собой, я мечтаю. О больших путешествиях и приключениях; об опасностях, с которыми мне приходится столкнуться в пути и о том, как я справляюсь с ними; о людях, которых я встречаю по дороге и о тех следах, которые я оставляю в их жизни. Эта привычка появилась ещё в детстве, однако тётя все время упрекала меня, что я лишь витаю в облаках, а нужно жить реальностью. Нужно быть приземленной, практичной и благодарной. Именно такими они и были - люди, что вырастили меня. Родители погибли, когда я ещё была малышкой, и опеку передали ближайшим родственникам - тёте Эм и дяде Генри. В новой семье я не чувствовала себя лишней или чужой, однако желанной или любимой тоже не ощущала. Мы просто жили, просто вели быт, выполняли свои обязанности и ни в чем и никогда старались не выделяться. Моим самым захватывающим событием в жизни была встреча с Ремфри. Он сразу покорил меня остротой своего ума и потрясающим чувством юмора, в нем кипела энергия, жажда свободы. Он не боялся проявляться и совершать странные, порой даже экстраординарные поступки. Он прыгал со скал в море в неположенных местах, всегда последним приезжал в аэропорт перед вылетом, приглашал меня на танец в ресторанах, где даже не играла музыка, и исполнял серенады под окнами моего дома в час ночи, не обращая внимания на недовольных соседей. С ним я почувствовала себя другим человеком. Способным на свершения, спонтанность и бунтарство. Но потом мы поженились, купили дом, завели ребёнка и стали…как все. И порой я задумываюсь, ни во мне ли кроется причина того, что наша жизнь стала такой обычной? Такой… -Ма-а-ама! Ма-а-ам! У меня лозка упала на пол. Плиди ко мне и подними, а то я кусать не могу касу мою… - Голос Лаймена вырывает меня из забытья. - М-А-А-М! -Иду, секунду, - я быстрым шагом захожу на кухню, и поднимаю с забрызганного кашей пола ложку. - Сейчас я ее сполосну, а затем… За моей спиной раздается странный булькающий звук, и обернувшись, я зажимаю рот рукой. Наш пёс Тото корчится несколько секунд, а затем извергает из себя остатки жидкого корма, который ел на завтрак. -О, нет, милый… - Я забываю о ложке и подбегаю к бедолаге, который поскуливая укладывается на пол. - Чёрт, только этого ещё не хватало. Где номер ветеринара… Я начинаю бегать по кухне, лихорадочно вспоминая, куда положила визитку доктора Карсона, но в этот момент Лаймен переворачивает тарелку с кашей, часть которой оказывается на полу, другая же прилипает к его футболке и густыми каплями стекает на штаны. В этот момент я замираю. Буквально застываю посреди кухни. Лаймен начинает хныкать, а затем переходит на визг, пес продолжает жалобно скулить, а я стою и не двигаюсь с места, окруженная собачьей рвотой и ошметками завтрака сына. Паника нарастает, но я начинаю глубоко и часто дышать. День не задался с самого начала, но я смогу с этим справиться. «Я справлюсь», - продолжаю я прокручивать у себя в голове эту фразу, как молитву, однако…чем больше я ее повторяю, тем меньше верю самой себе. В конце концов, я беру ситуацию под контроль, даю сыну новую ложку, достаю из кладовки швабру, и в глубине души осознаю, что сколько бы раз я не повторяла про себя позитивные аффирмации, день сегодня выдастся ужасным. *** Так оно и происходит. Первым неприятным событием становится опоздание в детский сад практически на полчаса. Охранник упирается, что он уже закрыл ворота, и что это установлено правилами внутреннего распорядка, поэтому открыть он их сможет не раньше двух часов дня. Мне приходится звонить директору и рассказывать душераздирающую историю о болезни нашего пса, и о том, что я никак не могу оставить сегодня Лаймена дома, ведь мне срочно нужно ехать в ветеринарную клинику. Мисс Краймовец - суровая и холодная женщина, которая на мой взгляд не должна работать с детьми, долго сопротивляется, ссылаясь на правила и на тот факт, что она не может делать исключения ни для кого, ведь это станет нежелательным прецедентом. Я перебираю в голове все возможные способы ведения переговоров - мольбу, шантаж, угрозы и манипуляции, но эта директриса остается непреклонной, и в конце концов я сдаюсь. Лаймен сидит в детском кресле в машине и начинает тихо плакать. Тото тяжело дышит, лежа в своей переноске. Его больше не тошнит, но вид у него определенно нездоровый. И я тру виски, чтобы сосредоточиться. В конце концов, ко мне приходит осознание, что остается единственный возможный вариант, к которому мне абсолютно не хочется прибегать. Я беру телефон и, морщась, набираю номер свекрови. *** -Дороти, - чопорный голос свекрови вызывает у меня желание провалиться сквозь землю, но я лишь вежливо улыбаюсь. - Определенно, я не ждала вас с Лайменом с визитом так скоро. Мне пришлось отменить заседание книжного клуба, а ты должна понимать, что это сильно отразиться на моей репутации. Мы все ещё стоим на пороге дома, отстроенного в викторианском стиле, с крытой верандой, богато украшенными фронтонами и эркерными окнами. Свекровь, как всегда, выглядит безупречно, короткий серебристый боб обрамляет мраморную белую кожу лица, а отточенную фигуру подчеркивает твидовый костюм Шанель пастельно-розового цвета. -Можем мы войти? - спрашиваю я спустя несколько секунд. - К сожалению, я очень спешу к ветеринару, наш пёс заболел… -Ох уж эта бродяжка, вечно с ней одни неприятности, - свекровь цокает языком, а затем обращается к Лаймену. - Надеюсь, ты будешь вести себя сегодня, как хороший и послушный мальчик, верно? Эмили приготовит на обед крем-суп из цветовой капусты, а на второе гребешки под соусом бешамель и запеченную спаржу. Ты ведь ешь такое? Лаймен поднимает на меня раскрытые от ужаса и отвращения глаза, желая возразить, но я опережаю его. -Разумеется, съест все до крошки. Я…эээ…постараюсь приехать как можно скорее, но если не успею до двенадцати, то его нужно уложить на дневной сон. -Уложить? - свекровь приподнимает тонкую бровь и ее лицо принимает недовольное выражение. - В его возрасте Ремфри уже засыпал сам. Как ты предлагаешь мне его укладывать? -Делать ничего не нужно, - стараюсь оправдаться я. - Лишь побыть с ним рядом какое-то время… -Что же, - миссис Фрай поджимает губы. - Поручу это Эмили. Мне есть чем заняться, кроме как бесцельно наблюдать, как кто-то засыпает. Постарайся не задерживаться, Дороти. Твой визит и так внес достаточно сумятицы в мой распорядок. Впредь старайся лучше планировать свое время. Ремфри столько трудится, не вылезая из офиса, а ты не можешь справиться с простыми домашними делами… -Конечно, мэм. - Я стараюсь сохранить самообладание, готовое покинуть меня в любой момент. Если хоть один человек ещё раз упрекнет меня в том, что я не умею распоряжаться временем, боюсь, я не смогу сохранять тактичность. Я присаживаюсь на корточки перед сыном и спешно его обнимаю. -Веди себя хорошо у бабушки, я постараюсь справиться с делами быстро, отвезу тебя на тренировку, а затем мы пойдем в кафе-мороженое, - последние слова я произношу шепотом и целую Лаймена в макушку. Он нехотя кивает мне, едва сдерживая слёзы. Нас с ним объединяет многое, и одна из таких вещей - абсолютная непереносимость женщины, нетерпеливо топающей кончиком туфли по лакированному полу. -Лаймен, проходи в дом, и не разбрасывай свои вещи! Аккуратно положи их на тумбочку в прихожей, не хватало ещё валяющихся повсюду детских игрушек. - Закончив заранее отчитывать внука, свекровь поворачивается ко мне. - А ты, Дороти, поторопись. Мой сын и так будет недоволен тем, что Лаймен сегодня из-за твоей безалаберности пропустил учебный день в саду, за который он платит невероятную сумму денег. На этой приятной ноте дверь закрывается перед моим носом, а мне хочется закричать от отчаяния. Однако времени раскисать у меня нет, поэтому я почти бегом направляюсь к машине и ввожу в навигатор адрес ветеринарной клиники. -Держись, дружок, скоро тебе станет легче… - Говорю я Тото, поглядывая на него в зеркало заднего вида. Когда я уже хочу отвести глаза, мой взгляд цепляется за собственное отражение в зеркале. Вид у меня встревоженный и печальный, а лицо бледное и понурое. «Скоро станет легче», - обращаюсь я уже к самой себе. И в очередной раз за сегодня оказываюсь не права. *** В холле ветеринарной клиники образуется очередь из пациентов и их хозяев. Мы третьи по счёту ожидаем приёма доктора Карсона. Я сижу в кресле и держу вялого Тото на руках, в то время как старушка рядом со мной пытается успокоить своего кота, сидящего в переноске, но постоянно шипящего из-за близкого присутствия собаки. С другой стороны от меня сидит девочка, и у неё в террариуме пузом вверх лежит маленькая черепашка. На глазах у девочки стоят слёзы, и мама нежно поглаживает её по плечам, приговаривая: -Доктор Карсон сейчас примет нас и поможет Лесли. Ты же знаешь, какой он добрый и хороший доктор. Не плачь, милая. Я невольно хмурюсь, переведя взгляд с матери обратно на черепашку. Как не прискорбно это признавать, но если доктор Карсон не обладает способностью воскрешать из мертвых, то дела у Лесли плохи. Время тянется невыносимо медленно. Общая тревожность, упреки свекрови, волнение за Тото - всё это делает процесс ожидания ещё более утомительным. Но наконец дверь кабинета открывается, из него выходит заплаканная девочка с обеспокоенной матерью. -Милая, мы сейчас же пойдем в зоомагазин и купим тебе новую Лесли, слышишь? -Нет никаких других Лесли, - голос девочки почти срывается на крик. - Она такая одна! Мое сердце разрывается, но я ничего не могу поделать. Потери неизбежны в любом возрасте, и переживать их трудно, независимо от того, десять тебе лет или тридцать. -Дороти Фрай и…Тото! - слышу я голос доктора Карсона и тут же вскакиваю с кресла, так и не узнав, удастся ли матери убедить свою дочь, что на свете есть и другие Лесли. Я кладу Тото на кушетку и непроизвольно чешу его за ухом, желая успокоить. -Какие жалобы? - Доктор подходит к пёсику и достаёт из нагрудного кармана фонарик. - Привет, дружище! Что, нездоровится? Позволишь тебя осмотреть? Вот так, хороший мальчик! Тото обнюхивает его руку, а затем высовывает язык и пару секунд облизывает доктора, как бы давая свое разрешение продолжать. -Его стошнило сегодня утром после еды, а затем он все время лежит и скулит…и выглядит как-то вяло… -Сколько раз была рвота? - спрашивает доктор Карсон, прослушивая сердцебиение Тото. -Один! Ветеринар кивает в ответ и продолжает осмотр, больше не задавая вопросов. Я сажусь на стул рядом с кушеткой и ожидаю. Несмотря на преклонный возраст, доктор Карсон двигается быстро и выполняет все манипуляции четко. Через несколько минут он садится за стол и снимает очки. -Я сейчас сделаю вам направление на рентген. Признаков заболевания нет. Скорее всего он заглотил что-то вместе с кормом, если моё предположение подтвердится, я выпишу ему слабительное. Мы подождём, пока предмет не выйдет вместе со стулом, а затем вы сможете ехать домой. Идёт? - Доктор ободряюще улыбается мне. -А если нет? -Если на рентгене не будет ничего обнаружено, я назначу анализ крови, но у меня есть предчувствие, что прогноз все же верный. -Хорошо…эээ…спасибо! - Я подхожу, чтобы забрать листок с направлением, а затем забираю Тото. -Проходите к пятому кабинету, вас вызовут! -Спасибо! - Еще раз благодарю я, и выхожу за дверь. Рентген показывает, что у Тото в животе действительно есть предмет круглой формы, не очень большой, поэтому он сможет беспрепятственно пройти через задний проход. Я выдыхаю с облегчением, однако в клинике мы проводит ещё около двух часов в ожидании действия слабительного. Наконец пес делает свое дело и являет свету причину всех сегодняшних проблем - пластмассовую бусину из творческого набора Лаймена. Интересно, как же она попала к нему в миску? Я решаю подумать об этом позже, так как на часах уже половина второго, а это значит, что у меня есть всего двадцать минут, если я хочу успеть забрать сына и отвезти на тренировку. Навигатор показывает, что на шоссе собралась пробка из-за аварии, и тогда я решаю срезать часть пути по дороге, пролегающей через поле. Путь малоизвестный и неудобный. Машину трясет и подбрасывает на каждой кочке, но я не обращаю внимание на это затруднение. Я слепо следую своей цели, не желая больше давать повода Ремфри или его матери упрекнуть меня в неспособности планировать день. Лаймен попадет на тренировку сегодня. В какой-то момент я действительно чувствую, что успеваю и настолько опьянена успехом, что не замечаю подозрительного движения сбоку от машины. Когда оно наконец привлекает моё внимание, и я поворачиваю голову, становится слишком поздно. Беспорядочно движущая масса песка, листьев и мелких веток врезается в машину и начинает швырять её из стороны в сторону. От ужаса грудь сдавливает, и первые секунды я не могу произнести ни звука. Тото начинает лаять, когда в лобовое стекло влетает камень и застревает в нём, распространяя трещины во все стороны. Наконец из моего горла вырывается крик, когда я осознаю, что нахожусь в самом центре набирающего обороты тайфуна, но пути отхода нет. Машину начинает вертеть вокруг своей оси, а затем отрывает от земли. Голова кружится от грохочущего шума ветра, непрерывного лая Тото и осознания, что вот он - такой бесславный и глупый конец моей жизни. Дышать становится трудно, в глазах темнеет и я думаю лишь о Лаймене. Надеюсь, что Ремфри не додумается оставить его на воспитание своей жесткой и сухой матери, а снова женится на хороший и доброй женщине, которая будет печь им обоим кексы по воскресеньям, и водить в кафе мороженое в особенно грустные дни, чтобы поднять настроение. Боже, о чем я думаю? Автомобиль издает жалобный скрип, и мне кажется, что вот оно, сейчас он согнется и меня просто расплющит, но неожиданный толчок отбрасывает мою голову влево и я со всей силы врезаюсь виском в стекло. Меня тут же окутывает тьма, но я успеваю порадоваться, что смерть будет не такой болезненной, как я того ожидала. Последнее, что я слышу перед тем, как забыться, пронзительный и жалобный вой Тото.