Эванджелина
— Профессор Фиг, Хранители объявили, где меня ждет следующее испытание! — воскликнула я, со всего маха врываясь в кабинет, как к себе домой. Наставник оживленно поднялся со своего кресла и пошел ко мне навстречу. — Ну надо же, с чего это вдруг? — хмурые брови подозрительно сдвинулись. Остановившись возле Элеазара, я выпалила все как на духу. Наконец-то представилась возможность поговорить с ним. — Мы с Лодгоком узнали, что гоблины разыскивают другое хранилище, вроде того, что мы видели в замке Руквуда. Оказывается, они строят буры, чтобы продолжать свои раскопки. Профессор Фицджеральд крайне этим обеспокоена. Фиг скрестил ладони перед собой и увел задумчивый взгляд в сторону. На его столе в разбросанном виде покоились стопки исписанных пергаментов и потрепанных книг. Очевидно, что учитель времени зря тоже не терял. — Понимаю. Очевидно, Ранроку известно куда больше, чем мы думали. — Да, сэр, но это еще не все, — я перевела дух, прежде чем продолжить. — Лодгок знал Мириам. Глаза наставника расширились от удивления. Он сомкнул губы в тонкую линию, желая узнать о подробностях больше. — Они встретились в замке Руквуда. Ваша жена проводила исследование, там она и нашла футляр с портключом. Мириам ему так понравилась, что он позволил ей забрать футляр вопреки приказам своего предводителя. Фиг посмаковал услышанное на языке и уставился на меня, погруженный в собственные размышления. — Даже не знаю, что сказать. Она практически любого могла завоевать… Я хочу узнать больше, и не помешало бы поговорить с этим гоблином напрямую. Но сейчас на это нет времени, Мерлин… Где будет проходить следующее испытание? — Хотите — верьте, хотите — нет, но в кабинете директора. — Невероятно, — пораженно протянул Элеазар, поглаживая подбородок. — Что ж, тогда вы должны узнать пароль, чтобы каменная горгулья вас пропустила. Спросите его у домового эльфа директора. Повисла неловкая пауза. Я собирала все мысли в кучу, чтобы понять, как мне добыть заветный шифр. Наставник говорил так просто, будто для него это все было пустяковым делом. Извините, я, на минуточку, только ознакомилась с магическим миром, а не просиживала свои штаны в школе Чародейства и Волшебства последние лет сорок. Ну так и занимался бы тогда сам! — Я не знаю домового эльфа директора, — прочистив горло, я подняла взгляд на своего собеседника. — Станет ли он со мной разговаривать? Он наверняка верен Блэку. — О да, — промычал Элеазар, бегая глазами по кабинету, словно в поисках чего-то. — Так что без маскировки вам не обойтись. И у меня есть идеальное решение, — он ринулся к своего столу и стал рыться в маленьких ящичках, забитых чем-то до отказа. Достал оттуда небольшую склянку и протянул ее мне. — Оборотное зелье. Внешностью и голосом вы станете точь-в-точь как профессор Блэк. Я с сомнением приняла бутылек из сухих рук Фига, оглядывая его со всех сторон. — Погодите, а разве для этого зелья не требуется частичка того, кем хочешь обернуться? Да и варить его нужно целую вечность, — последовал закономерный вопрос. Пожилой волшебник утвердительно кивнул, и я удрученно хмыкнула. Похоже, так просто правду из него не вытянуть. Однако столь тщательная подготовка наставника заставила меня насторожиться. — Так откуда у вас готовое Оборотное зелье для превращения в директора? — с нажимом перефразировала свой вопрос я. — Никогда не знаешь, когда такие вещи могут пригодиться, — равнодушно пожал плечами наставник. — Скажем так, после бесполезной поездки в Министерство по его поручению я решил, что нужно быть готовым ко всему. Непростой экземпляр, этот Фиг. Хотя в его словах есть истина. На безразличного ко всему, кроме своих фурункулов, Блэка нельзя было положиться. — Сейчас главное — время. Пейте зелье, а я объясню дальше, — скомандовал Элеазар, даже не позволив мне продохнуть от полученной информации. Я неохотно поднесла склянку в губам и махом осушила содержимое, чтобы не размениваться на сомнительные мысли о престранной затее. Внезапно нахлынувшая боль сковала все мышцы. Ощущение настигло такое, что казалось, будто все тело разрывает на мелкие кусочки. Я издала протяжный стон и согнулась пополам, опрокидывая пустую бутыль на пол. Гулкий стук удара разнесся эхом в помутненном сознании. Пространство перед собой исказилось, а болевые импульсы, сковавшие все внутренности, росли в геометрической прогрессии. Когда адские муки прекратились, я с трудом поднялась на ноги и осмотрелась. Мир казался выше, чем обычно. Я попробовала пошевелить пальцами и обнаружила, что ощущаю себя совершенно по-другому. Пару раз моргнув, поднесла руки к лицу и удивилась. Они были шире и длиннее, ступни так же увеличились на несколько размеров. А вот в промежности ощущалось нечто… Ооо, блять… Серьезно?! — Ну, как вы? — в нетерпении поинтересовался профессор, выдернув меня из своих размышлений о хозяйстве директора. — Это было… — совершенно без энтузиазма начала я и тут же запнулась, не узнавая собственный голос. — Невероятно. Нескоро же мне удастся забыть этот вкус… А что с моим голосом? Звонкий, хлесткий, с хрипотцой. Теперь этот блядский тон Блэка будет преследовать меня в кошмарах! Как, впрочем, и его бубенцы... — Убедительно, — констатировал Элеазар, внимательно оглядывая мой вид с ног до головы. — Я взял на себя смелость трансфигурировать вашу мантию. Я покрутилась вокруг, чтобы убедиться, что стою в привычном одеянии директора. А лучше бы взял на себя мое бремя… — Как мы и говорили, вам понадобится узнать пароль у Скроупа, а он может быть где угодно в замке. Попробуйте поискать профессора Когаву. Она взялась изводить несчастного эльфа насчет квиддича в надежде, что тот сможет убедить Блэка передумать. Пока безуспешно. — Поняла…э, понял, — утвердительно ответила я, привыкая к своей новой ипостаси. — А если директор меня увидит? — О, предоставьте его мне. Я скажу ему, что нам нужно встретиться с представителем Министерства в Хогсмиде. Так что у вас должна быть куча времени. — Спасибо вам. Позже встретимся в Зале картографии, профессор? — Довольно странно слышать слова благодарности из уст директора Блэка, — шутливо ухмыльнулся Фиг, намекая мне о том, что над поведением еще нужно поработать. — Увидимся там. Попрощавшись с наставником, я покинула его кабинет в поисках треклятого домового эльфа. Нельзя было терять ни минуты, пока не прекратилось действие зелья. Черт, и зачем я на это подписалась?!***
— Профессор, у вас найдется минутка? Я как раз вас искал. Я… — стоило выйти в коридор, как меня окликнул знакомый голос. Вот блять. Я медленно повернулась, видя перед собой декана своего факультета. Его серьезная мина нервировала меня, хотелось поскорее покинуть нежелательное общество, но ситуация обязывала задержаться. И какие могут быть дела у Шарпа с Блэком? — Ой, я… э… Весь в делах, профессор Шарп. Весь в делах! — стушевавшись, пробормотала я противным голосом директора. — Понимаю, сэр, но… — согласно кивнул зельевар, продолжая требовать к себе внимание. Вот же приставучий репей! — Вы обращались ко мне по поводу одного, хм, зелья… Я наигранно нахмурила брови, делая вид, что вспоминаю несуществующий разговор. Выглядело стопроцентно паршиво. — Какое зелье? А-а, ну да, зелье! Ну так выкладывайте, Шарп. Не торчать же здесь целый день! — прочистив горло, грозно ответила я. Тот слегка оторопел от такой напористости. — Полагаю, лучше поговорить об этом в другом месте, сэр, — сдержанно отозвался бывший мракоборец, неловко оглядываясь по сторонам. Так, это уже начинает надоедать… Надо спровадить змеюку, да поскорее! — Уверяю вас, Шарп, можете говорить свободно, — с нажимом повторила я, абсолютно не понимая, о чем речь. Да и было откровенно плевать, лишь бы отвязаться уже от него. — Что ж, — неуверенно начал декан. — Я изготовил зелье от прыщей и фурункулов, как вы и просили. Могу принести его к вам в кабинет, когда скажете. Нервный смешок предательски подступил к горлу, готовый вырваться наружу. Я с трудом подавила его, смачно проглатывая. Неловко не было, ведь это личина Блэка, поэтому я могу делать, что захочу. Никто и слова не скажет! Ха, выкуси, Финеас Найджелус, вот теперь я оторвусь. — А, ну да, конечно! — с максимально тупой мордой ответила я, еле сдерживаясь от смеха. — Обойдемся без конспирации. Пусть кто-то из учеников принесет его мне. Шарп переменился в лице. Кажется, он мог начать что-то подозревать. Но мне на это было откровенно насрать, и я гнала всякую пургу с умным лицом директора. — Из учеников? — недоуменно протянул зельевар, но спорить не стал. Понимал, что это бесполезно. — Хорошо, сэр, раз вы настаиваете. — О да! — поспешила заверить его я, изображая искреннее воодушевление. — Великодушное вам спасибо, Шарп. Надеюсь, вашего зелья хватит, чтобы вывести все мои фурункулы. Не теряя больше ни минуты на бессмысленный разговор, я поспешила дальше, слыша позади себя причитания профессора: — Осталось только решить, кому из студентов достанется эта незавидная участь… — моя улыбка выросла до ушей. Оказывается, побыть в шкуре директора — это так весело! Пожалуй, я не против навести тут шухера в его отсутствие. Прекрасная возможность отыграться на нерадивом Блэке за все его глупости. Стоило избавиться от Шарпа, тут же на пути мне попался племянник заместителя директора. Хммм. Ви же с ним недавно ходила на свидание… Любопытно. — Гаррет! — громко окликнула рыжего я, который встал как вкопанный, не понимая, что делать дальше. — Ой, блять, то есть мистер Уизли, что ты... вы здесь делаете? Разве вы не должны быть… э-э… где-то в другом месте? Гриффиндорец с минуту простоял в полном молчании, уставившись на меня, как баран на новые ворота. Тот явно не ожидал, что к нему обратится директор. Матерное ругательство он так же тактично решил пропустить мимо ушей. Пусть немного поволнуется, ха-ха. — О, профессор, конечно, — Гаррет наконец обрел способность говорить. — Я бы предпочел оказаться в любом другом месте. А вам что-то от меня нужно? — Я ищу своего домового эльфа. Должно быть, вы его видели? Уизли недолго подумал и выгнул бровь. — А, такого мелкого, одноухого? Он только что шел в Большой зал. И бормотал что-то о ваших…хм…безукоризненных манерах, сэр. Гребанный рыжий подлиза! Я важно нахохлилась перед гриффиндорцем, показывая всю серьезность своей персоны, и надменно вытянула губы. — Я за вами слежу, мистер Уизли. Мистер Реддинг, владелец «Сладкого королевства», сообщил мне о пропаже нескольких жал веретенницы — основного ингредиента для зелий. А вы, насколько я знаю, считаете себя искусным зельеваром. Яркие зеленые глаза Гаррета округлились в непонимании, как директор мог узнать о его маленьких шалостях. — Что?! Но сэр, я даже не хожу в «Сладкое королевство», я… — Пф! Довольно! — брезгливо перебила его я, давая понять, что меня не проведешь своим бездарным враньем. — Просто знайте, что у меня есть глаза и уши. Так же я бы посоветовал умерить свой, ммм, юношеский пыл. Полагаю, вы понимаете, о чем я… — Но сэр!... — не унимался растерянный парень, разводя руками в разные стороны. — Ступайте, мистер Уизли! — приказным тоном я закончила этот дебильный разговор, развернулась на каблуках и зашагала прочь, оставляя беднягу в полном неведении. Минув несколько лестничных пролетов, я встретила Оминиса возле огромной двери на выход из замка. Парень был поникшим, погруженным в собственные мысли. Из-за Ви переживает, бедолага… Знала бы она, что он летает по школе, словно тень от самого унылого приведения. — Мистер Мракс, куда же вы направляетесь? — я нарочно остановила парнишку, коварно улыбаясь про себя. Блондин вздрогнул и направил палочку на меня. — Прошу прощения, сэр? Я просто направлялся во двор, — белесые глаза обреченно опустились вниз. — Никак решили устроить себе выходной? — строго поинтересовалась я, скрестив руки на груди для пущего вида. — Типичный ученик, тратящий время попусту. Вам что, заняться нечем? Так я придумаю! Слизеринец побледнел еще больше, чем обычно, и задумчиво почесал затылок. — Мне… Мне нужно написать эссе на двадцать дюймов о бадьяне и его применении. Я шел в теплицу. — Ах, да. Если его смешать с…э… гноем бубонтюбера, то получится весьма недурная…ммм… паста для усов. Да! Отличная паста для усов, — еле сдерживая смех, уточнила я, как бы ненароком. Змееуст напряженно выгнул бровь, поднимая на меня стеклянный взгляд. — Вы хорошо себя чувствуете, сэр? Вы на себя не похожи. — Уверяю вас, я вполне здоров, Мракс, — отмахнулась я, подавляя очередной смешок. — Если мне потребуется диагноз, я обращусь в больницу Святого Мунго. Давая понять, что беседа закончена, я отпустила несчастного Оминиса и поспешила дальше. Кажется, Когава должна быть где то рядом.***
Встретившись с профессором по летным урокам, мы обсудили дальнейшую судьбу квиддича. От лица директора я заверила ее, что верну долгожданный вид спорта в ближайшее время. А если обману Когаву, то она вправе накатать на Блэка жалобу и попросить Министерство об его отставке. Однако чудный выдался денек! Давно я так не развлекалась. Но самое трудное было еще впереди, поэтому я поторопилась в Большой зал искать несчастного эльфа. На пути мне удачным образом попалась Матильда Уизли. Я успешно воспользовалась сей возможностью и попросила ее дать профессору Фигу «свободы действий» относительно его личных дел. А так же вежливо намекнула ей, чтобы она усерднее следила за своим шаловливым племянником. Та сильно удивилась моим наставлениям, но перечить не стала. Помещение Большого зала вовсю украшали к грядущему Рождеству. Перед учительскими столами возвышалась огромная ель, усыпанная разноцветными игрушками, а потолок светился от обилия свечей. Проходя мимо учеников, я встречала сдержанные приветствия и благоговение. Каждый из них относился к Блэку по-разному. Кто-то подлизывался, в основном слизеринцы, а кто-то и вовсе терпеть его не мог. Добравшись, наконец, до директорской стойки возле преподавательского состава, я обнаружила эльфа, сгорбившегося над полом. Он тщательно отмывал несуществующую грязь, создавая видимость кропотливой работы. — Скроуп! — резко позвала я, отрывая трудягу от «важного дела». Тот вздрогнул и пугливо обернулся. — Приветствую вас, хозяин. Немного потоптавшись на месте, я важно завела руки за спину и уставилась на эльфа пронзительным взглядом. — Напомни-ка мне пароль для входа в мой кабинет. Домовик подозрительно сдвинул брови, оглядывая меня с ног до головы, словно умалишенного. — Но хозяин заставил Скроупа поклясться, что он никому не скажет. Даже самому хозяину. Блять, дерьмо! Нужно срочно что-то придумать… — А сейчас я говорю, что можно сказать его мне, — приказала я, грозно нахмурившись. — Ну же! Эльф сжался, очевидно, от страха получить наказание. Судя по его отсутствующему второму уху, получал трепку он частенько. Вот же напыщенный индюк, этот Блэк! Мне даже жалко грубить бедняге… — Да, сэр! Разумеется. Скроуп молит о прощении, — жалобно пропищал домовик, обхватывая свои плечи крючковатыми длинными руками. — Это семейный девиз Блэков, хозяин. — А, конечно! Я… — ну все, это конец. Что же, блять, делать?! — Хозяин запамятовал? — учтиво спросил Скроуп, изучая мое лицо своими бездонными глазищами. Я зажмурилась, перебирая в голове всевозможные варианты. Имельда как-то рассказывала мне о священных семьях из группы 28. Повезло, что некоторые фамилии были на слуху, и кое-что я все же уяснила. — В нем говорится про чистоту крови, — стараясь выглядеть уверенно, четко ответила я. — Почти, хозяин. Скроуп думает, что хозяин проверяет его. Там должно быть «на веки вечные». Я выдохнула про себя и удовлетворенно кивнула, радуясь, что удалось добыть ключ ко входу в кабинет. — И, как хорошо известно хозяину, на французском, — уточнил Скроуп, все еще наивно полагая, что его таким образом проверяют. Выдавив из него необходимые слова на нужном языке, я отпустила несчастного эльфа, взяв с него обещание, что он забудет об этом разговоре и не станет докучать о нем в будущем. Внезапно я почувствовала рвущуюся наружу отрыжку. Подавлять ее больше не было сил, это означало, что зелье перестает действовать. Нужно было поскорее заныкаться в безлюдное место и принять собственный облик так, чтобы никто не заметил. Добежав до конца Большого зала, я спряталась в темный закуток за большую колонну и ощутила, наконец, свое родное тело. Теперь, не теряя ни секунды, я ринулась в кабинет Блэка что было мочи, чтобы приступить к третьему испытанию от директрисы.***
Себастьян
Прошло более двух недель с тех пор, как мы поссорились с Эвой из-за разных точек зрения по поводу гоблинов. Девчонка считала, что с ними можно выгодно сотрудничать, так как не стоит, по ее мнению, грести всех под одну гребенку. Какая дура! Я же считал иначе. Эта стерва знала мою ситуацию от и до, но все равно поимела наглость плюнуть мне своим ядом прямо в лицо. Выбить почву из-под ног, когда до разгадки оставалось рукой подать. Все это время дело не двигалось, и это меня неимоверно бесило. Я зачитывался книгой, добытой из скриптория Салазара Слизерина, до раннего утра, прописавшись в крипте. Благо, Оминис не отвлекал меня от изучения темной литературы, а может и вовсе забыл об этом инциденте, судя по тому, как мы быстро помирились. Это было мне на руку, но немного сбивало с толку, с чего это приятель так раздобрел? После применения непростительного парень очень сильно поменялся и поддерживал все мои бредовые идеи. Чем я успешно пользовался и даже не пытался выяснить причину. Меня беспокоил только один момент. Мракс ещё недавно так дорожил своей суженой, а теперь вытворял всякие гнусности, что думать о ней забыл. Как бы там ни было, Эверлин была хорошей девушкой и не заслуживала подобного поведения. Более того, она была очень добра ко мне и одна из немногих поддерживала моё рвение спасти сестру любым способом. И если уж по честному, действительно помогала Анне. Я был несказанно благодарен Монморанси за её неоценимый вклад, поэтому чувствовал себя обязанным перед девушкой. Когда когтевранка предложила наложить на нее Обливейт, чтобы та забыла моего несносного друга, я буквально оторопел. Голову будто прошибла молния, вопрошая: «Неужели можно так любить?» И тогда я задумался о любви. Любил ли я когда-нибудь кого-то так сильно, чтобы хотеть забыть? Забыть, чтобы не чувствовать боли, предательства и унижения. Нет. Я любил сестру, любил родителей. Но никогда не любил девушку так. Однако отца с матерью я потерял, а Анна была на грани смерти. Что светлого осталось в моей жизни? Эва. Почему-то мысли моментально привели меня к черноволосой красотке. Да, я злился на неё до сих пор. Но в то же время понимал, что девчонка стала тем самым лучиком света в непроглядной тьме моей жизни, которая настолько очернилась дерьмом почти год назад. Если со смертью родителей я ещё кое-как справился, то с потерей сестры я совладать с собой не смогу. А как же Эва? Боюсь ли я потерять её? Определенно, да. Во мне уже зудело ощущение, что я должен подойти к ней и извиниться, но гордость не позволяла этого сделать. Я много думал, перебирал мысли в голове, пока зачитывался тёмным фолиантом наедине с собой чёрными ночами в затхлом подземелье нашего тайного убежища. Нашего, пока Стоун не перестала сюда приходить. Последнее посещение крипты сильно триггерило смутное сознание. Ко мне в голову стало закрадываться понимание, что, возможно, поэтому девчонка не хочет здесь появляться? Она же дала понять, что ей было неприятно находиться тут в последний раз. Потому что мы вели себя как зверье, или потому что я вёл себя так? Она приревновала или ей просто противно? Черт, почему так сложно! Если предполагать логически, то с Оминисом Эва быстро смогла найти общий язык, значит, его поступок не так сильно задел её. Зато меня она теперь даже видеть не желает, это проступает на бледном миловидном лице. Масла в огонь подлила последняя ссора. Если после «оргии» мы смогли вполне себе контактировать и даже в какой-то мере сблизиться, то после вылазки все пошло прахом. А теперь меня ломало по нашим редким, но очень ярким беседам. Я хотел бы, чтобы Стоун смотрела на меня не волком, а как раньше. Тот огонёк в её глазах потух, уступая место безжалостному холоду. Раз я так желаю общения с ней, то нужно помириться, иначе не видать мне ни её самой, ни её бесценной помощи. Ведь она одна из тех нескольких людей, кто верит в меня. Поддерживает в поисках лекарства для сестры, не шибко гнушаясь способами. Ну прям я в юбке. Сдержав смешок, я искоса наблюдал за тем, как брюнетка уплетала мясное жаркое за ужином и весело щебетала о чем-то с Рейес. Девица обменивалась лишь парой фраз при мне с Оминисом и предпочитала трапезничать вдали от нас. Было удивительно, что она находит в себе силы хотя бы поздороваться, не говоря уже о нахождении рядом. Ведь мне подобное давалось с трудом. Одним из таких вечеров я размышлял, как бы мне подкатить к Стоун так, чтобы она меня не послала сразу же. Это будет уже маленькая победа. Может, блефануть ей о какой-нибудь зацепке по ее древнемагическим делам? Или предложить продолжить обучение плаванию. Нееет, все не то! Детский сад какой-то. Веду себя как влюблённый первокурсник! О! А что, если пригласить ее на день рождения? Свое и Анны. По обычаю, раньше мы встречались втроем с Оминисом в трех метлах и отмечали праздник в скромном кругу. Но теперь наша компания несколько разрослась, что радовало. И если я позову Оминиса с Эверлин, в тайне надеясь, что к тому моменту они помирятся, то как же не пригласить Эву? Она обязательно должна быть с нами! Внутри будет очень пусто и одиноко, если девушка не придет… Допив остатки тыквенного сока, я громко прочистил горло и поднялся с места, намереваясь подойти к Стоун. Однако в этот момент её окликнул заучка Таккар. Амит уверенно приблизился к Эве и наклонился ближе, чтобы она его лучше слышала при столь шумном гуле. Слизеринка пару раз улыбнулась ботанику, затем встала из-за стола и пошла куда-то вслед за когтевранцем. Это ещё что за ебань? Смачно выругавшись про себя, я решил проследить за ними. В конце концов, их частые посиделки в библиотеке не давали мне покоя, и пора, наконец, выяснить, что за отношения связывают этих двоих. Покинув Большой зал, я добрел до ближайшей колонны, выбрав хороший обзор и точку для прослушки. — Да все нормально, спасибо тебе, Амит, ты очень мне помог, — добродушно улыбнулась Стоун, опуская взгляд в пол. Она что, смущаться умеет?! — Очень рад был посодействовать даме в беде, — когтевранец отвесил шутливый поклон и приблизился к девушке. — Надеюсь, ты и твой друг не нажили себе проблем. — Вовсе нет! — отмахнулась слизеринка. — Кстати, Лодгок передает тебе привет и выражает восхищение твоим блестящим навыком владения гоббледуком. Ебать, что?... У меня чуть челюсть не отвисла. А если бы и отвисла, то ее громкий стук был бы слышен даже в самых дальних уголках замка. В висках отстукивал барабанный ритм, настолько сильно я охуел. — Я хотел предложить тебе выбраться на днях в башню Астрономии и посмотреть на ежегодный метеорный поток Тауриды. Обычно он наблюдается в сентябре–декабре, так что на этой неделе идеальная возможность полюбоваться этой красотой. Завалить ее собрался? Не так быстро, орел ты драный. На лице Таккара застыла добродушная улыбка, а вот выражение Эвы было сложно определить. Конечно, когтевранец, звезда своего факультета, блистал умом на каждом занятии. Уж не знаю, вешались ли на него студентки, не следил, но красотой тот явно обделен не был. Высокий, статный, с черными, всегда уложенными волосами. Я искусал губы до боли, пока ждал, что же ответит Стоун. — Ночью? — тихо уточнила она, невинно хлопая своими пушистыми ресницами. — В темноте это лицезреть лучше всего. Не волнуйся, Эва, нас никто не поймает, если ты об этом. Ну все, это уже перебор! Я выскочил из-за угла и окликнул девушку. Ребята оглянулись и смерили меня недоуменным взглядом. — Эва, можно тебя на минутку? Это очень срочно. — Сэллоу…? — брюнет вопросительно выгнул бровь, намекая на то, что я им помешал. — И тебе привет, — неохотно поприветствовал его я. Стоун металась своими зелёными глазками то по мне, то по Таккару. Она явно была обескуражена моим появлением и столь наглым встреванием в их разговор, и теперь чувствовала себя неловко. — Амит, договорим позже, — заверила когтевранца девушка. Я схватил ее под локоть, не дожидаясь ответа парня и чуть ли не силой утаскивая за собой в ближайшую кладовку. — Да что с тобой? В чем дело? — лениво сопротивлялась брюнетка, еле волоча ноги в спешке. — Ты всем и каждому будешь трещать о своей тайне? — лучшая защита это нападение. — А ты подслушивал? — возмутилась девчонка, недовольно сведя брови. — Если бы не услышал, не остановил бы тебя от непоправимых вещей. — Интересно, от каких же? — усмехнулась Стоун, заинтригованно подпирая голову ладонью. — Мне нужна была помощь, и Амит с радостью отозвался на мой зов. Чего тебе надо-то вообще? Мы же не общаемся. Сука, он еще и занял мое место, гадкий упырь. Как быстро вы спелись, ребятки… Я глубоко вздохнул, борясь с бушующей бурей ощущений внутри себя. Чтобы что-то получилось, нужно постараться, приложить усилия. Если ты чего-то хочешь, надо этого добиваться… Иногда обнажать для этого душу и быть откровенным, что всегда давалось мне тяжело. — Я хочу извиниться перед тобой. — Ты…стоп, что? — слизеринка округлила глаза от удивления. — Ты все верно расслышала. Я хочу извиниться за то, что обозвал тебя теми мерзкими словами. На самом деле я так не считаю. Просто тогда был на взводе. Прости меня, Эва. Она с минуту буравила меня неоднозначным взглядом, нервно закусив нижнюю губу. Мне стало ясно, что ей сложно поверить в то, что я сказал. Потому что обычно извинений от меня не дождешься. Тогда я решил привести в действие план «Б», а после шлифануть его интересным предложением. Порывшись в сумке, я вытащил маленький ридикюль, расшитый изумрудами. Очень красивая вещица в цветах родного факультета. Темные зрачки Эвы моментально увеличились от удивления. Я протянул подарок девушке, поясняя: — Я наложил на нее заклятие Незримого расширения, чтобы тебе проще было путешествовать по своим делам. Стоун неверяще приняла сумочку из моих рук и принялась разглядывать. Я довольно улыбнулся, будучи уверенным, что сюрприз ей пришелся по вкусу. — Но она ведь очень дорогая, Себастьян… — тихо протянула брюнетка, переводя растерянный взгляд на меня. — Ерунда, — отмахнулся я. — Подзаработал и решил сделать тебе приятное, чтобы загладить свою вину. На мгновение её брови нахмурились, выдавая какую-то мыслительную борьбу. — Ты что, купить меня решил? Вот так раз. Я разочарованно прочистил горло, пытаясь совладать с эмоциями. Если сказать сейчас что-то не то, то разговор выльется в очередную ссору. А мне этого очень не хотелось. Пришлось приложить усилия, чтобы не срываться на обиду за её мысли обо мне. Конечно, Стоун имела полное право так думать из-за моего привычного поведения. Но теперь я хотел постараться вести себя лучше рядом с ней. Даже если придётся наступить своей гордости на горло. Иначе девчонку уведет до тошноты идеальный во всем когтевранец. — Нет, Эва, я чувствую свою вину перед тобой. И мне захотелось сделать тебе такой небольшой подарок, который, к тому же пригодился бы и в обиходе, — я нервно сглотнул, впервые обнажая правду о ней. — Так что я буду рад оставить хотя бы одно тёплое воспоминание о себе. Слизеринка задумчиво закусила губу, внимательно изучая серьезным взглядом моё лицо. Будто бы борясь со своими чувствами. Готов поклясться, что она думала о том же, о чем и я. Привычно съязвить или в кое-то веки нормально пообщаться? Для нас обоих это было ново. — Не стоило, но спасибо, — вдруг благодарно улыбнулась девушка, перекидывая ридикюль через плечо. Я неловко потоптался на месте, но и Эва уходить не спешила. Будто ждала чего-то еще. Поэтому было самое время для кульминации моей задумки. — Слушай, у нас с Анной скоро день рождения. И я хотел бы пригласить тебя, Оминиса и Эверлин. Небольшие посиделки в Хогсмиде. Что скажешь? А вот и комбо. — Хорошо, я приду, — недолго подумав, ответила девушка, с любопытством теребя свой подарочек. Надеюсь, после этого она не пойдёт на свидание с Таккаром. — Отлично! — взволнованно выпалил я, все еще не веря в свой успех, но тут же одернул себя, изображая важный вид. — Так значит, мир? Я вытянул к ней руку, оттопыривая мизинец. Стоун смерила меня серьезным взглядом, а потом рассмеялась во весь рот. Такой детский, но в тоже время важный жест. — Мир, — кивнула она, смыкая свой маленький пальчик на моем. Фаталити.***
— Эверлин, постой! — Оминис схватил девушку за запястье и потянул на себя. Блондинка вывернула руку и стремительно понеслась дальше по коридору. Юноша не отставал. — Прошу, давай поговорим. — Не о чем говорить, Мракс. Ты мне отвратителен, — презрение в голосе девушки можно было пропускать сквозь пальцы — оно было осязаемым. Оминис поморщился. Конечно, она злилась. Парень прекрасно понимал, что полтора месяца даже не пытался заговорить с возлюбленной, наслаждаясь проказами с Себастьяном, а после не сдержал обещание и не прислал обещанную сову. Хотел обсудить случившееся, но внутренне состояние давало сбой. Внутри будто что-то шевелилось и не давало глубоко вздохнуть. Что-то темное поднималось изо дня в день и сразу же успокаивалось. Оминис не понимал, что с ним происходит. Но сознание было ясным, и ему было стыдно даже стоять рядом с девушкой. — Пойдем в крипту, я хочу все прояснить. И обещаю, что больше не подойду к тебе и на пушечный выстрел, — Эверлин недоверчиво уставилась на протянутую парнем руку, и, откинув ее, первая прошла через секретный проход. Внутри все клокотало от злости и негодования. Прошло достаточно времени после их последней встречи. Все эти недели девушка благополучно избегала Мракса, редко появлялась в школе, все время проводя в магазине. Ненависть росла в ней с невероятной скоростью, даже когда друзья просто упоминали блондина в разговоре. Хоть Себастьян и просил дать его другу шанс — Монморанси не хотела этого делать. Не хотела знать этого скота. Крипта возвращала ее к отвратительным событиям, которые она с удовольствием бы стерла из памяти. Дыхание начало учащаться, когда она увидела тот самый диван, на котором восседал парень в окружении когтевранок. Вот одна из них опустилась перед ним на колени… бррр. Противно. Что бы случилось, не будь их с Эвой там? Как бы далеко он смог зайти? И как бы она справилась с этим скользким чувством разочарования, гнева и глубокой обиды? Эмоции захлестнули ее разум, застелив глаза мутной пеленой. На автомате вытащив палочку из кармана юбки, Эверлин перестала себя сдерживать. Первое заклинание полетело в диван и разнесло его на множество крохотных щепок. Оминис, услышав взрыв, в мгновение ока поднял древко и напрягся всем телом, не понимая, как поступить с разъяренной девушкой. Второе заклинание угодило в ковер на полу. Он полыхнул ярким пламенем, за секунды сгорая до тла. Мракс сглотнул вязкую слюну. Конечно, он не боялся девушки, но настороженность не помешает. Кто знает, что у нее на уме и как она может поступить в данный момент. — Эверлин… — начал Оминис, но блондинка резко развернулась к нему, и он почувствовал это. Вибрации чистейшей ненависти разлились по сознанию парня, заполняя его полностью. Мракс оцепенел, не зная, как себя вести. Пожар внутри заполнял его сердце. Монморанси выглядела как разъяренная фурия и могла наломать дров, но ее аура невероятно возбуждала. Парень отогнал от себя ненужные мысли, но тело заныло от нехватки ее прикосновений. От нее исходила тьма, которая притягивала к себе, звала и манила. — Что, «Эверлин»? Думаешь, привести меня сюда было хорошей идеей? Думаешь, скажешь, что не прав и тебе все простят? Походишь за мной пару дней, и я растаю? Нихуя, Мракс! Нихуя! — девушка перешла на крик. Ярость грела душу и оттягивала момент сломления. Лучше так, чем рыдать в подушку. Лучше праведный гнев, чем жалость к себе. Блондинка не могла устоять на месте, поэтому стала метаться по крипте, как загнанный зверь в клетке. Заламывала руки, бегала глазами по стенам и тихо рычала. — Я просто хотел извиниться и поговорить, — в тишине помещения голос Оминиса звучал громче обычного. Он действительно хотел, но почему не сделал этого раньше — не знал. Знал. Страшно было начинать разговор. Страшно не уловить знакомую теплую улыбку. Страшно потерять. Девушка взорвалась новым криком, упиваясь своими эмоциями. И плевать, что в стенах закрытого помещения он казался оглушительным. Пускай еще и оглохнет. — Извиниться? Ты думаешь, извинений достаточно, чтоб забыть ту блядскую сцену? Ты наслаждался моей беспомощностью, наслаждался тем, что унижал меня и лобызался с половиной девок в Хогвартсе! И ты хочешь, чтобы я простила тебя за это? Ты в совсем уме? Или эти шлюшки еще и мозг твой высосали? Оминис крутил в руках палочку, не решаясь подойти ближе. Ему не нравилось, как девушка говорила с ним, и в другой ситуации он бы пресек на корню подобные изречения. Но сейчас он понимал, что виноват. И понимал реакцию Эверлин. Он разбил ей сердце своим поведением. Разбил то хрупкое, что было между ними. Все нежные чувства растоптаны грязными ботинками Мракса. И испачкался он в своей тьме. Парень вспомнил свою жгучую ревность несколько дней назад, когда почуял ауру возлюбленной на черном озере в компании рыжего с Гриффиндора. О да, вибрации этого экспериментатора с зельями он выучил еще с первого курса. Оминис чувствовал его вожделение, и его затопили волны гнева. Он едва сдержался, чтоб не расквасить рожу этому оборванцу, но понимал, что не имел на это права. Мракс сам накосячил. Как он мог винить Эверлин в желании забыть его самого? — Если тебя это утешит, то я не спал ни с одной из них, — Оминис смотрел на блондинку исподлобья, следя за ней красным огоньком. Хотел дотронуться, успокоить, но стоял на месте, не шевелясь. — О, отличное успокоение, мне сразу стало легче! — ядовито отозвалась Монморанси, скривив губы. — Но ты тоже не отставала. Что, Уизли целуется лучше меня? — не сдержался блондин от едкого комментария. Девушка замерла. — Ты не смеешь меня этим попрекать! Нас никуда это не привело, но знаешь, лучше бы он меня трахнул! — прокричала Монморанси, запоздало ощущая влагу в глазах. Обида затопила душу, и хотелось снова что-то разбить. Мракс, разозленный и одурманенный всепоглощающей ревностью, метнул заклинание в стену с громким криком. Как же хотелось прибить этого рыжего уебка, оторвать ему руки и ноги, чтоб даже дышать не смел с его любимой! Эверлин совершенно не обращала внимания на жалкие попытки Оминиса обуздать свой гнев. Она старалась унять свои эмоции, успокоить выливающуюся наружу ярость, но получалось плохо. Она присела на корточки около камина и схватилась за голову, зарываясь в распущенные волосы. Все не правильно. Все кажется таким нереальным. Хотелось уснуть, и, проснувшись, забыть обо всем, что случилось тогда. И сейчас Эверлин старалась унять дрожь в теле, но все было тщетно. Она понимала, что если не соберется с мыслями, непролитые слезы потекут реками по щекам, означая полное поражение. Но девушка не готова была сдаваться. Она медленно вдыхала и выдыхала, пока сознание не прояснилось. Голова стала легкой, и она поднялась на ноги, приглаживая растрепавшиеся волосы. Мракс наблюдал за поведением Монморанси, не смея ее тревожить. Пары заклинаний хватило, чтоб его отпустила злость, и он медленно подошел ближе к девушке. Его всегда поражала ее способность брать себя в руки в моменты отчаяния. Ее холодная решительность восхищала и одновременно пугала наследника Слизерина. Он сосредоточено направил палочку точно на девушку, считывая ее состояние. Срочно нужно было что-то делать, пока блондинка окончательно не поставила точку в их отношениях. А они были близки к концу. — А знаешь что? Плевать. Хоть перетрахай весь Хогвартс — мне плевать. На них и на тебя, — ее слова не сразу дошли до сознания Оминиса, и поначалу он растерялся. Прокручивая в голове ее речь, Мраксу стало тошно. Внутри все обожгло болью, и парень даже не пытался ее заглушить. Поделом. — Эверлин… — начал он, но она вскинула руку, заставляя его замолчать. — Не надо. Мне все равно. Ты волен делать что угодно. Я уговорю бабку отменить помолвку, и все будут счастливы, — с этими словами девушка направилась прямиком к выходу из крипты. Хотелось вдохнуть свежий воздух, а не этот удушающий, пропитанный его умопомрачительным парфюмом. Слизеринец понял, что если отпустит ее сейчас — придет конец всему. Он не мог позволить этому случиться. Мракс в пару больших шагов пересек расстояние между ними, схватил когтевранку за руку и с силой притянул к себе. Монморанси вырвала ладонь, но Оминис перехватил ее снова, распахивая для нее свои объятия. Он не мог позволить девушке уйти вот так, на такой ноте. Его терзало чувство вины и стыда перед этой хрупкой блондинкой. Эверлин протестующе вырывалась, но Мракс крепко прижал ее к себе, давая понять, как она важна для него. Он зарылся носом в ее шелковистые волосы, вдыхая родной запах малины. Внутри стало спокойнее. Пока девушка рядом с ним — все проблемы уходили на другой план. — Отпусти меня. Ничего уже не будет прежде. Все разрушено, — причитала она, не оставляя попыток вырваться. Но хватка Оминиса была железной. Ви била его кулаками в грудь, попадая еще и по щеке, вероятно, оставляя синяки. — Прости меня, — прошептал он рядом с ее ухом. По спине Эверлин пробежались мурашки, и внутри начала подниматься непрошенная волна сожаления. Зачем он это делает? Знает же, что все кончено. Его объятие было цепким и теплым, Ви старалась подпитаться своим гневом, но тело само начало расслабляться. — Это так не работает, Оминис, — она говорила твердо, но перестала вырываться. — Ничего не вернуть. — Прости, — она впервые назвала парня по имени после того инцидента. Волна облегчения окутала слизеринца теплым одеялом. Значит, еще не все потеряно. Есть шанс, хоть и призрачный, хотя бы все объяснить. — Не надо, — голос стал тоньше на пару тонов и затих. Она задышала чаще, сдерживая себя из последних сил. Не хватало еще расплыться озером на плече у Мракса. — Прости, — блондин повторял, как заведенный. Сжимал так отчаянно, что предательское сердце забилось чаще, а нижняя губа затряслась от сдерживаемых рыданий. Как же все это больно! Прощать не хочется и отпускать не хочется. Он считывал все эмоции с Эверлин, позволяя им пройти сквозь сознание. Он чувствовал ее боль, ее злость и ярость. Он хотел защитить эту девушку от всего на свете. И от себя в том числе. — Оминис… — ее голос стих, говоря о том, что блондинка почти сдалась, но тщетно хваталась за последнюю соломинку самообладания. Руки покорно сомкнулись на его талии, притягивая ближе к себе. Хотелось раствориться в этом чертовски дорогом человеке. Но гордость не позволяла даже думать о том, чтоб вот так просто все забыть. — Прости. Что-то сломалось. Сердце девушки разбилось в дребезги и осколками впилось в едва начавшую заживать душу. Мракс почувствовал на своем плече влагу и крепче обнял когтевранку, давая ей волю быть слабой. Быть настоящей. Она выплескивала всю боль через слезы, позволяя сердцу возродиться из пепла. Оминис положил руку девушке на голову, успокаивающе поглаживая по волосам. Он был способен помочь затянутся ранам, одарив любимую всей своей нежностью, которую испытывал к ней. Он хотел быть причиной ее радости, хотел веселить ее и смешить, хотел поддерживать в трудную минуту, жаждал ее доверия. Хотелось сцеловать каждую слезинку, слизать каждый вдох с ее губ. Когтевранка беззвучно плакала на плече Мракса, а он был готов положить весь мир к ее ногам. Чтоб только не быть причиной ее слез. Поддаваясь внезапному порыву, Оминис опустился на колени рядом с Монморанси и уткнулся лицом ей в живот. Пусть со стороны это казалось унижением, но он готов вечно ползать у ее ног, пока девушка его не простит. — Эверлин, я просто ничтожество. Я так перед тобой виноват. Не знаю, сможешь ли ты снова принять меня в свою жизнь, но я клянусь больше не допускать таких ошибок. Я снова буду тренироваться блокировать сознание от подобных проклятий. Не позволю даже дышать другим девушкам рядом с собой. Даже дам непреложный обет! Только, молю, прости меня… — Мракс не сдержался и тихо всхлипнул, ощущая на щеках мокрые дорожки. Хотел утопиться в своем сожалении. Плевать, как Ви отнесется к его поступку, но он молился, чтоб она его не оттолкнула. — Оминис… — девушка опустилась рядом с ним на каменный пол крипты и обняла его, притягивая голову к груди. Юноша слышал бешеный ритм сердца и вдыхал крышесностный аромат чая и клюквы. Казалось, будто прошла вечность, прежде чем плечи Монморанси перестали сотрясаться от слез, а Мракс пришел в себя. Но эти долгие минуты стали для блондина решающими. Глупо отрицать, что он не влюблен в эту хрупкую девушку. Глупо открещиваться от чувств, когда его сердце разрывалось на части от ее плача. Невыносимо не иметь возможности коснуться ее, почувствовать бархат кожи. Эверлин слегка отстранилась, но не разорвала объятия. Оминис вытащил платок из нагрудного кармана пиджака и вытер им ее мокрые щеки, задевая пальцами нежную кожу. — Мы не должны были быть свидетелями слабости друг друга, — ее тихий приятный голос заставил Мракса вернуться в реальность. — Ты можешь быть со мной, какой захочешь. А я простою перед тобой на коленях столько, сколько ты посчитаешь нужным, — он стирал дорожки слез с ее лица, попутно изучая его легкими касаниями. Это отдало импульсом по его телу, вызывая самые теплые чувства. Он приподнял ее подбородок, мягко проводя пальцем по пухлым губам. — Уверен, ты сейчас еще красивее, — он нежно потерся о ее нос своим, вдыхая отголоски шоколада. — Не преувеличивай. Я выгляжу как побитая лошадь. — Для меня ты всегда прекрасна. Повинуясь порыву, Мракс поддался вперед, притянул голову девушки к себе и накрыл ее губы едва уловимым поцелуем. Он осознанно не углублялся его, давая девушке возможность оттолкнуть себя. Но она прижалась к нему всем телом.Эверлин
Кожа плавилась от невесомых касаний Мракса. Его аромат окутал пространство между нами и вскружил без того мутную голову. После слез она раскалывалась, но от поцелуев парня все ощущения стирались. Оставался только он и желание. Чертовски сильное желание оседлать его белобрысую бошку, чтоб он впился в меня, прошелся языком по складкам, а потом засунул свой большой член в… Я застонала Мраксу в губы, и он быстро разорвал поцелуй, озадаченно шаря по лицу невидящим взором. Его удивленное лицо вызвало легкий смех, и я, не сдержавшись, прыснула. Чертовы мысли. — Все в порядке? — юноша нахмурился, отодвигаясь от меня, и я разочарованно заныла. Так скучала по этому засранцу, что просто сил нет оторваться от него. Да, хоть и не до конца простила, но он так мило стоял на коленях и просил прощения, что ему останется только зализать свою вину, и я буду довольна. — Да, абсолютно, — у меня получилось выдавить какую-то хмельную улыбку, и я облизнула пересохшие губы. Бесконечно хотелось целоваться и нежиться в объятиях парня. Его руки удобно лежали на моих бедрах, пока я лежала на нем, а он на полу. Мракс зарывался носом в мои волосы, шептал бесконечные нежности, от которых по всему телу табунами бегали мурашки. И если бы сейчас он предложил зайти дальше, я бы даже не была против. Все же мы оба изголодались друг по другу. Да, был неприятный момент, но я не хотела вспоминать об этом сейчас, поэтому смело втолкнула язык в рот блондина, медленно обсасывая его губы, наслаждаясь тихими вздохами. Оминис мягко оттолкнул меня, поднимаясь на ноги, подал мне руку и рывком поставил рядом. От такой резкой смены положения голова немного закружилась. Я в недоумении уставилась на наши сцепленные руки и хотела уже задать вопрос, но парень перебил меня легким поцелуем в лоб. — Я хочу, чтоб ты знала один момент. Я виноват перед тобой, я не отрицаю этого, но моя вина вынужденная. Не по моей воле происходило то, что было. И я хочу тебе это доказать. Оминис взмахом палочки открыл небольшую дверцу в стене и призвал на середину крипты омут памяти. Я округлила глаза, копаясь на задворках сознания и находя смутное упоминание Эвы об этой вещице. Водная гладь засветилась от прикосновении палочки Мракса. Он, не отпуская моей руки, легким движением вытянул воспоминания из виска и осторожно направил их в омут. Субстанция закрутилась в легком водовороте, и Оминис жестом пригласил окунуться в его мысли. Я затаила дыхание и погрузилась в темноту. Вокруг не было ничего. Было ощущение, что мир погрузился во мрак, и я не могла различать ни фигуры, ни звук, ни запах. В одно мгновение все чувства стерлись, представляя взору пелену из голосов и ощущений. На меня нахлынули воспоминания Мракса в тот самый день, когда происходила вакханалия в крипте. Я слышала его голос со стороны, слышала голоса других учеников школы, и вот он, тот самый отвратительный звук. Я узнаю его из тысячи. Робертс. Она что-то затирала парню, лезла к нему со своими чувствами, а блондин, хоть и грубо, отшивал девчонку. Этот факт тронул мое ледяное сердце, и я стала вглядываться в черноту, не понимая, почему же до сих пор нет картинки. И только позже до меня дошло, что я вижу, как видит Оминис. То есть никак. Внутри живота зародился странный комок нежности. Парень показывал мне свой мир, свои ощущения, и это было так приятно, что я едва не потеряла нить его разговора с Неридой. Брюнетка произнесла какое-то странное заклинание, и я почувствовала, как тело слизеринца пронзила похоть, да так сильно, что низ живота заныл в предвкушении разрядки. Воспоминание завершилось и сменилось другим, когда я сидела на нем сверху и била его по лицу как раз перед тем, как выбежать из крипты. Он чувствовал мои руки, мои бедра у себя на паху и хотел взять меня прямо там, но сдержался, позволяя отмудохать его что было силы. Следующим фрагментом был разговор с Себастьяном, мучения Оминиса и разработка плана по проучению Робертс. Он показал мне много воспоминаний, которые были после всех событий, и я невольно приняла парня в свою жизнь. Мракс открывал свою душу, обнажал ее настолько, что хотелось зацеловать каждую ранку на теле, оставленную после своих заклинаний и избиений. Я вынырнула из омута с твердым решением найти эту чертову суку. Из-за нее мы страдали столько времени, из-за нее мой всегда правильный Оминис вел себя как мразота. Все из-за ее заклинания. — Я убью эту тварь, — только и успела сказать я, когда сорвалась на бег из крипты, оставляя парня позади. Он рванул следом, прекрасно понимая, что сейчас я могу наломать дров, но я мельком увидела его мстительную улыбку. Так тебе нравится, что я наваляю этой потаскухе за тебя? Хмм, а это возбуждает. Я неслась по коридорам Хогвартса, пока не наткнулась на стайку слизеринских сучек у одного из кабинетов. На ходу выхватила палочку из юбки и стрельнула в Нериду сглазом, проявляя на ее лбу ярко-красную надпись «ШЛЮХА». Слизеринки заверещали и облепили Робертс со всех сторон, пытаясь оттереть позорное клеймо. — Еще раз увижу тебя рядом с моим Мраксом — разукрашу так, что папаша тебе не поможет, — убийственный голос отчеканил от стен, оседая небольшим эхо. Оминис привалился к выступу в стене, скрестил руки на груди и с гордой улыбкой наблюдал представление. Я расплылась в довольном оскале, зная, как парню нравится моя темная натура. Это я заметила, когда смотрела воспоминания, где он наслаждался моей яростью и разнесением крипты к чертям. Со стороны лестниц послышался быстрый топот нескольких ног, и Финеас Блэк подлетел к ученицам, рассматривая мое творение. Его злобные глазки прошлись по окружению, пытаясь выяснить, кто сотворил такое непотребство. Зрачки сфокусировались на моей фигуре и палочке, зажатой в руке, и он поменялся в лице. Директор прочистил горло и нервно поправил галстук, подойдя по мне ближе. — Мисс Монморанси, следуйте в мой кабинет, — я зыркнула на ревущую Робертс и отсалютировала ей под громкие аплодисменты Мракса.