***
Никто ему не поможет. У него не было людей, готовых лезть с ним в Импел Даун. Нет, разумеется, был Бепо, который станет делать, что он скажет, и все его ребята, но тогда, вероятней всего, ему придётся вытаскивать ещё и команду. Команду Ло и берёг. Пусть бестолковые и не очень сильные, но зато любят своего чокнутого капитана со всеми тараканами и верны до мозга костей. Ещё по миру рассыпаны какие-то остатки семьи Дофламинго, но этим людям Ло не доверил бы и дохлую крысу, не то что свою жизнь. Также были Мугивары, которые помогли Дофламинго в этот самый Импел Даун засунуть. Скорее всего, Луффи поможет ему, если он хорошо попросит, но у него нет ни одной достойной причины, которую можно озвучить вслух. “Мне снятся порнографические сны, после которых я хочу посмотреть на Дофламинго, чтобы убедиться, что мой мир рядом с ним снова станет цветным. И ради этого я готов лезть в самую охраняемую тюрьму в мире.” Бред. На месте Мугивар он бы сам себя запер в лазарете под тщательным наблюдением доктора Чоппера. Рассчитывать можно только на себя. Но это означало лишь то, что план должен быть безупречен. Ло это не пугает - он привык полагаться исключительно на свои силы. Он тратит на подготовку две недели. Охранник с третьего уровня, пойманный им у ближайших казарм, понятия не имеет, где находится Дофламинго и как к нему попасть. Ло на такую удачу и не надеется - ему нужно только пройти внутрь. Ло не чувствует ни капли угрызений совести, когда шантажирует мужчину аккуратно вырезанными сердцами его жены и сестры. Он обещает, что вернёт их сразу же, как только всё закончится. Перепуганный до смерти парень едва старше его самого, трясётся от ужаса с такой силой, что у него стучат зубы. Он соглашается на всё, что только угодно безумному Трафальгару Ло. В том числе и одолжить ему своё тело. Ло чертит схему тюрьмы с нуля. В архив не пускают кого попало, тщательно проверяют всех входящих и выходящих, а пойманный им парень имеет минимальный уровень допуска. Кроме того, в архивах был шанс нарваться на кого-нибудь высокопоставленного и внимательного, вплоть до главнокомандующего, и Ло не решается проверять свою удачу. Он составляет график дежурств охраны нужного ему сектора тюрьмы и выбирает из них ещё троих - молодых и крепких, но не слишком умных. Задаёт вопросы, заставляя рассказать о себе, чтобы в случае чего не засыпаться на каком-нибудь бессмысленном разговоре с коллегами о невесте или ребёнке. В хаотичном порядке выводит из строя Ден-Ден Муши видеонаблюдения по всей тюрьме, чтобы погасшее в нужный момент изображение не вызвало ни у кого вопросов. Ему потребуется совсем немного времени. В какой-то момент до него доходит, что он составляет не план проникновения, он продумывает план побега. Ло старательно убеждает себя, что это для него самого, на случай, если что-то пойдет не так. Внутренний голос, до отвращения напоминающий Бепо, твердит ему, что для того чтобы “просто увидеть” Дофламинго достаточно было того, что он уже сделал - поменяться телами с одним из охранников и попасть в нужное дежурство. Ло велит ему заткнуться.***
Его первая смена в нужной камере - ночная. Двенадцать часов в чужом теле. Будет тяжело, это отнимает больше сил, чем он представлял, но отступать он не собирается. В большинстве камер тюрьмы вообще нет никакого видеонаблюдения и никто не выделяет охрану, чтобы с утра до вечера сидеть перед решёткой. Дофламинго здесь на особом положении. Это очень усложняет ему жизнь. Он проходит внутрь, отпускает предыдущего дежурного, засыпающего на ходу, и устраивается на единственном высоком стуле. Дофламинго в его сторону даже голову не поворачивает. Врач внутри него готов убить идиота, придумавшего постоянно держать заключённых в кандалах. Человек, знающий Дофламинго с детства, совершенно уверен, что эти месяцы никак не повлияли на его физическое состояние. Ло жадно изучает знакомые до мелочей черты лица, непривычно опущенные вниз уголки губ, чёрно-белую (на самом деле, а не как он привык!) робу заключённого… Он медленно моргает. Доски пола под его ногами светло-бежевые, полоски на его форме дозорного - синие, лампа горит тускло-жёлтым, очки на Дофламинго с фиолетовыми стёклами. Чоппер говорил ему, что так бывает иногда: когда достигаешь серьёзной цели, мир может начать казаться скучным и серым, привычные радости не приносят удовольствия и какое-то время не знаешь, чего хочешь. Проблема в том, что теперь он совершенно точно знает, чего хочет. Он хочет Дофламинго. Хочет, чтобы мир снова стал ярким. Можно даже розовым от перьев и красным от крови. Он прячет в карманы подрагивающие руки, сглатывает ком в горле и двигается немного ближе. До конца смены одиннадцать часов и сорок минут. За всё это время он не произносит ни слова. И смотрит не отрываясь.***
Врать себе он не привык. Ко второй смене Ло признаётся себе, что план проникновения в тюрьму стал организацией побега. Стащить трёхметрового мужика с шестого уровня тюрьмы будет той ещё задачкой. Он любит сложные задачки. Спать хочется невыносимо. Его разум, измученный постоянным поддержанием пространства и нахождением в чужом теле, требует немедленного отдыха. Он почти не спит, пытаясь совпасть со всеми нужными сменами охраны. Его сегодняшнее тело - обычный крепкий русоволосый парень. Двадцать пять лет, не женат, не фруктовик. Есть дочь. Маленькое детское сердце он прячет особенно бережно. У него таких четверо. Он помнит биографию каждого из них наизусть. Тюрьма не рассчитана на защиту от его способностей. Вряд ли в мире есть кто-то ещё, способный выгонять людей из собственных тел и занимать их место. В Дозоре о его силах неплохо осведомлены, но и представить себе не могут, что тот, кто помог Дофламинго сюда попасть, придёт вытаскивать его обратно. Да кто вообще придёт за этим ненормальным? Дофламинго был везучим сукиным сыном. У него был Ло. Ло думает, что от него и таких как он (если они есть), было бы достаточно обязать охрану носить браслет из кайросеки. Мысли заторможено шевелятся в уставшей голове, перетекая медленными тягучими каплями, он отчаянно зевает. Единственное, что мешает ему уснуть - стул здесь высокий и без спинки. Чтобы не уснуть, он пялится на Дофламинго. Тот практически не двигается, сидя в цепях у стены, и, кажется, даже не смотрит на него. Ло скользит взглядом по немного заострившимся чертам лица, по расслабленно висящим в оковах запястьям и думает, что Дофламинго максимально странно выглядит без своей шубы. Словно шуба была такой же частью него как рука, нога или… Крыло. Почему вообще очки ему оставили, а шубу - нет? - Ты мог бы быть большой красивой птицей. - Бормочет Ло себе под нос. Дофламинго вскидывается, быстро обводит губы языком и смотрит на него в упор. У Ло в голове за мгновение проносятся все сны с участием этого гибкого розового языка. Сидеть сразу становится не так уж удобно. Дофламинго двигается гибко и плавно, с какой-то неуловимой вальяжностью, словно лежит на шезлонге у себя во дворце, немного склоняется вперёд, глядя на него в упор. Впечатление портит только звон цепей, которые тянутся за его запястьями и лодыжками. Ло нервно сглатывает. Дофламинго широко улыбается и обводит губы языком ещё раз, демонстративно медленно. Ло автоматически сдвигает колени. Прекрасно просто, у него стоит в чужом теле на долбаный язык Дофламинго. Длинный, гибкий и… Розовый. И даже силы нашлись, а несколько минут назад их едва хватало, чтобы держать глаза открытыми! - Какая интересная сегодня охрана. - Мурлычет Дофламинго. От низкого бархатного голоса вдоль позвоночника разбегаются мурашки. Ло повторяет себе, что не будет дрочить на рот Дофламинго, находясь в чужом теле, в камере Импел Дауна с видеонаблюдением. Честно сказать, единственное, что его останавливает - что он испортит весь чёртов план и придётся начинать сначала. Он разворачивается к Дофламинго спиной. Когда уже кончится эта чёртова смена?! - Кто ты, чёрт возьми? - Едва слышно доносится ему в спину, когда он уходит. “Единственный ненормальный в этом мире, который на тебя повёлся” - мысленно отвечает ему Ло.***
К третьей смене до него доходит, что с Дофламинго станется взять и никуда не пойти, если он не будет знать, кто ему помогает. Это существенно усложняет дело - если рассказать, кто он такой, то Дофламинго тоже может запросто взять и никуда не пойти. Ло рассеянно думает, что вот он сам точно бы не пошёл никуда с человеком, который кричит, что ненавидит тебя, пытается убить и запихивает в тюрьму. Всё это он обдумывает, пока старательно рисует на левой ладони метку пиратов сердца. Дофламинго поймёт, кто за ним пришёл, сразу же, как только это увидит. Вообще-то он до последнего надеялся, что хватит пары визитов, но стоит только покинуть тюремную камеру, как мир почти сразу возвращается к исходному состоянию. Более того: у него начинается какой-то странный цветовой голод - пару раз он ловит себя на отчётливом желании бросить всё и немедленно рвануть в камеру. Он уже всю башку себе сломал, пытаясь понять, почему именно Дофламинго, что в нём такого и почему сукин сын не выцветает! - А где тот хорошенький мальчик из прошлой смены? - Приветствует его Дофламинго. - Он мне понравился. - У него сегодня выходной. - Максимально расплывчато отвечает Ло. Дофламинго наблюдает за ним всего несколько секунд, пока он устраивается на стуле, а затем усмехается: - Хотя, знаешь, и ты ничего. Ло прикрывает глаза. На чём он засыпался, интересно? Дофламинго уже понял, что к нему приходит один и тот же человек. Ну да, ну да. Все предыдущие владельцы Опе-Опе использовали свой фрукт для серьёзных научных открытий и спасения жизней, а он использует для спасения из тюрьмы ублюдка, который оказался здесь совершенно за дело. Отвечать он не собирается. Сегодня нет сил даже на то, чтобы огрызаться. Между сменами вместо отдыха он льёт ключи из олова. Система проста, как один белли: отпечаток в едва влажном песке от оригинала ключа, расплавленный прямо на костре металл, залитый в оттиск, потом немного подтачиваешь по краям, чтобы ключ выглядел нормально и подошёл к замку. Проблема в том, что он был хирургом и пиратом, а не долбаным домушником, занимался таким впервые в жизни, и всё приходилось переделывать по сто раз, потому что выходила какая-то кривая херня. Существует два комплекта ключей от всех возможных замков Импел Дауна - один у охраны на посту и один в запасе. Оригиналы ключей он тащит из запаса, тщательно рассчитав время и стараясь брать их не больше, чем на пару часов, а потом возвращает с теми, кому не повезло оказаться у него в плену. На этом он едва не засыпался в самом начале - он и понятия не имел, что в тюрьме есть ключник, раз в сутки проверяющий наличие абсолютно всех запасных ключей. Брать у охраны на посту не решается - если пленника зачем-то потребуется вывести из камеры и в процессе выяснится, что ключей нет, потому что какой-то мутный тип льёт с них дубликаты в песке за казармами, то весь тщательно продуманный план развалится в то же мгновение. Сейчас у него есть два ключа из трёх - от наручников и кандалов на ногах, осталось добыть только ключ от решётки из кайросеки, закрывающей камеру. На удачу Ло не полагается - он же не Мугивара, в конце концов, ему и так везёт больше, чем он привык, да и штурмовать тюрьму в одиночку он не собирается. Если всё пройдёт гладко, то Дофламинго уберётся отсюда без всякого шума, по сути, просто пройдя по подготовленному для него маршруту и выйдя за дверь. Никаких драк с охраной, никаких сломанных стен и погонь. - Какие новости во внешнем мире? Он вздрагивает от звуков знакомого голоса и оборачивается к его обладателю медленно и заторможенно. - Смотря что тебя интересует. - Осторожно отвечает он. - Как дела у Пиратов Сердца? - Широко ухмыляется Дофламинго. - В последнее время о них мало слышно. - Отвечает Ло, едва заставляя себя выталкивать слова из горла. - Наверно, их капитан очень занят. - Наверно. - Соглашается он. По лицу Дофламинго расползается какая-то совершенно незнакомая мечтательная улыбка. Как он догадался, чёрт возьми, как он догадался?! Это он так откровенно палится на чём-то или Дофламинго знает его настолько хорошо? Он сжимает руки в кулаки, впиваясь короткими ногтями в совершенно бесполезный теперь рисунок метки на ладони. Только бы не испортил всё! Но Дофламинго молчит, не задаёт больше никаких вопросов, не зовёт его по имени и только улыбается. Ло сглатывает, пытаясь унять бьющееся где-то в глотке сердце, и переводит это для себя, как согласие на любой его план.***
На четвёртой смене он говорит. Разговаривать с заключёнными официально запрещено, но в мониторной на экранах десятки изображений камер шестого уровня с особо опасными преступниками, охрана часто от скуки разговаривает с пленниками или сама с собой, и начальство смотрит на это сквозь пальцы. Он двигается вплотную к решётке, сжимая пальцами края стула под собой, чтобы в порыве не вцепиться в кайросеки, и говорит быстро и путано. Рассказывает, что всегда считал, что мир без Дофламинго станет лучше, и ещё никогда так не ошибался. Говорит обрывками, смазанными фразами про выцветающий мир, розовые перья и красную кровь. Скорее всего, звучит довольно жалко, но ему сейчас плевать. Мысли путаются, и усталость, накопленная за последние недели, говорит за него. Дофламинго сдвигается ближе к решётке, насколько ему позволяют цепи, и слушает его максимально внимательно, словно весь этот бред имеет смысл. Ло надеется, что со стороны его огрызки мыслей звучат пафосно и бессмысленно, будто он цитирует какое-то произведение. - Бедный мальчик. Паршивые у тебя были учителя и паршивое воспитание. - Бормочет Дофламинго едва слышно. - Один научил тебя убивать, второй научил ненавидеть, но никто не научил любить. - Что это значит? - Удивлённо переспрашивает Ло. Дофламинго ему ничего не отвечает, только прячет лицо в тени. Он искренне удивлён. Любовь? Любить ему было некогда - сначала надо было не сдохнуть, а потом отомстить. Разве любовь сопровождается потерей цветовосприятия? Впрочем, ему-то откуда знать. Как он мог влюбиться в Дофламинго? Он же хотел его убить! Ло думает немного и мысленно сокращает: “Он его хотел”. Это определённо было одним из симптомов. Ещё он хотел вытащить Дофламинго из тюрьмы, вернуть ему жуткую розовую шубу и никогда больше не видеть его в цепях. До конца смены он хмурится, сопоставляет все известные ему симптомы любви со своими собственными и паникует всё больше. Это что же, он теперь будет как Детка Пять?!***
- Пожелай мне удачи. - Усмехается Ло, втыкая нодати в щель между плитами пола и разворачивая вокруг меча небольшое Пространство. - Если пойдёт хорошо, то завтра всё уже кончится. - Что, если нет? - Испуганно отвечает ему его собственное тело, занятое сейчас тем самым охранником, в облике которого он так понравился Дофламинго. Ло только ухмыляется. Если нет, то к завтрашнему дню он скорее всего будет мёртв. И Дофламинго, и этот парень, которого он запирает в одной из заброшенных допросных, и его дочь, и ещё куча народу, которым Ло не сможет вернуть сердца. Сегодня он очень многое поставил на свою удачу. На свою пятую смену он шагает по коридору как можно быстрее, стараясь не срываться на бег. Тянуть больше нельзя: через несколько часов приедет мастер по ремонту Ден-Ден Муши видеонаблюдения, который непременно выяснит, что нет никаких неполадок (кроме умника, который беспорядочно отключает улиток по всей тюрьме), и тем самым пустит насмарку всю его работу. В руках у него жестяная миска, наполненная какой-то бурдой, которой сегодня здесь кормят. Под широкими бортиками посудины аккуратно приклеены три ключа и маленький листок со схемой, по которой должен двигаться Дофламинго, чтобы попасть ровно на тот маршрут, на котором сегодня можно не пересечься с патрулями и не работает видеонаблюдение. Жуткий недосып и непрерывное использование сил для нахождения в чужих телах вымотали его настолько, что руки заметно подрагивают и от запаха паршивой еды начинает мутить. Это была ещё одна причина, по которой надо было торопиться - совсем немного, и он просто ткнётся носом в пол. - Подрабатываешь разносчиком, Джеки? - Добродушно улыбается ему сменщик, покидающий камеру. - Попросили прихватить, а мне не сложно. - Улыбается он в ответ, очень надеясь, что его улыбка не выглядит как кривой оскал. - Ну, хорошей смены! Ло что-то невразумительно бурчит в ответ. Он откидывает крохотную дверку, сделанную как раз под размеры местной посуды, ставит туда миску и прислоняется плечом к решётке, мысленно проклиная кайросеки, мерзкий и тянущий из него силы даже сквозь сто слоёв одежды, которые он намотал под форму специально для этого. Ло стоит повернувшись спиной к видео Ден-Ден Муши, терпеливо ждёт, когда Дофламинго переберется к нему поближе. И разворачивает к нему ладонь. Ладонью он прикрывает записку, вытряхнутую из рукава: “Видеонаблюдение вырубится через десять минут. У тебя уйдёт около двух часов. Считай. Следуй схеме.” Способ ужасно напоминает ему о Кора-сане, Дофламинго наверняка тоже, но ничего умнее в уставшую голову не пришло, а ему нужно было, чтобы никто до последнего не понимал, что что-то происходит. В дверь настойчиво стучат. Он с огромным облегчением отстраняется от решётки и идёт открывать. - Можно тебя на пару минут? В соседней камере заело замок, никак не могу справиться один! - Криво улыбается ему дежурный соседнего блока. Молодец, пунктуальный мальчик. Только что повысил шанс вернуть сердце своего отца назад. - Да, конечно, давай посмотрим. - Соглашается Ло, направляясь к выходу. Дверь он не запирает. Улитка видеонаблюдения в коридоре уже закрыла глаза. Теперь нужно было как можно быстрее вернуть своё настоящее тело и меч. И он очень надеется, что Дофламинго не испортит всю его тщательно продуманную схему. Ло стоит, прислонившись спиной к стене прямо рядом с главными воротами Импел Дауна, и таращится в серое небо. Он специально выбрал облачный день, потому что план побега после выхода из тюрьмы основан исключительно на способности Дофламинго летать. Из штаб-квартиры почти невозможно уплыть на корабле, но воздушный путь вообще никак не охраняется. Поэтому ему не придётся открывать Врата Правосудия, Дофламинго просто пролетит над ними. Дофламинго опаздывает уже минимум минут на пятнадцать. Ло раздражённо пихает носком ботинка бессознательного охранника ворот, лежащего у его ног. Он вообще не собирался его ждать! Он планировал открыть огромное Пространство, переместиться на корабль, уже проплывший за Врата, и захватить его, а потом на нём добраться до ближайшего острова, в бухте которого спрятана его подлодка, команда и сердца тех, кто был у него в плену! План был отличный, кроме одного момента: он не учёл того, что после нескольких недель непрерывного использования способностей фрукта у него едва хватит сил, чтобы держать себя вертикально. Корабль, который он собирался использовать, уже слишком далеко. Гораздо дальше, чем он мог бы достать. Ещё несколько минут спустя кусок огромной двери рядом с ним просто падает в пыль. Дофламинго шагает мимо него быстро и уверенно, выходит за ворота. Тюремная роба на нём сплошь покрыта кровавыми брызгами. Ло с кривой улыбкой наблюдает, как Дофламинго вскидывает руку, цепляется за ближайшее облако и взлетает, быстро отдаляясь, становясь всё меньше и меньше. Ло прикрывает глаза. Сейчас он постоит еще минуточку и обязательно что-нибудь придумает. Надо срочно убираться отсюда, пока за ними не выслали погоню. - Никакого плана спасения для тебя нет, не так ли? - Раздается знакомый голос прямо у него над головой. Ло распахивает глаза. Дофламинго вернулся и стоит прямо перед ним, такой огромный, что заслоняет собой весь долбаный серый мир. Он кисло кривится в ответ. Дофламинго дёргает его на себя, точно тряпичную куклу, прижимает одной рукой и взлетает снова. - Что ты делаешь? - Вяло возмущается Ло. - О, Ло, если я начну спрашивать, что делаешь ты, тебе не понравится. - Усмехается Дофламинго, прижимая его к себе теснее. Ло с ним мысленно соглашается. Он прижимается щекой к пропитанной кровью робе и с трудом находит в себе силы, чтобы обхватить Дофламинго руками и держаться. - Ты опоздал. Магеллан будет преследовать нас. - Спасибо, Доффи, что вытащил меня отсюда. - Ехидно парирует Дофламинго. - Спасибо, Ло, что вытащил меня отсюда. - Передразнивает Ло. - Спасибо, Ло. - Послушно повторяет Дофламинго. - Я серьёзно. Магеллан… - Начинает Ло, наблюдая за тем, как где-то под ними далеко внизу проносятся Врата Правосудия. - Им теперь не до погони. Магеллан мертв. - Хмыкает Дофламинго. - Он был хорош только в бою против тех, кто не умеет использовать Волю, и тех, кому способности не позволяют не касаться его руками. Ветер свистит в ушах, выбивая из головы все связные мысли. Где-то за спиной всё же начинают раздаваться пушечные выстрелы. Он с трудом поднимает голову. Небо словно на картинках, которые рисуют дети - такое невыносимо голубое, что по щекам начинают течь слезы. - Не реви. - Ворчит Дофламинго. - Мой пробел в твоём воспитании, я и буду его восполнять. Ехидничать в ответ нет сил. Он закрывает глаза и улыбается. Его мир снова будет цветным. В основном - розовым. И, если он захочет, то красным.