Все новое - позабытое старое

— Так значит, ты всё-таки пойдешь? — Тигнари облокотился плечом о дверной косяк, сложив руки на груди. Взгляд был направлен на прихорашивающегося Кавеха у зеркального столика. Тот посмотрел в ответ в отражение зеркала. — Разве я отказывался? — Кавех легким движением руки нарисовал стрелку золотистой подводкой. Годы работы архитектором позволяли наносить макияж с первого раза. — Я давно не общался с кем-либо, — Тигнари открыл рот в намерении возразить, но Кавех перебил его. — Не считая, конечно, тебя, твоего кавалера, замечательной младшей сестры и сотен бесящих заказчиков, но с ними культурно беседовать невозможно. Поэтому, — он закончил образ бордовой помадой, — помоги мне выбрать, что надеть: красную рубашку и черные брюки или белую рубашку и красные брюки? — А красный цвет обязателен? — Тигнари подошел ближе, чтобы подправить заколки на хитро выдуманной прическе. — Я знаю, что это твой нелюбимый цвет, но да, обязателен — он подчеркивает мои глаза, — помимо одежды их также подчеркивали тонкие еле заметные стрелки и тушь на ресницах. — Тогда белую рубашку, потому что верх будет перегружен красным. — Спасибо, ты чудо. — Собираешься будто на бал, — хмыкнул Тигнари, наблюдая, как Кавех скинул махровый халат, под которым были только черные боксеры, и взял поглаженную рубашку. Оба возможных комплекта заранее лежали готовые на постели. — Это гораздо хуже. Свидание вслепую… А вдруг он окажется красавчиком, и у меня будет интересная ночка, — Кавех весело хмыкнул, а Тигнари закатил глаза. — Я надеюсь, твой Сайно не врет, и у его друга действительно высшее образование и развитый интеллект, поэтому он сможет поддержать разговор на разные темы. — О, ты не будешь разочарован. — Это звучит подозрительно, но надеюсь, на самом деле, всё не очень плохо. Всё было очень плохо. Это Кавех понял, стоило ему подойти к забронированному столику и увидеть вместо своего неизвестного кавалера… Вполне известного. — Кавех? — Аль-Хайтам снял наушники, что можно было бы расценить как признак глубокого уважения, если бы Кавеху не было все равно. — Я убью Тигнари и его чертового Сайно, — он развернулся на каблуках лакированных туфель, намереваясь покинуть ресторан, старательно уложенные волосы взмыли вверх от резкого движения, тихим звоном отозвались сережки. — Кавех, стой! — успел произнести Хайтам, подняв челюсть с пола. — Не уходи так сразу. — Ты всё знал, да? — как и в студенческие годы Кавех заводился с полуоборота. — Нет, я правда не знал, — долгая пауза и зрительный контакт, больше похожий на дуэль. — Может, останешься? — Это что же случилось с вечно холодным Аль-Хайтамом, что он просит остаться напыщенного, наивного и инфантильного придурка с неизмеримым чувством вины, — Хайтам скривился от собственных слов, сказанных несколько лет назад. Но, на удивление, Кавех вернулся, почти бросил свою элегантную сумку-чемодан на рядом стоящую вешалку, и сел на свободный стул с невероятно недовольным выражением лица и скрещенными на груди руками. Официант, стоящий поблизости всё это время и ожидающий решения внезапной ссоры, в ту же секунду подошел принять заказ. — Мне бокал сухого саперави, — начал Хайтам, не заглянув в меню. —А тебе?.. — Рислинг. Бутылку. Марку на ваш выбор, — Кавех изящно махнул рукой, убирая выбившуюся прядь за ухо. И, когда официант ушел, добавил. — И за твой счет. Аль-Хайтам согласно кивнул. В животе ютилось неприятное чувство тревоги. Они не виделись со времен Академии. Познакомились, когда Хайтам был на первом курсе. Его не интересовали другие студенты, особенно с иных факультетов, но Кавех, второкурсник архитектурного, решил иначе, навязывая свою скромную личность при любой возможности. Кавех ворвался в его жизнь ураганом, тем самым смерчем из «Волшебника Изумрудного города», поменял все по своему разумению, познакомил с Тигнари и Сайно (из-за которых они теперь в такой неловкой ситуации), согласился принять участие в масштабной научной работе, на которую они получили грант от государства, но именно она стала камнем преткновения. Хайтам сейчас и не вспомнит, из-за чего начался тот глупый спор и что на него нашло, раз он посчитал уместным сказать обидные слова. Ссоры у них всегда были: разные мнения, идеалы и природное упрямство не давали жить дружно, но Аль-Хайтам однажды случайно заметил в скетчбуке товарища надпись в углу страницы, рядом со сводами библиотеки: «Наши взгляды противоречат друг другу, но именно в противоречии может родиться больше гипотез и рассуждений». С тех пор, он даже гордился их разногласиями, ведь они стимулировали работу мозга, но в тот раз… Все было иначе. Пара фраз, кристальные слезы в алых глазах, хлопок двери и долгожданная тишина, затянувшаяся на годы. — Ну, рассказывай, — Кавех закинул ногу на ногу. Он успел еще добавить к заказу сырную тарелку. — Что? — Что привело тебя сюда. — Сайно? — Это очевидно, идиот, — Кавех закатил глаза, но уголки губ поднялись в насмешливой ухмылке. — Почему ты согласился прийти на свидание с незнакомцем? Не похоже на твои хвалённые принципы. — Сайно пообещал, что он в таком случае отстанет от меня, — ложь. Кавеху не стоило знать, как Хайтам страдал от отсутствия в жизни чего-то бодрящего, сумасшедшего и абсолютно бесящего, но держащего в тонусе. Без их дискуссий, общих исследований и простых вечеров разговоров с бутылочкой пива по пятницам жизнь стала еще серее, чем до первой встречи. Но тогда аль-Хайтам не считал серый плохим цветом. — А ты? — Потрахаться, — пожал плечами Кавех. — Прямолинейно. Повисло очередное молчание, прервал которое только приход официанта с двумя бокалами, вином и несколькими видами сыра, орехов и пиалой мёда. Слово за слово, и Кавех начал рассказывать о своей жизни после той ссоры, как устроился по специальности, но ему давали простые и неинтересные заказы, из-за чего он через год уволился и открыл свою фирму, но там тоже было не всё гладко, жаловался на глупых заказчиков, попутно кидая в рот камамбер и мраморный сыр в мёду. Аль-Хайтам прятал улыбку в бокале вина, уже тоже рислинга. Иногда делился судьбой, но у него с самого окончания Академии получилось устроиться на желаемую должность секретаря в престижной компании, поэтому он до сих пор работал там, не беспокоясь о деньгах (на этом моменте Кавех громко фыркнул). Впоследствии он заказал ризотто и ещё одну бутылку вина, а Кавех попросил пасту. Потеряв всю напыщенность и важность, вел он себя не по-ресторанному: громко смеялся, иногда говорил с полным ртом и всасывал лапшу. Совсем как раньше. Сердце аль-Хайтама сжала ностальгия, и он не находил в себе силы возмущаться, даже когда единолично оплачивал общий счет, а Кавех уплетал панна-котту. На улице уже стемнело. Кавех чиркнул зажигалкой и закурил чапман браун. Аль-Хайтам поморщился от сладкого запаха сигареты, перемешанного с парфюмом. За этой смесью невозможно было учуять настоящий запах Кавеха, такой уютный и родной. Мимо них по оживленной улице пробегали люди, неслись машины, создавая ветер, от которого в воздух поднимались светлые прядки у лица, путаясь с сигаретным дымом. Аль-Хайтам нехотя залип. — Тебя подвезти до дома? — произнес он, выходя из транса. — Нет, я тут рядом живу, — Кавех сделал последнюю затяжку, потушил бычок и выкинул. –Можем прогуляться, если хочешь. Аль-Хайтам кивнул в ответ. Кавех повел его в противоположную от центра города сторону, здесь он редко бывал, соблюдая ежедневный маршрут дом, работа в бизнес районе, дом. От улицы, на которой находился ресторан, несильно отличалось: те же высокие многоэтажки и узкие улицы, но людей значительно меньше. —- Ты начал курить? — По закону Архимеда после плотного обеда надо срочно покурить, — Он рассмеялся. — Но, на самом деле, редко. Просто перенервничал сегодня. — Встреча со мной так влияет на тебя? — усмехнулся Хайтам. Кавех бросил на него многозначительный взгляд, но промолчал. С освещенной улицы они свернули во двор, прошли через арку и оказались у подъезда, подсвеченного лишь одним тускло-желтым фонарем. Кавех неопределенно повел плечами то ли от холода, то ли от незнания, что сказать. — Вот и пришли, — он перекатился с пятки на носок и обратно, задумчиво смотря в сторону цветника, заботливо посаженного пожилой женщиной с первого этажа. — Кавех, — негромко позвал Хайтам. — Тебе удалось воплотить в жизнь свои идеалы? Мужчина замер, будто из него мигом выкачали всех воздух. В мыслях пронеслись студенческие годы и точка невозврата, та тема, с которой началась последняя ссора, и то, как оглушительно она закончилась. Кавех не хотел бы поднимать прошлое, отряхивать от пыли и ворошить то, что сотню раз перебирали, но гордость не позволяла ему увильнуть от вопроса и дать аль-Хайтаму хоть малый намек на то, что он был прав, на его победу в этом многолетнем столкновении взглядов. — Нет, —он быстро продолжил. — Но я от них не отрекаюсь. Я думаю, виной всем моим неудачам является неправильный способ воплощения, но я не перестану пробовать и пытаться, — Кавех повернулся к нему лицом, красные глаза горели уверенностью и смотрели с вызовом. Аль-Хайтам удовлетворённо хмыкнул, погрузившись в очередное молчание, но Кавех эти недосказанности и гляделки за вечер уже не выдерживал. — Да господи, какой же ты… Он сделал резкий шаг вперед, схватившись за воротник чужого пиджака, притянул аль-Хайтама, ударяясь грудью о грудь, и поцеловал. Кавех любил нежно и тягуче, но в этом поцелуе не было промедлений, он был быстрый, жадный, будто мужчина хотел выразить все свои чувства, негодование, обиду, старую влюбленность в одном действии. Опешивший Хайтам неловко приобнял его за талию и ответил, так же грубо сминая противоречиво мягкие губы и подхватывая нижнюю зубами. Кавех отстранился, позволяя обоим набрать воздух в легкие. Его вздохи оседали на влажных губах, вызывали мурашки под слоями одежды, кончики носов почти соприкасались. Не отрывая взглядов, они дышали в унисон. Там, где кончики пальцев поверх воротника касались Хайтама, кожа горела. — Оставайся у меня, — прошептал Кавех, оглушая в тишине низким голосом, почти касаясь губ, прикрыл глаза. — Завтра заберешь машину и поедешь домой. — Ты всё же решил выполнить пункт «потрахаться»? — хмыкнул Хайтам. — Нет, просто понял, что мне всё это время не хватало твоей постной мордашки, — он выпрямился, ослепительно улыбаясь. — Но если ты хочешь… — Нет, — голос Хайтама стал тверже и серьезнее. — Для меня это уже слишком быстро. — Хорошо, — пожал плечами и достал из кармана ключи с глупым брелоком льва, купленным еще во времена учебы в Академии. — Тогда как насчет взять чипсы, по бутылке пива из холодильника, включить фильм и обниматься под пледом? — Как в старые добрые… Звучит заманчиво. Кавех подкинул ключи и хотел отстраниться, чтобы открыть дверь подъезда, но Хайтам обратно притянул его за талию и коротко поцеловал, довольно жмурясь. После этого он отпустил мужчину, убирая руки в карман. — Теперь можно идти. Кавех рассмеялся. Настроение было на высоте. Может, от хорошего вина, а может, от воссоединения со старым знакомым, в которого он был тайно и нежно влюблен. Он придержал дверь, театрально взмахнул рукой. — Только после вас. Как и Кавех, аль-Хайтам не мог сдержать мягкую улыбку.