Темный романтизм лаборатории

ㅤㅤㅤㅤ — Виктор, я так горжусь тобой! Элизабет подалась вперед, и Виктор Франкенштейн ощутил щекой прикосновение ее теплых губ. При этом ему пришлось чуть склониться, чтобы девушка смогла поцеловать его. Хотя Виктор и не был слишком высок, он все же на голову превосходил ростом свою невесту. Сияющие глубокие карие глаза Элизабет восторженно смотрели на него. Он читал в ее взоре и восхищение, и возбуждение, и в тысячный раз готов был поверить, что когда-нибудь станет достойным ее преданности. Виктор выпрямился и почувствовал, как светлые локоны Элизабет щекочут его подбородок. Как всегда, туалет девушки отличался аккуратностью, а прическа — безупречностью. Она улыбнулась, и Виктор — в который раз! — ощутил, как он буквально тянет ее энергию, бьющую через край энергию. Казалось невероятным и даже ненаучным то, что ее худенькое и хрупкое тело могло отдавать ему столько силы, но это было именно так. Элизабет так долго ждала его. Сначала годы обучения Виктора в медицинском колледже, потом решение покончить с хирургической практикой и посвятить себя научным исследованиям — все это не оставляло ему свободного времени. К тому же финансовая сторона его нового увлечения не сулила обеспеченного будущего. Оно зависело лишь от способности добиться субсидий и грантов для продолжения работы. Также важную роль играло его умение представлять результаты своих исследований, что значило не меньше, чем талант хирурга во время сложной операции. И конечно, очень многое зависело от того, что должно было произойти в течение следующего часа. — Желаю удачи, старина! — напутствовал Виктора Генри, пожимая приятелю руку. Затем он дружески похлопал Франкенштейна по плечу, и Виктор ощутил необходимость ответного благодарного жеста. Он поймал себя на том, что впервые улыбнулся за весь этот день. Будучи ростом выше Виктора, Генри, с его привлекательной внешностью, темными волосами и тонкой полоской ухоженных усиков, обращал на себя внимание представительниц противоположного пола, когда они с Виктором еще учились в школе. Когда Виктор познакомился с Элизабет, Генри оказался рядом, но, к великому удивлению и радости Франкенштейна, неотразимость внешности приятеля оставила девушку равнодушной. Все ее внимание было обращено на Виктора, и в тот первый вечер молодые люди провели за беседой несколько часов. Виктор был рад, что в такой ответственный день Элизабет и Генри не оставили его. Сердце юноши гулко и тревожно стучало в груди, и Виктор вновь поймал себя на том, что подпитывается энергией, бесконечной храбростью и верой, исходящими от невесты и друга. Несмотря на то что сегодняшнее предприятие таило в себе немалый риск, Виктор чувствовал переполняющую его уверенность. Он определенно добился выдающихся результатов. Теории, несмотря на всю их революционность, подкреплялись неоспоримыми фактами. Девушка не могла найти себе места, пока ждала своего возлюбленного, она ходила к окну и обратно, немножко покусывая свои пухленкие, розовые губки от наростаящего с каждой секундной. Элизабет сразу поняла, что её любимому человеку не улыбнулась удача. Уж очень хорошо она чувствует Виктора и могла только по одному взгляду, движению ресниц, дыханию понять, что у него в данный момент происходит на сердце. — Виктор, мне действительно очень жаль, но тебе ещё улыбнется удача. Девушка нежно обняла возлюбленного за шею своими ласковыми руками и пылко поцеловала в губы. Эта поддержка учёному была крайне необходима, мужчина обвёл руками её осиную талию и прижал к себе, от чего Элизабет тихонько выдохнула ему в губы от уже тлеющего желания близости внутри. Лишь через долгие четыре недели Виктор вернулся в свой родовой замок. Но перед этим, сразу после выступления, он обещал Элизабет как следует отдохнуть вместе с ней, и сдержал свое слово. Однако сам он никак не мог успокоиться и постоянно вспоминал свой провал. Элизабет прекрасно понимала его. Даже на роскошной вилле на берегу Сены, которую сняли молодые люди, Виктор не мог до конца расслабиться. Частично проблема заключалась в том, что он чувствовал, что поступает с Элизабет нечестно, учитывая все то, что он собирался предпринять в дальнейшем относительно своей будущей работы. — Элизабет… Я хочу… мне необходимо продолжить свои исследования. Видимо, я должен закончить их самостоятельно, в полном одиночестве. У меня остались кое-какие семейные вклады, с которых я получаю проценты. Я бы мог устроить научную лабораторию у себя в доме. Конечно, там не будет ни помощников, ни других преимуществ, которыми располагает университет, и все же для начала придется довольствоваться хотя бы этим. Он не солгал. Его семья действительно оставила ему некоторые сбережения, хотя, конечно, не столь огромные, которыми когда-то владели Франкенштейны. — Я все понимаю, — тихо ответила Элизабет. — Не совсем уверен в этом, дорогая. Пройдет некоторое время, прежде чем моя работа принесет свои первые плоды. И снова Виктор оказался прав. Наука, даже самая революционная, во многом зависела от экспериментов, полученных данных и достигнутых результатов. Пройдут долгие годы опытов над низшими формами жизни, и Виктору придется ограничиваться лишь тем оборудованием, которое он сможет позволить себе приобрести на собственные средства. — Дело в том, Элизабет, что я не сразу смогу добиться каких-либо существенных результатов. Более того, некоторое время я скорее всего стану чем-то вроде посмешища, как и случилось уже однажды в Гольдштадфе. Элизабет и не собиралась выслушивать его до конца. — Все это не имеет для меня никакого значения, — неожиданно призналась она. — Я хорошо знаю тебя. Ты для меня — любимый мужчина. И я прекрасно понимаю, что обязана разделять с тобой и твою работу тоже. — Она говорила это с такой быстротой и уверенностью, что Франкенштейн не позволил себе перебить ее. — Если ты считаешь, что я смогу позволить твоей неудаче стать преградой для нашего счастья и совместной жизни, то ты ошибаешься, доктор Виктор Франкенштейн. Я собираюсь выйти за тебя замуж и не потерплю никакого отлагательства. — Но, Элизабет, я же не смогу предложить тебе… — Ты сумел предложить мне самого себя, а больше мне ничего и не требуется. Меня не остановит отсутствие у тебя стипендии Гольдштадфского университета, как и ничто другое. И кстати, я сама могла бы стать твоей ассистенткой и помогать тебе в работе. — Но нам придется начинать практически с нуля, — напомнил Виктор. — У нас будет все самое необходимое, — уверила его девушка. В этот момент Франкенштейн почувствовал, как его сознание окутало легкое облачко надежды. Так же он ощущал себя и тогда, во время представления результатов своей работы перед коллегами. Теперь же ему очень хотелось поверить не только в удачу экспериментов, но также и в то, что его ждет впереди счастливая жизнь с Элизабет. И вот теперь он входил в родовой замок, где его ждали несколько преданных слуг, живших здесь долгие годы. Как приятно возвращаться в свой собственный дом! Он потратил весь день, распаковывая вещи, и только к вечеру смог приступить к обязанностям хозяина дома. Виктор улыбнулся. Ему представилось, что именно сейчас Элизабет тоже сидит за столом, размышляя о том, как лучше устроить свадьбу и что для этого требуется заказать. Да, вдвоем они смогут свернуть горы. Благодаря поддержки любимой невесты, а уже вскоре законной супруги, Виктор смог отодвинуть в своей души досаду того самого случая, что его очень подкосил, уступив место новым моральным силам для достижения поставленной цели в области научных изысканий. Элизабет на цыпочках, пархая словно маленькая птичка над кафельным полом, зашла вечером в лабораторию мужа, она уже не боялась заходить во мрачное помещение, застав его за столом и пишущего в дневнике результаты исследований, что учёный провел за трудоемкий день. Девушка обняла ласково дорогого супруга со спины и наблюдала некоторое время за его действиями, после чего нежно поцеловала его в шею и вдыхая манящий аромат его тонкой кожи. — Любимый, мне кажется тебе стоит немного отдохнуть. Она улыбнулась, ощущая немое согласие своего супруга. Её преданность вознаграждается. Мужчина глубоко её ценит. — Возможно, ты права… Учёный убрал перо в чернильницу и немного зевнул прикрыв рот рукой. Мужчина развернулся к супруге лицом и усадил её к себе на колени. — Виктор. Элизабет чувствовала тепло его рук, откинув голову несколько назад, позволяя Виктору покрывать ласковыми поцелуями прекрасную девечью шею и плечи. Темное освещение лаборатории придавало имнимности и сильнее возбуждало. Рукам и губам Виктора Франкенштейна позволено делать с юным девичьем телом всё и даже намного больше. Виктор ей не навредит, все его ласки и поцелуи, что скрывал темный романтизм лаборатории за мрачностью помещения, были трепентны и насколько нежны, что девушка не стонала в его руках, она звучала, как самая прекрасная и таинственная мелодия скрипки, самая нежная и чувственная, которая только могла быть в этом бренном мире. Его прикосновения сводили её с ума, оттечего она в розовом тумане любви и страсти слияния их тел, сердец и душ, шептала неустанно. — Виктор. В этом имени смысл её жизни, другого смысла она и не желает знать. Ему всё же улыбнулась удача через некоторое трудное, терпкое время, его приняли в в учёный совет университета, где он когда — то учился. Однако счастье его заключалось не только в этом: его супруга была беременна. Его милая Элизабет теперь носила под сердцем его малыша, поэтому Виктор стал намного больше уделять ей внимания и заботы. Беременность прошла без осложнений и Виктор лично принял у горячо любимой супруги роды. Родился мальчик, которого назвали Вальдман в память о недавно почившем преподавателе, который внёс неоспоримый вклад в научных свершениях молодого ученого Виктора Франкенштейна.