i forgive you

      — Кроули… Его голос доносится до меня словно сквозь толщу воды. — Я прошу тебя, идём со мной… — Азирафель беспомощно протягивает ко мне руки. Я, кажется, сейчас снова начну дымиться, а Нина и Мэгги израсходовали все чёртовы огнетушители отбиваясь от армии демонов.       Пол под ногами начинает жечь мне ноги похуже церковной плитки и я начинаю метаться по комнате, пытаясь успокоить расшатанные этим ангелом нервы. В голове молотом стучат его слова: «Разумеется ты сказал «нет» Аду, вы же плохие!»       Не «они плохие», Кроули. «Вы». И это простое слово ранит словно святая вода.       Вычурное кресло, так любимое ангелом, с грохотом падает на пол. Оно было несколько тяжелее, чем я думал.       — Блядь! — Азирафель привык в разрушениям, но вздрагивает от моего возгласа и сцепляет руки вместе от неловкости. Ишь, святоша. — Ёбаный в рот, Азирафель, после стольких лет! Как можно быть настолько… Я перевожу дух чтобы не взорваться. Помогает примерно как шесть эспрессо.       — Как ты можешь верить им? Как? Объясни мне, прошу, я не понимаю! В каком месте Рай это добро и «правда»? Тебе мало было моего опыта? Тебе мало было Гавриила и его выебонов? Что такого сказал этот старый хер Метатрон, что ты снова идешь у них на поводу?! Что-то под ногами хрустнуло. Кажется, я наступил на свои очки. Замечательно. Ангел смотрит на меня своими невозможными звёздными глазами полными горечи и слабоумной отваги. Его голос дрожит.       — Я могу всё изменить! Пожалуйста, верь мне! Когда я стану главным Архангелом, у меня будет возможность… Сделать всё по-другому! Сделать лучше! Всё будет как раньше, как в старые времена, только еще лучше! Я… Мы! Мы сможем работать вместе, как ангелы! Кроули… Это очень редкий шанс… Моё сердце пропускает удар и вся ярость моментально угасает, оставляя только тянущую тоску. Надо было надраться перед этим разговором. Кто же знал-то?       — А как же то, что есть сейчас? Он не слышит меня и продолжает, словно заведённый, восторженно бубнить про грандиозные планы Метатрона. Какая ирония. Его ангельская наивность — одна из моих любимых его черт. Сейчас я её ненавижу.        — Ангел, — я не повышаю голос и устало ищу его взгляд. Азирафель осекается, услышав привычное имя и утихает, — А как же мы? Подумать только, всего то и нужно было что поиграть в сваху с двумя земными девушками чтобы понять что-то настолько очевидное. Очевидное для всех и каждого, кто когда-либо имел дело с нами, но не для меня и не для него.       — Рай и его шайка сделал мне очень больно, Ангел, — Азирафель снова протягивает руку ко мне и я мягко отталкиваю его. — А сейчас мне очень больно делаешь ты.       — Ты нужен мне! Прошу тебя…       — Только в качестве ангела?! — Я снова взрываюсь и злые слёзы текут по моим щекам. Слишком долго я на Земле. — Неужели всё, через что мы прошли вместе не считается? Неужели… ты так просто можешь выбросить всё то, что у нас есть?       — Мы будем счастливы работая в Раю!       — Я счастлив здесь! С тобой! В твоём идиотском книжном магазине, на этой ебучей планете, я счастлив! И не хочу ничего менять! На лице ангела проскальзывает глупое изумление и моя выдержка (или то, что от неё осталось) даёт слабину. Невыразимый ты мой.       — Какой же ты идиот, Ангел. Мы можем быть… нами.       Я хватаю его за воротник пиджака и он зажмуривается.       Наверное, он совсем не ожидал этого поцелуя. Злого, отчаянного, горького и полного несказанных слов и подавленных эмоций. Поцелуя который, как я надеялся, объяснит ему всё то, что я никогда не смог бы выразить словами. Воротник его пиджака жалобно затрещал в моих руках и Азирафель слабо дернулся, а затем я почувствовал его руки на своих плечах.       Когда я отпустил его, я не знал чего ожидать. Что он рассердится на меня и станет отчитывать, что он воспримет это как шутку, что он ударит меня и выгонит меня к чертям собачьим.       Я не ожидал, что мой Ангел прижмёт руку к губам, опустит взгляд и станет в прямом смысле ронять слёзы.       — Ангел?.. — Мои уши горели похлеще моей любимой Бентли, когда я проезжал через Стену Огня. Азирафель, продолжая смотреть в пол, мямлит:       — Не считается.       — Что, прости?..- Я ошарашенно смотрю на него, не до конца осознавая весь масштаб пиздеца что я только что, кажется, устроил. Азирафель откашливается и продолжил говорить дрожащим голосом:       — Я не так себе представлял наш первый поцелуй. Поэтому то, что произошло только что не считается. Сэр. Я молча киваю, не решаясь проронить ни слова больше. Азирафель утирает слёзы, поднимает на меня огромные блестящие глаза и жалобно заявляет:       — Я даю тебе разрешение тебе попробовать снова. Но в этот раз я ожидаю от тебя приличный букет цветов и столик в ресторане. И большой десерт. Сил и выдержки у меня остаётся только на то, чтобы кивнуть, зардевшись, молча поднять кресло и усесться в него, усиленно не встречаясь с Ангелом взглядом.       И в этот момент — я клянусь! — я услышал смех Богини.